Глава 5
Нам не страшен серый волк…
Андрей
Его бы легко поймали, если бы мальчишка в какой-то ускользнувший от моего восприятия момент не превратился в волчонка. Не матерого волка, и даже не в подросшего в холке подростка на высоких лапах, а маленького волчонка. И помчался не вверх, за пределы поля, так как там путь ему уже преградили коммандос, Шмель и, как ни странно, Лучистый, а вниз по проходу прямо на меня. Разумеется, Ир тут же попытался оттеснить меня к себе за спину, но я не дался. Вот еще! Что я, волчат, что ли не видел? В зоопарке, ага. Очень вовремя вывернувшись из-под руки мерцающего, я бухнулся на колени, проигнорировав неприятный хруст в суставе, и вытянул вперед руки: как раз вовремя, чтобы поймать перепуганного до полусмерти малыша.
– Ир, прикрой нас! – рыкнул я в сторону секретаря, прижимая к себе мелко дрожащего звереныша.
И в одно мгновение на нас с ним опустилось уже знакомое мне маскировочное поле. За что уважаю и люблю Ира, так это за умение вовремя сориентироваться и правильно отреагировать. Но о моих нежных чувствах к мерцающему как-нибудь потом.
Отстранить от себя волчонка оказалось непростой задачей. Он отчаянно цеплялся за мои джинсы когтями и вжимал длинную мордочку в живот. Как-то не вовремя вспомнилось про зубы, которыми он мог вгрызться по самое не балуйся, и еще не факт, что местный главный лекарь Гвидион сумел бы меня после такого заштопать. Но я отмел от себя эти мысли и вместе с волчонком на руках развернулся так, чтобы видеть поле. Я хотел убедиться, что Алому, хоть он и получил травму, уже помогают и кто-то открыл портал, чтобы отправить его в лекарское крыло главного корпуса. А оказалось все совсем не так, как мне представлялось. Прямо в центре поля плечом к плечу и лицами к зрителям стояли темные и светлые, образовывая замкнутый круг и не давая рассмотреть, что же там происходит за их спинами. Вопрос вырвался непроизвольно.
– Что это они делают?
И, среагировав на него, волчонок попытался обернуться, но это у него не очень получилось. С перепугу я слишком сильно его к себе прижал, но он завозился и я, сориентировавшись, слегка ослабил хватку. Звереныш смог тоже увидеть поле, когда на мой вопрос ответил стоящий рядом с нами Ир.
– Иля снова скомандовала сомкнуть ряды, они там с Ингой над Алым вдвоем колдуют.
– Насколько колдуют? – настороженно уточнил я.
– Судя по зареву…
– Чему?
Мерцающий пренебрежительно хмыкнул и отмахнулся.
– Ты все равно не увидишь, – отрезал он и продолжил. – Так вот, думаю, к лекарям его вести не придется.
– Хочешь сказать, что наши владычицы какой-то своей тайной магией сами его исцелят?
– У меня есть темное мерцание, забыл?
И вот тут подал голос наш хвостатый нарушитель.
– Мерцание? – тонким голосочком с едва заметными рыкающими нотками выдохнул волчонок, причем мне, как человеку воспитанному в мире без магии и прочих иномирных прикрас, слышать живой человеческий голос от волка было более чем странно.
Ир обернулся на нас, как-то странно посмотрел на него. Потом перевел взгляд на меня.
– Зачем ты сказал прикрыть нас? И долго еще собираешься тут отсиживаться? А то Карл уже минуты две как настойчиво к нам стучится. Да и не только он.
– А кто еще?
– Да все, кому не лень, – Ир улыбнулся. – Даже Лучистый, не говоря уже про командоров.
Я задумался, но не надолго. Волчонок у меня на руках окончательно приуныл и даже, если я правильно идентифицировал издаваемые им звуки, хныкать начал.
– Командоров не надо, – решил я, – они одним своим видом ребенка еще больше запугают, а Карла давай и… – я запнулся, так как все еще был не уверен, и все же решил рискнуть. – Карамельку тоже.
– Кого? – Ир вытаращил на меня изумленные глаза.
