Лучше не рисковать. Не подойдет ли метод линейной аппроксимации? Так, посмотрим… Расстояние равняется ускорению, деленному пополам и умноженному на время в квадрате, все в сантиметрах и секундах. А восемьдесят километров равны восьмидесяти тысячам, нет, восьмистам… Нет, восьми миллионам сантиметров. Правильно или нет?
Одна шестая "g"… Нет, половина от ста шестидесяти двух. Меняем местами, берем квадратный корень…
Сто секунд?
- Гвен, долго мы будем падать?
- Примерно семнадцать минут. Приблизительно - я округляла, когда считала в уме.
Я быстренько заглянул себе под череп, понял, что не учел вектор движения вперед - ведь какая-то горизонтальная скорость у нас осталась, - и что моя "аппроксимация" ни в какие ворота не лезет.
- Достаточно близко. Поглядывай на допплер: сейчас погашу немного орбитальной скорости. Только проследи, чтобы я не свел ее к нулю - вдруг нам придется маневрировать перед касанием.
- Есть, шкипер!
Я включил компьютер: двигатель мгновенно взревел. Я дал ему поработать пять секунд, затем обесточил компьютер. Двигатель всхлипнул и затих.
- Знаешь, - печально заметил я, - это чертовски неудобный способ давить на газ. Как наши дела, Гвен?
- Ползем с черепашьей скоростью. Нельзя ли развернуться и взглянуть, куда нас несет?
- Само собой.
- Сенатор…
- Билл, заткнись! - я развернул космокар на сто восемьдесят градусов. - Ну как, есть впереди симпатичная ровная лужайка?
- На вид-то она ровная, Ричард, но до нее пока что семьдесят километров. Может, стоит опуститься впритирку и лишь тогда окончательно погасить орбитальную скорость? Ты сможешь увидеть скалы и быстро увернуться.
- Разумно. До какой высоты?
- Километр подойдет?
- По-моему, достаточно близко, чтобы расслышать шелест крыльев Ангела Смерти. И сколько времени у нас останется? В смысле, на падение с километровой высоты?
- Так… квадратный корень из тысячи двухсот… Около тридцати пяти секунд.
- Годится. Продолжай наблюдать за высотой и местностью. Когда спустимся до двух километров, начну понемногу гасить орбитальную скорость. После этого у меня должно остаться время для разворота на девяносто градусов - кормой вниз. Гвен, и зачем только мы вылезали из постельки…
- Я тщетно пыталась вам это втолковать, сэр. Но я в тебя верю.
- Чего стоит вера, не подкрепленная делом? Эх, оказаться бы сейчас в Падуке… Время?
- Около шести минут.
- Сенатор…
- Билл, заткнись. Не сбросить ли половину оставшейся скорости?
- Импульс на три секунды?
Я дал трехсекундный импульс, пользуясь все тем же дурацким способом для запуска и остановки двигателя.
- Две минуты, сэр.
- Следи за допплером. И дашь знать.
Я запустил двигатель.
- Хватит!
Я тут же его выключил и начал разворачивать космокар - кормой вниз, "ветровым стеклом" вверх.
- Показания?
- По-моему, будь внизу океан, мы бы уже утонули. Но шутки в сторону - посмотри на указатель топлива.
Я взглянул и помрачнел.
- Ладно, не буду тормозить, пока не спустимся совсем низко.
"Вольво" опускался кабиной вверх, и мы видели впереди только небо. В левый иллюминатор можно было увидеть поверхность Луны под углом примерно сорок пять градусов. В правом, если взглянуть мимо Гвен, она тоже виднелась - далекая, под дурацким углом, и потому бесполезная.
- Гвен, какова длина этого попрыгунчика?
- Никогда не видела их целиком, только в ангаре. А это имеет значение?
- Еще какое, черт побери, - когда я прикидываю расстояние до поверхности, поглядывая через плечо.
- A-а. Я думала, ты спрашиваешь точную цифру. Считай, метров тридцать. Одна минута, сэр.
