- Да, и когда мы вернулись туда в следующий раз, я посмотрел, как он живет. Я надеялся, что его память вернулась и он меня узнает. Он был так же плох, как и всегда, но над своей дверью написал "Речная Страна". Я поговорил с его женой, и он сказала, ему было сказано опять отправляться в дорогу и найти то, что случилось с ним. Я спросил у местных, что это означает, и они ответили, что так называют вашу страну.
- Но мы называем нашу страну Черной, - сказал целитель (Кемет - черный на их языке).
- Я знаю. Но другие люди называют ее иначе. Во всяком случае я сказал ему, что мы отправляемся торговать, и он с радостью поплыл с нами. Его жена тоже хотела отправиться с нами, но я сказал, что это невозможно - для женщин нужны специальные каюты, а у нас их нет. Она сказала, что все равно поедет. Я сказал ей, что она подвергает свою жизнь огромной опасности. Ты же понимаешь.
Первый целитель кивнул.
- Кто-нибудь захочет задрать ей платье, а потом убьет ее, чтобы она не рассказала Левкису. Иначе Левкис совершенно точно убьет его. В бою это ужас с изогнутым мечом в руках. Когда меня продали, нас, невольников, стерегли двое, и оба умерли прежде, чем успели вздохнуть.
- Его жена здесь?
Муслак покачал головой. - Он пришел на мой корабль в гавани когда мы почти закончили погрузку, но пришел один. Мне кажется, что он вправил ей мозги, как только я ушел. Но что с ним? Вот что важно. Почему он ничего не может вспомнить?
- Я спросил не просто так, - объяснил целитель. - Жена часто знает о муже такое, что не знают самые близкие друзья. Я надеялся поговорить с ней. - Он ударил в ладоши. - Я хочу поговорить о нем с коллегами.
- Ты думаешь, что мы богачи? - сказал Муслак. - Разреши мне сказать тебе, что это не так, и, пока я не продам свой груз, денег у меня очень и очень мало.
Прибежал мальчик, и первый целитель приказал ему привести Ра'хотепа.
Пока мы ждали, первый целитель поговорил со мной, и спросил, как меня зовут. Я ответил, и он опять спросил, откуда я его знаю. Я объяснил ему, что мне это сказал Муслак.
- А как тебя звала жена?
- Не знаю, - ответил я. - Я вообще не помнил, что у меня есть жена.
- Когда мы появляемся на свет, мы не умеем говорить. Но ты помнишь слова, верно?
Я кивнул.
- И как пользоваться мечом, судя по тому, что сказал твой друг.
Я ответил, что не знаю, умел ли я раньше пользоваться им, но думаю, что это очень просто.
- Пусть так. Могу я взглянуть на него?
Я вынул меч и протянул ему, рукояткой вперед.
- Здесь написано какое-то слово, - сказал он, - но это не священные письмена, созданные Тотом. Я не могу его прочитать. А ты?
- Фальката, - сказал я. - Имя моего меча.
- Откуда ты знаешь?
Я соврал ему, сказав, что утром прочитал надпись на клинке.
- Если бы его держал ксу, он не отдал бы мне свой меч, - сказал целитель Муслаку. (Я думаю, что на их языке это значит демон). - Кроме того он говорит вполне разумно, а тот, кого держит ксу, не в состоянии говорить разумно. Быть может он, притворяясь, ищет какой-нибудь выгоды?
- Никакой, - объявил Муслак, - и он не может обмануть меня больше, чем на день. Кроме того, он иногда вспоминает кое-что. Если бы он притворялся, он никогда бы не сделал так.
Первый целитель улыбнулся. - Итак, Левкис, ты лжешь нам, а?
- Да, - ответил я, - мне кажется что да. Все люди иногда лгут.
- О, ты уверен? Я бы так не сказал. Кто солгал тебе в последний раз?
- Не знаю.
Пока мы разговаривали, вошел второй целитель. Он вежливо приветствовал первого и сел на стул.
- Это иноземец забывает все, и уже довольно давно, - объяснил первый. - Его друг, капитан корабля, привел его ко мне.
