XIV принцип - Иван Охлобыстин 22 стр.

- Если бы тебя убили, то через несколько минут ты бы и пил тот самый напиток без кофеина. Алтарь возрождения. Понимаешь? Один из них в Башне Хоэта.

- Понимаю.

- Но ты оказался на редкость шустрым парнем, и мы потеряли из- за тебя уйму времени.

- Надо было послать убийцу.

- Мы и послали.

-Не может быть?! Скейвена?

- Его.

- Тогда почему он меня не того.. ?

- Не знаю. Может быть, где-то рядом был Тзинч, и тот попал под его влияние.

- Тзинч.

- Да - демон Изменения. Он постоянно все путает, А в послед­нее время с ним происходит что-то совсем странное.

- Теперь я понял, что имел в виду Ракартх в доме Наолы, когда спрашивал Шарскуна - исполнит ли тот свои обязанности? Убьет или нет?

- Ракартх наш давний компаньон. Он тогда заверил нас, что все идет по плану. Наола - миленькая, но немного сумасшедшая. Носится с безумной идеей переустройства мира. Обычная болезнь молодости.

- А Шарскун - герой?

- В каком смысле?

- В смысле перерождения.

- Этого никто не может знать, пока он не умрет.

- Он умер.

- Вот и хорошо, скоро все само собой выяснится.

- Суровая у тебя логика.

- Здесь суровый мир.

- Скажите спасибо вашему шизоидному, Царство ему Небесное, Магнификусу.

- Магнификус Первый был моим мужем.

- Извини, - смутился Сергей, но, на его счастье, вернулась офи­циантка с двумя большими блюдами, на которых еще дымились куски жареной рыбы. Следом за блюдами она выставила перед посетителями две чашки с горячим напитком.

Второй сделал маленький глоток и похвалил:

- Действительно, есть что-то от кофе!

- Я же говорила! - тоже пригубив напиток, поддержала Иши.

Сергей понял, что воспоминание о погибшем супруге опечалило ее,

но он не сдержался и сказал: - Таал не сказал, что ты была замужем за Первым.

- Мы поженились здесь, когда я забеременела.

- Забеременела?!

- Что, Таал и о моем бесплодии проболтался?

- Проболтался.

- Трепач. Это было необязательно рассказывать. Хотя... Чего уже терять, - женщина откинулась на стуле и продолжила: - Когда мы оказались здесь, я полюбила Первого. В нем было что-то необык­новенное. Его не интересовали ни деньги, ни власть, ни особые развле­чения. Он был настоящий творец. Он любил Нибиру. Он умел любить. Неистово любить. Помнишь часовню на острове, где Цитадель?

- Помню.

- Ирония судьбы - отпевание человека, погибшего в компьютер­ной игрушке, им же созданной, заказывал эльф. А я ничего не знала. Таал признался мне, что Первый погиб, только через год после того, как я родила Тордиона. Говорил, что Первый что-то там переделывает в системе.

- Того самого Тордиона?

- Того самого.

- Что потом?

- Потом тысячелетия. Тордион вырос. Чтобы ему не было одино­ко, я создала людей и поручила своим помощникам помочь им создать пригодную дли игры расу.

- Для игры?

-А для чего еще? Не забывай - ты в компьютерной игре, хотя я давно уже ни во что не играю.

- Это я помню, но больно странная эта игра - персонажи выхо­дят в реальный мир, сами собой появляются новые расы.

- Мой муж был гений, он создал игру, которая сама себя совершен­ствует. Мировой искусственный интеллект, разбитый на сегменты расо­вых колоний. Еще немного, и он нас проглотит, как мы сейчас эту рыбу. Ешь, пока не остыло, - Иши придвинула к Сергею блюдо с рыбой.

Второй покорно принялся за еду. Женщина тоже съела несколько кусочков, но потом отложила в сторону приборы и задумчиво устави­лась на картину.

__ Что-то не так? - как можно деликатней отвлек ее от размышле­ний Сергей, здраво полагая, что плохие воспоминания не всегда полезны.

