- Мужчины плачут, - признался он.
- Я знаю, - сказала она.
Все это время Гончая не сводил с них глаз. Джерик легко оттолкнул ее от себя, взяв сначала за плечи, а потом за кисти рук. Сказать было нечего. Обещаний не было.
Он подумал и вспомнил об одном.
- Я постараюсь прийти, - сказал он.
Казалось, это ее утешило. Он улыбнулся ей и взял за подбородок.
- Там могут быть ракушки, - продолжил Джерик, - на берегу. Я однажды видел такую. И неважно, далеко ли ты от моря. Когда прикладываешь ее к уху, слышишь шум волн. Сначала думал, что это колдовство, но Мудрые женщины сказали, что такой шум издают вес ракушки. Как думаешь, можешь ты найти мне такую ракушку? Этот огромный воин вряд ли разрешит искать мне ее самому. Она обратила тревожный взгляд на Гончую. Тот не шевельнулся. Потом снова посмотрела на Джерика, внимательно вглядываясь в его глаза, желая понять, не хочет ли он сказать ей тем самым что-то секретное. Умная девочка.
- Оставь меня с колдуньей, - сказал он.
Она испугалась. Видно было, что она хочет что-то сказать, но не решается. Возможно, предупредить о чем-то.
- Иди, - сказал он одними губами.
Рука ее выскользнула из его ладони. Она взглянула на Хассала. Тот сидел с пустой тарелкой в одной руке, другая рука лежала на колене. Девочка поднялась и пошла вниз, к берегу.
- Я хочу поговорить с Мудрой, - сказал Джерик Хассалу. И когда Хассал остался неподвижен, он, упершись руками в стену хижины и в землю, поднялся на ноги. Его бросило в пот. Быть может, виной тому была еда, свинцом лежавшая в отвергавшем ее желудке. А может, маленькая косточка в ноге, которая резко отозвалась на его движение. Боль на мгновение ослепила его, и он прислонился плечом к стене.
Хассал махнул пустой миской в сторону хижины. И встал, следуя за Джериком.
Так он и думал.
Лейсии сейчас не было, и на сей раз он надеялся услышать правду. Доковыляв до двери и схватившись за нее, оглянулся на дюну.
Лейсии не было. Она ушла, попросту исчезла.
- О боги! - закричал он и дернулся в ту сторону, но Хассал подхватил его в тот самый момент, как распухшая нога его подвернулась под ним. Он тем не менее толкнул Гончую, но на берегу не было ничего, лишь догоравшее солнце, да наступавшие сумерки. - О боги, верните ее!
Гончая огромными сильными руками развернул его лицом к двери. Там, завернувшись в красные одежды, стояла колдунья.
- С ней все в порядке, - спокойно промолвила Джевэйн. - Тихо, успокойся.
Железная хватка Хассала привела его в чувство. Он вздохнул и подумал, что о местонахождении Лейсии может узнать лишь от Ведьмы, от самой Джевэйн. Потом он вздохнул второй раз и третий и затих в объятиях Гончей. Потом Гончая подтолкнул его вперед, в хижину, и подволок от дверей к очагу. Огонь освещал бедную комнату. Джевэйн медленно подошла к очагу и сделала знак пальцами.
Хассал осторожно отпустил его и, взяв за воротник, прислонил к каменной стене. Джерик, задыхаясь, схватился рукой за грубые камни.
- Где она? - спросил он.
- Она в такой же безопасности, как и я, - сказала Джевэйн. - Это для тебя достаточное предупреждение, житель Долины?
Достаточное. Он прислонился затылком к камням. Правую руку его все еще сжимал Хассал. На правую ногу наступить он не мог.
- Она ваша? - спросил он. Он подумал, что если это так, ему более нет смысла за нее сражаться. Возможно, колдунья солжет ему по какой-то причине. Но он испытает ее совесть и собственный здравый смысл.
- Нет, - сказала колдунья. - Она та, чем кажется. Садись. Сядь!