Я уже собрался дать короткий тормозной импульс, но меня опередил Билл. Оказывается, бедняга весь полет мучился от морской болезни, но в тот момент я предпочел бы увидеть его не за спиной, а в гробу. Его обед, пролетев над нашими головами, врезался в передний иллюминатор и равномерно его покрыл.
- Билл! - заорал я. - Прекрати безобразие!
(Не стоит и упоминать, что требование мое оказалось чрезмерным.)
Билл выдал лучшее, на что был способен. Повернув голову, он накрыл вторым залпом левый иллюминатор, предоставив мне управлять вслепую.
И я попробовал. Не отрывая глаз от радарного альтиметра, я коротко тормознул, - и остался без альтиметра. Уверен, что когда-нибудь, возможно еще и при моей жизни, проблема точного измерения расстояния на близких дистанциях - измерительным лучом, проходящим сквозь выхлоп двигателя, и поправкой на высоту "травки" на поверхности - будет решена. Я просто родился слишком рано, вот и все.
- Гвен, я ничего не вижу!
- Зато я вижу, сэр.
Она ответила невозмутимо, спокойно и ровно - как и подобает настоящей подруге капитана Полночь. Повернув голову направо, она вглядывалась в поверхность Луны, держа палец на сетевом выключателе компьютера - нашей аварийной "педали газа".
- Пятнадцать секунд, сэр… десять… пять…
Она перебросила выключатель.
Двигатель выплюнул короткую вспышку, я ощутил нежный толчок, и мы снова обрели вес.
Гвен повернула ко мне голову и улыбнулась:
- Второй пилот докладывает…
И тут же ее улыбка сменилась испугом - наш кар принялся вращаться.
Вы когда-нибудь играли в детстве волчком? Тогда знаете, как он себя ведет, замедляя вращение - его ручка начинает описывать все более широкие и низкие окружности, все ниже и ниже, а потом волчок валится на бок и замирает. Именно это и проделал наш паршивый "вольво".
Кончилось все тем, что он улегся во всю длину и перевернулся. А мы - пристегнутые и без единой царапины - повисли в креслах вниз головой.
- …посадка совершена, сэр, - закончила Гвен.
- Благодарю вас, второй пилот.
10
Овцам не имеет смысла голосовать за вегетарианство, если волки остаются на противоположных позициях.
Уильям Ральф Индж (1860–1954)
Каждую минуту кто-то рождается.
П. Т. Барнум (1810–1891)
Я добавил:
- Прекрасно выполненная посадка, Гвен. "Пан-Америкэн" никогда бы не сумела посадить корабль мягче!
Гвен оттянула полы своего кимоно и потупилась.
- Вовсе не такая уж прекрасная. У нас просто кончилось горючее.
- Ну-ну, не скромничай. Меня особенно восхитил последний маленький гавот, которым наш кар отметил соприкосновение с поверхностью. Вполне подходяще, учитывая, что у нас здесь нет трапа для спуска на поле.
- Ричард, почему же так получилось?
- Затрудняюсь ответить. Возможно, удружил гироскоп - заклинило при посадке. Нет данных, значит, нет и мнения. Дорогая, а ты очень соблазнительно выглядишь с задранным подолом. Тристрам Шенди был прав: женщина показывает свое самое лучшее, задирая юбку на голову.
- Сомневаюсь, что Тристрам Шенди такое произносил!
- Ну, тогда ему следовало это сказать. А у тебя прелестные ножки, моя дорогая!
- Благодарю. Надеюсь, что это правда. А не мог бы ты любезно помочь мне избавиться от этого вороха тряпья? Мое кимоно запуталось в ремнях, и я не могу их отстегнуть.
- Не против, если я тебя сперва сфотографирую?
Гвен произнесла нечто, не вполне подходящее леди, что явилось наилучшим способом изменить ход моих мыслей. Отстегнув ремни, я быстро и чувствительно "приземлился" лицом на пол, бывший прежде потолком, перевернулся и начал освобождать Гвен. Пряжка ее ремня оказалась настоящей проблемой: сама она никак не смогла бы с ней совладать. Я, наконец, отстегнул ремни и, не дав ей упасть, поставил на ноги, завершив свои действия нежным поцелуем.