– Ну, он же Камарель, ты сам сказал, вот я и подумал…
– Карамель – это такая сладость, которую сосать нужно? – прищурившись, уточнил у меня Ир. Судя по всему, он поднял в памяти те сведения о моем мире, которые когда-то почерпнул из моего переводчика.
– Ага, – ответил ему я и, поддавшись порыву, потрепал волчонка у меня на коленях по мохнатой холке. Добавил, объясняя, – Он ведь смазливый, у нас про таких говорят 'сладенький мальчик', вот я и подумал… – и запнулся, когда волчонок извернулся и по-щенячьи в ладонь меня лизнул.
Не получалось у меня к этому нечастному зверенышу ненависть испытывать, да и злиться на него было просто невозможно. Хоть и надо бы. И все же я воспринимал его, как ребенка, который в какой-то момент просто не рассчитал силы. Как оказалось, в этих своих выводах я был не так уж далек от истины.
К нам тут же подошли Карамель и Карл, Ир их пропустил. И не дав ни одному из них и слова сказать, я первым делом огорошил ректора своей догадкой.
– Карл, а почему мне кажется, что столь юных студентов у вас быть не должно? – и указал на волчонка.
Тот снова попытался спрятать мордочку в области моего живота, но я, перехватившись поудобнее, заставил его повернуться к ректору, склонился к стоящему торчком уху и прошептал:
– Обращайся. Дай нам на тебя посмотреть.
Но, разумеется, с первого раза он не послушался.
– Вы меня теперь отчислите, да? – преданно заглядывая снизу вверх в глаза Карла, спросил малыш, задыхаясь от ужаса.
– Ты на самом деле слишком юн, чтобы у нас учиться, – заметил Карл больше для меня, чем для оборотня, который и без того это знал. – Как ты сумел тут очутиться?
– И отучиться почти полгода, я прав? – встрял я, обращаясь к малышу.
– Уму не постижимо! – подал голос Лучистый. Конечно же, он был возмущен. – Как ребенок…
– И брата тоже? – чуть не плача, уточнил волчонок.
Ректор вопросительно посмотрел на него.
Пришлось снова вмешиваться мне. Я не сильно встряхнул звереныша и потребовал уже с нажимом.
– Обращайся.
И оборотень подчинился. Через мгновение к моей груди прижимался дрожащий всклокоченный мальчишка лет тринадцати на вид, но, помня о том, какие у них тут сроки жизни, конечно же, чисто номинально, он был старше, но вряд ли это сильно меняло дело. Да когда я его в первый раз увидел, он выглядел лет так на пять-семь старше. Магия, чтоб её!
На лице Карла мелькнул проблеск жалости, но ректор быстро справился с собой. А вот Карамелька в первый момент посмотрел на малыша со странной смесью напускной брезгливости и узнавания. Интересно, кого это эльф узнал в нем. И, разумеется, первой пришедшей мне на ум мыслью было – себя. Вот тебе раз. А ведь Лучистый на самом деле для декана выглядит довольно юно. Даже Мика, невзирая на всю её подчеркнутую изысканность, смотрится старше. Так-так.
– Как тебя зовут? – погладив мальчишку по волосам, оказавшимся куда мягче жесткой волчьей шерсти, спросил я.
– Тихимир Шутц, – пробормотал тот, уткнувшись лицом мне в плечо.
– А брата?
– Ваникир.
– Ты из-за него пошел учиться раньше времени? – навскидку предположил я.
И тут маленького оборотня прорвало. Он разревелся, по-детски откровенно и истерично. И заговорил, перемежая слова всхлипами, глотая окончания фраз и снова мелко дрожа у меня в руках:
– У меня только брат… Только он один… А он так хотел учиться… И мы решили, что если сумеем заработать стипендию – и он, и я, то не станем отказываться… То сможем осуществить его мечту… А я… Я сначала не хотел учиться, но ради брата… Ради него я… Не знаю, Ваникир говорит, что я талантливый, талантливей его, но на самом деле я… У меня все так легко получается, потому что… Потому что, когда меня кто-нибудь из учителей спрашивает, мне так страшно становится, что нас могут раскрыть, и все как-то само собой получается…
– И чего же ты тогда так испугался, что защитные контуры Гарри и Фа обошел и Алого поранил? – уточнил до этого молчаливо стоящий в сторонке Ир.