Гончая отпустил его. Он упал на очаг, потеряв опору. Ему нужна была помощь Гончей, чтобы усесться, не тряхнув ногу. От боли в глазах его вспыхивали звезды, на кожу выступил холодный пот. Задыхаясь, он прислонился головой к выступавшему камню и посмотрел искоса на Ведьму. Она, как крестьянка, уселась, сложив руки на коленях. Дорогая одежда ее опустилась в пыль. Огонь очага придавал светлым глазам тревожащую переливчатость.
Гончий улегся на полу напротив очага. Колдунья поискала что-то среди беспорядочно стоявших возле пыльного очага предметов, передвинула несколько горшочков. Затем зачерпнула жестяной кружкой воды и поставила рядом с горшками. Было заметно, что она неукоснительно соблюдает порядок в своих приготовлениях.
- Где она? - хрипло и настойчиво спросил Джерик. Притворяться было уже ни к чему.
- Ты мне солгал, - сказала она. - Как тебя зовут?
- Эслен.
- Это неправда. Джерик из Палтендэйла. Его охватила паника. Он не двигался.
- Лейсия мне сказала, - объяснила колдунья. Да ведь это же очевидно.
Было обидно. Но, с другой стороны, он доверил свое имя ребенку, а потом этого же ребенка отдал в руки врага. Разве он заслуживал лучшего? Она ведь выдала его без всякой задней мысли.
- Ну так что, - сказал он и пожал плечами. - Может, это и так. А может, и нет.
- Джерик, - уверенно назвала она его имя. - Куда ты направляешься?
Он опять пожал плечами.
- И с какой целью? - спросила она.
- А ты, - спросил он ядовитым тоном, - ты из Эсткарпа или ты от колдеров?
- Я не из Долин, - сказала она. Она помешала пальцем воду, делая круги. Потом сунула руку в круг. Он посмотрел на ее шею, чтобы увидеть какой-нибудь колдовской талисман, но ничего не заметил, лишь серебряное кольцо на красивой руке. Камень в этом кольце был бесцветным и безвкусным, как стеклышко у коробейника.
- Тогда откуда же? - настаивал он. - Тебя вырастили колдеры?
- Ты направлялся к своим родственникам, - ответила она. Голос ее был тихим и настойчивым, как шум моря за окном. - Но там нет надежды. Гончие идут и с юга, и с севера. Из Ульмспорта и Джорби. Надежды нет.
Настойчивый голос се был полон уверенности. Он бил по костям, как еще одна боль. Значит, она не могла выяснить его намерения у ребенка. Но он никому и не рассказывал о своих планах. Он наконец нарушил молчание.
- Колдеры когда-нибудь говорят правду?
- Я могу показать тебе правду, - сказала она. Магические чашки и колдовство. Он снова покачал головой. Рядом с собой он постоянно ощущал присутствие Гончей и знал, что никуда не сможет уйти против их воли.
- Ведь ты можешь показать мне все, что захочешь, - сказал он. - Вот в чем правда, госпожа. А твоих трюков мне не надо.
- Да ты не дурак, - сказала колдунья Джевэйн. Или как там ее зовут на самом деле. Затем: - Я не буду тебе мешать. Ты потерял свою лошадь. Ты украл лошадь Хассала. Больше того, ты хотел украсть ребенка, если бы я не вмешалась. В следующий раз тебе будет плохо. Тогда уже не проси меня о помощи.
- Доброта? - он этому не поверил. Сначала колдунья сказала, что для него и для таких, как он, нет надежды, а уже в следующий момент намекнула, что собирается помочь ему.
- Хассал подарит тебе лошадь. Твои доспехи там, в углу. Тебе нужно сделать выбор.
- Где она?
Наступило долгое молчание. Потом Джевэйн сняла кольцо и бросила его в кружку с водой. Поверхность замерцала в свете огня, потом успокоилась. Появился солнечный закат, море и дети, играющие на берегу.
