- Эй, стой, куда ты? Мы не желаем тебе зла.
- Скажи, ты, правда, снежный человек?
- Слабо его поймать?
- Какой же это йети - старик безумный искупаться вышел.
- Здесь нет жилья.
- А я и говорю, что чокнутый.
Поднявшись выше, увидел на противоположном берегу машину легковую, костёр, палатку, а вот людей там не было - наверное, пересекают реку и лезут в гору, преследуя меня. Ну, что ж….
Вернулся в грот, оделся и сел у входа поджидать, закон гостеприимства соблюсти - "добро пожаловать" сказать. Напрасно ждал - их не было тотчас, ни в полдень, ни в закатный час. Костёр палил до полуночи, чтоб знали, где меня найти. Но не явились….
Ночь минула. И с ней растаяли следы присутствия непрошеных гостей - авто, палатка и костёр.
Принял обычный повседневный вид, то есть лишил себя одежды, и потрусил тропою вниз. На повороте с обрывистой скалы, мельком взглянувши вниз, увидел девушку не в джинсах и штормовке, как вчера, а в купальнике на дне реки, под двухметровым слоем прозрачной как стекло воды.
Никак беда случилась?
Ускорил бег, добрался до гольцов и прыгнул в воду. Проплыл немного против струй течения и оказался под скалой над телом, что на дне реки. Нырнул, поднялся на поверхность с грузом, доставил на гольцы. У девушки пробита голова и ссадины в боках - сорвалась со скалы, бедняжка, преследуя меня. Но где ж твои друзья? Ответ напрашивался - убежали.
Поднялся в грот, уложил тело на палатку, присмотрелся….
Как хороша бровями и губами, ресницами сомкнутых глаз. Наверное, отроду ей лет восемнадцать - благословенный возраст, время ль умирать?
Её ладонь в моей. Так, так, посмотрим, милая, возможно ль воскрешение. Проломлен череп, но мозг не повреждён - надежда есть. Потеря крови велика - да, Бог с ней, восстановим. Чисты ли лёгкие? Чисты. Вода лишь в пищеводе. Переломы рёбер - я их сращу, целее прежних будут. Давай, голубка, просыпайся - ты можешь жить, и ты должна. Но сколь ни бился я, жизнь не вернулась.
Пойдём другим путём. Проник к ней в мозг. Студентка, звали Евой. Немного с возрастом ошибся - ей девятнадцать минуло уже. И нет у ней любимого - так, увлечение одно. За ним и увлеклась на пикничок. Себя увидел в памяти её - седым, лохматым и нагим. О, Господи, ну, что за вид!
Компьютер цел и хоть сейчас в работу. Давай, дружок, давай - пошевели рукой. И дрогнула рука, и пальцы сжались. Теперь ногой - коленочку она согнула. Ты можешь встать? Могла б и встать, да сам одумался - что я творю? Зачем мне зомби вместо человека?
Задумался надолго. Всё цело и могло бы жить, но жизни нет. Прекрасная принцесса, не заколдована ли ты? Где принца взять для поцелуя? Сгожусь ли я? И я склонился, и уст её коснулся поцелуем, потом чела. Всё тщетно - принцесса, как была, мертва.
Искать, надо искать - в ней миллионы клеток, быть может, хоть одна жива. Из искры той раздуть бы пламя, чтоб занялось по телу по всему и возродило к жизни. И я искал….
Да клетки живы - бери любую и клонируй Еву. А как мне эту девушку спасти?
Часы летели, как минуты - вот день угас, ночь пролетела. Шаги у входа, голоса.
- Саид, нельзя.
Люди в форме:
- Вы задержаны.
- Одеться можно?
- Да.
Какая всё-таки нелепость - хотел спасти, а думают, что надругаться. А те, кто раньше с нею был, кто бросил девушку и убежал, теперь в свидетелях.
- Наручников не надо, сержант, я сам пойду.
- Пойдёшь, куда ты денешься, - и застегнул второй браслет на свою руку.
Так и спускались с ним с горы - плечо к плечу, рука об руку. А парни в форме МЧС несли носилки. У гольцов стояла лодка надувная с мотором подвесным. Прощай, принцесса дорогая, расходятся пути - тебя увозят в морг, меня в кутузку. Что ж не судьба тебе помочь, хотя пытался и думал, что смогу. Наверное, не там искал. Ещё неопытен. Прости.