И тут Тишка аж дернулся от возмущения.
– Да потому что тогда бы темные победили! Так не честно! – воскликнул он с жаром.
Я пересекся взглядом с изумленным Карлом и закатил глаза к небу. Встряхнул Тимошку, привлекая к себе его внимание и с улыбкой сказал:
– Напротив, очень даже честно. В прошлые выходные как раз ласточки и победили. Так что сегодня был матч-реванш и теперь у них с пантерами вроде как ничья.
– В прошлые выходные? – негодуя, воскликнул Карамель.
Мы с Иром и Карлом переглянулись и почти одинаково насмешливо фыркнули.
– Ну да, – протянул я. – Должны же мы были провести репетицию, прежде чем всем остальным сей беспредел демонстрировать.
– Вот именно, что беспредел! – возмутился декан.
– Это значит, что тебе не понравилось? – заинтересованно уточнил я.
– Понравилось, но я бы предпочел изначально быть в курсе событий, а не узнавать обо всем постфактум. Как вы вообще умудрились скрыть от всех такое событие?
– Это не ко мне, – улыбаясь от уха до уха, заверил я, – Это к ним, – и кивнул в сторону поля.
Именно в этот момент и темные и светлые игроки расступились, и к нам вышли Игна, Иля и, что удивительно, Алый, причем последний, как и полагается, на своих ногах. Он только совсем немного прихрамывал, но мне отчего-то показалось, что это скорей психологический эффект. Наши темные барышни слишком быстро его вылечили, нога все еще помнила боль, поэтому он так осторожно на неё ступал. Но улыбался, что немаловажно. И тогда зрительские ряды взорвались приветственными криками. А я решил, что мое вмешательство пока не требуется, и снова сосредоточил все свое внимание на маленьком оборотне.
– Тиш, скажи-ка мне, малыш, что вы с братом будете делать, если вас отчислят?
Тот замялся, отвел глаза. Я подумал и решил продолжить.
– Родителей, как я понял, у вас нет. Стипендий, на которые сейчас живете, вы лишитесь, значит, нужно будет зарабатывать деньги. Но честным трудом, особенно без диплома и, не достигнув соответствующего возраста, заработать на жизнь будет проблематично, так?
– Мы воровали, – тихо-тихо прошептал оборотень, не глядя на меня, и тут же вскинулся. – Но по чуть-чуть, только для себя. Просто… Просто чтобы выжить. И мы никого не обездоливали, просто…
– Тс-с-с-с, – прижав палец к его губам, прервал я поток слов. Поднял глаза на Карла и Карамельку, – А теперь представьте, – сказал я им, – что мы сейчас, как и положено по уставу университета, отчислим этого маленького гения и его старшего брата. Хорошо, если им хватит душевной стойкости не озлобиться на всех и вся и не начать воровать по-крупному, а там и убивать. А ведь может сложиться так, что эти дети попадут в какую-нибудь неблагоприятную компанию. При этом оба уже имеют за плечами полгода обучения, значит…
– Ничем хорошим это не кончится, – хмуро закончил за меня Ир.
– У тебя есть что предложить? – помедлив, уточнил у меня Карл.
Это было неожиданно. Я, разрываемый сочувствием к этим мальчишкам, в которых частично узнавал себя, свое одиночество, как-то не ожидал, что Карл спросит моего совета.
– На каком факультете ты учишься? – неожиданно вмешался Лучистый.
– На классике, – ответил Тишка и добавил в сторону. – Я бы и хотел поступить на другую специальность, просто среди классиков проще затеряться. Да и с преподавателями творческого факультета мы почти не пересекаемся.
– Разумно, – помедлив, сказал Лучистый. – Ваславей бы вас быстро раскусил.
– Ваславей? – подал голос я.
– Ваславей Киндзец – декан факультета Маготворчества и Магохудожеств, – пояснил специально для меня Ир. Соотнеся созвучность в образовании имен, я тут же уточнил:
– Тоже оборотень?
