ПОХОД ЗА ВЫМПЕЛОМ
Сразу после возвращения начались приготовления к походу. Всё было так, как и говорил Фаран-Тон. Произносились патриотические речи. Во время занятий группа постоянно встречала матёрых воинов, попавших сюда во время прогулки, или, идя за ветками, или ещё по какой-нибудь важной хозяйственной нужде. Те с удовольствием рассказывали о злобе и коварстве Сарпании, в которой жестокие солдаты чуть ли не живьём съедали своих врагов, о трудностях пути к перевалу и необходимости постоянной разведки, о ловушках, лавинах и жуткой погоде в этот сезон.
Враньё было многослойным, на несколько слоёв правды накладывалась одна полуправда и выделить её и отличить неискушенный юный ум никогда бы не смог. Воины показывали старые шрамы, называли имена замученных друзей, доставали 'трофейные' ножи и вливали в ребят воинственную силу и веру. Каждый рассказывал маленькую историю, но все они сливались в единый поток были и небыли, абсолютно затуманивший мозги молодым разведчикам.
Особое ударение делалось на то, что путь в клан Огня был один,
через Мёртвый перевал, очень трудный и доступный только ловким молодым рукам и телам. Мишка ужасно боялся выдать себя и рассмеяться при виде испуганных лиц своих товарищей.
Как он и просил, в отряд вошли только те, кому он доверял, и в немалой степени помогли этому списки, которые он предложил на Совете, да и Фаран-Тон помог, как и обещал. Вся его помощь в том и состояла, что он просто одобрил выбор молодого Мрогана, ему даже и лукавить не пришлось, так как он видел, что выбор хорош и команда слажена. Мишка в списках подробно указал все качества юных воинов и впервые в истории клана дал им оценку числами, так что выбор получался сам по себе, простым сложением.
Дневная накачка продолжалась и после занятий. На вечерних сходках и отцы и юноши постарше вспоминали, как они сами ходили в Сарпанию и добавляли новые штрихи в картину ужасов. Особенно мужики любили показывать боевые приёмы, которыми были одолены враги, потому что там и врать не надо было, а просто тыкать ножом в воздухе и кричать: '... я его так! А он мне сюда! Тогда я ножом каак садану!'
Мишка поражался тому, как легко его бригада проглатывала полувраньё, шитое белыми нитками, но понимал, что ему-то это только на пользу, попадись сейчас в клан сарпанец, его бы изрубили в фарш для лепешек.
Частенько при этих беседах плакали матери, хотя им и некогда было шататься по сходкам, но их страх передавался слезами не хуже пламенных речей, только невдомёк было, что плачут матери только оттого, что после похода их ждала разлука с сыновьями, которым предстояло служить по-настоящему. Да еще оттого, что вместе с ними уходил в небытие кусочек молодости.
Апофеозом подготовки стал коллективный поход в святилище.
В заповедной долине на небольшом холме стояли высеченные неизвестным гигантом скалы, в которых можно было угадать и невиданных животных и воинов-иритов, каждый видел своё и все вместе эти изображения выглядели очень величаво, а живые ириты казались песчинками.
Обычно сюда приходили отдельно от всех, семьями. Разговоры с богами - дело личное, так что все мальчишки были здесь и раньше, но в этот день каждый дал клятву служить своему клану до самой смерти, и не самому себе, а перед строем ветеранов, вождей и отцов, а женщины и дети стояли в стороне, не допущенные к столь серьёзному мероприятию, но причастные к нему.
Мишка тоже дал клятву. Тем более что внутренне он поклялся уже давно, когда впервые увидел бездушно-озверелые лица вартаков. А ещё его поразило необъяснимое ощущение того, что эти великаны проникают к нему в мозг и всё видят, и сила их безгранична. И не просто они 'видят', но даже знают о Мишке все его тайны и как-то по-своему понимают его, как очень древние старцы.
