Но король старел, и его сын Эрсен начал терять терпение. Он был честолюбивым и тщеславным юношей и мечтал об одном: занять место отца, чтобы управлять королевством по собственному разумению. Королева, его мать, умерла несколько лет назад, и король, слишком занятый делами державы, не уделял сыну должного внимания, о чем и сокрушался потом всю оставшуюся жизнь. Так часто случается с занятыми отцами. Но несчастный король Толанд, повторяю, был человеком справедливым и добрым. Он как мог позаботился об образовании сына, построив для него великолепный город на острове со странным названием Мон-Томб, или Могильный Холм. Мюр Оллаван стал городом образованных людей, ведь туда пригласили лучших ученых со всего света. В то время - до прихода друидов - знание передавалось через книги. Друиды потом открыли нам, что истинное знание передается изустно, как драгоценная тайна. Скажу вам вот еще что: именно на развалинах этого города Томас Эдитус построил Университет, потому что он верит в чтение и письмо. Признаюсь - я невысокого мнения об этом самом Эдитусе, но его библиотека - самая богатая из всех, что я видела в Гаэлии. Я побывала во всех городах нашего мира, видела Фарфанаро, Тарнеа, Провиденцию, Риа и даже большие города за Южным морем, но университетской библиотеке нет равных. В скриптории работают день и ночь, переписывая книги со всего света на выделанную кожу. В Мон-Томбе находится единственный экземпляр Книги Вторжений, карты мира, начертанные моряками Бизани… Понадобится не одна жизнь, чтобы прочесть всю библиотеку.
Но вернемся к нашей истории. Проведя несколько лет в Мюр Оллаване, принц Эрсен стал очень образованным человеком. Конечно, с друидами принц сравниться не мог, но он хорошо знал земные чертежи, историю и древние учения. Королевство жило в мире с соседями, но Эрсен настоял, чтобы его приобщили к тайнам военного искусства, обучили стратегии и тактике ведения боя. Принцу не нравилось миролюбие отца, он хотел извлекать выгоду из всех земель Короны, до которых у Толанда не доходили руки. Ученость, наделенная властью, но лишенная доброты, никому не приносит пользы.
И вот, еще не став королем, молодой Эрсен решил объехать страну и утвердить свою власть над подданными отца, ввести новые налоги и проверить, все ли подчиняются королевскому закону, - как он сам его понимал. Эрсен прошел походом из конца в конец королевства с конным войском в триста человек, и подданные, почитавшие и любившие Толанда, возненавидели его наследника за жестокость и себялюбие. Эрсен был даровитым вождем: он ловко манипулировал людьми и гладко говорил, так что ему без труда удалось убедить воинов в правоте своего дела. Не прошло и нескольких недель, как триста спутников Эрсена превратились в тупых и послушных скотов.
До короля в его замок Амельсон стали доходить жалобы, и Толанд впал в глубокое отчаяние и тоску. Он был стар и знал, что, когда умрет, жители королевства станут подданными его сына, чья жестокость росла день ото дня. Король утратил влияние на наследника и с тревогой спрашивал советников, как ему поступить, но все они предлагали один-единственный выход: избавиться от недостойного отпрыска. Король не мог на это решиться и страдал все сильнее.
Однажды утром, когда Толанд пребывал уже на самом пороге смерти, во дворец явился странный гость - он был одет во все черное, лицо скрывал капюшон плаща - и попросил об аудиенции. Придворные не хотели его пускать, но незнакомец проявил настойчивость, и его отвели к постели Толанда. Очень может быть, что тут не обошлось без магии.
Пришелец был высок, худощав и изящен. Что-то в его облике внушало почтение, - в нем явственно ощущалась королевская стать.
- Государь, - начал он и откинул капюшон, явив взору Толанда тонкое, изумительно красивое лицо с кожей, цветом напоминающей кору юного дерева, и высокие заостренные уши, - я - Оберон, король сильванов, и пришел из Борселийского леса, чтобы предложить вам нашу помощь.
- Король? Еще один король в моем королевстве? - задыхаясь, прошептал Толанд.