- В чём моя вина? - спросил сержанта.
- Там разберутся: есть тело - возбудят и дело. А мне тебя доставить надо.
- А их что не браслетишь? - кивнул на тех, кто раньше с нею был.
- Не убегут. Теперь кто кинется бежать, тот виноват - смекай.
УАЗик потряхивает на просёлочной дороге. В салоне все молчат - что говорить: погибла девушка в расцвете юных лет. Пижона два, не напрягая сил, ретировались. А полоумный старикан хотел над трупом надругаться. Как скверна жизнь!
- Тебе не отбрыкаться, - вещает капитан с переднего сиденья.
Мог возразить - есть доказательства? Мог упрекнуть - была возможность девушку спасти, а мне не дали. Но я молчу - жалок лепет оправданий, судьба свершит свой приговор. Смирюсь с любым решением суда - не воля мне нужна, а знания. Могу бег времени, ведущий к старости, вспять повернуть, но как связать порвавшуюся жизни нить - не разумею.
- Хреновая тебе грозит статья, - гундосит капитан. - Таких кастрируют на зоне.
Что за причина ему меня жалеть иль ненавидеть? Участием исполнен иль ехидством? Проникнуть в мозг да подсмотреть, какие мысли держит капитан милиции.
Масяня, напрягись! Невидимый простому глазу луч коснулся капитанова затылка.
Усталость, потное бельё, боль повреждённого мениска, сын двоечник, жена толстуха…. Где мысли обо мне? Ага - брезгливость, отвращение и скука.
- Ты раньше в морге не работал?
Напрасно чванишься - могу тебя сейчас я, капитан, заставить в ноги мне упасть и лобызать колени. Могу проблемы все решить…. Но ограничился лишь чинкою сустава.
- Фу, вроде отпустило, - он потёр колено, сказал водителю. - Я подремлю.
И голова к плечу склонилась.
Мой третий глаз невидимым лучом вскрыл тайну помыслов водителя УАЗа. Он в мыслях пел. Чему-то радовался, напевая:
- Крепче за баранку держись шофёр….
Любит профессию свою?
- Пусть пропахли руки дождём и бензином….
Дорог романтик? Так шёл бы в дальнобои.
- Радостно встречать тебя с маленьким сыном….
Чает семью увидеть? Рад возвращению домой? К чему гадать - весь мозг его как на ладони. Э, нет, брат, ты поёшь лишь от того, что плохо говоришь. Заика ты - вот в чём причина. Ну, дело поправимо. Вот этот узелок нейронов размотать, и будешь ты иным говорунам подстать.
Чего молчим? Не верим счастью своему? Стесняемся? Боимся?
Водитель протянул к сержанту руку:
- Валер, дай сигарету.
- Ты закурил что ль?
- Пока принюхиваюсь.
- Не стоит начинать - потом спасибо скажешь.
- Зажилил?
- Отвали.
Помолчали. На рытвине сержант ткнулся косицею в стекло и встрепенулся.
- Ты ж заикался.
- Надоело.
- Ну-ну.
Мы с тобой, сержант, как братья, скованные одной цепью: случись, что на дороге - судьбу поделим. Давай уж заодно посмотрим, чем достаёт тебя шальная жизнь.
Потерь немало. Учёба в институте, пьянка, отчисление. Служба во внутренних войсках, ГИБДД, подстава. Переведён в патрульно-постовые, засада, перестрелка и ранение. Награда и хана карьере. Теперь боишься, что вот-вот из органов попрут, а жить на гражданке не умеем. Чем помочь?
Не груб ты от природы и не озлобился от неудач. Ты вдумчив и признаёшь причинно-следственную связь, не веря в чудеса и совпадения. Стоп-стоп, да ты рождён, чтоб следователем стать, и мы тебе поможем.
Вношу программные поправки и дополняю информацией. Ну, мистер Шерлок Холмс, за дело!
Меня определили в КПЗ.
- Три дня тебе сидеть, - сказал охранник, ужин раздавая. - Потом отпустят, если не предъявят обвинение.
- Ну, что, дедок, набедокурил? - спросил сокамерник бритоголовый, еду мою глазами пожирая.