Несколько дней было выделено на отдых. Ребята не бегали, не стреляли, а подгоняли свою одежду, проверяли амуницию, распределяли между собой грузы, которые предстояло нести. А ещё все вместе изучали рисунок похода.
Мишка не решился бы назвать его картой, потому что сделан он был без линий разметки, вместо Юга был изображен Сияющий в половине дня, зато хватало ненужных и неуместных рисунков воинов, злых духов и подобной ерунды. Дорога, о которой говорил Фаран-Тон, и тропа, по которой пойдёт отряд 'врагов' навстречу, разумеется, нарисованы не было.
Мишка пытался и ребят заставить изучить изображение, но они, не умеющие читать, открыто зевали, даже не пытались запомнить странную картину. Никто, даже Пашка. А командир зазубривал приметы графика движения, который был расписан подробнейшим образом, и, действительно, выходило, что ждёт их просто прогулка: три дня туда и три - обратно. А разговоров-то!
И вот, наконец, день выхода. Весь клан провожал юных 'героев', и всё тут было, и Большой Вождь, махнувший рукой, и воины, стоявшие суровым строем, и матери, промокающие слёзы и дети, которые проснулись от ранней суматохи. 'Не хватает только духового оркестра' - отреченно подумал Мишка, вспомнив подобные сцены из фильмов о войне и чуть не крикнул: 'По ваго-о-нам!', но сдержался и сказал просто: - 'Пошли'.
И они пошли спокойно, как их и учили, чувствуя за спиной ответственность героев перед подвигом, поэтому старались не оставлять следов, не ломать строй и идти след в след. Прошли по кучкам мимо стада аргаков, через известные до тошноты тропы вышли в область мало знакомую, пересекли сторожевой пост и стали подниматься к облакам всё выше, а на остановках, оглядываясь, видели игрушечный клановый дом с точками иритов вокруг него.
А потом и его перестали видеть, начали понемногу уставать и терять свою лихость и постепенно приобретали облик обычного отряда. Конец первого дня вывел их, как и полагалось на небольшую площадку, так хорошо укрытую кольцом скал, что лишней казалась любая, даже ночная охрана, и только Мишкина педантичная настойчивость сломала такое желание его подопечных.
Спали они хорошо, все, кроме часовых, которые заснули на постах и чувствовали себя неуютно на голых камнях, но так и не проснулись и не разбудили сменщиков, а сговорившись с ними уже под утро, замяли это дело и Мишка ничего не заметил. Он тоже спал спокойно, зная характер их подвига, и свою задачу сводил к минимуму: дойти, не заблудиться, не заболеть, не пораниться, схватить вымпел, принести его и всё!
Поэтому с утра двинулись как хорошо отлаженный механизм, по приметам убеждаясь, что идут правильно, слегка взгретые Мишкой, пытаясь соблюдать строй, не оставлять следов и помнить, что они - разведчики. Мишка поддерживал дисциплину не для выполнения задачи, а просто потому, что знал, что это такое - раздолбайство в походе - где любая мелочь может стать началом крупной неприятности.
И место для еды днём он выбрал чуть дальше предписанного, потому что хорошо помнил 'карту'. Расставил пару часовых, приказал достать еду, разжечь костерок, всё как обычно. Но, конечно, он никак не мог предположить того, что случилось дальше.
Стремительная как молния, юркая и гибкая мальчишеская фигурка проскользнула между отдыхающими после перехода героями и, понеслась к кустам, сопровождаемая криками:
- Лепёшки! Лепёшки утащил! Жратва, ребята, жратва! Держи, уйдёт же!
Как это существо проскользнуло мимо охранников, ещё можно понять, сыграл фактор неожиданности. Но как они, все вместе, обучавшиеся различать след гусеницы на листе, ухитрились его не заметить вообще?
