Оранжерея лунных камней не пуста - говорю теперь о людях. Они порхали по вместительному сооружению, разглядывали неземные чудеса, любовались. Возникали вопросы, которые достигали сознания Павла и беспокоили его.
- Иди уж, - махнула рукой Диана.
И тот, как гончая, получившая команду "Пиль!", сорвался с места и полетел к кому-то любопытствующему.
Настало время родительского часа.
- Ты любишь его, солнышко?
- Да, конечно же, папка. Как можно его не любить?
Молодо-зелено. Ещё как можно!
- Уймись, - это Эля.
Действительно, у Дианочки праздник, она выходит замуж - чего ж я-то разворчался? Видимо, Билли прав - оставаться надо было в Первопрестольной. Нет, надо настроиться. Надо полюбить или хотя бы сделать вид, что этот Паша мне не отвратен.
- Билли?
- Обыкновенный отцовский эгоизм. Особый рецидив у старых маразматиков.
Знаю, откуда такое настроение у виртуального брехунца. Как он доставал в Москве за осёдлый образ жизни. И лентяй я, мол, и сибарит. На Земле и во Вселенной дел невпроворот, а я картинки в галереях разглядываю. Искать, говорил, надо Костю и похищенные души прозрачных. А я ему - возродившийся Костя твоё детище, вот и напрягайся. И с прозрачными не всё ясно - по-моему, у них полюбовное соглашение. От моих дам отстали, тому я рад. Они считают их погибшими - что ж, мне самому искать себе неприятности? Я живой человек, имею право на уют и счастье с любимой женщиной.
Долго так продолжалось, но, в конце концов, угомонился. Сверкает серебряным браслетом на левом запястье да ворчит. А я привык и внимания не обращал. Даже скучновато порой без общения.
- Тебе как понять? Своих детей - один из автоклава, и тот с приветом.
Молчит скрипучка виртуальная.
С отцовской нежностью всматриваюсь в любимые черты.
- Как живёшь? Ты похудела. У вас будет малыш? Первый на Луне?
- Нет, пока не думали. А ребятишки здесь уже есть. Такие лапушки.
Покосился на Элю - всё прахом. Попляшем на свадьбе и на свои палати. Она сжимает мне пальцы - уймись, не напрягайся, приемли жизнь, как она есть.
Да уж.
- Папка, ты иди пока к Павлу, а я мамочке что-то покажу.
- Платье? - это Эля.
- Ну, конечно.
Дамы удалились, а мне не хочется к зятю. Трогаю причудливое изваяние лунного камня - вот ты какой! Застывшие капли золотых лучей.
- Абсолютное топливо, если бы мы не знали реакции аннигиляции.
Вздрогнул. Обернулся. Люба.
Год прошёл со дня последней встречи. Каких-то двенадцать месяцев, и мы снова смотрим в глаза. И - не поверите - любуемся. Мне кажется, она стала ещё прекрасней. А я? Что она нашла во мне, кроме отметки в паспорте?
- Аннигиляция тоже архаизм - антигравитация теперь правит миром и телекинез.
- Верно, Гладышев. В музее космонавтики реактивные двигатели.
Пауза. Мы смотрим, не отрывая глаз, практически не мигая. Ловлю себя на подлой мысли, что хочу её. А почему, собственно, подлой?
- Билли?
- Мне, что за дело?
- Предатель.
Любина улыбка - само очарование.
- Здравствуй, любимый. Отлично выглядишь.
Воркует…. обольстительница. Впрочем, женщина и должна быть такой. Не увлечёшь самца - останешься без потомства. Таков закон природы. Только Люба - печальное исключение. Миллионы восторженных поклонников, супруг без патологий, а детей Бог не дал. Или не просила?
- Есть такое правило эволюции - не обращала внимания?
- О чём ты?
- В дикой природе все самцы гораздо привлекательнее своих подруг. У льва есть грива, у оленя рога, у павлина хвост, у селезня оперение. Знаешь, почему?
- Просвети.
- Они должны понравиться самкам, чтобы поучаствовать в продолжении рода.
- Да что ты?