Сильван вынул из кармана цветок - совсем высохший, он сохранил чудесный розовый цвет.
- Каждый год Дерево Жизни нашего леса приносит цветок, который мы, сильваны, зовем Мускарией.
- Что еще за Дерево Жизни и кто это живет в моем лесу? - рассердился король.
Но сильван, не отвечая Толанду, повел рассказ - тихо и спокойно, как будто говорил с ребенком:
- Тот, кто съедает этот цветок, молодеет на год. Это подарок Дерева Жизни. Легенда гласит: если человек будет каждый год съедать новую Мускарию, он не умрет никогда.
Толанд нахмурился и с тревогой взглянул на советников, стоявших за спиной сильвана. Но тех цветок интересовал куда больше, чем умирающий монарх.
- Съешьте этот цветок, государь, а народ сильванов каждый год будет приносить вам в дар новый. Вы никогда не умрете, и вашему сыну не бывать королем.
Оба монарха - сильван и человек - проговорили до конца дня, а когда солнце скрылось за розовыми вершинами Гор-Драка, король Толанд принял дар сильванов.
Каждый год король съедал цветок и молодел. Очень скоро он обрел былую силу. Принц Эрсен, поняв, что его лишают будущего, совершенно обезумел и повел на отца армию в пятьсот человек. Но войско короля оказалось сильнее, и Эрсен нашел свою погибель на поле боя. Король Толанд горько оплакивал смерть сына.
Год спустя король отказался принять от сильванов Мускарию. Вторая жена родила ему сына, и, когда наследник достиг совершеннолетия, король взял с него клятву соблюдать заключенный с сильванами договор.
Следующей зимой король Толанд умер. Его сын стал справедливым и добрым правителем. Он сдержал обещание, данное его отцом королю сильванов, так же поступали все потомки Толанда.
- А что это было за обещание? - спросила Алеа певицу, которая закрыла глаза и словно бы ждала этого вопроса.
- Что Борселийский лес и его тайны навечно останутся под защитой монарха. Вот почему мир так мало знает о сильванах, а некоторые маленькие девочки даже полагают, будто их и вовсе не существует…
Все посетители харчевни дружно захлопали бардессе, некоторые весело смеялись. Фейт подмигнула Алее, снова взяла арфу и запела:
Один. Единому песни нет,
Ибо одно едино для всех,
Что были, есть и пребудут: Смерть.Два - повозку тащат волы,
Везут паяцев вниз под уклон
И сами падут - бедняги!Три - мирозданье из трех частей,
Три начала и три конца,
Три царствия Самильданаха.Четыре оселка на оси,
Чтобы точить мечи храбрецов
На четыре стороны света.Пять годов в потоке времен
Для богов, зверей и людей,
Пять - это срок начала.Шесть растет живительных трав -
Гном разводит огонь в лесу,
Целебное зелье варит.Семь светил горит наверху,
Семь у арфы звенящих струн,
Вселенная семизвучна.Восемь буйных земных ветров
Весть возносят с восьми морей
Вверх, на высоты битвы.Девять лютенов пляшут в лесу,
Девять герилимов по следу мчат,
Девять знаков мир исчисляют.Десять вражеских кораблей
С юга движутся к берегам,
Несут разор и погибель.Одиннадцать церковных вождей
Безоружны - сломаны их клинки,
Кровь пятнит одеянья.Двенадцать месяцев - это год;
Двенадцать Великих Друидов - предел:
Так замыкается круг.
Поздно ночью, когда последний посетитель покинул харчевню, Алеа поблагодарила хозяев и отправилась в приготовленную для нее комнату. Девочка ужасно устала, у нее снова разболелся живот, и она мечтала отдохнуть.
Алеа хотела спать, но сон не приходил, слишком бурным оказался прожитый день. Девочка спрашивала себя, чем закончится ее встреча с хозяевами харчевни. Алеа ни на мгновение не верила, что задержится у них. Она ведь ни с кем никогда долго не дружила. Кроме Амины…
Воспоминание о подруге пронзило ее, как молния в ночи.
