XIV принцип - Иван Охлобыстин

Все книги на свете написаны одной рукой...

Эмерсон. " Essays ", 2 t VIII.

Пурпурная, как полотнища боевых племен Империи, заря подни­малась из глубоких расщелин гор, окружающих Ультуан. Едва первые лучи рассвета коснулись мозаичных стекол Белой Башни Хоэта, по мраморным плитам ее полов поползли кружевные тени от кованых ре­шеток на окнах башни.

Звонко цокая каблуками по плитам, в зал ворвалась Валайа. На ходу сбросив в кресло тяжелый лук, она приблизилась к столу и спро­сила:

- Надеюсь, была весомая причина?

Сидящий во главе стола Таал показал ей на искрящийся много­гранный рубин, лежащий на исписанном странными письменами пер­гаменте.

- Четырнадцатый принцип определил хозяина,

- Кто он?

- Ты не поверишь.

Бедняге Ленскому в зале не верили, во всяком случае, ничто в его облике не подразумевало амурную скорбь, а на фразе "я люблю вас, Ольга" зал испытывал больше сострадания к упомянутой девице, не­жели к вислозадому "баритону" средних лет с внешностью спивающе­гося аудитора.

Гут-то и зазвонил телефон. Судорожно пытаясь прикрыть вере­щащий мелодией из популярного кинофильма динамик, Сергей дви­нулся к выходу из концертного зала. Под неодобрительным взглядом пожилой женщины в униформе театрального администратора молодой человек выскочил в холл и приложил трубку к уху. На другом конце провода раздался голос Петра Алексеевича - непосредственного на­чальника Сергея, да и к тому же владельца мебельного салона, где он работал.

- 1ы где был?! - в категоричной форме поинтересовался начальник,

- В опере, у меня выходной, - сразу начал оправдываться Сер­гей.

- Короче, бросай все и мигом на работу, - не терпящим возраже­ний голосом потребовал Петр Алексеевич.

- Что-то случилось?

- Случилось, случилось. Обхохочешься, - хмыкнул начальник и оборвал связь.

Петр Алексеевич, что нередко случается с владельцами крупных мебельных магазинов, слыл среди сотрудников салона законченным са­модуром и бытовым деспотом, но к Сергею он относился отнюдь не плохо. Очевидно, начальнику льстило наличие двух высших образова­ний у своего подчиненного, да и о повышении зарплаты тот ни разу за два года службы не заикнулся. В общем: по всему выходило, что моло­дой человек соответствует занимаемой им должности продавца элитной мебели.

Всю дорогу Сергей тихо мурлыкал себе под нос: "Что день гряду­щий мне готовит". Таксист все понял по-своему и попросил денег на сто рублей больше.

Действительно, несмотря на поздний час, в витринах магазина го­рел свет. Петр Алексеевич сидел на итальянской софе у стены, перед ним стоял хорошо одетый господин, примерно ровесник Сергея, с ко­жаной папкой в руках и темных, не ко времени суток, очках в тонкой оправе.

- Вот и он, - радостно ткнул пальцем в подчиненного Петр Алек­сеевич и преданно покосился на позднего посетителя.

- Да, это я, - хмуро согласился Сергей. - Чем могу быть полезен?

- Ты, брат, в командировку поедешь... - начал объяснять ему на­чальник, но посетитель перебил его, протянул Сергею руку и предста­вился:

- Герман Маннбарт, адвокат.

- Сергей Кашин, продавец, - в силу приличий пришлось предста­виться и молодому человеку.

- Короче, давай загранпаспорт на визу, у тебя утром самолет, - опять вмешался Петр Алексеевич. - У господина Маннбарта дом за рубежом, он хочет его обставить мебелью из нашего магазина. Дал пре­доплату за половину ассортимента. Большой, наверное, дом.

- Очень большой, - согласно кивнул покупатель и вопросительно взглянул на Сергея: - Вы согласны?

