И тут в голову девочке пришла неожиданная мысль. А вдруг этот мертвец был богачом? Что, если на трупе есть драгоценности или тугой кошель с монетами?
Сначала она сказала себе, что у нее никогда не хватит духа откопать тело и уж тем более ограбить покойника. Она, конечно, не впервые видела мертвое тело: однажды зимней ночью у нее на глазах прямо на улице умер мальчик - ее ровесник; но в теле, погребенном под песком, было нечто странное, пугающее. Рука о чем-то предупреждала. Эта рука старого человека, - но жесткая и твердая; она словно молила о чем-то Алею и одновременно угрожала.
В конце концов, этот человек мертв, и богатства вряд ли нужны ему… Но что, если она перечит Мойре? Может, она искушает судьбу, пытаясь изменить ход событий, воруя чужую участь? Или Мойра нарочно послала ей этого мертвеца? Неужели это случайность - что Алеа начала раскапывать песок в нужное время в нужном месте?
Девочка вытерла рот рукавом, собираясь с духом, и медленно поползла на четвереньках к торчавшей из песка руке. Внезапно она заметила на одном из пальцев великолепное кольцо с драгоценным ярко-красным камнем. Названия камня девочка, конечно, не знала, но готова была побиться об заклад, что он бесценен. Найденное сокровище словно разрешило ее сомнения и прибавило сил - хотя самая мысль о том, чтобы прикоснуться к трупу, вызывала омерзение. Девочка огляделась вокруг, желая убедиться, что никто ее не увидит, но равнина была пуста.
Алеа протянула руку к кольцу, то сжимая, то разжимая кулак от нерешительности, но в конце концов закусила губу и взялась за дело.
Девочку поразило, какой теплой была ладонь: она думала, все мертвецы ледяные, но этого, должно быть, согревали солнце и песок. Набрав в грудь побольше воздуха, Алеа начала стягивать кольцо с пальца. Это оказалось непросто - палец был слишком сухим, кожа сморщилась и не пускала ободок. Алеа потянула сильнее. Ее била дрожь.
Кольцо наконец подалось. В то же самое мгновение мертвые пальцы сомкнулись на пальцах Алей.
Девочка отчаянно закричала. Рука не разжималась. Она держала ее крепко, давя все сильнее и причиняя боль. Алее казалось, что мертвец хочет утянуть ее под песок. Завлечь в сердце пустыни, чтобы наказать. Внезапно она ощутила рукой странный толчок - он как будто передался ей от руки мертвеца, хотя, возможно, то была всего лишь дрожь страха. Смертного ужаса. Алеа отпрыгнула назад так далеко, как только смогла, вскочила и бегом бросилась к Саратее - вытаращив глаза и крича так, что саднило горло, - а кулак мертвого все грозил ей в спину, вздымаясь из песка.
Волчата родились ближе к вечеру.
Имала ощенилась пятью малышами, и они отчаянно пищали, пока ласковый язык матери не успокоил их. Пять маленьких серо-рыжих комочков с закрытыми глазами, курносыми мордочками и крошечными треугольными ушками были совсем беспомощными. Мохнатые лапы дрожали, упираясь в землю, волчата пытались встать, но равновесия удержать не могли.
Обессилевшая Имала совершенно растерялась. Она пыталась прислушаться к инстинкту, но пятеро волчат не только вызывали у нее нежность, но и ужасно пугали. Волчицу подавляло одиночество. Смерть Таймо означала, что ей придется заниматься выводком самой. Она взглянула на своих малышей, словно стараясь их запомнить. Каждый щенок чем-то неуловимо отличался от других - запахом, окрасом, формой ушей или ростом, и мать сразу научилась их различать. Один из пятерых волчат был самым крупным, толстым, шустрым и смышленым, другой, самый тощенький, едва дышал. Все дети были для Ималы особенными, чудесными и обещали превратиться в замечательных волков.
В нескольких шагах от нее ощенилась Аэна, но от Ималы ее загораживала стая, сидевшая вокруг подруги вожака.