Амина Салиа, дочь кузнеца, сердечная подружка… Когда обеим было одиннадцать лет, они встречались каждый вечер по секрету от всего остального мира. Придумывали игры, дарили друг другу подарки, сообщали, как прошел день. Амина говорила о кузнице отца, Алеа посвящала ее в тайны выживания на улице, подруги страстно мечтали оказаться в один прекрасный день где-нибудь подальше от этого скучного селения с его дурацкими законами и правилами. Они часто залезали на крышу, наблюдали сверху за этими болванами - взрослыми - и смеялись над ними.
Дружба с Аминой перевернула жизнь Алеи. Впервые на нее смотрели с восхищением. Впервые ее слушали и - главное! - понимали. Девочка совершенно изменилась: вместе с одиночеством кончилось детство, Алеа перешла в тот замечательный возраст, когда человек учится доверять себе самому и извлекать пользу даже из неудач. Подруги так хорошо понимали друг друга, потому что чувствовали одинаково, - часто один взгляд заменял им десяток слов. Они воображали, что им каждый день будет что рассказать друг другу и они придумают новые игры и переживут новые приключения. Им казалось, что это счастье дано им навсегда, и поклялись, что никто и ничто не разлучит дочь кузнеца и Дочь Земли. Что их дружба будет вечной… Увы, кто не давал подобных клятв?
А потом наступил вечер, когда Амина не пришла на свидание.
На следующий день она объяснила Алее, что ее отец умер и тетка забирает ее жить в Провиденцию, столицу Гаэлии.
Алеа никогда больше не виделась с Аминой и снова погрузилась в безмолвное одиночество, на которое была обречена с детства. Алеа смирилась с жизнью всеми забытой сироты, которую уготовила ей Мойра.
Алеа вздохнула, образ Амины улетучился из ее мыслей, и она постепенно погрузилась в сон.
Среди ночи она проснулась. Живот болел все сильнее, она встала и почувствовала, что по ногам течет что-то горячее.
Перепуганная до смерти, Алеа подбежала к окну и в бледном свете полной луны разглядела кровь на внутренней поверхности бедер. Девочка закричала от ужаса и, сжав голову руками, сползла по стене на пол. Она была на грани обморока, из глаз лились слезы, стучало в висках, болел низ живота. Алее казалось, что голова у нее вот-вот разорвется. Она не понимала, что происходит, и подумала было, что умирает, что у нее сейчас вытечет вся кровь и все будет кончено. Девочка решила, что Мойра наказывает ее за кражу. А может, мясник Альмар наслал на нее порчу?
Внезапно Алеа показалась себе ужасно нечистой, ей была омерзительна кровь в этом месте, она должна отмыться, если хочет заслужить прощение Мойры. Алеа залезла в таз с водой, стоявший рядом с кроватью, и в этот момент на крик девочки в комнату влетела перепуганная Тара.
- Что случилось? - спросила она, глядя на голую рыдающую Алею.
Девочка была так растерянна, что смогла лишь прошептать "кровь…" и кивнуть на свой живот, а потом из ее огромных глаз снова ручьем потекли слезы.
Толстая трактирщица подняла брови и облегченно расхохоталась. Алеа так удивилась, что тут же перестала рыдать и даже чуточку обиделась. Она подхватила полотенце, которое с доброй улыбкой протянула ей Тара, и села рядом с ней на кровать.
Следующие полчаса Алеа слушала Тару. Трактирщица объяснила девочке, что это случается со всеми маленькими девочками, когда они становятся девушками, и что она может даже гордиться тем, что случилось, а беспокоиться вовсе не о чем.
- Природа похожа на тебя, Алеа. Ты становишься частью великого круговорота. Есть времена года, есть сроки жизни и смерти, солнце восходит и садится, лунный диск убывает и рождается снова. Когда у девушки начинаются месячные, она входит в этот круговорот, понимаешь? Таков закон естества.
Алеа мало что понимала, но она впервые ощутила тепло материнской заботы, ей объяснили, что она больше не ребенок, успокоили, и она мирно уснула, положив голову на колени умиленной трактирщицы.