- Заграничный и общегражданский паспорта у вас, Петр Алексее­вич, в сейфе. Помните, вы их ксерокопировать забирали три месяца на­зад. На всякий случай. Но за несколько часов визу не получают, - ска­зал тот, машинально меняя местами на столе письменный прибор и пе­пельницу.

- Консул сделает все от него зависящее. У меня нашлись аргумен­ты, - улыбнулся ему адвокат.

- Надолго лететь?

- Думаю - не более трех дней.

- А если я не соглашусь?

- Тогда я предложу вам больше,

- Вы умеете договариваться. А на сколько больше?

- Тысяч на десять. Фунтов, естественно. Петр Алексеевич беспокойно заелозил по софе.

- Хорошо, что на десять. А какая тогда первоначальная сумма?

- Пятьдесят и полное содержание.

- Я бы согласился и на гораздо меньшую сумму, - саркастично усмехнулся Сергей.

- Я знаю, - улыбнулся ему в ответ посетитель, попутно оправляя воротник норковой дохи.

- Позвольте... - опять влез в разговор Петр Алексеевич. Но смекалистый адвокат так же прервал его на полуслове:

- У меня в доме двести комнат.

- Двести! - изумился начальник, но тут же взял себя в руки: - Итак, Сережа, где у нас тут сейф?

- У вас под столом, - подсказал ему тот.

Когда Сергей вместе с адвокатом вышел на улицу, то немедленно уточнил:

- А какая все-таки истинная цель поездки?

- Давайте пока будем придерживаться первоначальной версии, - интеллигентно уклонился от ответа покупатель и протянул ему кон­верт: - Здесь пять тысяч. Вам же, наверное, нужно сделать какие-то покупки в дорогу.

-На пять тысяч фунтов стерлингов? Ночью? - по-доброму съяз­вил молодой человек.

Адвокат, кажется, не понял его шутки или не захотел понимать, а только показал на один из двух припаркованных у магазина автомобилей:

- Эта машина будет вас возить, куда вам заблагорассудится, а утром привезет в аэропорт. А пока дайте мне ваш заграничный паспорт.

Молодой человек протянул ему документ и пошел к указанному ав­томобилю. Уже взявшись за ручку двери, он все-таки спросил:

- Я надеюсь, речь пойдет не о моей почке или печени для пожи­лого состоятельного клиента?

- Мой клиент, а вернее - клиенты, более чем здоровы, - по-доб­рому ответил ему адвокат и сел в машину.

Сергей последовал его примеру и, только оказавшись на мягком сиденьи рядом с водителем, осознал, что сидит в "майбахе" стоимо­стью этак в полмиллиона.

- Хорошая машина, - констатировал он, обращаясь к пожилому водителю в костюме,

- Очень хорошая, - согласился тот и посоветовал: - Вы бы луч­ше назад сели. Обычно в таких машинах пассажиры ездят сзади.

- Ничего, - мягко отказался молодой человек. - Не буду пока привыкать.

- Хозяин - барин, - пожал плечами водитель и спросил: - Ку­да поедем?

- А какие магазины работают в половине двенадцатого?

- Никакие.

- Тогда в ночной клуб или ресторан. Нет, в одно местечко на Со­коле. Я покажу, - махнул рукой Сергей. - Славное место - клуб "Кролик Джек Роберте Слимс".

Машина тихо, как подводная лодка, заскользила по пустому шос­се в указанном направлении.

В дороге Сергей предался размышлениям, присущим всем особям мужского пола двадцати семи лет, обремененным двумя высшими об­разованиями - филологическим и физико-математическим - и не имеющим видимых перспектив в карьерном росте по причине отсут­ствия когерентности к текущей реальности. Иными словами: зарабаты­вать деньги он так и не научился, любимой женщины не встретил, фут­бол не любил, настоящими друзьями не обзавелся, подвига не совер­шил, родину недолюбливал, но и за рубеж не торопился. Хотя при этом во многих редакционных коллективах имел репутацию приятного та­лантливого парня. Мало того, его очерк "Парадокс Туллио Редже" по­лучил высочайшую оценку специалистов в области популярного есте­ствознания и почетный диплом.