Имала почувствовала укол ревнивой зависти, но тут же повернулась к волчатам, прижимавшимся к ее животу. Ее мучил голод, и она принялась поедать послед, но то и дело облизывала каждого из пятерых детенышей: они жадно тыкались в брюхо матери, ища соски. Кто же из самцов, думала Имала, отвлечется от Аэны и принесет ей немного свежего мяса, и зарычала, чтобы привлечь внимание клана. К ней повернулось несколько голов, но ни один из самцов не посмел подойти, никто не решался наперекор Аэне выказать ласку ее сопернице, - к тому же эта гордячка осмелилась произвести на свет потомство в такой момент, когда клан не нуждался в пополнении.
Имала устроилась поудобнее, носом подвинула волчат поближе к соскам и в изнеможении уронила голову на подстилку - ей требовался отдых.
Ее разбудило сопение малышей. Трое - и в их числе, конечно, самый толстый - уже не только нашли дорогу к соскам, но и поняли их назначение и теперь усердно сосали молоко. Имала издала тяжелый вздох, в котором смешались усталость и облегчение. Когда ее глаза привыкли к свету, она обнаружила, что практически вся стая отправилась на охоту, остались лишь Аэна с малышами - они лежали в тени большого валуна. Волчат у подруги вожака родилось больше, чем у Ималы, и они с самого начала казались крупнее и толще. Аэна подняла на нее глаза и угрожающе прижала уши к голове.
Имала не стала отвечать. Она уже тысячу раз выказывала подчинение, но теперь была слишком слаба и не понимала, почему Аэна с таким упорством утверждает свое верховенство. Возможно, она просто завидует небывалому меху Ималы? Или все дело в законе леса и стаи?
Солнечные лучи, пробиваясь сквозь листву каменных дубов, освещали склоны холмов, словно покрытые пестрой красно-лилово-белой накидкой. Из-под земли проклюнулись первые ландыши. Песнь весны тихонько убаюкивала волчицу и ее малышей, весело стучал по дереву зеленый дятел, порхали в воздухе сизокрылые голуби. Имала готова была снова погрузиться в дрему, но тут на пороге логовища возник огромный волк. Очевидно, он охотился в одиночку - в зубах зверь держал кролика. Это был JIxop, величественный и благородный самец, не уступавший в силе Эгано. На мгновение Лхор остановился, положил свою добычу на землю и пометил ее. Он ясно давал понять, что это его добыча. Аэна наградила его презрительно-высокомерным взглядом и отвернулась, положив голову на своих волчат.
Волк вскочил и начал рвать шкурку кролика клыками, придерживая лапой. Он скалился и рычал, пока не освежевал дичь, и принялся есть, поглядывая то на одну, то на другую волчицу. Неожиданно Лхор вскочил и, против всяких ожиданий, отнес остатки кролика Имале и сел рядом, как будто приглашая ее поесть. Та не знала, на что решиться; Аэна низким ворчанием выказала свое недовольство, но вступить в единоборство с Лхором не смела, а Эгано был далеко. Волк подошел еще ближе и подтолкнул мясо прямо под нос Имале, так что волчица уже не могла отказаться. Она схватила тушку и не остановилась, пока не съела все, до последней косточки.
Лхор повернулся и исчез в лесу.
Глава 2
Новый дом
Великий Друид Альдеро стоял перед таинственным чертогом Шанха. Силы у него кончались, но он был счастлив, потому что нашел наконец тайное убежище, которое искал вот уже скоро год. Альдеро был стар, но упорством и решимостью не уступал молодым. Он сможет наконец выполнить то, что должно! Это станет ему долгожданной наградой - возможно, последней. Альдеро был один, но он почти физически ощущал силу собратьев-друидов, которые думали о нем на другом конце света. Ему это было необходимо.
Здание цвета золотистой охры, сточенное временем, словно вырастало прямо из внутренностей горы. Дворец, высеченный в этой желтой скале, был великолепен, но от него исходила невидимая угроза. Что за колдовство сделало его незримым для людей? Кто мог создать это чудо, кроме древнего народа, чье знание исчезло вместе с ним? Изящные, устремленные вверх линии стен гармонично переходили в своды арок и окон, являя миру застывшее чудо красоты. Бессмертной, высеченной в камне.
