Я перестал идти. Я понимаю это сейчас, но тогда не понимал.
- Ты кто?
- Приходи завтра в наш храм на юге, - сказал леопард, - и ты узнаешь меня.
В коридоре появился свет. Возможно в одной из комнат за моей спиной зажгли лампу или очаг, свет которого выходил из-под двери. А может быть взошла луна. Не знаю. Однако стало светлее, и я увидел всего зверя, большого черного кота, большего, чем самый большой человек.
- Смертный, ты хочешь сразиться со мной? - В вопросе была смерть и чудовищная жестокость.
- Я бы не хотел, - сказал я и в жизни я не говорил более правдивых слов. - Но я должен вернуться в комнату этажом выше, а ты стоишь у меня на пути. Если я буду должен убить тебя для этого, я убью.
- Только попробуй и сразу умрешь!
Я ничего не сказал.
Он улыбнулся так, как улыбаются коты. - Неужели тебе неинтересно, кто я такой? Ты сказал, что животные не говорят. Я говорю. На самом деле должен тебе сказать, что я единственный зверь, который так делает. Я объясняю, и я - дух правды.
Кто-то - не помню кто - давным-давно сказал мне, что боги иногда принимают форму животных. Теперь оказалось, что я знаю это.
- Не собираешься ли ты сразиться с богом?
- Да, если я должен, - сказал я.
- Ты действительно мужчина. Я убью тебя, если будет необходимо, но я скорее хотел бы твоей дружбы. Знай, что я друг многих мужчин, и всегда буду другом Человека.
Как мне кажется, я кивнул.
- Иногда даже людей вроде тебя. Послушай. Мой хозяин дал свою домашнюю зверюшку одному верующему. Ты знаешь его. Эту зверюшку украли злые люди. Она вернулась к моему хозяину, плача и жалуясь. У тебя самого есть кошечка. Представь себе картину.
Откровенно говоря я думал только о том, что разговариваю с богом и меня сейчас убьют. Я сделал один шаг, второй, и вздрогнул, как если бы пробуждаясь от напавшего на меня сна. Опять раздались шаги обутых в сандалии ног, на этот раз идущие сверху.
- Я пришел разобраться, - сказал леопард, - и, если потребуется, помочь верующему. Многие боги пытались убить меня, но не получилось ни у кого.
Ноги в сандалиях были уже за его спиной.
- Мой хозяин дал ему помощницу. - Леопард махнул хвостом взад и вперед, как кот, высматривающий добычу. - Прощай.
Только в это мгновение я вспомнил о стуле, который принес, чтобы использовать как щит. Я замахнулся им на леопарда, но он уже исчез.
Стул ударился о пустые ступеньки. Ноги в сандалиях были уже далеко внизу. Шаги быстро затихали… и исчезли.
Когда я вернулся в комнату, Мит-сер'у еще спала, в луже крови. Я отрезал кусок от моей головной повязки и быстро перевязал ее. Нехт-нефрет услышала ее стоны и прибежала на помощь. Он подняла слуг гостиницы, заставила принести чистые тряпки и зажгла эту лампу.
- Мне приснилось, что у меня появился самый замечательный браслет, - сказала нам Мит-сер'у. - Он из рубина, и обвил мое запястье как кольцо огня - такой браслет могла бы носить царица.
- Ты видела, кто порезал тебя? - спросил Нехт-нефрет.
Я не поверил своим ушам, когда услышал ответ Мит-сер'у. Ее большие темные глаза были полны сном. - Моя сестра Сабра попросила меня отдать это ей, - сказала она, - и я отдала. С радостью.
Нехт-нефрет наклонилась над ней. - У тебя есть сестра? Ты никогда не говорила о ней.
- Да. - Мит-сер'у кивнула и как будто проснулась. - Она старше меня. Ее зовут Мафтет и я ненавижу ее. - После чего заснула, как и раньше. Она бледная и очень слабая.
У нее чистая рана, длинная и глубокая. И она очень мне не нравится. Вскоре я скажу Мит-сер'у, что мы должны поменять повязку; я хочу осмотреть рану при свете дня.
Хватит писать. Я должен поспать. А Муслак вообще не просыпался.