Ра'хотеп кивнул, глядя не на первого целителя, а на меня, очень пристально. Он был пониже Муслака, и, возможно, лет на двадцать старше.
- Левкис наемник, - сказал Муслак. - В своей стране он владеет фермой. Когда он в отъезде, на ней работают его родственники.
Ра'хотеп опять кивнул, как тот, кто пришел к какому-то решению: - Он уже был такой, когда вы впервые повстречались? - спросил он у Муслака.
Муслак покачал головой.
- Расскажи о вашей первой встрече.
- Мы шли вверх по реке. Мы только что продали наш груз и искали что-нибудь еще - папирус за хорошую цену, хлопковую ткань, или что-нибудь еще в этом роде.
И тут оказалось, что сатрап должен послать войска Великому Царю, но не свои собственные, персидские, а нубийцев и ваш народ. У Левкиса было сто человек и он попытался наняться к сатрапу. Но у него ничего не вышло - сатрап уже послал Великому Царю столько, сколько тот просил. Тогда я сказал Левкису, что у него не будет проблем в Библе - это мой родной город. Их там наймут, за хорошие деньги. Он сказал, что пойдет, но у него не было денег, чтобы нанять мой корабль. Он должен был идти по суше.
- И что ты сделал, Латро?
Он, очевидно, обратился ко мне. Я спросил его, мое ли это имя.
- Так тебя называли твои товарищи, когда я видел тебя в армии Великого Царя. Мне потребовалось несколько мгновений вспомнить это, но я уверен, что это был ты. Значит ты пошел по суше? Это очень трудно.
- Не знаю.
- Каким-то образом вы достигли родной страны этого человека. Когда я пытался вылечить тебя, мне сказали, что ты был одним из воинов Сидона. - Он повернулся к первому целителю. - Его состояние улучшилось, но не намного. У тебя есть какие-нибудь идеи?
Некоторое время они говорили о травах и зельях. Это я не смог бы записать, даже если бы очень захотел. Ра'хотеп сказал, что он пытался изгнать ксу и думает, что его нет. Первый целитель сказал, что тоже попытался, и не добился ничего. Он дал мне лекарство и велел принимать его каждый день.
Это важно. Плохими ксу повелевает Сет. Он - бог Юга. Где-то далеко на юге есть храм, где к нему можно обратиться и он тебя услышит. Муслак сказал, что не знает, где это.
Он заплатил первому целителю. Ра'хотеп дал мне пустой свиток, несколько камышовых перьев и коробочку с чернильным порошком, но взамен не взял ничего, сказав, что ничем не помог. Я предложил ему свой меч, потому что ничего другого у меня нет. Но он сказал мне, что это я солдат, а не он. И не взял меч. Когда представится возможность, я должен буду опять поговорить с ним и сделать ему такой подарок, какой смогу.
Муслак и я пошли обратно на корабль. Муслак сказал, что сегодня вечером нам надо сходить в храм Хатхор. - Она добрая богиня, - сказал он мне, - и в состоянии помочь тебе. Раз уж мы здесь, почему бы не попробовать?
- Да, конечно, - ответил я.
- Договорились. Кроме того я хочу нанять поющую девушку и там это можно сделать.
Я спросил, не собирается ли он дать обед кому-нибудь.
Он засмеялся. - Я хочу жену на все путешествие вверх по реке. А теперь ты должен спросить, почему я не взял твою жену, когда она хотела идти с тобой.
Я сказал, что помню то, что он сказал лекарю об этом.
- Я сказал правду. Но одно дело - взять поющую девушку для путешествия вверх по реке, и совсем другое - везти порядочную женщину через Великое Море. Если кто-нибудь из моей команды захочет эту поющую девушку, не велика беда. Я накажу его, и на этом все кончится. Кроме того мы будем спать не на корабле. Я буду снимать на берегу комнату для нее и меня.
Около склада нас уже ждали купцы, дородные серьезные люди, с кольцами на руках и масленой кожей. По приказы Муслака матросы вынесли по три-четыре образца каждого сорта шкур. И все отличного качества. Тогда купцы вошли внутрь склада, выбрали другие, вынесли наружу и придирчиво осмотрели при свете солнца, настолько ярком, что почти ослеплял. Я помогал, и эти шкуру оказались ничем не хуже. Некоторые купцы сделали предложения, которые очень позабавили Муслака.