- У людей всё наоборот, поскольку и задачи перед человечеством иные - нужно двигать прогресс.
- И получается?
- Женщина крутит хвостом перед зеркалом, чтобы мужчина изредка, творя цивилизацию, посматривал в её сторону и обновлял поколение.
- Браво! Отличная логика! Вижу, время не терял - развил целое философское учение. Последователи уже есть или набираешь?
- Расскажи о своих успехах?
- Мне похвастать нечем - время героев истекло. Оптимизатор уравнял людские возможности и способности. Даже Дианочка, щедро одарённая природой, не долго оставалась феноменом. Её способности изучены и материализованы.
- Я не умею летать.
- У тебя оптимизатор старой модели. Хочешь, поменять?
- Спасибо, привык.
- Я подарю.
- Расскажи про Луну. Чем тут народ занят?
- Потом покажу. Сейчас пора идти на церемонию.
Люба плавно оторвалась от полимерного покрытия и легко полетела вперёд. Потом остановилась, зависнув над полом, обернулась.
- Гладышев, - это она моим многометровым прыжкам. - Не смеши народ. Стой, где стоишь - я слетаю за оптимизатором.
У меня на руке два серебряных браслета.
- Билли, ты в котором?
- Угадай.
- Помнится, кто-то урны заслужил.
Любе:
- Есть здесь урна, мусоросборник, утилизатор?
- Зачем?
Снял старый, видавший виды оптимизатор, показал, держа с брезгливым видом двумя пальцами.
- Давай. Отдам в переработку. Или в музей, как экспонат.
- А говоришь, героев нет.
- Живых….
Церемониальный зал ничем не отличался от оранжереи - разве только прозрачный купол повыше. Двумя длинными рядами стояли гости - в бальных платьях, фраках, смокингах. Жених со священником уже томились в одном конце живого коридора. В другом искали меня - предстояло вести дочку под венец.
Заложив крутой вираж, огибая строй смокингов, вихрем промчался на своё место. Дианка прыснула. Эля покачала головой и нахмурилась. Подал руку дочери - обопрись. И сам споткнулся, ощутив неожиданный прилив тяжести.
- Билли?
- А ты хотел воробышком порхать?
Вполне земное притяжение. Спасибо друг.
Рука, согнутая в локте, выдвинута вперёд. На ней покоится ручка моей дочери. Пошли, родная, к твоему счастью. Зазвучала музыка. Гости хлопают в ладоши. И это слышу.
- Билли?
- Газ в помещении. Азот.
До алтаря шагов триста.
- Пообщаемся, солнышко?
- Да, конечно, папочка, я вся - внимание.
- Хочу знать ваши планы относительно потомства.
- Павел говорит, что дети - это игрушка, забава, а мы взрослые люди и должны заниматься серьёзными делами.
- Все мужчины так говорят. Но ты женщина - твоё призвание рожать. Поставь его перед фактом.
- То же самое говорила мама.
- Пойми, ребёнок, ты - потомок удивительного народа, из-за бесплодия практически исчезнувшего с лика Земли. Доведи это и до Павла. Нельзя искусственно избегать того, что - не дай Бог! - уже заложено в тебя природой.
- Такие страсти говоришь в день моей свадьбы.
- Хочу твоего счастья.
- Ты хочешь внуков в свою московскую квартиру.
Я чуть не споткнулся.
- Билли, она опять копается в моей голове?
- Не обязательно. Эгоистичные желания читаются на твоём лице.
Я справился, я не споткнулся.
- А ты считаешь, здесь нормальный пейзаж, нормальные условия для воспитания малыша?
- Папка, что ты всё об этом и об этом. Как тебе мой Павел?
- Ты ответила на свой вопрос - он твой.
Два строя гостей закончились. В одном последней рукоплескала Люба. Значит, они поставлены по старшинству. А мама Эля осталась где-то там, в начале значимости. Передавая руку дочери жениху, смотрел не на него, на Любу - твоё коварство? И законная жена смотрела на меня. Во все глаза. И улыбалась…. Что-то будет.