Солнце не проникало в святилище. Все казалось спокойным и холодным, нетронутым, почти мертвым, но Альдеро знал: его враг затаился внутри чертога. Он чувствовал его присутствие, словно читая знаки на поверхности камня и в глубине таившихся по углам теней. Враг поджидает Альдеро, готовясь убить его, но путь назад отрезан, а битва неизбежна - вот что гласили величественные письмена на темном своде над вратами чертога Шанха.
Морщинистое лицо Альдеро с длинной седой бородой скрывала тень коричневого капюшона. Он медленно положил меч на землю у своих ног, зная, что тот ему больше не понадобится. С этим врагом мечом не сразишься. Друид освободился и от заплечного мешка, и от перевязи.
Альдеро шагнул вперед и воздел руки к небу - возможно, последний раз в жизни. Он ощутил, как в него проникает сила, как она бежит по жилам, растекается в крови, обостряя восприятие и проясняя ум. Он полностью владел своим телом. Альдеро положился на силу, на ту духовную мощь, которой умеют управлять люди его касты, - на сайман.
Переступив высокий порог, он погрузился в морозный холод. Тень зыбкой границей отделяла внешний мир от ледяного пространства чертога. Воздух был пропитан злом. Злом, которое затрудняло каждый шаг Альдеро. Ему казалось, что чей-то взгляд караулит его в темных углах и следует за ним в полной тишине. Вскоре его глаза привыкли к полумраку, и он увидел, что стоит в огромном зале. Наверх уходили две параллельные лестницы, стены терялись в вышине в игре теней и света. По полу скользили редкие солнечные лучи, и пылинки разноцветной радугой вспыхивали в воздухе - зрелище великолепное и одновременно жуткое, как в потревоженной усыпальнице. Но Альдеро не позволял себе отвлекаться на красоту. Он понимал, что должен думать только о битве. Выжить или умереть.
Сайман медленно разогревал его тело и воспламенял чувства. Звуки и блики окружали его, и Альдеро начал внутренним зрением обследовать каждый закоулок, отыскивая след, надеясь услышать биение чужого сердца. Но в зале не было ничего, кроме четырех гладко отполированных каменных стен. Друид закрыл глаза и сразу понял, что ему следует идти наверх. Альдеро начал бесшумно подниматься по левой лестнице, ведомый сайманом.
Как только он шагнул на последнюю ступеньку, за его спиной с оглушающим грохотом опустилась потайная стена, отрезав путь к отступлению. Когда Альдеро открыл глаза, голова у него гудела. Выбора не осталось. Судьба медленно опустила занавес. Друид, совладав с собой, огляделся и узнал место, некогда явившееся ему в видении. Просторный прямоугольный покой, колонны справа и слева, покрытые гнусными изображениями, потолок терялся где-то в вышине. Откуда-то издалека доносились нечеловеческие крики. Багровое свечение в глубине комнаты всполохами отражалось от стен. В центре, где в гигантских чашах с вязкой красной и черной жижей гулко лопались пузыри, поверху был перекинут каменный мостик. У задней стены стоял трон - зловещий, высокий и узкий, сделанный, похоже, из человеческих костей.
На троне, словно статуя из черного камня, темнел силуэт Маольмордхи. Властелин горгунов, Повелитель герилимов, Носитель Темного пламени. Тот, кого друиды называли Отступником. Он был тут. Он терпеливо ждал Альдеро, положив руки на резные подлокотники. В его глазах сверкала смерть былых и будущих врагов. Он не двигался, но сама его поза излучала могущество, медленную разрушительную силу, которой ничто не может противостоять. В этом безмолвном существе больше не было ничего человеческого - ни во взгляде, ни в зловещей улыбке.
Альдеро шел по узкой лестнице, стараясь не утратить взаимодействия с источником своей силы, превозмогая страх, отравлявший ему душу. Враг был прямо перед ним. Схватка неизбежна. Их встреча могла закончиться лишь смертью, и его противник, казалось, заранее знал исход битвы.