- Лейсия, - позвала Джевэйн, и один ребенок остановился и вышел из игры. Лицо Лейсии мерцало внутри чашки, глаза ее выражали удивление, словно она прислушивалась к чему-то далекому и странному.
Рука Джевэйн погрузилась в воду и нарушила картину. Потом вынула кольцо. Джерик приподнялся на руках, но тут же остановился, когда рука Хассала ткнулась ему в грудь.
" Ответы. Лорд и госпожа, ответы. Что она сделала?"
- Ну что, где горе? - спросила Джевэйн. - Где слезы? Нет, житель Долины. Они счастливы.
- Что ты с ними сделала?
- Защитила их. Дала им убежище. Разве я не сказала, что привела тебя сюда Лейсия? Иначе ты бы уже ничего не увидел.
- Ты и твой воин…
- Хассал не просто Гончая. - Джевэйн надела кольцо на палец и положила эту руку на колено Хассала. - Колдеры терпят поражение… иногда. Редко. Но бывает. Он не может говорить. Я могла бы это исправить, но для него это будет опасно. А мы и так понимаем друг друга.
Хассал наклонил голову. Миндалевидные глаза, глянувшие на него из-под нечесаной гривы, вдруг слегка утратили свойственную им мрачность, и в них отразился ум, что обеспокоило Джерика.
- Дети… - сказал Джерик.
- Такие дети представляют большую ценность, - сказала Джевэйн. - Такие, кто слышит меня, такие, кто может прийти на этот берег, такие, у кого от рождения есть дар…
- Мудрые дети.
- Но их не десять тысяч. Их всего семнадцать.
- С этим… - Джерик махнул рукой в сторону Гончей. - Колдунья из Эсткарпа с человеком из Ализона…
- Удивительным человеком, надо сказать.
- Колдеровские проделки! - но он не хотел этому верить. Он прислонился к камню и надеялся на ответы. - Колдунья, - сказал он не своим голосом. - Колдерская колдунья… - говорили, что Эсткарп боролся за свою жизнь; Ализон отошел колдерам и теперь казалось, что колдеры взяли больше, чем Ализон, и более того, что продали сами Гончие. - На чем же вы сошлись?
- На общей границе. В старых ссорах. Я не колдер. Мы оба поссорились с колдерами… - в глазах Джевэйн на мгновение мелькнуло нечто запрещающее. - Но это старая история. Она касается Долин. Понимаешь? Эти дети, у которых дар, слишком малы, чтобы управлять им. Среди них есть те, кто обладает внутренним зрением, другие - даром исцеления. К ним относится Лейсия. Эта лодка их увезет, - когда наступит утро, а оно наступит, житель Долин! - эта лодка вернется. Их не тронет ни один меч. Ни один из них не погибнет. И все они увидят сон. Это то, что ты видел. Вот там сейчас твоя Лейсия, а ты там быть не можешь.
Он медленно и глубоко дышал. Держась рукой за выступающий камень, он ощущал его тепло. Угли со звоном падали в огонь. Каждую минуту происходили какие-то незначительные события, хотя весь мир сдвинулся. И это казалось странным.
- Вы доставили мне много хлопот, - сказала Джевэйн, - тем, что пришли сюда. Лучше было бы вас никогда не видеть. Но Хассалу лошадь не нужна. Поэтому могу отдать ее тебе. Могу залечить твои болячки. Не думай, что мне это ничего не стоит, что мне не грозит опасность. Это только кажется, что место наше защищено. На самом деле все очень хрупко. Но мы справимся - Хассал и я. Скоро мы здесь все закончим. А ты поезжай, куда хочешь. На юг, а мой совет - на запад. Я не лгала тебе насчет Джорби.
- Враг скрывается в горах, - сказал он. Правда выскочила из него. Возможно, он находился под магическим воздействием. Он боялся не за себя, а за молодые жизни.
Она сказала:
- Гончие, Волчьи щиты, люди Сервина. Я знаю его с севера.
Хассал издал грубый звук, от которого поднялись волоски на шее.
- Много их? - спросила Джевэйн.