- Напрасно мы тебя втащили в эту авантюру, - не отводя глаз от картины, сказала она. - Я не верю в эту затею. Но теперь уже поздно. Единственное, чем я могу тебе помочь, так это подготовить тебя к наз­наченной роли электронного божка героя на несколько следующих ты­сячелетий.

- Каким образом? - уточнил Второй.

- Тебя нужно научить выживать, побеждать и создавать, - отве­тила она и хлопнула в ладоши.

В помещение с улицы тут же вошел могучий блондин с наброшен­ной на плечи шкурой белого волка и подошел к их столу.

- Ульрик, раздели Трапезу с Древнейшим, расплатись да и расска­жи ему все, что он захочет, - приказала она блондину, а Сергею доба­вила: - Мне нужно побыть одной. Прости.

- Я понимаю, - кивнул ей тот и тут вспомнил о подарке Фунибара: - Иши, подожди! - окликнул он уходящую спутницу.

Та остановилась и молча вопросительно взглянула на него.

Сергей достал кольцо и протянул его женщине. Она взяла кольцо и спросила:

- Где ты его взял?

- Фунибар подарил, а ему какой-то эльф. Возьми. Я так пони­маю, что оно принадлежало твоему мужу, - сказал Второй.

- Да, это перстень Корина, - Иши вернула кольцо Сергею. - Оставь его себе. В мире, который создал мой муж, ничего не бывает случайно, если ты получил это кольцо, значит, Корин этого хотел. Пригодится. И еще - зови меня Валайа, мне так больше нравится.

Женщина повернулась и вышла.

- Мы с ней еще увидимся? - спросил у блондина Второй.

- Завтра у тебя, Древнейший, аудиенция в Башне Хоэта, - отве­тил тот.

- Действительно - чего тянуть? - вздохнул Древнейший и пред­ложил: - Может, выпьем?

- Я закажу, - сказал блондин, сам подошел к стоящей в глубине зала официантке, что-то вложил ей в руку и перекинулся с девушкой несколькими фразами.

- Сейчас они принесут тебе бокал лучшего вина, - сообщил он, присаживаясь.

- Ты что, не пьешь? - поинтересовался Сергей.

- Почему не пью?! Пью, - замялся Ульрик,- Только я пью свои настойки, они крепче. И обычно у себя дома пью. Не хочется потом хо­дить.

- А где твой дом, если не секрет?

- Ну, это не совсем дом, скорее, это такое уютное и безопасное место.

- Где?

- В лесу.

- В лесу?

- В лесу.

- Как любопытно! - заинтересовался Второй, принимая из рук подошедшей к столу официантки стеклянный конус, наполненный оранжевым напитком.

Он сделал глоток и поморщился:

- Фу! Приторное. На сливовое похоже.

- Да, сливовое, - подтвердил помощник Валайи. - На Ультуане мало виноградников.

- Слушай, - нахально предложил Сергей. - Может, мы тво­ей настойки попьем? В лесу?! Я, признаться, не люблю десертные вина.

- Твоя воля, Древнейший, - согласно кивнул Ульрик, но преду­предил: - Только мой дом в получасе бега.

-Что значит - бега?

- Бега волком. Я для удобства оборачиваюсь волком. Потом, так гораздо безопаснее. В местном лесу водятся свои звери.

- 1ы не против, если я напрошусь к тебе в гости? Готов тоже обер­нуться волком, - спросил Второй.

- Наоборот, это высокая честь для меня, - признался блондин. - Я всегда считал, что Древнейшие предпочитают дворцы.

- Я начинающий Древнейший, - объяснил ему Сергей. - И потом, вечерняя пробежка волком поможет прочистить мне мозги. Я слишком уж много узнал за сегодняшний день. К слову, - он ткнул пальцем в картину над столом, - очень похоже на технику Джован- ни Бацци. Фантастический шалун был, сожительствовал с муравье­дом.

- Наш Торион тоже ого-го, с кем только не сожительствовал, по­милуй его Азуран, - заверил его Ульрик.

...

Помощник Валайи вывел молодого человека самой короткой доро­гой из города на широкий тракт, ведущий в сторону леса, темной сте­ной виднеющегося впереди.