- Итак, один из вас наконец нашел меня…
В голосе Маольмордхи звучала смертельная ненависть к друидам. Ненависть, вскормленная временем. Необратимая. Убийственная. Воспоминание о ране, которая никогда не затянется, о ране, превратившей его в чудовище.
- Я пришел убить тебя, - произнес Альдеро, черпая из глубины своего существа уверенность и достоинство, подобающее друиду.
Но сколь бы искусен ни был Альдеро в друидической магии, он не мог совладать со страхом - ведь предстояла схватка с самым опасным из врагов. Маольмордха разразился хохотом. Он вскочил с трона и поднял руки над головой. Его сильное тело, наполовину состоящее из черного металла, наполовину из живой плоти, озарилось багровым светом, окружавшим трон. Маольмордха наклонил голову вперед, и Альдеро увидел вздувшиеся жилы на бритом черепе. Глаза врага вспыхнули огнем, его смех заполнял все окружающее пространство, враг словно увеличивался в размерах. Внезапно смех превратился в вопль ярости. Воздух в зале раскалился, пол задрожал, в бассейнах забулькала лава.
Застигнутый врасплох Альдеро сомкнул вокруг себя облако силы, защищаясь от неминуемого нападения, и сайман заплясал вокруг его тела.
Неожиданно голос Маольмордхи стих, и он кинулся на Альдеро, как хищник на добычу.
Альдеро увернулся, едва не упав в клокочущую жижу, и оказался на каменном мостике, готовясь отбить новое нападение. Довольно защищаться - необходимо переходить в наступление. Надо и тело наполнить обжигающей силой, чтобы тоже вырасти, и друид закричал, собирая сайман в жилах, но Маольмордха снова напал.
Очертания тела Отступника растворились и вспыхнули огнем, Альдеро оторопел, и Маольмордха воспользовался его замешательством. Превратившись в огненный шар, он взлетел в воздух и взорвался прямо перед друидом. Альдеро успел собрать силу перед собой и прикрыться ею, как щитом. Тело Маольмордхи, простертое у ног друида, вновь обрело человеческий облик, он потянулся, как кошка, стряхивая с себя язычки пламени.
Альдеро завертелся винтом и попытался ударить врага двумя кулаками, но Маольмордха увернулся так стремительно, как не сумел бы сделать ни один человек, потом снова рассмеялся и начал медленно кружить вокруг Альдеро, глядя на него с презрением, ненавистью и вызовом.
Внезапно он оскалился, как бешеный волк, и секунду спустя его тело плавно развоплотилось - перед Альдеро оказался не один, а четыре противника. Удары сыпались на него со всех сторон, воспламенившиеся руки Маольмордхи погружались в незримый щит Альдеро, и у старика не было сил противостоять яростной атаке. Друиду опалило левый бок, потом живот, он упал на колени, крича от боли, и утратил власть над сайманом.
Обезоруженный, ошеломленный, Альдеро больше не мог сопротивляться. Боль в животе прожигала насквозь, он стал уязвим, он покорился. Маольмордха вернул себе человеческий облик и склонился над противником.
- Назови мне имя Самильданаха! - приказал он замогильным голосом.
Альдеро не мог противиться словам заклятия. Он заговорил против своей воли:
- Самильданаха зовут Илвайн, - пролепетал он, и на губах у него запузырилась кровь. - Илвайн Ибуран. Но другие уничтожат тебя прежде, чем ты до него доберешься. Маольмордха… можешь меня убить, теперь братья знают, где ты.
Маольмордха расхохотался:
- Я рад, что ты со мной, Альдеро…
Друид медленно поднял голову и удивленно посмотрел на своего мучителя:
- С тобой?
Маольмордха закрыл глаза. Мгновение спустя его рука вытянулась, превратившись в длинный клинок из блестящего металла, и обрушилась на Альдеро, разрубив его тело от плеча до пояса.
Когда дым вокруг них рассеялся, Маольмордха с улыбкой на губах наклонился и схватил за руку умирающего врага, который истекал кровью на каменном полу.