Он объяснил им, что может получить намного лучшую цену в больших южных городах. Здесь, в Саисе, купцы предложат минимальную цену, почему то думая, что он хочет их быстро продать и купить новый товар.
Через какое время, когда мы ели, появился персидский солдат с письмом для Муслака. Я внимательно осмотрел его, и мне показалось, что когда-то и я был солдатом Великого Царя. Он был среднего роста, бородатый, и казался очень сильным. У него был колчан, легкий топор на длинной ручке и кинжал. И больше одежды, чем на большинстве местных жителей.
Сначала Муслак сопел, читая письмо, потом улыбнулся. Закончив, он перечитал свиток, свернул его и спрятал на груди.
Как я понял из слов Муслака, это письмо было от сатрапа Кемета. Трое из нас нашли писца и Муслак приказал написать, что его корабль достаточно велик, исправен, а экипаж очень силен. И еще он велел написать, что немедленно подчиняется приказу сатрапа. Воин ушел вместе с письмом Муслака, хотя я очень хотел бы с ним поболтать.
- Левкис, ты еще увидишь тысячи таких. Мы собираемся к Белой Стене, самой большой крепости этой страны.
- И увидим сатрапа?
Муслак кивнул. - Да, своими глазами увидим Князя Ахемена. У него есть для нас работа.
Я спросил, заплатит ли нам Ахемен за эту работу, потому что желал заработать деньги.
- Он говорит, что достойно вознаградит нас. - Муслак задумчиво погладил свою бороду. - Он один из самых богатых людей в мире.
Подошли другие купцы, но от жары мне захотелось спать. Во дворе нашей гостиницы я нашел тенистый уголок под деревом, и заснул.
2
ВЕЧЕРОМ
ВЕЧЕРОМ Муслак разбудил меня и мы пошли в храм. Он спросил меня, что я помню, и я рассказал ему все.
- Хорошо. Завтра, боюсь, ты почти все забудешь, но может быть вспомнишь то, что только что рассказал мне. Неси вот это.
Это была баранья шкура, выкрашенная в красный свет. Очень красивая. - Мы принесем ее в дар богине, - объяснил Муслак, - и ее можно продать за намного большие деньги чем те, которые я хочу заплатить за поющую девушку.
Жрец заулыбался, когда я протянул ему наш замечательный дар, и изящно принял его. Это был спокойный человек среднего роста и средних лет, с выбритой головой. Я воспользовался моментом и спросил о Хатхор, объяснив, что я иностранец и знаю только то, что она великая богиня.
Он торжественно кивнул. - Я скорее учил бы тебя, юноша, чем тех, кто чувствует, что и так знает больше, чем достаточно, и кого я должен учить в Доме Жизни. Но сначала разреши мне уверить тебя, что ни один смертный не знает больше, чем достаточно, но, скорее, намного меньше, чем нужно. Ты видел ее образ?
Я покачал головой.
- Тогда пойдем со мной. Мы вместе вступим во внешний двор.
Двор оказался обширным зданием, и даже колонны, поддерживавшие балки, были выше, чем дома бедняков и такие же высокие, как деревья. Внутри мигали лампы, одинокие желтые точки во мгле. За ними находились широкие двери внутреннего храма, полуоткрытые. Через щель я увидел образ богини.
Статуя представляла ее женщиной с головой коровы. Очень высокой женщиной, выше любого частного дома, который мы видели. Ее богатая одежда сверкала от множества драгоценных камней.
- Хатхор была кормилицей Осириса, - объяснил жрец. - Мы даем головы животным многим из наших богов, чтобы продемонстрировать их честь и авторитет. Вы, иностранцы, чаще всего поражаетесь этому, ибо желаете видеть своих богов похожими на вас самих. Хатхор вовсе не похожа на нас, ибо это могущественное божество, которое кормит мертвых, управляет делами любви и семьи…
Больше я ничего не слышал. Женщина с рогами, выше любого человека, вышла из статуи богини. Пока она шла к нам, мне показалось, что кто-то держит за ней лампу, потому что вся ее фигура была очерчена светом, хотя улыбающееся лицо оставалось в тени. - Ты в большой опасности, иностранец, - сказала она. - Но хочешь ли ты моей помощи? Ведь за все надо платить.