- Перед трансформацией хорошо бы сложить голоса, - предло­жил он, останавливаясь у двух больших придорожных валунов, исчер­ченных указательными стрелками.

- То есть как - сложить голоса? - не понял Сергей.

- В сфере Сафери есть такой знак - две волнистые полоски. Если мы выберем их и потом коснемся друг друга ладонями левых рук, то сможем обмениваться мыслями. Это удобно, когда обернешься в жи­вотное. Животные не умеют говорить, - объяснил Ульрик.

- Поехали, - согласился начинающий Древнейший.

Они одновременно начертали пальцами в воздухе свои имена, вы­звали сложение голосов и соприкоснулись ладонями.

- Кажется, получилось, - услышал в своей голове голос Сергей,

- Получилось, - мысленно отозвался Второй и спросил: - Мы так все мысли друг друга слышать будем?

- Нет, только те, которые хотим, чтобы услышали, - успокоил его спутник и добавил: - Теперь можно трансформироваться.

Сергей вызвал сферу и начал отыскивать на ней значок с изобра­жением волка. К его удивлению, значков оказалось несколько. Не ре­шившись выглядеть в глазах блондина полным профаном, он ткнул в первый попавшийся. Его бросило в дрожь, голова закружилась, да так сильно, что он был вынужден опуститься на четвереньки. Когда через секунду он взглянул на свои руки, то вместо них обнаружил перед гла­зами мощные лапы с длинными острыми когтями.

- Зачем ты обернулся псом-волкодавом? - услышал он голос Ульрика.

Второй повернул голову и увидел стоящего рядом крупного белого волка.

- Еще не освоил искусство ликантропии, - покаялся он.

- Северные волки выносливей, - подумал белый волк. - Хотя волкодавы, пожалуй, посильней. Но у них плохая репутация в лесу. Ладно, если мы встретим какого-нибудь серьезного зверя, я ему сам все объясню. Побежали.

Сергей послушался и двинулся вслед спутнику по залитой бледным светом молодого месяца дороге. Ульрик скоро соскочил с тракта и пом­чался прямо сквозь заросли в лес. Второй подивился физическим воз­можностям своего нового тела - его мощные лапы ритмично молотили землю, увлекая поджарое мускулистое туловище вперед со скоростью рейсового автобуса, его глаза ясно различали в полумраке каждую коч­ку впереди, а слышал он все звуки леса на несколько километров во­круг. Где-то слева хрустнула ветка под чьей-то маленькой лапой, где-то в километре справа по тракту, переговариваясь друг с другом, шли двое мужчин, кто-то крупный далеко позади шагал по насту из прошлогод­них опавших листьев. И запахи! Какими только запахами не был на­полнен лес! Запахи вились вокруг, выдавая каждого своего обладателя, даже если он притаился на ветке в кроне самого высокого дерева. Кста­ти, запахи растительного происхождения и запахи животных значи­тельно отличались друг от друга. Было совершенно невозможно спу­тать запах молодого ельника с запахом спящего в нем раненого оленя. Раненого! Почему раненого? Потому что пахло кровью.

- Ты чувствуешь? - услышал он мысль бегущего впереди Ульрика.

- Я чувствую кровь раненого оленя, он спит в ельнике, - ответил ему Второй.

- Да, ты напрасно выбрал волкодава, - посетовал белый волк. - Волкодавы всегда на первое место ставят охоту. Это отвлекает от все­го остального.

- Я постараюсь это контролировать, - обещал ему Сергей.

- Да уж постарайся, - посоветовал Ульрик. - Если ты трижды в образе попробуешь чью-нибудь кровь, то навсегда останешься волко­давом.

- Приложу все усилия, чтобы не остаться, - заверил Второй, к сво­ему ужасу понимая, что воспоминание о раненом олене не оставляет его.

- Мы скоро будем на месте. Я специально сократил путь, обычно я обхожу эти места. Старайся двигаться тише, рядом Склеп Казириона Безумного, - проинформировал его спутник.