-А что, собственно, мы теряем?! - думал молодой человек, раз­глядывая проносящиеся за окном автомобиля мерцающие огнями ре­кламные стенды. - Ничего не теряем. Нет, конечно, можно было до­писать давно начатый роман или наняться землекопом в археологиче­скую экспедицию. Но..., если я этого не сделал раньше, нет никаких га­рантий, что я это сделаю потом. А тут - нереальный задаток и явно, что с мамой мы больше не увидимся. Тоже непонятно - хорошо это или это плохо. Нет, это, должно быть, очень плохо. Вот! - и Сергей ре­флекторно поднял кверху указательный палец. - Надо две тысячи ма­ме отдать. Более чем благородно, и когда у меня совесть, наконец, проснется, будет лишний аргумент в мою пользу. Все равно за семь ча­сов всю "котлету" я не истрачу.

Так он и поступил. Машина, изменив маршрут, вскоре затормози­ла у неказистого девяти этажного дома. Сергей, на ходу выдумывая убедительный повод не задерживаться больше времени, чем это необходимо на пересчет сорока пятидесятифунтовых бумажек, пошел к дому. И когда мама ему открыла дверь, он тут же затараторил:

- Все, быстро! У жены Борщевского схватки, я ближе всех к его дому. Да! Я гонорар получил. Половина тебе.

- Сподобились! - язвительно скривилась добрая женщина. - Ме­сяц не звонил, думает - можно деньгами откупиться. Такие сейчас дети! Будь у них возможность - вообще бы с родителями не знакомились.

Сергей внутренне согласился, но промолчал и начал отсчитывать деньги.

- Мама, - попутно инструктировал он. - Это не доллары, это фунты стерлингов, они дороже. Меняй в государственном банке.

- Может, их туда и положить? - отвлеклась от обличительных речей женщина.

- Не надо, их только что оттуда взяли, у них начнется депрес­сия, - покачал головой молодой человек.

- Ладно, - хмыкнула она и начала рассуждать вслух: - Главное, чтобы Павел не узнал. Этот скупердяй мне из-за них голову своим ны­тьем провинтит. Да, - и на лице родительницы появилось истеричное выражение, - твой братик два экзамена завалил, а тебе на все напле­вать!

- Мама! - снова воззвал он к здравому смыслу родительницы. - Купи что-нибудь себе, именно себе, а не родственникам. Все, я побе­жал, - и он выскочил на лестничную площадку.

- Я твоей бабке новый памятник поставлю, - крикнула ему в спи­ну женщина.

- Нефритовый! - отозвался молодой человек, перепрыгивая по

четыре ступени за раз.

Только на улице он облегченно перевел дыхание. Общение с мамой последние пятнадцать лет ему не доставляло удовольствия. Когда-то ее беспрерывные слезные истерики по любому поводу стерли на нотном листе подростковой души Сергея какой-то важный знак, отчего гармо­ния была безвозвратно утрачена. Хотя он прекрасно понимал, что мо­лодая, интересная и, что самое главное, незамужняя женщина в лице двенадцатилетнего подростка имела серьезные препятствия для сле­дующего брака. И хотя она сама никогда бы не призналась в этом да­же себе самой, существование Сергея превращало ее жизнь в сущий ад, и, доведись несчастному случаю вычеркнуть ее постылую обузу из списка житейских проблем, на похоронах она бы плакала в последний раз. Для Сергея это был абсолютный факт. Свою мать он никогда не винил, но и никогда не оправдывал. Он просто испытывал к ней острое психологическое отчуждение. Знал, что так быть не должно и это ха­рактеризует его как никчемного человека.