- Достаточно. Ты получаешь свои сведения от ребенка. Лейсия не знает. Я напал на них. Они отстали. Но это значит, что Сервин не придет по нашему следу с маленьким отрядом. Мы уже в Палтендейле дали ему хороший урок. Но мы оставили мертвую лошадь, и по этому следу им ничего не стоит нас найти…
Хассал посмотрел на Джевэйн долгим-долгим взглядом. Джевэйн кивнула, открыла свои крошечные горшочки и насыпала в воду растения. Довольно часто Джерику приходилось видеть, как Мудрые женщины проводят лечение. Несколько раз его лечили самого. Еще в детстве, когда он падал, и потом, когда во время войны его ударяли мечом, или когда он вывихивал ноги. Но она не была похожа на палтендейлскую Мудрую женщину. Если бы он вздумал их сравнить, то ее он уподобил бы лесному пожару, а ту, свою, - пламени свечи. Тут была ловушка. Да, тут наверняка была ловушка. И готовила она ее для него. Он знал это по тому, что она сейчас делала. Да еще Гончий сидел здесь, молчаливый, неподвижный.
- Они идут сюда, - повторил Джерик. - У тебя есть магия против них?
- Нет, - ответила она. - Подвинь его ногу, Хассал. Джерик осторожно подвинулся и вздрогнул от боли.
- Нет. Тогда дай мне лошадь. Не надо мне твоей помощи. Я уеду отсюда.
- Значит, ты мне веришь?
Он верил и он не верил. Он тяжко вздохнул, так как в ноге у него пульсировало, а в голове шумело, и покачал головой.
- Нет. Но я верю в то, что они сделают. Дай мне мои доспехи. И дай лошадь.
- И ты пойдешь сражаться? Ты не можешь сидеть даже на полу, где уж тебе сидеть на лошади. Что ж, мы им тебя отдадим? Подвинь его, Хассал.
Джерик поднял руку, защищаясь, но Хассал бережно обхватил его и очень осторожно уложил на камни очага. Ногу его он положил на сложенное одеяло.
Джевэйн провела рукой по его голени, и в ногу полилось тепло. Опухоль, казалось, вот-вот прорвет кожу. Потом она сделала то же самое со всем его телом, при этом тепло пошло из царапин, которые он не принимал во внимание. Потом, отойдя на шаг, она опустила пальцы в сосуд, что-то бормоча.
"Наверное, какое-то заклинание, - подумал Джерик, - да не простое, наши знахарки такого наверняка не знают. А может, - голова его кружилась, и странные мысли лезли в голову, - может, все это бесполезное занятие".
Ему казалось, что он плывет. Он потерялся, через его раны проходили то жара, то холод.
- Хассал, - произнес голос Джевэйн откуда-то со дна колодца, и он ощутил более твердое, жесткое прикосновение к ноге. Он думал, что за этим последует боль, и стиснул челюсти, и стиснул руки, страстно желая потерять сознание, в тот момент как Хассал тянул и поворачивал ногу. Кость хрустнула и встала на место, горячая боль обратилась в тепло, а потом - в холод. Огни бежали, оставляя тонкий след. Звезды вспыхивали и пахли травами и серой. Руки ее, как ветер, летали над ним, поворачиваясь то в одну, то в другую сторону, и тут же в вены устремлялась жизнь. Он полностью утратил контроль над своими чувствами. Воля была подорвана. Он словно стоял на рассыпающейся скале. Джерика больше не было. Вернее он был таким, каким она хотела его видеть. А если прежний Джерик и вернется, то лишь по ее желанию.
"Правда, правда, правда". В тот момент он, сам того не желая, знал все: и размеры катастрофы в Верхнем Холлеке, и количество врага, и гибель деревень и замков, и крепостей во всех Долинах. Видел мертвых и умирающих, огромное количество беженцев, подгоняемых Гончими, мертвые лица близких, Фортала, умершего на его руках, родителей, окровавленную сестру, братьев…
Он дернулся. Горшки разлетелись, посыпались травы, вода пролилась в огонь и зашипела. Хассал успел подхватить его: схватил и крепко держал.