Подвинул ему чашку:
- Вы ешьте - я с утра закормлен.
- Вот это дело! Что за статейку тебе шьют?
- Я не силён в параграфах УК.
Ещё один весь синий от наколок вмешался в разговор:
- Ты расскажи, что было - статью мы подберём.
Я рассказал, как девушку поднял со дна из-под обрыва, как силился спасти.
- И где тут криминал?
- Когда нашли мою обитель, она в купальнике, я без одежды был.
Переглянулась камера: всё ясно - некрофил.
В наколках весь который в дверь постучал.
- Чего тебе? - откинулось окошко.
- Эй, начальник, почто не уважаешь публику - ведь мы не фраера. Грязь в камеру зачем засунул - два шага до греха.
- Заткнись и спать ложись, - ответило окно и с грохотом закрылось.
Зловещая установилась тишина. Потом бритоголовый:
- Ты вот что, труполюб, на нары не рассчитывай, за стол больше не суйся. В углу парашу видишь? Там приземляйся.
Я мог бы всех троих в толчок тот окунуть, под нары запихнуть иль на коленях всю ночь псалмы заставить петь. Но разве виноват козёл, что бородой трясёт - природа всё, природа. А здесь обычаи. И воспитание.
Присел на корточки в углу в соседях у параши. А те за стол - в картишки резаться. Посмотрим, что за люди.
Худой и тощий, с дряблыми щеками - квартирный вор, с открытой формою туберкулёза в лёгких. Вот вам кого бояться, а вы меня прессуете….
Бритоголовый - гоп-стопник четырежды судимый, наркоман с психическим расстройством, бывает буйным и опасным. Пока ширяется - спокоен, ну, а при ломке - убъёт и глазом не моргнёт.
Татуированный - мокрушник, гниёт от сифилиса, и некому лечить. Придётся мне. Где угнездилась та зараза, что кости размягчает? Впрочем, где бы ни была - здесь скальпель не поможет. На борьбу весь организм настроить надо, компьютер подключить - чтоб клетка каждая непримиримостью пылала, заразу прочь гнала.
Ну, что, Масяня, ты готова? Тогда приступим….
- Ой, худо мне, - весь синий от наколок карты бросил. - Пойду, прилягу.
- Что, ломка?
- С чего бы? Всё нутро горит.
Через минуту он в глубоком забытьи, не дышит даже - так напряжены в смертельной схватке со смертельною болезнью все силы. И дольше длится кома пусть, но будет он здоров и чист душой. Об этом тоже позаботился, не тратя даром времени в мозгу.
- К чёрту! Не идёт игра, - бритоголовый встал из-за стола. - Эй, труполюб, открой-ка пасть. Коронки золотые есть?
Я луч невидимый через Масянин глаз в него направил.
- Что такое? Ха-ха-ха! Кажись, накрыло.
Качнулся он назад, присел на табурет, откинулся спиной на стол.
- Откуда кайф? Твои проказы, труполюб? Ты говорил, что мёртвую со дна достал и оживить пытался. Готов поверить, что не измывался. Ещё добавить можешь?
- Приляг, чтоб не упасть.
- Причалюсь наверху, тебе топчан свой уступлю - айда, располагайся.
Я перебрался.
- Давай, давай - ты обещал.
И вот уже второй сокамерник почует в коме - на излечении психика и совесть. Проснётся новым человеком для общества и для себя.
Квартирный вор раскладывал пасьянс, потом готовился ко сну, потом прилёг. Ворочался, вздыхал и наконец, не выдержал:
- Слышь, ты, друид, волшебных повелитель снов, мне чарочку налить не сможешь?
- Ты выпить хочешь?
- Нет, бабу голую во сне.
Тебе, родимый, палку Коха без микроскопа показать, а ты….
А вслух сказал:
- Не хочешь ли Антонием на время стать - пошоркать спину Клеопатре?
- С великим удовольствием - кхе, кхе….
Прокашлявшись, он сплюнул на пол.
- Ну, так усни.
Царица в ванной, и тысячи бактерий Коха, коих надобно сразить, чтобы пробиться к Клеопатре. Любовь и сон тебе помогут очистить лёгкие и затянуть каверны, заляпанную душу отряхнуть от скверны. Спи, лечась, и просыпайся честным и здоровым.