Выйдя из подъезда, молодой человек мимоходом бросил взгляд на небо. У самого горизонта стелились две полупрозрачные белые полосы облаков, подсвечиваемые снизу заревом столичных индустриальных гигантов. Было что-то в памяти схожее с этим. Двенадцать лет, череда далеких огней проходящей мимо электрички, на которой наконец мо­жет приехать из города вечная студентка мама, игрушечный замок, сложенный пьяницей дедом из детского пластикового конструктора, таинственный сосновый бор у реки, навсегда завязший посреди болота гусеничный трактор, родные скелеты линии высоковольтных электро­передач, мерно гудящие вперемешку с порывами ветра, и сотни ворон, дремлющих на массивных проводах...

У подъезда его облаяла невесть откуда возникшая белая дворняж­ка; отмахнувшись от нее конвертом с деньгами, он едва не наступил в незамеченную им ранее лужу и, огорченно крякнув, сел в машину.

Только подъехав к бару, Сергей отвлекся от противоречивых, не приводящих ни к чему кроме запоя, ассоциаций. Пришло время потра­тить большую часть случайного заработка. А ничто не лечит так эф­фективно искалеченные души, как пустые расходы.

Прежде всего, войдя в питейное заведение, молодой человек потре­бовал у старика гардеробщика вызвать дежурного администратора, а ког­да тот появился, бодро навел справки - сколько он должен за тот раз?

В этот день дежурил Женя - человек без чувства юмора, что, впрочем, он с лихвой компенсировал гипертрофированным чувством ответственности, поэтому сразу уточнил - за какой именно раз, когда два бокала "Хайнекен" разбили или когда Сергей всех с "днем элек­трика" поздравлял?

- За все считай, и я сегодня тоже шалить буду, - сообщил моло­дой человек и понял, что ему очень нравится быть платежеспособным.

- Милости просим, - недоверчиво буркнул Женя и пошел к себе в комнату искать счета, отложенные официантами в прошлые посеще­ния беспокойного гостя.

- Что-то случилось? - участливо поинтересовался гардеробщик, до пенсии - летчик-испытатель, по слухам, первый, сбросивший водо­родную бомбу на безымянный атолл где-то в Тихом океане.

- Бабушка в Бразилии почила в страшных судорогах, оставила несколько миллионов, загородный дом и ученого орангутанга. Он уме­ет говорить "мама", - сообщил Сергей, заглядывая в зал.

Было поздно, и зал практически пустовал - два-три посетителя, один из которых сразу приветливо махнул молодому человеку. По бес­сменному болотному плащу в нем он признал Андрея Петрова, главно­го редактора одного периодического издания, где Сергей совсем не пе­риодично, но все-таки вел колонку "Городские слухи",

- Миру - мир, старикашка! - присаживаясь рядом с ним, поздо­ровался он. - Я Гейзенберга дочитал.

- Будь осторожен, здесь Ильин, - сразу предупредил тот и по­просил у бармена: - Мне виски, ему "Кальвадос", поллитра "Сидра" и сырные шарики. Правильно, или ты женишься?

- Очень правильно, - подтвердил Сергей и успокоил собутыль­ника: - Ильина не боюсь, я ему сейчас долг верну.

- Серьезно?! - не поверил друг. - Неужели роман дописал?

- Нет, Роман еще не дописал. Все банальнее - у меня бабушка в Бразилии преставилась, оставила несколько миллионов, загородный дом и бладхаунда. Он умеет говорить "мама".

- Мои искренние соболезнования, - на мгновение восскорбел со­бутыльник, но сумел быстро взять себя в руки и обратился к бармену, уткнувшемуся в экран телевизора, с которого известный юморист обре­ченно рассказывал древний анекдот. - Дружище, ты слишком задумал­ся. Он шутит за деньги. Выключай это дерьмо и обслужи однополчан.

- А!!! Карапузы! - раздалось за спиной у друзей. Они оберну­лись и обнаружили упоминаемого раньше Ильина - человека с поря­дочной зарплатой и должностью биржевого маклера.