– Да, – подтвердил мерцающий.
И тут меня осенило.
– Карамелька, а ты, случаем, в детстве не был таким же вундеркиндом?
– Как ты меня назвал? – тут же попытался возмутиться эльф, но его перебил ректор.
– Ты что-то придумал?
– А что такое вундеркинд? – робко уточнил у меня Тишка.
Для начала я решил ответить ему, а уж потом сказать пару ласковых Лучистому и напоследок поделиться своим соображениями с Карлом.
– Гениальный ребенок, превосходящий в своем умственном развитии большинство взрослых, – потом посмотрел на Лучистого и пояснил. – Я всех сокращаю. К слову, Микалаю я зову Микой и она, кажется, не против.
– Микалаю? – изумленно выдохнул Карамель и бросил на ректора какой-то подозрительный взгляд.
Я заволновался.
– В чем дело?
– Так какое у тебя предложение? – Карл так явно попытался перевести разговор в другое русло, что я тут же вопросительно уставился на Ира, проигнорировав слова ректора.
Мерцающий фыркнул.
– Ты должен был догадаться.
– Догадаться о чем? – еще больше занервничал я.
– Она же декан факультета классической магии.
– И?
– Главный противник нововведений Карла в ученом совете.
Разумеется, у меня тут же глаза округлились, а мозг усиленно заработал шестеренками. Это что же получается, я собственноручно на груди змею пригрел? И куда тогда они все смотрели?
– Почему ты сразу не сказал?! – возмутился я.
Ир подозрительно философски пожал плечами.
– А чтобы это изменило?
– Ну, например, я бы не пытался свести её со Шмелем, – вырвалось у меня, и только тогда я понял, что сказал, не подумав. Но было уже поздно. Правда, Ир все так же беззаботно смотрел на меня, а потом улыбнулся.
– Все равно бы попытался. Карл прав, ты у нас еще тот Купидон.
Мне, признаюсь, стало стыдно. Правда, от душевных метаний меня быстро отвлекли.
– Даже спросить боюсь, кто у нас Шмель, – протянул Лучистый, с подозрением меня разглядывая.
Я вздохнул и поднялся на ноги, увлекая за собой мальчишку-оборотня. Он все так же преданно прижимался щекой к моей груди. Ну сущий ребенок! У меня младший брат когда-то точно так же любил прижиматься, пока родители не узнали о моих пагубных пристрастиях и… Я знаю, что они у меня не самые лучшие родители на свете, но в тот раз они превзошли сами себя. Это сейчас я уже как-то смирился и научился жить с их затаенной ненавистью, но тогда у меня просто в голове не укладывалось, как они могли подумать, что я мог как-то не так смотреть на Илюшку и с каким-то пошлым подтекстом его обнимать. Он же мой брат! Брат! Как?!
Мотнув головой, я вернулся к насущной проблеме.
Посмотрел на Карла, который все еще ждал моего ответа, потом на Лучистого. Тому вовремя подсуетившийся Ир уже указал на Корешеля, затесавшегося между зрителей, которые сейчас уже встали со своих мест, но расходиться не спешили, всем было интересно, чем закончится наша маленькая драма. Впрочем, после волшебного исцеления Алого, она уже не казалась такой драматичной.
– Я знаю, что в моем мире для маленьких гениев есть отдельные школы, в которых один среднестатистический класс они заканчивают за полгода, а то и меньше, и затем запросто поступают в институты на три-четыре года раньше, чем другие, самые обычные дети. Не знаю, как у вас тут со школами, но, по-моему, было бы логично устроить такой вот довузовский класс на базе университета.
– Для одного единственного ученика? – тут же перебил Карамелька с должной долей скепсиса в голосе и обратился к Тишке. – Я так понимаю, твой брат – не как ты, и по возрасту как раз подходит для первого курса?
– Да, – тихо прошептал мальчик и вдруг сказал, – Но я ведь не один такой.
– И сколько вас? – заинтересовался Карл.
– Я знаю еще четверых, но…
– Это еще не все? – спросил уже я и бросил взгляд на Ира. – Как думаешь, твое устройство, которое позволяет увидеть сущность того или иного существа, можно перенастроить?