МЫ опять на корабле. Я хотел показать Мит-сер'у целителю, но он еще на берегу. Вместо этого я привел ее к Чаниу, он и Тотмактеф осмотрели ее рану и смазали ее лечебной мазью. - Она будет держать вместе концы раны, - сказал ей Чаниу. - Постарайся поменьше двигать рукой и не поднимай ничего тяжелого. Ты потеряла много крови.
Она пообещала, что не будет, и Чаниу приказал ей оставить нас и полежать на палубе в тени. - Ты должен давать ей самую лучшую воду, которую сможешь найти, - сказал он мне, - и не забывай смешивать ее с вином. Пять мер воды на меру вина.
Я сказал, что у меня нет вина.
- У тебя есть деньги, Луций, а на деньги всегда можно купить вино. Сходи на рынок, как только он откроется. Не забудь, что ты должен купить хорошее вино. Покупай только у почтенного торговца.
- Я пойду с тобой, - сказал Тотмактеф, - если Благородный Чаниу не возражает.
- И вода тоже должна быть хорошей, - сказал нам Чаниу. - Самой чистой из всех возможных.
Потом он начал спрашивать меня о ночных событиях. Я прочитал ему все, что написано в свитке, рассказал о звоне и о коте.
- Это был Темный Бог, - сказал Чаниу, совершенно не испугавшись. - Мы называем его Ангра-Манью. Такое имя он носит среди нас, но другие народы называют его иначе. Он известен тем, что ест звезды.
Я не верю в то, что можно съесть звезды, но не стал спорить с Чаниу.
- Мы называем его Апеп, - сказал мне Тотмактеф, - а еще Аапеф, Сет, Сут Сутех, Сетчех и еще многими другими именами.
Я спросил, возможно ли умиротворить этого бога.
- Ты не должен хотеть этого, - сказал Чаниу.
Целитель вернулся, на его плече ехала обезьянка. Эта обезьянка корчила гримасы Мит-сер'у и мне, что-то щебетала, шепталась с целителем, пыталась заглянуть под тонкую хлопковую рубашку Мит-сер'у и еще делала множество вещей, которые развеселили меня.
Я сказал целителю, что Мит-сер'у ранена, но он не захотел осматривать рану. - Если Благородный Чаниу уже занимался ею, он сделал все, что я бы мог сделать, - сказал целитель. - Но я сделаю амулет, который защитит ее от повторению подобных событий.
Он взял маленький мешочек, который Мит-сер'у носит вокруг шеи; я видел, что она не хотела отдавать его, но я заставил. Этот мешочек дал ей жрец Хатхор.
- Что это за темный бог, - спросил я, - которого Благородный Чаниу называет Ангра-Манью?
- Ты весь день сидишь на солнце, - сказал мне целитель, - для того, чтобы тебе удобно. Эта так?
Я сказал, что не помню, что наверно так оно и есть. Мит-сер'у сказала, что мы сидим в тени. Солнце здесь очень сильное и яркое, и даже моряки предпочитают поваляться в тени паруса, когда нечего делать. Мои солдаты - те пятеро, которые из Кемета - ставят свои большие щиты и сидят в их тени.
- В таком случае, - сказал целитель, - ты не должен слушать, когда говорят зло о Темном Боге.
Я спросил, действительно ли этот бог появляется в виде огромного черного кота.
- А, ты видел его слугу. Он часто появляется в таком виде. Я видел его в таком виде ночью, на этом корабле.
Я объяснил, что он не дал мне вернуться к Мит-сер'у, когда ее ранили; целитель сказал, что этого больше не произойдет, потому что амулет, который он даст ей, помешает этому.
- Как такое может быть? - спросила Мит-сер'у. - Мне разрезали руку, а я даже не проснулась. И, клянусь, я выпила только одну кружку.
- У нее очень острый нож, - сказал целитель, - и она знает заклинания, которые заставляют человека спать глубоким сном.
Мы захотели узнать, кто эта женщина. Было ясно, что он знает ее. Он не сказал нам, объяснив, что время еще не пришло и могут произойти злые дела, если он откроет ее имя.
- Если этот леопард бог, - спросил я, - как же он может служить этой женщине?
- Он не может и не служит, - сказал нам целитель. - Он служит Темному Богу, а Сабра служит мне.