На следующее утро Алеа получила лучший в своей жизни завтрак и целый час наслаждалась едой и благодарила хозяев. У девочки никогда не было такого хорошего настроения, теперь она твердо знала - это Мойра послала ее вчера в ланды и помогла отыскать спрятанное под песком тело. Все изменилось. Она больше не ребенок. Жизнь станет совсем иной.
Наутро в харчевню завернул капитан Фарио. Он хотел задать Алее несколько вопросов, потому что не нашел в ландах никакого тела и спрашивал себя, что же в действительности произошло. Девочка предпочла солгать, чтобы ее оставили в покое, и заявила, что все придумала, а кольцо нашла в дюнах. Капитан нахмурился и попросил Тару и Керри последить за Алеей, пока он не разберется до конца в этом странном деле.
Алеа провела в харчевне несколько недель. Она помогала хозяевам, постигала секреты нового ремесла, подружилась с завсегдатаями и даже научилась пропускать мимо ушей плоские шутки перебравших саратейцев. Она горько расплакалась всего один раз - когда бардесса Фейт покинула Саратею…
Каждый вечер, когда уходили последние посетители, Алеа мыла пол в большом зале, раскатывала поленья в очаге, чтобы огонь погас не сразу, и поднималась к себе, поблагодарив Тару и Керри. У нее вошло в привычку доставать перед сном кольцо и любоваться им при свете свечи. Оно было ее единственным имуществом, единственным сокровищем. Алеа все время пыталась понять, что могли означать символы, выгравированные внутри кольца. Две руки над сердцем и короной. Алеа думала, что сердце символизирует любовь, а корона - королевскую власть… Но что они означают вместе? Она надевала кольцо на палец и засыпала, думая, что оно приносит ей удачу: да, Мойра посылает ей новую жизнь.
С каждым днем Алеа все сильнее привязывалась к Таре и Керри. Они обращались с ней, как с родной дочерью, слушали ее, говорили с ней, учили всем тем вещам, которых она не узнала в детстве, и даже начали давать ей немного карманных денег за работу. В эти первые недели Алее казалось, что она попала в сказку.
Но через некоторое время девочка поняла, что скучает по былой свободе, что она здесь не на месте. Не всем она тут нравится, в глазах некоторых посетителей она читала ненависть. Алеа с трудом подлаживалась к жизни Тары и Керри, к их образу мыслей, обычаям и привычкам. Быт этих великодушных людей казался девочке тоскливым до невозможности, в нем не было ни малейшей неожиданности. Однажды вечером, крутя по привычке кольцо на пальце, Алеа спросила себя, а подходит ли ей эта новая жизнь.
Да, ей хорошо тут, в харчевне, но что-то, таящееся в самой глубине души, гонит ее прочь. Иногда ей позарез необходимо одиночество, полная свобода и даже опасность. Алеа скучала по своей бродяжьей жизни, по улице, по страху и тайнам - не настолько, чтобы отказаться от нового существования, но достаточно сильно для того, чтобы убегать по вечерам на несколько часов в надежде снова испытать те - изначальные - чувства. Керри и Тара не удерживали ее и не обижались, понимая, что девочке необходимо время, чтобы привыкнуть. Когда Алеа возвращалась, они встречали ее улыбками, словно хотели сказать, что всегда ей рады и не торопят ее. У Керри и Тары, на их общее горе, своих детей не было. Они не знали, правы ли, но отдали бы все на свете, чтобы сделать Алею счастливой. Ничто не радовало добряков так, как радостный свет ее синих глаз.
- Девочке нужно чувствовать себя свободной, - объяснил трактирщик жене, услышав, что Алеа вернулась за полночь. - Я вообще не понимаю, как это она так быстро тут освоилась. Фарио - и тот удивляется!
- Да знаю я, знаю, вот только боюсь, что однажды вечером она не вернется! - призналась Тара. - А если на нее нападут?
- Она до сих пор неплохо справлялась одна. Признайся, ты просто боишься, что она не захочет остаться с нами…
- А ты разве не боишься?