Мишка так же, как и все остальные, поддавшись гипнозу слова 'охрана', которая, казалось, уже фактором своего наличия должна была защитить от любой напасти, проспал начало суетливой погони, которая сейчас ничем не отличалась от травли суслика деревенскими мужиками. Он успел оценить ситуацию быстрее всех только потому, что лучше знал местность.
Там, впереди, был скальный обрыв, когда Мишка выбирал полянку для остановки, то подумал, что здесь они будут защищены этим препятствием, просто так, на всякий случай.
А теперь это была ловушка для беглеца.
- Стоять! Молча!.. На меня!
Команды сработали, не зря же их отрабатывали столько дней. Все бегущие не сразу, но остановились и с удивлением и нетерпением посмотрели на своего вожака, недоумевая его крикам, ведь еда убегала и другой не будет, их ноги стремились вперед.
- Двое с сетью - туда! Двое - туда! Не бежать. Пращи убрать. Ножи не трогать! Смотреть внимательно. Не калечить!
Охрана - стоять на месте.
Оставив барахло на попечение охраны, Мишка рисковал, конечно, потому что налётчик мог быть не один, но так он увеличивал шанс захвата. Растянувшись в цепочку и прихватив две сети для ловли грызунов, используя их на флангах, они двинулись уже более спокойно, почти так, как на занятиях, и, вскоре, увидели беглеца. На краю обрыва стоял ирит, мальчишка, такой же, как они, только из другого клана, и даже одет почти так же как они сами, только отличались нашивки. А ещё был он странно худощав и гибок.
Увидев, что удрать не удастся, этот наглец начал пожирать их лепёшки, заглатывая их целиком, с такой скоростью, что, казалось, сметёт всё за один вздох. Мишка на всякий случай, поставил кольцевую блокаду, маленькую, невидимую бочку, чтобы смельчак не сиганул в пропасть и потом остановил своё войско.
Незнакомец, по-видимому, наелся и, глянув вниз, решительно сделал шаг в сторону пропасти, но, уткнувшись в прозрачную стенку, испуганно заметался в своей ловушке и, поняв, что попался окончательно, быстро и ловко вытащил нож. Обычный боевой нож. И только тогда Мишка понял по мелькнувшему на руке с тонкими пальцами браслету, почему так странно выглядит эта фигура.
Девчонка! Это была девчонка из Сарпании, из клана Огня, в который они и шли, теперь, подойдя ближе, он ясно разглядел орнамент полос на её безрукавке, не оставлявший никаких сомнений. Теперь он понял, почему его храбрые вояки тоже выхватили свои ножи, они, наконец-то увидели настоящего живого врага и узнали по нашивкам.
- Убрать оружие! Кайтар, Варлон остаться, остальные - в лагерь. В лагерь, я говорю!.. Пройдите по следам, может, он выкинул что-нибудь. И быть там внимательнее! Согрейте воду, готовьтесь к еде, всё как обычно!
Он специально отсылал всех назад, уверенный, что справится и сам и, единственный из всех, знавший, что это вовсе не враг. До поры до времени он решил не раскрывать, что это - девчонка, судя по молчанию, никто этого не понял. Дождавшись, когда войско удалится, Мишка жестом показал, Пашке, что надо подойти и спокойно сел на камень рядом с мышеловкой.
- Убери нож! Успокойся. Тебя никто не тронет!
Ответом было только злобное шипенье. Девчонка попыталась проткнуть преграду ножом, но Мишка, уже испытавший на себе прочность невидимой стенки, не волновался.
- Сломаешь! Хороший нож. Сломаешь, зачем тебе? Пригодится ещё! Убери нож! Успокойся. Тебя никто не тронет!
Он спокойно повторял одно и то же, пока нож не вернулся на своё место, и в глазах, вместо ненависти, не засветилось любопытство.
- Ты - разведчик? Вы шли украсть наш вымпел, так? Я не допрашиваю тебя. Незачем допрашивать, можешь хранить свои секреты. Я просто знаю. Но хочу, чтобы ты сам сказал это.