– Чтобы улавливало еще и истинный возраст? – живо уточнил мерцающий.
– Минутку, – снова без спроса влез Карамелька. – Ты уже создал опытный образец?
– Даже два, – поделился Ир, насмешливо глядя на декана. – Один для себя, второй думал отдать Карлу, но, так сложилось, что отдал Иле. Ей нужней.
– А я? – тут же возмутился я.
– А тебе я сам про всех все скажу, если понадобится.
– И оно работает? – с подчеркнутым недоверием протянул Лучистый.
Ир насмешливо фыркнул. Запустил руку в карман и достал какой-то кругляш, напоминающий чеканную монетку. Протянул его эльфу. Скомандовал:
– Сожми в руке и смотри на меня. Внимательно смотри.
Эльф подчинился. А дальше, уже по тому, как начало вытягиваться его лицо, стало ясно, что устройство работает. И еще как!
– Ты… Ты…
– Да, Ириргавирус – мерцающий, – мягко сказал Карл, и отобрал у дезориентированного эльфа устройство Ира. Повертел в руке. – Никогда бы не подумал, что твой аналог Камней может быть таким маленьким…
– И удобным? – поддакнул я.
– Так вот, о твоем классе для вундеркиндов, – ловко сменил тему Карл, возвращая кругляш Иру, и посмотрел на меня, – Все бы хорошо. Идея кажется мне просто замечательной, но ведь сейчас далеко уже не начало года, поэтому я даже не знаю, кому могу поручить все вопросы по организации такого класса, – он кинул быстрый взгляд на Ира, но тот сразу же отрицательно покачал головой, ректор отвернулся и посмотрел на меня, – к тому же, твой Тихон – ты ведь так его имя перефразировал? – я кивнул, и ректор продолжил, – так вот, он учится на факультете классической магии и, как тебе уже сказал Ир, там не очень положительно относятся к нововведениям.
– А если я сам все обсужу с Микой?
– Не думаю, что она тебя послушает.
– Она ведь женщина, поэтому если давить на жалость…
– Она не женщина, – с какой-то странной интонацией бросил на это Карамелька. – Она – декан.
– Вот и отлично. В таком случае, я предлагаю тебе взять на себя организацию этого класса.
– Что? – опешил эльф и тут же вопросил, – Почему мне? – вот только сказал он это вовсе не так возмущенно, как, по идее, должен был. Я тут же за это ухватился.
– Потому что ты сам когда-то был таким же, разве нет? Только смелости не хватило обойти все ограничения и втайне поступить в университет раньше времени, – разумеется, это был выстрел в небо, но чутьё не подвело, и я попал.
Вот только прежде, чем эльф успел мне ответить, неожиданно заговорил Тишка. Горько и с робким отчаянием ребенка, который слишком рано осознал, что ждать подачек от судьбы давно не имеет смысла.
– Да какая тут смелость? Просто я не выжил бы без брата, поэтому… – он не договорил. Горло, по всей видимости, сдавило спазмом, и оборотень сильно закусил губу, чтобы снова откровенно не разреветься, но глаза у него и без того уже были на мокром месте.
– Я возьму их, – вдруг ровно и окончательно сказал Лучистый и посмотрел на Карла.
Тот вопросительно выгнул бровь, но его отвлек Ир, стоящий от него по другую руку.
– А я помогу ему со всеми сопутствующими бумагами.
– Вот и отлично! – возликовал я. – Снимай с нас поле, и мы с Тишкой идем извиняться.
– Перед кем? – изумленно выдохнул тот.
– Перед Алым, капитаном пантер, – сказал я и, глянув ему за спину, добавил. – Да и братца твоего не мешало бы успокоить, это его держат командоры?
Мальчишка резко обернулся. И, как и я, посмотрел на Барсика с Муркой, стоящих по обе стороны от высокого парня с полузвериными чертами частично трансформировавшегося лица. Зрелище, я вам скажу, было жутким. Но, кажется, не зря в меня Ир с утра почти литр выкуси-муся влил. Страха не было. Так, отметил про себя, что смотреть на такое мне не по нраву, и все.