Наверное, справедливо, что ушли в прошлое все формы бракосочетания - осталось венчание. Красивый обряд - клятва Всевышнему. А пусть отдувается - сам свёл.
Ловлю себя на мысли, что Павел мне всё-таки не по душе. Горбоносый, лопоухий. Внуки могут быть похожими на него.
Целуются. Мы хлопаем в ладоши. Звучит музыка. Первый вальс жениха и невесты. Нет, уже молодожёнов.
Ищу Элю, нахожу Любу.
- Пригласишь?
- Эмансипации на Луне в шесть раз меньше?
- Традиции шорят. Белый танец, и всё такое. Ждать, потом тебя искать. А тут - музыка, ты под рукой. Пригласишь?
- Приглашаю, - щёлкнул каблуками.
Люба - изящный книксен и подаёт руку. Мы закружились - парящие в азоте.
- Шампанского хочу.
Шампанское в ведёрках со льдом повсюду на круглых столиках. Это для любителей открывать. Для нелюбителей - в бокалах на разносах. Оно тягучее, почти вязкое, и пузырьки - как в замедленном кино - не спешат шипеть и лопаться. Но вкус отменный. Из закусок - фрукты, сладости.
Мы пьём. Люба смеётся, обнажая коралловые зубы.
- Хочу напиться!
После нескольких бокалов.
- Гладышев, хочу тебя. Что смотришь? Плюнь в лицо. Оттолкни. Перешагни. Многожёнец несчастный.
- Стоп! Отмотай назад. Нет, лучше начни сначала, но без концовки.
- Гладышев, я хочу тебя.
Закрываю её рот поцелуем.
…. У Любы на Луне свои апартаменты. Мы лежим в её постели, она рисует пальчиком круги на моей груди.
- Вернёшься в Москву?
- Я привык. Нам хорошо там с Элей.
- А как же я?
- Если все дела переделала, присоединяйся - будем жить втроём. Глядишь, внучка подкинут.
Долгая пауза.
- Тебе нравится Павел?
Люба со вздохом:
- Дианочка сама его выбрала.
- Других кавалеров не было?
- Да полно. Павел - самый бестолковый ухажёр.
- Я заметил.
- Но отличный учёный, геолог, дизайнер. Умница.
- Ну-ну….
- Зря ты. Все люди имеют доступ к Всемирному разуму. Многие способны формировать вопросы. Но лишь единицы - на них отвечать. Павел из их числа.
Мне приятно это слышать - не могла моя дочь увлечься заурядностью.
Пауза. Если б не фигурное блуждание пальчика по груди, подумал, что Люба спит.
- О чём молчишь?
- Показать Луну? У меня есть заповедные места.
- Наверное, надо возвращаться.
- Да, брось. Завтра улетишь, и когда ещё будешь.
Справедливо.
- Пойдём, покажешь.
Мы покинули лунный город. Дикий ландшафт. Звёзды, земной свет - солнце за горизонтом. Летели, едва не касаясь причудливо изрытой поверхности, озирали окрестности, любуясь пейзажами.
- По Луне лучше двигаться в полёте, - поучала Люба. - Ровной и твёрдой поверхности почти нет - скалы, а меж них пылевые омуты.
И сам заметил - кратеры почти до краёв полны мелкодисперсной, как пудра, пылью. Прилунились в центре одного такого.
- Мой любимый, - поведала жена. - Он маленький, его с Земли почти не видно, и потому остался безымянным. Я окрестила его кратером Мечты.
Кратер Мечты чуть не до скалистых краёв заполнен лунной пылью. По крайней мере, посадка была мягкой. Только Люба осталась на поверхности, а я с головой ушёл в сыпучее месиво. В сознании её задорный смех:
- Гладышев, ты где?
Я растерялся. Я ещё не умею обращаться с оптимизатором последнего поколения.
- Билли!
- Что бы ты без меня делал?
Выныриваю на поверхность.
- Я чуть не утонул.
- Да, пожалуй: плотность пыли много меньше воды - тебе самому и не всплыть.
Люба лежит в блюдце кратера, заложив ногу на ногу, руки под голову, лицом к голубому диску Земли. Попытался соответствовать.