18
ОБЕЗЬЯНА
ЛЮБИМИЦА целителя захотела проститься с нами, когда Тотмактеф, Урей и я пошли на рынок, чтобы купить вино для Мит-сер'у. Она встала на задние лапы и замахала передними, и мне это показалось злым предзнаменованием. Если бы такие глаза были у человека, я бы предположил, что это плохой человек.
Чаниу приказал нам купить хорошего вина, и принести Мит-сер'у самую чистую воду. Все из-за раны, которую она получила ночью в гостинице. Я не помню ни гостиницы, ни леопарда, но знаю, что рассказал об этом Чаниу. Я прочитал этот свиток, и все, что я ему рассказал, написано здесь.
Когда мы ушли с корабля, и набережная и склады остались позади, Тотмактеф уверил меня, что Муслак не отплывет без меня, и в любом случае Чаниу не позволит ему уплыть без нас.
Первое, что мы сделали, - купили мне новую головную повязку. Моя голова выбрита наголо, наверно против насекомых, и Тотмактеф сказал, что, если я не покрою ее, меня посчитают жрецом. У меня большая голова, но продавец позвал жену и она очень быстро сшила повязку по моему размеру. Она сделала ее из толстой хлопковой материи с синими полосами. Она предохранит от солнца мою голову и защитит плечи. Мне она очень понравилась, и я заплатил для вторую, для Урея, чью лысую голову легко, по ошибке, принять за выбритую.
Тотмактеф и я поговорили о нашем поручении. Он сказал, что нам требуется скорее вода, чем вино. Одного кувшина вина вполне достаточно, но нужно будет взять пять кувшинов с водой. Мы наняли осла с переметными сумками и купили пять больших кувшинов для воды, дешево и без всяких проблем. Женщина, которая продала их нам, сказала, что в ста шагах от нее есть лавка, в которой продают лучшее вино в Кемете, которое привозят из Эллады.
Мы пришли туда и представились торговцу, которого зовут Агафокл. - Мы говорили вчера, - сказал он мне. - Ты был с красивой молодой девушкой, помнишь? Я еще сказал тебе, почему мы называем этот полис Тысячевратные Фивы. Ты ответил мне, что только что приплыл в Уасет, и собираешься на юг.
Я не помнил, но вовремя вспомнил, что прочитал об этом в свитке и сказал, что помню.
- Я видел тебя еще раньше. - Он забарабанил по своей груди пальцами, похоже он всегда так делает, когда озадачен. - Вот почему я подошел к тебе и заговорил. Но я не могу вспомнить, где это было.
- И я тоже, - сказал я. - Меня зовут Латро. Это поможет?
Как только он услышал мое имя, его глаза слегка расширились, но он сказал: - Нет… Не помню. Хотя был какой-то Латро на играх год назад. Так я слышал. Я не был там, хотя очень хотел поехать. Говорят, он победил в панкратионе. Ужасающий боец.
- Латро возглавляет наш отряд, - объяснил Тотмактеф. - Я знаю, что он замечательный боец, но, безусловно, не задира.
- Отряд?
- Конечно. В Уавате нам потребуются воины.
- Я бы сказал, что один у вас точно есть. - Агафокл опять побарабанил пальцами по груди. - Дома… Я готов поклясться… Тот Лакро, что выиграл панкратион, он был вольноотпущенником Павсания. Это не тот же самый человек?
Тотмактеф покачал головой. - Латро - воин Сидона. Ты, скорее всего, знаешь больше меня о портах Страны Пурпура, но, насколько я понимаю, этот город подчиняется Великому Царю. (Для меня все это было новым, но я не сомневался, что это правда. Потом я спросил Тотмактефа, от кого он столько узнал обо мне, и он сказал, что от Муслака.)
- Ты не он? - спросил Агафокл.
Я сказал, что нет, если этот Павсаний, которого он упомянул, не царь Сидона.
- Нет, он князь Веревки, - сказал Агафокл, странно поглядев на меня. - Он очень знаменит.
Я пожал плечами, и мой раб Урей выступил вперед и стал объяснять, что мы пришли купить самое лучшее в Кемете вино. Он выпалил все это на том языке, на котором здесь говорят все.