Тихо стало в камере - не слышно и дыхания. Ещё троим помог мой дар. Пусть людям и не самым лучшим, но с видом на житьё-бытьё, а девушку не спас. Ведь кажется, постиг в структуре человека всё, с закрытыми глазами собрать и разобрать сумею, спасу в пол шаге от черты, а вот за ней - не разумею. И некого спросить, и негде прочитать - всё надо постигать.
На этом, успокоившись, уснул.
Наутро в КПЗ переполох - шутка ли, три трупа. Ну, не трупа, а всё-таки живые так не спят - ни нашатырь, ни тормашения, ни искушения врачей не могут разбудить. Свезли их в лазарет. Меня к начальству.
- Что с ними сделал ты? Их завтра выпускать - задержаны в притоне, а на арест следак не может накопать.
- Пускай поспят до самопробуждения - это лечебный сон.
- Ты кто?
- Целитель.
Майор наморщил лоб.
- Ты их гипнозом?
Пусть будет, раз иное сложно к пониманию.
- Я усыпил их для того, чтобы болезни удалить из организма и склонность к воровству и беззаконию изжить.
- Не хочешь ли сказать…. Ну, хорошо, давай посмотрим. А если не проснутся?
- Вадим Сергеич Белооков, Бельмо в преступном мире, проснётся завтра к вечеру без тяги к наркоте и не грабителем со стажем, а агнецом в душе. С недельку пролежит Духно - туберкулёз не шутка, свищи не синяки. Всех дольше в коме будет Корольков, но встанет чистым и здоровым.
- Я должен на слово тебе поверить?
- Зачем же на слово - могу и доказать. Вас беспокоят камни в почках, и вы не знаете, на что решиться, когда и как их удалять. Хотите, организм настрою так, что впредь они не будут зарождаться, а те, что уже есть, рассыпятся и выйдут вон.
- Про камни на лице прочёл?
- Зачем, их вижу наяву.
- Как долог срок?
- Два-три часа оздоровительного сна.
- Ты случаем не Мессинг? Он, говорят, вот так от Сталина ушёл, загипнотизировав кремлёвскую охрану.
- Хотите морщиться от болей в почках - воля ваша. А станет невтерпёж - для вас найдётся у хирурга нож.
- Ты посиди-ка в камере, Целитель, я подумаю.
В конце того же дня он навестил меня.
- Я подумал, если по утопшей что накопают на тебя, в СИЗО переведут. Так уж лечи, пока ты здесь.
- И не боитесь? Дайте руки - вижу, что боитесь. Хотел бы убежать - я убежал ещё в пути сюда. Поверьте мне. Ложитесь….
Спит майор, а мне не устоять против соблазна проникнуть к нему в мозг. Кирилл Петрович Реутов (ну, почему не Троекуров - вот был бы шарм) неплохой, однако, человек - из тех, что в органы пришли по комсомольскому призыву. Ведь неспроста чуть не в глаза зовут его коллеги Чистоплюем. Мне нечего ему добавить в душу, займёмся телом - там всегда найдутся лекарю дела….
За три часа оздоровительного сна раз двадцать в камеру через глазок смотрели - картина не менялась: я у стола, майор на нарах. Потом вошёл охранник:
- Что с ним?
- Сейчас проснётся - лучше не будить.
И он присел.
- Так вы действительно болезни лечите?
- А что у вас?
- Говорят, что ревматизм - вот здесь болит, и здесь.
- Я научу вас самоизлечению. Глаза закройте. Выше переносицы почти во лбу сейчас зажжётся огонёк. Видите? Светящаяся точка - это подсознание. Теперь направьте её к месту боли и прикажите боль убрать. Смелей-смелей. Ну? Отпустило? Вот видите. Так поступайте каждый раз, когда прихватит.
- Что-то новое, - сказал майор. Он уже открыл глаза и наблюдал за нами.
- Самоанализ и контроль - под силу каждому.
- Я слышал, подсознание нашёптывает разгадки тайн, но чтоб лечить….
- А что вы вообще о нём слыхали?
Майор поднялся с нар, подсел к столу.
- Подсознание есть тень сознания.
- А что, по-вашему, сознание?