Трактирщик ничего не ответил. Ну конечно, он боялся, и его жена это прекрасно знала. Керри стал самым счастливым человеком на свете с тех пор, как в их доме появилась Алеа. Девочка многое изменила, ее присутствие в доме оживило нежную привязанность Керри и Тары друг к другу. К несчастью, Керри знал, что навсегда девочка с ними не останется.
Однажды вечером, прогуливаясь перед ужином по улицам Саратеи, Алеа невольно подслушала разговор двух жителей. Мужчины сидели на каменном бортике фонтана и судачили о Верховном Короле Гаэлии.
Эоган Мор был не самым любимым из королей, правивших островом. Злым его никто бы не назвал, но поговаривали, что он - игрушка в чужих руках, да и храбростью не славится. Эоган не умел противостоять друидам и слишком быстро отказался от войны с харкурскими священниками. Короче говоря, Эогану было непросто заставить пять графств Гаэлии считаться с собой. Но одна новость все-таки обрадовала обитателей Сарра, самого бедного графства острова: Верховный Король собирался взять в жены уроженку Сарра, больше того - девушку из Саратеи!
Алеа незаметно подобралась ближе.
- Как ее имя? - спросил собеседник постарше.
- Амина. Малышка Амина Салиа, дочь кузнеца, помнишь ее?
Алеа чуть не подпрыгнула, услышав имя своей детской подружки. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы осознать услышанное. Амина выходит замуж за Верховного Короля? Быть того не может!
- Но ей ведь нет и пятнадцати! - воскликнул старый саратеец.
- Как раз исполнилось, - ответил другой. - Когда ее отец умер, она отправилась жить в Провиденцию, к своей тетке. Там она училась у одного друида и оказалась такой способной, что в прошлом году стала ватом! Великая Мойра, она совсем кроха - вся столица только и говорила, что о чудо-ребенке! Малышка из Саратеи, представляешь? Там ее и приметил Верховный Король…
- Как, по-твоему, она позаботится о нас, став королевой? Возможно, Верховный Король обратит наконец внимание на графство Сарр?
- Надеюсь, - вздохнул молодой саратеец.
Алеа не верила своим ушам. Она взглянула на кольцо на пальце и улыбнулась. Угу, ее жизнь меняется! Девочке хотелось одного - отправиться в трактир "Гусь и Жаровня" и рассказать все Керри и Таре. Алеа повернулась и побежала на другой конец Саратеи. Сердце ее бешено колотилось. Прохожие улыбались: давненько Алеа не носилась так по улицам.
Запыхавшись, она влетела в харчевню и, проскользнув мимо столиков, отправилась на кухню, где и нашла Керри и Тару. Они удивленно переглянулись, спрашивая себя, что могло случиться с девочкой.
Алеа, захлебываясь и тяжело дыша, пересказала им всю историю. Закончив объяснять, кто такая Амина и что она для нее значила, Алеа заключила:
- Я должна попасть в Провиденцию!
Тара бросила на мужа встревоженный взгляд. Она догадывалась, что сейчас будет.
- Алеа, - начал Керри, подвигая девочке стул, - успокойся… Я понимаю твое волнение, но не надо торопиться! Скажи-ка, ты уверена, что она тебя узнает?
Алеа удивилась - она ждала совсем иного ответа и не понимала, как может Керри сомневаться в Амине. Нет, дело тут в чем-то совсем другом.
- Ну конечно узнает! - запальчиво воскликнула она, хмуря брови.
Керри обернулся к жене, ища взглядом поддержки, но Тара была смущена не меньше мужа. Керри прикусил губу, снова посмотрел на Алею и неловко улыбнулся.
- И что с того? - огорченно спросил он. - У нее наверняка найдутся дела поважнее, чем возиться с подругой детства, которую она не видела тысячу лет… Ей надо готовиться к свадьбе… Алеа, я… Не думаю, что это хорошая мысль - свалиться Амине на голову… без предупреждения…
Наконец Алеа поняла: Керри пытается объяснить, что возражает против ее путешествия.