- Совершенно точно, - добавил Тотмактеф, - и мы не купим ни кувшина, пока не попробуем его.
- И я вам не продам такой кувшин, - объявил Агафокл, - но я должен увидеть ваши деньги, прежде чем вы попробуете мое вино.
Я показал ему несколько серебряных и золотых монет из моего кошеля.
Он улыбнулся и дал нам красиво разрисованный кувшин. - Это самый лучший из всего того, что я привез из последней поездки. Виноград вырос в собственном имении Кимона, на южной стороне холмов. Вы не поверите, но это чистая правда и ваше нёбо это почувствует. Хотите попробовать?
Мы сказали, что хотим, и он принес крошечные бокалы. Вино действительно оказалось великолепным, согревающим душу и благоухающим, сухим, но не кислым. Мы спросили цену. которая оказалась высокой, но не заоблачной. Тотмактеф предложил добавить еще немного и купить два кувшина, и, в конце концов, ударили по рукам. Я заплатил.
- Теперь нам нужна вода, - сказал Тотмактеф. - Но не обычная, а самая чистая из той, которую можно достать.
- Я знаю самую лучшую в Кемете, - уверил нас Агафокл. Он оставил лавку на своего помощника и взял нас собой, сказав, что мы никогда не найдем дома Чартхи без проводника.
Этот дом. со множеством флигелей и двориков, находится не очень близко от города и окружен стеной, которая по меньшей мере втрое выше стен большинства ферм. После дюжин переговоров и повторяющихся объяснений, привратник пошел переговорить с каким-то высокопоставленным слугой, оставив нас четверых (и мальчишку, погонщика осла) в компании попрошаек, осаждавших ворота, и двух диких псов, чьи цепи разрешали им напасть на любого, кто подойдет слишком близко.
Наконец нас, то есть Агафокла, Тотмактефа и меня, допустили к Чартхи, который, развалясь в тени, наблюдал за двоими детьми, играющими среди фонтанов, цветов и виноградных лоз. Агафокл объяснил, что мы иностранцы, плывущие на юг, и они обменялись взглядами.
- Рад приветствовать вас в своем доме, - сказал нам Чартхи, - и я готов вам дать столько воды, сколько унесет дюжина ослов. У меня самый лучший колодец во всем мире, как и сказал вам мой друг Агафокл. Но я не буду уважать сам себя, если вы не испытаете на себе мое гостеприимство. Вы долго плыли и долго шли, а день сегодня очень жаркий. Не хотите ли попробовать мои финики и фиги, а в чаши налить что-нибудь покрепче воды?
Мы поблагодарили его, и он привел нас к большому столу в другой части сада. - Мой друг сказал, что вы поплывете в Уават, - сказал Чартхи, когда стол украсило множество блюд. - Если вы плывете с тайной целью, я не обижусь. Но если нет, может быть я в состоянии помочь вам. Есть что-нибудь, о чем мы могли бы поговорить?
- Нет, цель нашего путешествия не тайна, - сказал ему Тотмактеф, - хотя мы и выполняем приказ сатрапа. Он послал моего господина, корабль и девять солдат для того, что мы сообщили ему о положении на южной границе Кемета.
- Я встречал этого достойного князя, - сказал Чартхи, - и он должен хорошо помнить наш город. Он был здесь несколько раз.
- Мы поплывем еще дальше на юг, - объяснил Тотмактеф. - Дальше, чем ваш город, даже дальше, чем Уават.
- А! В Ям?
- Еще дальше, - сказал Тотмактеф.
- Тогда вы действительно отважные люди, и я хорошо понимаю, почему мой друг Агафокл привел вас ко мне. - На этот раз не было и намека на улыбку, и я на мгновение решил, что Чартхи сейчас заплачет. - Мой старший сын, мой дорогой Камес, исчез в этой стране. Что вы знаете о золотых копях?
Глаза Тотмактефа стали как тарелки. Быть может и мои тоже. - Ничего, - сказал он. - Или очень мало. Я знаю, что у древних фараонов они были. Говорят, что они давно истощились.
- Да, - прошептал Чартхи, - так о них говорят, действительно. Но верно ли это? Кто их видел?
- Не я, - сказал Агафокл.