У меня было отчасти эйфорическое состояние - еще бы, всего за несколько минут до этого я ни гроша не поставил бы за благополучное прилунение! Гвен заслужила награды в полной мере.
- Ну а теперь давай освободим Билла.
- А почему бы ему самому не…
- У него же несвободны руки, Ричард!
Когда я выпустил мою леди из объятий и поглядел на беднягу, я все понял. Билл висел вниз головой с выражением смиренного мученика. Он крепко прижимал к животу мое, простите, наше японское деревце. Оно было невредимо. Билл торжественно и с оттенком извинения доложил Гвен:
- Я не выпустил его!
Я молча дал ему отпущение грехов, простив и "извержение" во время посадки… Всякий, кто ухитряется помнить о долге, схваченный мучительными приступами рвоты, не может быть негодяем!
(Но очиститься я предоставил ему самому - отпущение грехов вовсе не включает в себя услуги по очищению от грязи. И я не позволил бы этого и Гвен, а если бы она стала настаивать, то я вновь сделался бы "macho" и деспотичным супругом, не терпящим возражений!)
Гвен взяла деревце и пристроила его на "верхнюю" (бывшую нижнюю) поверхность кожуха компьютера. Пока Билл отстегивал ремни, я держал его за щиколотки и помог плавно спланировать на бывший потолок и встать на ноги.
- Гвен, можешь снова доверить Биллу заботы о горшке. Дерево мне мешает: я должен повозиться у компьютера и приборной панели.
Мог ли я вслух сказать, что меня заботит? Да нет, конечно, а то бы Билла начало снова рвать. А Гвен и сама все понимала.
Я лег на спину, полез под компьютер и постарался его включить.
Знакомый нагловатый голос прокричал:
- Семнадцатый, вы меня слышите? "Вольво" Би-Джей-сем-надцать, ответьте. С вами говорит космопорт Гонконга-Лунного. Вызываю "вольво" Би-Джей-семнадцать!..
- Би-Джей-семнадцать на связи. Говорит капитан Полночь. Гонконг, я вас слышу.
- Какого дьявола вы не оставались на канале тридцать, Би-Джей? Вы пропустили контрольную точку для маневра. Теперь отваливайте. Я не смогу вас посадить.
- Никто не сможет, капитан Шишка. Я уже сел. Аварийная посадка. Отказ компьютера, неисправность гироскопа, сломалось радио, накрылись двигатели, пропала видимость. После посадки мы свалились на брюхо. Топливо кончилось, а местность такая, что взлететь все равно невозможно. А теперь еще затих очиститель воздуха.
Наступило выразительное долгое молчание.
- Tovarisch, вы уладили свои дела с Господом?
- Я был слишком занят для этого.
- Х-мм. Понятно… Каково давление в кабине?
- Эти кретинские лампочки все как одна светят зеленым. А манометра нет.
- Где вы находитесь?
- Понятия не имею. Эта гадость скурвилась в двадцать один сорок семь, как раз перед тем, как я собрался передать управление вам, и с тех пор мы катились вниз под горку на заднице. В тот момент мы находились на орбите "Золотого правила", все тормозные импульсы были тщательно сориентированы. Потом мы прошли, по-моему, над кратером Аристотеля в…
- В двадцать один пятьдесят восемь, - подсказала Гвен.
- В двадцать один пятьдесят восемь, как говорит второй пилот. Я посадил корабль в "море" южнее кратера. Кажется, в Море Грез.
- Погодите-ка. Вы все еще на терминаторе?
- Да, все еще на нем. Солнце прямо над горизонтом.
- Ну, тогда вы не слишком отклонились к востоку. Время посадки?
Я замялся, но Гвен прошептала:
- Двадцать два ноль три сорок одна.
Я повторил.
- Гм, гм. Дайте просчитать. В таком случае вы должны находиться к югу от Эвдоксуса, в северной части Моря Ясности. Видны ли горы к западу от вас?
- Очень высокие.
- Кавказская гряда. Вам повезло: может, еще доживете до повешения. Поблизости есть два обитаемых поселения. Их жители могут заинтересоваться вами и спасти… за фунт мяса около сердца плюс десять процентов комиссионных.