- Прощай, несчастный безумец, - прошептал он и вернулся на трон, предвкушая новые жертвы.
А в другом конце зала по телу Альдеро пробежала последняя судорога.
Когда Алеа добралась наконец до главных ворот Саратеи, свет погас почти во всех домах. Задыхаясь от усталости, она уселась, упершись одной ладонью в землю, а другую положила на живот, словно пытаясь утишить боль. Ее тошнило. Что с ней? Почему ее корежит изнутри? Алею охватила паника, переходящая в дурноту, ее вырвало, из глаз хлынули слезы.
Потом девочка подняла голову и глотнула свежего воздуха.
Издалека доносился смех людей, ужинавших на открытом воздухе, со скрипом закрывались ставни… Саратеа медленно вплывала в ночь под благосклонным взглядом Мойры.
Несколько долгих мгновений девочка сидела неподвижно, пытаясь отдышаться и собраться с силами. Горло саднило так, что Алеа не знала, сможет ли говорить. Она сунула руку в карман, чтобы проверить, не пропало ли кольцо. Она уже раз десять проверяла. Ей ни за что нельзя потерять кольцо, оно подтвердит ее рассказ, будет доказательством!
Ощутив затылком холодный поцелуй ветра, Алеа решилась наконец войти в ворота и найти Фарио, капитана местного гарнизона, чтобы все ему рассказать. Девочка знала, что он каждый вечер приходит на центральную площадь, к харчевне "Гусь и Жаровня", где собираются игроки в фидчел.
Она бежала по кривой улочке к центру Саратеи, стараясь держаться подальше от струящегося по ее середине потока нечистот. В этот вечерний час над селением плавали запахи жареного мяса, тянуло теплым сухим дымом от горевших в очаге смолистых поленьев.
Голубой лунный свет постепенно вытеснял с небосклона солнечный, в открытые окна можно было видеть янтарное пламя, весело пляшущее в очагах.
Вдалеке показалась центральная площадь, Алеа разглядела в толпе игроков капитана Фарио в кожаном колете с ласточкой на груди, гербом графства Сарр. Свой кожаный шлем он зажал под правой мышкой, а длинные кожаные перчатки держал в левой.
У капитана вошло в привычку приходить вечером к дверям харчевни "Гусь и Жаровня" и беседовать с жителями. Он являлся, чтобы разнюхать настроения обывателей и послушать сплетни, в которых было много полезного для безопасности Саратеи… Саррцы слыли самыми говорливыми подданными королевства Гаэлия.
- Говорят, наш король собрался жениться, - объявил доверительным тоном один из игроков. Выговор выдавал в нем саррского крестьянина.
- Лучше бы занялся христианами да Харкуром, - вступил в разговор другой. - Я вот слыхал, что эти посвященные собираются прислать сюда своих Воинов Огня, чтобы они обратили нас - кого добровольно, а если не получится, то и силой… По мне - так стоит повесить графа Ал'Роэга, отнять у него Харкур и покончить с христианами.
Стоявшие вокруг люди согласно закивали - все, кроме Фарио, хранившего невозмутимость, как и полагалось капитану королевской гвардии.
- Двоюродный брат рассказал мне, - вступил в разговор еще один собеседник, - что Воины Огня уничтожили целую деревню из-за того, что жители не захотели принять их проклятого епископа.
- Томаса Эдитуса.
- Если этот дурак Эоган ничего не сделает, христиане всех нас перережут.
- Не говорите так о Верховном Короле! - вмешался Фарио.
Саратейцы на мгновение умолкли. Присутствие капитана заставило их слегка придержать языки.
- Это правда, что он собирается жениться? - спросил наконец один из мужчин.
- Правда, - важно ответил Фарио.
- Невеста - галатийская дама?
- Я слышал, это девушка из нашего графства…
- Девушка из Сарра? - удивились саратейцы.
Капитан, не отвечая, нахмурил брови и устремил взгляд в конец улицы.
- Что там за девчонка? - спросил он, и головы всех присутствующих повернулись на север.
Из последних сил Алеа выбежала на центральную площадь.
- Капитан! Капитан! - звала она, шатаясь от усталости.