- Кто такой Казирион? - спросил Сергей.

- Казирион - это я, детки, - послышался в его голове вкрадчи­вый ехидный голос.

- В сторону! - крикнул Ульрик и ломанулся направо.

Ничего не успевший сообразить Второй повторил его маневр, и они выскочили сквозь заросли багульника на освещенную луной поля­ну. В центре поляны стоял единорог и смотрел на них.

- Детки, - опять послышался тот же голос. - Вы правильно свернули. Мой склеп в другой стороне, но я не в склепе. Я гуляю.

- Мастер Казирион, мы просто шли домой, - сказал Ульрик. - Я решил сократить путь, потому что со мной совсем неопытный спутник.

- Что ж, идите, детки, домой, - мотнул головой единорог. - Я сейчас сочиняю стихи и не буду вас наказывать, иначе меня покинет вдохновение. Только больше не шатайтесь по чужим территориям. А ты, неопытный, - и единорог явственно взглянул на Сергея, - ты не увлекайся случайными певичками. Тебя любит такая хорошая девушка. А тебя пока любить не за что. Идите.

- Благодарим вас, мастер Казирион! - сказал Ульрик и побежал обратно в чащу.

Когда они отбежали от места встречи с единорогом на порядочное расстояние, Ульрик спросил:

- О какой певичке он говорил?

- Меня чуть не совратила одна в Наггароте, - честно ответил мо­лодой человек и полюбопытствовал сам: - Кто такой этот Казирион?

- Один из лучших мастеров Сафери.

- Почему - Безумный?

- Потому что его никто толком понять не может. Говорят, что он когда-то предложил свою любовь одной из Вечных Королев, она роди­ла ему сына, а потом изгнала из дворца и стала жить со своим коню­хом. Сын Вечной Королевы и Казириона во время Великого Раскола эльфов ушел с Малекитом. А сам Казирион навсегда скрылся в лесу.

- Вечная Королева - конюха?!

- Чему Ты удивляешься? Да, Вечная Королева - конюха. Что, разве королева не может полюбить простого конюха?

- Нет, я как раз удивляюсь закономерности выбора королев. Они почему-то всегда поэту предпочитают конюха.

- Ты не догадываешься, почему?

- Я не хочу даже думать об этом.

- Вот и Казирион, видно, не хотел, но каждая мысль приводила к этой, тогда он перестал думать вообще и стал Безумным. Кстати, мы на месте.

Сергей замедлил бег и огляделся. Впереди стоял огромный дуб, верхушки его корней, словно паучьи лапы, расползлись во все стороны, кое-где переплетясь друг с другом. Белый волк привычно перепрыгнул через один из этих корневых узлов и скрылся под деревом.

- Заходи, мое логово здесь, - услышал Второй.

Перепрыгнув через корни, он обнаружил неприметный со стороны

узкий лаз и пополз внутрь.

Лаз привел его в просторную пещеру, устеленную шкурами. Пещеру заливал уютный желтоватый свет, исходящий от шара под потолком.

- Такие же шары я уже видел в Башне Хоэта, - подумал Сергей.

- Именно оттуда я его и принес, мне Валайа разрешила, - пове­дал ему Ульрик, успевший стать человеком.

- Сукифингам, - с трудом перекрутил свое имя Второй и вернул себе привычный облик.

- Теперь вернем голоса, долго пользоваться возможностью пере­воплощения опасно, отвыкаешь от нормальной речи, - предложил ему хозяин логова. - техника возвращения такая же - значок с линиями, потом хлопаем в ладоши, только уже правыми.

Сказано - сделано. Скоро новые знакомые уже лежали на шку­рах, а Ульрик разливал по двум медным стопкам из большой берестя­ной фляги обещаную им настойку.

- Как тебе. Древнейший, мое самодельное питье? - спросил он, когда Сергей опорожнил стопку.

- На кедровых орешках настаивал, - уверенно констатировал гость.

- На них, на скорлупках от орехов, - подтвердил блондин. - Та­кого здесь не сыщешь! Еще?