- Вот так кстати! - хлопнул его по плечу Сергей. - Я как раз Ан- дрюхе говорил, что не смогу тебе отдать пятьсот баксов.

- Нет, я не рад, - невесело признался Ильин.

- У меня нет баксов, да и вообще баксы - это архаика, я тебе от­дам фунтами стерлингов, - не замедлил его успокоить молодой чело­век, Хрустнул пачкой денег в кармане и протянул кредитору десять бу­мажек.

- Теперь я рад. Здесь больше, - уже веселее отозвался тот, трепетно осязая пальцами купюры.

- Так ты лишнее прогуляй, все-таки не каждый день видимся, - посоветовал Сергей и поправил другу галстук.

Ильин воистину был человеком дела и повторять не заставил.

- А мне мое меню - Б-52, четыре раза подряд, пять порций блин­чиков с маком и два больших "Грольша".

- Мужчина, столько переварить одному организму за раз нере­ально и небезопасно, - заметил Петров.

- А что реально, старина?! - резонно возразил маклер. - По­верьте мне - биржевику со стажем - вся наша жизнь мираж. Ети ее майа, от цен на нефть до поцелуя младенца.

- Поддерживаю, - согласился Сергей. - Нет ничего более нере­ального, чем реальность.

- Однако свой заказ подтверждаю - четыре Б-52, пять блинов, два пива, - поставил в диспуте точку Ильин. - Реально - нереаль­но, но меня очень возбуждает сам процесс переваривания. Фрейд ме­ня побери!

Когда бармен выставил перед друзьями вышеперечисленные зака­зы, Сергей поднял свою рюмку и провозгласил тост:

- Друзья! Время работает на других, и мы не работаем на время, а другие не работают ни на нас. Поэтому надо выпить!

- Выпить надо в любом случае, - согласился Андрей, но, икнув, заметил: - Отличный, ик, тост! Главное, ик, его, ик, не запомнить!

- Я точно, ик, не смогу запомнить эту чушь, - поддержал Ильин и выпил первым.

- Нет, дружище, это не чушь, это поэзия Великого Хаоса, нашей истинной родины! - сказал Сергей и выпил вторым.

- Далекой, ик, но желанной. За нее, ик, роднульку! - добавил Андрюха и выпил третьим.

Через сорок минут собутыльники начали понимать друг друга зна­чительно лучше, но мужскую идиллию нарушило появление в баре Ольги - жены редактора.

- Ну что?! - сердито поинтересовалась она у мужа.

- Клянусь - после рабочего дня зашел выпить кофе, а тут такое несчастье - у Сержа тетка в Албании купила слона, а он на нее возь­ми и сядь. Так что теперь - грех не помянуть, - сообщил тот.

- Сережа, требую мужа обратно, мы с ним бабулю дома помя­нем, - обернулась к виновнику торжества Ольга.

- Его никто не держит, ик. Наоборот, это он нас обычно толкает к пропасти,- возразил Ильин, подтягивая к себе очередную рюмку Б-52. - Теперь же оставлять нас наедине с жизнью - просто неблаго­родно. Ольга, ты - как следующая ступень женской эволюции, могла бы тоже поддержать компанию.

- Нет-нет, - запротестовал Андрюха. - У меня завтра сдача но­мера.

- Не зли меня, - огрызнулась на Ильина Ольга. - Иначе я Ми­ле позвоню.

- Миле не надо, она в Италии, может со злости больше денег по­тратить, - ответил Ильин и признался: - Просто я завидую - у од­ного дядьку акула съела, а к другому жена приехала.

- Мурена, - поправил его Андрюха, поднимаясь из-за стойки.

- Прощайте, сироты!

- Прощай, "тимуровец", - махнул ему вслед маклер. - Береги

жену и пиши только правду.

- Я не пишу некрологи, - напоследок огрызнулся редактор.

К четырем утра силы окончательно оставили Ильина и он собрал­ся домой.

- Пора, друг, спать, иначе завтра я буду очень плохой, - заявил

он, поднимаясь со стула.