- Алёша, смотри какое бездонное небо - целина человеческому разуму. Это хорошо, что ты упразднил границы и объединил землян, а то бы мы до сей поры глазели на звёзды из окопов.
- Слушай, на Земле атмосфера, а здесь её нет. Я к тому, что любой космический гость величиною с гвоздь может стать смертельно опасным.
- Исключено. Над Землёй, гораздо выше Лунной орбиты, создан спутниковый зонт. Ни одному метеориту массой больше пылинки не прорваться к планете или её сателлиту. Всё отслеживается и уничтожается.
- Сколько же потребовалось спутников?
- Знают в Центре Метеоритной Безопасности.
- Чем теперь занят Хранитель Всемирного Разума?
- Хочу обустроить солнечную систему.
Я вытянул шею, посмотреть, не насмехается ли Люба, и нижние конечности мои утонули в пыли. Дёрнул их вверх, и голова погрузилась в серую пудру.
Фу, какая гадость!
- Билли, что за чертовщина?
- Летать, надо учиться, как учился ходить.
- Хорошо, хорошо, но позже. А сейчас, будь так любезен, всё делать за меня.
Я вынырнул на пылевую поверхность и заглянул-таки в Любино лицо.
- Что ты хочешь обустроить?
Она не ответила, а мне вдруг стало стыдно за бесцельно прожитые месяцы. И годы….
- Билли.
- А я тебе о чём говорил.
- Я не о том. На Луне отсутствует атмосфера - стало быть, мы здесь, как в открытом космосе?
- Считай так.
- Откуда твой оптимизатор черпает энергию, поддерживающую организм?
- Из пыли, когда есть контакт. Синтезирует из лучевой энергии.
- Но ведь солнце за горизонтом.
- А звёздные лучи? А отражённый земной свет?
- Ловкач.
- Ты думал.
Наверное, нас потеряли. Тронул Любу за руку.
- Нас ждут, милая, надо возвращаться.
- Полежим ещё. Мне так хорошо здесь - и ты рядом.
Люба положила голову на моё плечо, руку на второе, а ногу на мои конечности. Обычные земные нежности. А меня так резко швырнуло в пылевую глубину, что показалось - спиной ухнулся о каменистоё дно кратера.
Чёрт!
- Билли! Что происходит?
- Метеорит. Огромный космический метеорит вонзился в лунную поверхность.
- Но этого не может быть!
- Как видишь, может.
- Где Люба?
- Летит в Луна-Сити.
- Свяжи меня с ней.
Через несколько мгновений Любин голос в сознании.
- Беда, Гладышев, метеорит из космоса прорвал защиту. Я в город. Сам доберёшься?
- Я ни черта не вижу.
- Напряги оптимизатор - у него есть навигаторские функции.
Какие к чёрту функции!
- Билли! Я не могу больше в этой пыли. Сделай что-нибудь.
- Поднимемся повыше. Ещё выше. Ещё. Создатель, ты почти на орбите.
Я выбрался за границу пылевого облака. Надо мной звёздное небо и голубой диск. И ещё - один край горизонта начал плавиться жидким золотом, намекая на скорый восход солнца. Другой тонул в клубящемся мареве.
- Билли, что с городом?
- Нет города, Создатель.
- Это…. Это….
- Это катастрофа. Космическая катастрофа.
- Билли!
- Понял тебя. Но там ничего нет. Там нет никого. Ни людей, ни их оптимизаторов. Только пыль, которая не скоро уляжется.
- Ты хочешь сказать….
- Погибли все.
- Диана!
- Все.
- Заткнись!
Я рванул с руки оптимизатор и потерял сознание.
Моё тело покоилось на границе пылевого облака. А душа унеслась далеко-далеко, на голубую планету, в заснеженную Москву.
- Ма, что такое жизнь?
Моя красивая, умная, изящная мать, доктор наук и мастер спорта, пригладила непослушный вихор на мальчишеской голове.
- Жизнь - это форма существования материи. Вот кристалл - он живёт своей жизнью. Он родился в недрах земли. Его нашли и отдали ювелиру. Теперь он сверкает в кулоне. Ты - мальчик, родился в Москве и ходишь в школу. А когда вырастешь, будешь делать добрые дела.