- Ты, вартак, сын суслика, руки ещё не выросли, чтобы меня поймать, каззёл трёхрогий....
Ругалась она не очень. Мишка знал куда более весомые слова. Но и контакт пока что не налаживался.
- Что с вами случилось? Ты потерялся? Вы с кем-то дрались?
Последняя мысль Мишке пришла в голову, когда он увидел разрез на безрукавке, сделанный явно не камнем. Куда они вляпались, интересно? Вздрогнувший злобный взгляд на один вздох метнулся вниз с такой тоской, что Мишке стало не по себе.
- Чего ты молчишь? Я не враг тебе. Может быть, я смогу помочь?
- Давай, помоги, в честном бою, я покажу тебе, кто ты есть! Давай! Падальщик! Столько на одного, справились? Возьми-ка меня!
'Ого!' - подумал Мишка - 'Ну и девчонка! Огрызается по стандартной схеме, так, чтобы поддержать в себе воинский дух.'
- Я выйду на честный бой, а ты сиганёшь вниз, да? Тоже мне, воин! Там твои товарищи, может, погибают, а ты тут сопли разматываешь, в героя играешь!
Гипотеза о живых товарищах пришла в голову, когда он увидел, как бережно она перекладывает мешок с едой. Значит, есть, для кого беречь эту еду?
- Трус! Жирный трус! Боишься задницу от камня оторвать, а то я бы нарисовал на ней, кто ты есть!
- Ладно. Хочешь драться, дерись. Только на верёвке. Я тебе не верю. Просто так - убежишь. А на веревке - нет. Убьёшь всех нас по одному и уходи кормить своих друзей! Согласен?
Кивок головы.
- Кайтар, сбегай за верёвкой. И посмотри, как там.
Пока Пашка бегал на стоянку, расспрашивал часовых и рассказывал новости, Мишка продолжал говорить, чтобы просто успокоить девчонку голосом. Он почему-то испытывал острую жалость к маленькому, испуганному существу, стиснутому между ненавистью, которой его пропитали перед походом и необходимостью принять помощь. Хотя бы из рук врага, тем более, так не похожего на врага и сумевшего так ловко поймать, но не сделать больно.
Он представил на её месте свою сестрёнку и поразился мужеству маленького воина, скорее всего, попавшего в команду обманом, во всяком случае, он не слышал, чтобы в других кланах девчонки попадали в разведку. 'Обман на обман, напускается туман - родилась сикёку. Или хокку... Не помню'. Мысли были глупыми.
Появился Пашка с веревкой, шепотом предложил свои услуги в драке, но Мишка отверг их и закинул конец в невидимый колодец. Второй конец он отдал Пашке и велел ему встать на страховку к валуну, подальше от обрыва, а конец верёвки завязать на поясе, чтобы нельзя было вырвать его руками.
- Нет, не так. Вяжи на спуск.
Хитрая девчонка обвязала себя петлёй за пояс, причем, очень свободно, чтобы выскользнуть и удрать, но сейчас, злобно сверкнув глазами, перевязалась по всем правилам, пропустив петли от пояса к плечам крест-накрест. На такой связке обычно спускают раненых, и по сноровке движений Мишка опять увидел, что она не из простых домашних девочек и прошла хорошую подготовку.
- До крови или до смерти?
- До смерти!
- Так не проще ли тебе себя по горлу резануть и всё?..- молчание -
Мне не нужен твой труп, если ты не убьёшь меня, значит всё расскажешь. Так? - пауза, кивок головы - Нет, скажи слово!
- Так! Так! Только ты умрёшь раньше!
Мишка кивнул другу, верёвка натянулась, и он снял блокаду, а сам отошел подальше от края, на небольшую почти ровную площадку. Не хватало ещё покалечить злючку об камень. Девчонка, пощупав пропавшую стенку, ещё не веря своей свободе, ринулась в битву с ножами в руках, по всем правилам, решив, видимо, победить врага скоростью.