- И не я. Эллины, люди из страны нашего друга, знают о добыче золота и серебра намного больше, чем наши предки. Агафокл, у тебя есть серебро?
- Нет, но мой город, Афины, владеет богатыми серебряными копями. Нет такой страны в этом мире, где не уважали бы нашу серебряную сову.
Чартхи обратился ко мне. - Латро, а ты сам эллин?
Я пожал плечами, но когда Агафокл обратился ко мне на языке эллинов, я ответил ему на том же языке и обнаружил, что знаю его лучше, чем язык Кемета.
- По моему нет, - сказал Агафокл Чартхи. - Он совершенно точно не из Веревки, потому что не растягивает "а", как жители Молчаливой Страны. Скорее он говорит как человек из моего родного города, но не сомневаюсь, что он родился в другом месте.
- И мы тоже, - сказал Тотмактеф. - Он наемник на службе Сидона, как я и говорил тебе. Царь Сидона служит Великому Царю, поэтому никакой эллин не будет служит Сидону.
Агафокл улыбнулся и откинулся на спинку своего сидения. - Не будь так уверен в этом, Святой Тотмактеф. Великий Царь завоюет Элладу, как уже завоевал Кемет. Если даже могущественная империя не выстояла против него, можешь ли ты представить себе, что это сделают наши вечно ссорящиеся города?
- Нет, не могу, - сказал ему Тотмактеф, - но твои эллины устоят.
Агафокл потряс головой. - Не все их нас такие дураки. Я говорю, почему бы не сдаться без боя, как это сделало так много стран и городов? Неужели кто-нибудь из вас объявит меня предателем за эти слова? За то, что я хочу спасти жизни тысяч моих сограждан?
- Не я, - сказал Тотмактеф.
- И не я, - сказал Чартхи, - но я хочу задать простой вопрос, на который хочу получить простой ответ, если ты хочешь чтобы тебя, как раньше, с радостью встречали в моем доме. Если копи действительно будут найдены, и окажутся достаточно богатыми, сообщишь ли ты об этом сатрапу, и немедленно?
- Конечно, - ответил Агафокл. - Но ты спросил не того. Задай свой вопрос вот им.
- Нет необходимости. - Чартхи снял с свою головную повязку и бросил ее слуге, который стремительно бросился вперед, поймал ее и опять отдал хозяину. - Я обнажил голову перед вами и перед Богом Справедливости. Я открою вам все.
- Большая честь, - прошептал Тотмактеф, и мы с Агафоклом кивнули.
- У меня есть карта. Вы знаете, что это такое?
Тотмактеф знал, Агафокл нет. Я вообще не знал этого слова и промолчал.
- Это картина местности, какой ее мог бы видеть парящий над землей хищник, - объяснил Чартхи и пошел за ней.
Когда он ушел, я вслух удивился, что он не послал слугу.
- Она спрятана, можешь быть уверен, - сказал мне Агафокл на языке эллинов. Как только он узнал, что я понимаю его, он стал часто говорить на нем. Тотмактеф не сказал ничего и казался очень удивленным, но я верю, что он понимает больше, чем думает Агафокл.
Когда Чартхи вернулся, он отослал слуг и развернул карту. - Вот эта линия - река, - сказал он, - текущая на юг. Этот маленький квадрат - город Нехен, а этот - южный город, Абу. Здесь заканчивается Кемет.
Агафокл спросил, где на карте Уасет, и Чартхи объяснил, что он выше самого верхнего края карты. - Копи вот здесь, - сказал он и нарисовал на карте круг указательным пальцем.
- Я все забываю, - сказал я. - Это мой недостаток, вроде заикания. Я сожалею, но не могу ничего поделать. И тем не менее мне кажется, что бывают страны меньше, чем круг, который ты нарисовал нам.
- Намного меньше, - сказал Агафокл. - Сколько дней потребовалось бы, чтобы проехать его насквозь мне в повозке с парой хороших коней?
- Три или четыре, насколько я могу судить, - ответил Чартхи. - Это долгая дорога, даже если ты сможешь найти воду для лошадей. И намного больше времени потребуется, чтобы исследовать всю область. Год, или даже больше.
- Там красная земля? - спросил Тотмактеф.