- Онегаишимас! - протянул стопку Второй и тут же перевел: - Это значит - с большим удовольствием. По-японски, Сосед-айкидока научил.

- Хай! - хитро сощурившись, чокнулся с ним Ульрик.

После четвертой стопки захотелось и побеседовать, тем более что это и являлось основной целью их знакомства.

- Что же, Древнейший, ты хочешь знать? - подперев голову ру­кой, спросил Ульрик, сидящий на оскаленной медвежьей морде, вен­чающей огромную бурую шкуру.

- А что ты знаешь? - вопросом на вопрос ответил Сергей.

- Почти все, что знает Валайа.

- Ладно, Перейдем к истории. Как все началось, и что происхо­дит сейчас?

- Началось просто - сначала Древнейшие создали идеальный мир для отдыха и познания, который под руководством Магнификуса Первого обслуживали Лизарды. Большие, неповоротливые, но очень хозяйственные создания. Похожи были на лягушек.

- Тьфу ты! - брезгливо поморщился Второй.

- Но зато очень хозяйственные, - повторил хозяин логова. - Ли- зардам прислуживали Сланны. Тоже очень умные. Все звезды пересчи­тали, все горы обмерили. Все записали в книги. Сланнам прислуживали Скинки. Эти только охраняли территории Древнейших. После ухода

Магнификуса Первого Лизарды со Сланнами исчезли, а Скинки одича­ли. Ужасные чудовища! Я однажды пытался изучить район на Юге, где они обитают, так еле лапы, то есть ноги, унес. За мной полдня гнался ящер с пастью размером с эту пещеру. Есть версия, что драконы как вид ведут происхождение от одной летающей разновидности Скинков.

Ну, пойдем дальше: потом Древнейшие устали отдыхать в своих волшебных дворцах на юге и решили поиграть. Они создали эльфов и гномов. Поиграли с ними. То эльфы побеждали, то гномы. Через пятьсот-шестьсот лет Древнейшие привыкли и к тем, и к другим. Древнейшие начали скучать. Решили создать что-то неприятное, к че­му нельзя привыкнуть. Создали орков и гоблинов. Но эльфы и гномы сами легко справлялись с ними. Само собой, были грандиозные сраже­ния, и в них иногда побеждали орки или гоблины, но эльфы с гномами быстро отыгрывались.

И тогда Моор придумал Хаос. По его просьбе Первый создал че­тыре существа направляющие силы Хаоса: существо изменения - Тзинч, существо насилия - Кхорн, существ разложения - Нургл и су­щество порока - Слаанеш. Все они составляли единое понятие - Ха­ос Неделимый - и все они частично обладали способностями друг дру­га. Тзинч изменял сознание людей, и они превращались в сумасшедших живодеров, Слаанеш развращал невинные души.

В определенное время, чаще весной, через Черный Портал на Се­вере в мир поступает поток энергии, который питает искусство сафери и заодно наделяет силами Хаос. Напоенные силой демоны Хаоса вы­ходят из своих укрытий и отправляются на охоту. Они набирают себе огромные армии из попавших под их влияние существ, раса не имеет значения. Набрав армию, Хаос начинает поход против всех сразу. На момент поступления потока энергии у Хаоса ее всегда больше, потому что Хаос ближе к источнику.

Со временем выяснилось, что существ, не способных противо­стоять темной стороне своей души, очень много, больше, чем предпо­лагалось в начале. И на данный момент Хаос - самая перспективная боевая единица. Оно и понятно: что может быть лучше безумия, тще­славия, саморазрушения и порока для войны?! Плюс, конечно, - энер­гия!

Однажды Хаос чуть не уничтожил всех. Это было бы неинтерес­но, и Древние дали задание Лиэардам создать воронку, которая заби­рала бы лишнюю энергию и держала относительное равновесие. Ворон­ка находится здесь - в центре Ультуана. Потом родился Тордион, и Древние взялись за образование империи людей, чтобы Тордион не оказался в обществе дикарей. Раньше людьми никто не занимался. Эльфы и гномы куда интереснее. За короткий срок люди построили се­бе города, овладели ремеслами, развили науку.