Она видела, что этот ненавистный стоит без ножей, не вставая в боевую стойку и, решив, что это его дело, как умирать, саданула двумя руками сверху, как её учили. Однако здесь вместо куклы из прутьев стоял живой, загадочный ирит, который всё делал не так.
Её руки попали в крепкие кольца защиты, потом они оба полетели вниз, потом её ноги взлетели высоко вверх и тело шмякнулось спиной о землю и камни очень больно.
Когда шок прошел, она увидела себя лежащей на спине, а на ней сидел и улыбался её враг, уже успевший откинуть в сторону её боевые ножи, но держа в захвате прихваченные верёвкой руки и остриё ножа около лица.
- Ты обещал... Я победил, так что давай клятву пленника.
- Даю клятву.
- Нет, не так! Не скрипи зубами и скажи настоящую клятву.
- Клянусь Сияющим быть пленником того, кто победил меня и выполнять его волю.
Никогда, ни один воин в жизни не верит, что ему придётся говорить такие слова, но клятва пленника обязательно выучивается до автоматизма и выполняется, так как нарушение её наказывается богами гибелью всего рода, а с такими силами шутки плохи. Некоторые предпочитают плену - смерть, тогда это надо сделать до клятвы. Такой воин вызывает большое уважение. Посмертно.
Мишка встал, подобрал трофейные ножи и, неожиданно для себя, отдал пленнице. Та вскочила на ноги, упала на колено, взяла свои ножи, ритуально прижала их к губам и вкинула в ножны.
- Благодарю, хозяин.
- Варлон, Кайтар, возьмите еду, верёвку, идите, ешьте, собирайтесь. А ты отвяжись и садись. Надеюсь, ты насытился? ...
Рассказывай.
Они присели, Пашка с Варлоном ушли, с сомнением оглядываясь на оставшуюся парочку, но доверяя своему командиру.
- Ну, говори, говори!
- Ты всё правильно узнал, хозяин, мы шли в вашу сторону, через перевал Жуткий, мы должны отнять у вас вымпел клана. Твоего клана.
- Тебе сказали, что мы злейшие враги? Что будем тебя пытать и болью добиваться ответа?
- Да, хозяин.
- Что произошло?
- На нас напали. Всё, как нам и говорили, только напали не воины.
- А кто же?
- Вартаки. У них не было клановых знаков, они были страшные, злые, жестокие...
- Они убили всех?
-Нет, хозяин, наоборот, связали. Они говорили, я слышал, что их можно дорого продать на Юге.
- А где был ты?
- Я отходил. Недалеко. Надо было. А когда вернулся, все уже были связаны, вартаки погнались за мной, ранили немного, но я быстрый, убежал. Потом шел за ними, слушал, они пошли обратно на перевал. Но они осторожные. Лучше вас.
- А зачем ты пришел сюда?
- Я был голоден, пошел в сторону, потом увидел следы и крался за группой.
- Мы оставили много следов?
- Не знаю, много или нет, мне было достаточно.
- И ты специально дождался, пока мы встанем для еды?
- Да, хозяин. У вас плохая охрана. Если бы не этот обрыв...
- Ты вел себя как воин! Скажи, сможем ли мы тебе помочь?
- Помочь?! Помочь врагу?
- Я ещё не вижу врагов. Помочь честным воинам!
- Не знаю. Дорогу я найду. Но вартаки злы и держатся очень осторожно. И они - старше и сильнее. А у тебя мало воинов.
- Хорошо, пошли. Надо подумать.
Они вернулись к отряду, который уже был готов к выходу, и Мишка рассказал всё, что произошло и что он услышал от своего нового пленника. Ему было любопытно, что скажут его друзья, с которыми уже пройдено в походе и на тренировках немало троп. Сам он уже принял решение и хотел, чтобы его поддержали все.