Мне захотелось встать перед ней на колени, но я не мог. Мое тело все еще стояло рядом с Муслаком. - Мне очень нужна твоя помощь, Великая Богиня, но мне нечего дать тебе, за исключением меча.
- Ты не должен использовать меч, как дар. Ты - сильный воин, мужчина, который может отдать свою любовь и защиту тем, кого ты любишь. Отдашь ли ты это, если я помогу тебе?
- Охотно, - сказал я.
- Очень хорошо. Тогда я пошлю к тебе мою кошечку. Ты будешь любить и охранять ее ради меня. Согласен?
- Клянусь жизнью, Великая Богиня. Где она?
- Здесь. Она придет и потрется об тебя. И ты должен будешь принять ее и считать своей.
В то же мгновение богиня исчезла, как будто ее и не было. Жрец продолжал бубнить: - … и есть семь Хатхор вдоль реки, и все они Хатхор. Встречаясь, они принимают решение. И то, что они решили, должно исполниться, что бы не говорили люди и не делали другие боги.
Я спросил:
- А если они решат, что у меня должна быть память как у всех остальных людей, это исполнится?
Жрец кивнул, с еще более торжественным видом, чем обычно: - Как я уже говорил тебе, их решения исполняются всегда.
- Мне нечего предложить, - сказал я, и тут же вспомнил то, что сама богиня сказал мне мгновение назад, и добавил, - кроме любви и защиты.
- Юноша, молись ей, одного этого будет вполне достаточно. Что касается любви… Любовь - это суть Великой Богини, и любящие вполне могут рассчитывать на ее покровительство. Но не все, что делается во имя любви - настоящая любовь. Ты понимаешь?
Я кивнул.
- Что касается защиты… Знай, что многим семьям требуется защита. Защищай их, особенно детей, и ты добьешься ее благосклонности. Богатые дары приятно принимать от богатых, но любой может дать то, что богиня желает больше всего.
Муслак спросил:
- Будешь ли ты молиться за Левкиса, Святой Человек?
- Буду.
- А за меня и мой корабль?
- Да, и за тебя тоже, Человек Пурпура.
Муслак прочистил горло. - Отлично. И еще я хотел бы нанять поющую девушку, которая сопровождала бы меня вплоть до Меннуфера. Сатрап просит моей помощи.
- В таком случае, - осторожно сказал жрец, - ты должен быть обеспеченным человеком.
- Верно, - Муслак опять прочистил горло. - Насколько я понимаю, я могу пожертвовать храму определенную сумму и получить девушку для путешествия?
Жрец кивнул. - Да, для длинного путешествия вверх по реке, по твоему выбору. Но ты должен, закончив путешествие, вернуться сюда.
- Конечно. Я собираюсь вернуться в мой родной город после того, как помогу князю Ахемену.
- Тогда нет никаких сложностей. Ты надеюсь, понимаешь, что должен обращаться с поющей девушкой так, как обращался бы с любым своим товарищем. Ты можешь бить ее, но не без причины и не так, чтобы искалечить ее. И она может оставить тебя, если ее еда будет хуже твоей.
Муслак кивнул.
- Когда ты вернешь ее, ты не обязан больше ничего платить, ибо ты заплатишь всю сумму заранее. Однако, согласно обычаю, ты можешь дать ей какой-нибудь подарок, если она тебе понравится.
- Я так и сделаю, - сказал Муслак. - Что-нибудь приятное. У меня будет немного денег, когда я сделаю то, что просит сатрап.
- Он не наш сатрап, Человек Пурпура. - Жрец нахмурился.
Муслак пожал плечами. - И не наш тоже, если ты это имеешь в виду. Но мы всегда делаем то, что он говорит. Как и вы.
- Ты хочешь услышать как девушка поет?
Муслак кивнул.
- Тогда я хочу увидеть цвет твоего золота.