- А когда умру?
- Тебя предадут земле, и на могиле вырастут цветы. Твоё тело продолжит жизнь в новом облике.
- А душа?
- Отлетит в рай, где будет общаться с другими добрыми людьми.
- И мы там встретимся?
- Всенепременно.
Мы встретимся, мама?
Моё тело покоилось на границе пылевого облака. Я не смог сорвать оптимизатор - Билли был проворнее и отправил меня в нокаут. Медленно, медленно, день за днём пыль оседала. И тело моё опускалось вслед за ней. Билли не спешил будить во мне сознание. Удар по психике был мощнейший, и мой виртуальный врачеватель трудился не покладая рук. Наконец Луна вернулась в твёрдые границы. Я очнулся.
Звёзды. Слепящий диск солнца.
- Билли, где я?
- Тебя в каких координатах сориентировать - Пифагора, Эйлера, Лобачевского? Проще говоря, если полетишь спиной к солнцу, то скоро доберёшься до того места, где был Луна-Сити.
На месте лунного города зияла огромная воронка. Их называют кратерами. На дне кратера, в самом центре - распластанная фигурка. Раскинутые руки придают ей сходство с крестом. Люба.
- Давно лежишь?
- Надо лететь в Центр Метеоритной Защиты, разбираться в причинах прокола, а у меня нет сил.
- Такая поза что-то даёт?
Пристроился рядом на мягкой, как облако, пыли, раскинул руки.
- Знаешь, что бывает от таких ударов?
- Что, милая?
- Алмазы рождаются.
- Мама говорила, их называют слезами Аллаха.
- Плакать хочется, но на Луне это невозможно - недоступная слабость. Ты как?
- Пус-то-та. Гулкая пустота.
- Ничего. Со временем заполнится. Полетишь на Землю?
- Останусь с тобой.
Помолчали, переваривая. Я - вдруг принятое решение. Люба - полученную информацию.
- Почему мы здесь одни? Где народ?
- Ногой топнула - чтоб ни одна душа без моего позволения.
- Это верно - спасателям здесь делать нечего, а от сочувствующих стошнит.
Помолчали, подыскивая тему, не провоцирующую разногласий.
- Скажи, нужна человечеству эта Луна проклятая?
- Теперь мы прилетать сюда будем каждый год 30 октября.
- Согласен. Но городов строить не будем.
- Мы с тобой. А люди пускай. Человечество не запугают несколько сотен смертей.
- Погибли все Распорядители.
- Новых изберут.
- Что тебе даёт пост Главного Хранителя?
- Масштабы. Возможность быть в авангарде прогресса.
- Честолюбие?
- Скорее норма жизни.
- Почему за мной не оставляешь права выбора?
- Прости, была не права. Каждый волен на свою индивидуальность.
- Помни эти слова всегда, а не только в дни скорби.
Солнце скрылось за горизонт - закончился лунный день. На поверхность опустилась мгла, а небо стало ярче. И ближе. Оттуда, из глубин неведомого космоса, примчался огромный болид на чудовищной скорости, и не стало очень дорогих мне людей. Сколько ты ещё таишь опасностей, звёздная Ойкумена? Не пора ли взяться за тебя всерьёз?
- Билли.
- Проснулся, Создатель? Тебя надо основательно встряхнуть прежде, чем на что-то подвигнуть. Сколько я тебе говорил - займись делом, займись…. Может, и не было этой трагедии, займись ты делом в своё время.
- Думаешь?
- Теперь-то что гадать.
- Ладно. Помолчи.
Обратился к Любе:
- Тебе не стоит лететь в ЦМЗ, искать причину трагедии. Я назову её здесь и сейчас.
Люба встрепенулась, села, по-турецки скрестив ноги:
- Говори.
- Космические скорости опережают реакцию Всемирного Разума.
- Думаешь?
- Нужна реорганизация. А под защиту следует брать всю солнечную систему, а то, не ровён час….
- Гладышев, рыбка моя, неужто…? Дай я тебя расцелую.