- Это жизнь, томящаяся в теле.
- А смерть - УДО (условное досрочное освобождение)?
- Какая жизнь - иному смерть как избавление. Мой дядька генерал-майор в саду на яблони повесился предутренней зарёй.
- Мук совести не вынес?
- Мук рака лёгких - его болезнь живым сжирала. Ну, я пойду.
- Как себя чувствуете?
- Неплохо для начала, но вскрытие покажет, говорят врачи.
И после этого в узилище моём кто только не бывал - блюстители порядка, их оппоненты, то есть задержанные элементы. Потом родня, знакомые, знакомые родни….
Со счёта сбился, сколько дней прошло - да я их не считал, всё врачевал и врачевал.
Майор привёз картавого сынишку. Минут через пятнадцать он выдал мне:
- Карл у Клары украл кораллы, а я у папы пистолет стащу.
Пришлось мальчишке править и мозги.
Наконец явился сам помощник городского прокурора, закрыл лечебницу:
- Свободны - по делу о погибшей вас не в чем обвинить.
Заставил расписаться и подвёл к окну:
- По вашу душу.
У здания ГОВД перед парадным входом собрался народ.
- Кто это?
- Фанаты вашего таланта. Не стоило так афишировать себя.
- Я лишь хотел помочь.
- Теперь, наверно, помощь вам нужна?
- Ну да конечно, ведь я не в силах всё человечество оздоровить.
- Если хотите, я отвезу вас на вокзал.
- Мне нужно в заповедник, там, в пещере остались мои четвероногие друзья.
- Я отвезу вас с заднего двора.
И он провёл меня в свой чёрный "Мерседес", заставил лечь на заднее сиденье.
- Так надёжней.
Закончились короткие пробежки меж светофоров, машина вышла на простор.
- Вы не могли бы маму посмотреть мою, - сказал помощник прокурора. - Как говорится, плата за услугу.
- Что с ней?
- Не встаёт.
- Давайте съездим. Это где?
- За городом в селе.
Забор высокий пытался скрыть высокий особняк, какой селянам не построить. Три этажа, на первом - огромное фойе с аквариумом в полстены, и пальмы в кадках, полотнища известнейших картин.
- Наверх, пожалуйста, - хозяин торопил.
Под балдахином на роскошном ложе дремала женщина с седыми волосами. Ей девушка в передничке на синем платьице читала детектив.
- Идите, Лиза. Мама, спишь? Я чудо-лекаря привёз - тебя он пусть посмотрит.
- А? Что? - глаза открылись, но не увидели меня и сына тоже. Взгляд неосмысленный блуждал в пространстве, не ведая за что бы зацепиться.
- Мне руку для контакта надо.
- Мама, руку дай.
- А? Что? Вы отравить меня хотите?
- Ты глупостей не говори, - помпрокурора сунул руку под одеяло и вытащил трясущуюся кисть с бордовыми ногтями.
Обширнейший склероз в обоих полушариях, расстроен мозжечок, в осколках памяти - врачи психиатрической больницы, холодная вода, уколы, красный свет.
- Есть два пути её выздоровления: естественный - от летаргического сна, искусственный - от моей настройки. У каждого свои достоинства и недостатки. Естественный продлиться может долго - полгода, год, а то и два. Но выздоровление стопроцентно - она проснётся с организмом без единого изъяна и долго проживёт. Искусственный…. Я не могу вам поручиться, что до всего смогу дойти и хвори победить. Все клетки мне физически не охватить, и где-то может притаиться рецидив. На что решитесь?
- Вот этот сон…. А вдруг она из комы не вернётся? Где вас искать?
- Искать, чтоб наказать? Не бойтесь, живых умею я спасать. Вот мёртвой девушке не повезло - пока бессилен против смерти.
- Колдуйте, я пойду - не буду вам мешать.
Вечером того же дня и в том же доме.
- Как мама?
- Спит - теперь надолго.
- Отужинаете с нами?
- Вы собирались отвезти меня.
- Ну что вы, на ночь глядя?! К тому же сюда едет человек и жаждет встречи с вами.
- Ещё один больной?
- Нет, деловой.
Пришлось отужинать. Потом бильярд. Потом сигара с кофе на террасе под куполом ночного неба. И наконец….