- Я заплачу.
- Еще бы! Но, коли вас спасут, не забудьте уплатить по счету и нам тоже. Мы вам еще когда-нибудь пригодимся. Ладно, я замолвлю за вас словечко. Оставайтесь на связи. Но не дай бог, если это очередная шуточка капитана Полночь. Если да, то я вырежу вашу печенку и зажарю ее.
- Капитан Шишка, мне жаль, что так получилось. Извините меня. Я просто дурачился со вторым пилотом и не знал, что микрофон не отключился. А ведь я сам повернул выключатель. Так что сами видите: целая коллекция неувязок…
- Вы не должны были "дурачиться", выполняя маневр!
- Знаю. Но… черт подери… второй пилот - это моя жена. Мы только сегодня поженились. И мне весь день хотелось смеяться и дурачиться. Такой уж день выдался!
- Ну, если это правда, то о'кей. Поздравляю вас. Но надеюсь, вы мне это потом докажете. А меня звать вовсе не Шишка, а Мэр-си. Капитан Мэрси Чоу-Му. Я передам данные, и мы попытаемся найти вас с орбиты. А вам лучше перейти на одиннадцатый канал, аварийный, и напевать "Авария, авария"! А я слишком занят, так что…
Гвен, стоявшая на коленях возле меня, подала голос:
- Капитан Мэрси!
- А? Да!
- Я и вправду его жена, и мы вправду поженились только сегодня. Не будь он пилотом высшего класса, меня бы не было сейчас в живых. Никого бы не было. Все пошло наперекосяк, как он вам и сказал. Словно мы пилотировали бочку, падающую в Ниагарский водопад…
- Я никогда не видел Ниагарского водопада, но верю вам. Мои лучшие пожелания, миссис Полночь. Желаю вам долгой счастливой жизни и множества детей!
- Спасибо, сэр! Лишь бы нас нашли прежде, чем весь воздух вытечет отсюда, а там разберемся…
Мы с Гвен решили по очереди взывать "Авария, авария!" по одиннадцатому каналу. Отработав свое, я проверил запасы и оборудование старого доброго "вольво" Би-Джей-семнадцать - этой летающей жестянки. Согласно Бразильскому Протоколу, этот космокар должен иметь запас воды, воздуха, пищи, аптечку второго класса, необходимый минимум санитарных удобств и аварийные скафандры (стандарт ООН, спецификация 10007А) с расчетом на максимальную загрузку (четверо, включая пилота).
Билл усердно чистил иллюминаторы и прочие места салфетками, извлеченными из "бардачка", - парик Наоми успешно перенес полет. Но у бедняги едва не лопнул мочевой пузырь, пока он не набрался смелости спросить меня, что ему делать. Пришлось учить его пользоваться пузырем… потому что "необходимый минимум санитарных удобств" оказался маленьким сверточком с подручными средствами и брошюркой, описывающей, как ими пользоваться, если уж вам настолько приспичило.
Прочие аварийные запасы оказались того же высокого стандарта.
Неподалеку от кресла пилота нашлась двухлитровая канистра с водой, почти полная, - и все. Впрочем, опасаться смерти от жажды не приходилось, поскольку запаса воздуха не оказалось вовсе, и смерть от удушья все равно грозила нам гораздо раньше. Очиститель воздуха не работал, зато в нем имелось гнездо для рычага, при помощи которого можно было качать воздух вручную. Да вот незадача - самого рычага почему-то не оказалось. Запас пищи? Вы что, смеетесь? Но у Гвен в сумочке отыскалась плитка шоколада, и мы разделили ее на три части. Вкуснятина!
Скафандры и шлемы занимали большую часть грузового отделения за пассажирскими креслами - по четыре, как и полагается. Они оказались военными аварийными моделями и все еще в заводской упаковке. На каждом картонном ящике красовалось название фирмы ("Мишелин", S. А.), и стояла дата выпуска (двадцать девять лет назад).