Муслак вытащил из кошеля несколько золотых монет и продемонстрировал их жрецу.
- Одну из этих, - сказал жрец.
- Дарик? Это слишком много!
- Ты привык торговаться, - сказал жрец, - и конечно торгуешься намного лучше меня, ибо я вообще никогда не торгуюсь. Одну из этих, и я еще должен подержать ее в руках.
- Ты сам сказал, что есть еще шесть Хатхор вверх по реке, - возмущенно сказал Муслак.
Жрец улыбнулся. - Иди в любой. Теперь оставь меня.
Муслак повернулся и пошел прочь. Я пошел за ним, очень недовольно, потому что помнил слова богини. Когда мы почти дошли до входа во внешний двор, он остановился и вернулся к жрецу. - Один дарик? Это твоя цена?
Жрец не шевельнулся. - Если ты не захочешь дать ей еще что-нибудь, когда вернешь ее обратно. Добровольно.
- Ладно, - сказал Муслак, - давай увидим их.
Жрец протянул руку.
- Сначала я посмотрю на них.
Жрец покачал головой и не опустил руки.
- Допустим, что мне не понравится ни одна из них?
- Тогда я верну тебе деньги, - сказал жрец. Все это время в его глазах не было ни презрения, ни страха, только спокойная уверенность. Я с восхищением смотрел на него.
- Решено, - наконец сказал Муслак.
Монета перешла из рук в руки. Улыбнувшись, жрец подошел к маленькому гонгу, висевшему на одной из стен. Он дважды ударил в него и вернулся к нам.
- А ты, Левкис? - ухмыльнулся Муслак. - Хочешь поющую девушку?
Я покачал головой.
Скоро мы услышали голоса и шорох голых ног, ступавших по каменному полу. К нам подошли пять юных женщин. Все миловидные, с точеными ногами и высокой грудью. И все в черных париках, как и остальные женщины этой страны, кроме, конечно, самых бедных. Две девушки несли инструменты.
Жрец спросил Муслака, хочет ли он услышать, как они поют.
Муслак утвердительно кивнул.
- Тогда они все запоют, и ты сможешь выбрать ту, чей голос понравится тебе больше всего. - Он подал знак женщинам, и они тут же запели. Я сумел понять только несколько слов, но пели они веселыми энергичными голосами. Те две, что держали инструменты, играли на них от всей души.
- Эта, - сказал Муслак.
- С лютней?
Муслак заколебался. - Нет, рядом с ней.
Жрец кивнул. - Нехт-нефрет, подойди.
Она вышла вперед, улыбнулась и взяла руку Муслака.
- Этот купец поедет в Меннуфер на собственном корабле, - объяснил жрец. - Когда все его дела закончатся, он вернется сюда. Ты будешь его женой вплоть до возвращения.
- Я понимаю, Святой, - тихо ответила Нехт-нефрет. Она была высока для местной женщины, но не выше остальных.
Внезапно женщина с лютней, ниже ее на ширину двух моих пальцев, тоже вышла вперед, взяла меня за руку и потерлась об меня мягким боком.
- Этот купец не пожелал жены, - резко сказал жрец.
- Он солдат, а не купец, как я, - объяснил Муслак. - Он из Сидона. - Он повернулся ко мне. - Левкис, ты сказал, что не хочешь себе женщину.
- Я хочу себе симпатичного мужа, - заявила женщина с лютней, - и я хочу побывать в Меннуфере и во всех великих местах вдоль реки. - Она делал вид, что говорит с Муслаком, но украдкой поглядывала на меня уголками своих обведенных краской глаз. Мои ноздри наполнились ароматом сада.
Жрец покачал головой, мне показалось немного печально. - Иди обратно, Мит-сер'у.
Я пытался понять значение ее имени, когда заметил застежку, скреплявшую концы ее головной повязки. И лицо кота на ней.
- Она хочет идти, потому что иду я, - сказала Нехт-нефрет Муслаку. Мы подруги. Если хочешь, можешь взять нас обоих. Я не ревнива.
- Да, ты можешь, но за еще одну монету, такую же как и первая, - вмешался жрец.