Если позабыть, что за это время из пластиков и эластомеров - то бишь шлангов, прокладок и прочего - улетучились пластификаторы, а некий остряк-самоучка не удосужился снабдить их баллонами с воздухом, то вид у скафандров был просто щегольский. Для бал-маскарада.
Однако выбирать нам не приходилось, и я мысленно приготовился вверить свою жизнь одному их этих шутовских нарядов минут на пять. А то и на целых десять, если альтернативой станет необходимость подышать вакуумом.
Но если бы мне предложили или надеть скафандр, или помериться силами с медведем гризли, я, не раздумывая, завопил бы:
- Подавайте сюда вашего медведя!
Нас вызвал капитан Мэрси и сообщил, что наши координаты, судя по сделанному спутником снимку, - тридцать пять градусов и семнадцать минут северной широты и четырнадцать градусов семь минут западной долготы.
- Я уведомил о вас поселения "Иссохшие кости" и "Сломанный нос" - они к вам ближе всех. Удачи.
Я попытался выжать из компьютера телефонный справочник Луны. Он продолжал валять дурака - я так и не смог заставить его выдать содержимое даже собственного диска. Тогда я подбросил ему пару простеньких задачек, и он принялся настаивать, что 2+2=3,99999999999999… Когда же я попытался заставить его признать, что 4=2+2, он очень рассердился и заявил, что 4*3,1415925635897932384626433832795028419716939937511… И я сдался.
Я оставил одиннадцатый канал включенным на полную мощность и спустился с потолка. Гвен успела переодеться в голубое облегающее платье, дополнив его огненно-алым шарфиком. Вид у нее был весьма привлекательный.
- Милая, - заметил я, - я полагал, что все твои наряды остались на "Золотом правиле".
- Я успела кое-что сунуть в маленький чемодан, когда мы решили бросить багаж. Я не смогу притворяться японкой, умывшись… полагаю, ты уже заметил, что я так и поступила.
- Заметил. Только не очень старалась - особенно когда мыла уши.
- Вот привереда! Я лишь смочила платочек водой из нашего драгоценного запаса. Любимый, я не смогла прихватить для тебя костюмчик для сафари или нечто в этом роде. Но чистые брюки и пара носков найдутся.
- Гвен, ты не только полезна, ты еще и эффективна.
- Ах, "полезна"!
- Весьма, дорогая. Именно поэтому я на тебе женился.
- Вот даже как! Ну, погоди, когда я оценю степень оскорбления и предъявлю счет, ты будешь платить… и платить… и платить, платить, платить!
Конец нашей семейной сцене положил голос из динамика:
- "Вольво" Би-Джей-семнадцать, это вы передавали просьбу о помощи? Прием.
- Да, именно мы.
- Я Джинкс Гендерсон, "Служба счастливого спасения" поселения "Иссохшие кости". В чем вы нуждаетесь?
Я описал ситуацию и сообщил наши координаты.
- Вы раздобыли этот хлам в "Баджете", верно? - спросил Гендерсон. - Тогда мне понятно, что вы его не арендовали, а фактически купили, заключив с ними контракт о выкупе после окончания срока найма - я этих ворюг знаю. Юридически в данное время вы его владелец. Я прав?
Я признал, что по документам владелец космокара - я.
- Собираетесь взлететь и сесть в Гонконге? Если да, то что вам для этого требуется?
Я размышлял довольно долго, секунды три.
- Сомневаюсь, чтобы он смог взлететь. Требуется капитальный ремонт.
- Значит, его нужно отволочь на буксире в Конг. Это я смогу. Путь неблизкий, работа большая. А пока нужно спасти вас двоих, верно?
- Троих.
- Ладно, троих. Вы готовы записать текст контракта?
- Прикуси-ка язык, Джинкс! - вмешался в наш разговор женский голос. - Би-Джей-семнадцать, говорит Мэгги Снодграсс, главный оператор и менеджер "Красных дьяволов" - пожарной, полицейской и спасательной команды поселения "Сломанный нос". Ни на что не соглашайтесь, пока не услышите мои условия… потому что Джинкс собирается вас ограбить.
- Привет, Мэгги. Как Джоэл?