- Сделано, - сказала колдунья.
Видение не исчезало. Он видел все своими глазами. Видел его там и не там, а в темном помещении хижины, в ночи, в тени, падавшей от ее одежды. Он слышал его в хриплом дыхании Хассала и в собственном дыхании - топот ног и шелест знамен.
- Мой совет - поезжай сегодня, - сказала Джевэйн.
- Они идут, - он чувствовал их присутствие, как ночной кошмар. Он узнал дорогу, явившуюся ему в его видении, хотя в темноте он ее никогда не видел. У мужчины Дара не бывает. Он взмахнул рукой, чтобы освободиться, избавиться от иллюзий. Это ее рук дело. Все то, что он видел, показала ему она. Это был трюк. Она хотела, чтобы он увидел это, и он тут же увидел стоявшую на берегу незаконченную лодку: - Черт возьми!
- Продукты. Фляга с водой. Тебе нужно спешить. Я обладаю способностью далеко видеть, и только. Будущее - это ловушка, а прошлое - клубок различных мнений, - на лбу Ведьмы выступила испарина. Кожа у нее была белая, и на ней выступил лихорадочный румянец. - Сейчас в способности видеть кроется опасность. Они нас не видят. Завеса, что закрывает это место, не может помочь при случайном вторжении.
- Эта забытая лодка - развалина, гнилая посудина. Ради богов, женщина, они находятся отсюда на расстоянии, которое можно преодолеть за день… - видение исчезло. Он опять отчетливо видел перед собой хижину, со всеми ее недостатками, уродством и дряхлостью. - Они на тропе. Там, в горах.
- Да, я увидела это с твоей помощью.
- Да вы просто дураки! Уходите отсюда!
Она покачала головой и посмотрела на него - колдунья из Эсткарпа. С почти дюжиной молодых жизней, окруживших ее палец, с Силой, способной создавать образы и проклинать врагов, но только если их было не слишком много.
С Силой, способной создавать правду.
Он выругался. Проверил ногу, может ли она сгибаться. Встал на ноги. И тут же вскочил Хассал и встал между ним и сидящей Ведьмой. Человек, абсолютно преданный.
- Я житель Долин, - сказал Джерик. - Черт вас побери, спросите меня о лошадях, а не о том, как строить лодку.
- Это дело Хассала, - сказала Джевэйн слабым, усталым голосом. Она лишь подняла на него глаза. - Я дала тебе силу, житель Долины. Ничего больше дать я тебе не могу. Могу предложить лишь выбор.
Они уснули, доведя себя до изнеможения, он и Хассал, растянулись возле своих инструментов на песке, рядом с чурбаками. Проснувшись, они работали при самом слабом свете факела: Джевэйн предупредила их, что шум и огонь были опасны. Огонь, чтобы освещать их рабочее место, огонь, чтобы разогреть смолу, и тихий звук деревянного молотка в руках Джерика, прокладывавшего шов за швом в корпусе лодки. Более громкие звуки, которые издавал струг и молоток в руках Хассала. Так проходила их совместная ночная работа.
- Она это сделала, - пробормотал Джерик, уверенный в том, что Хассал слышит его. - Задумала это с самого начала. Однако несправедливо изводить человека, когда у него нет голоса, чтобы тебе ответить, - стук, стук - звучит киянка. - Мы встретили Сервина в Палтендейле. Мы ранили его. Мы ранили его дважды. Ты знаешь его?
В ответ лишь мычание. Джерик посмотрел на вымазанный смолой корпус лодки, а потом - на лицо Хассала, освещенное факелом. Рот Хассала скривился в гримасе. Он сделал жест, общий для людей с обоих берегов моря, и мотнул головой в сторону гор, откуда должны были прийти враги.
- Не твой друг, - сказал Джерик. Нет. Не его.
Джерик взял еще кусок материала и приложил к шву, ругая жару и липкую смолу, превращавшую их обоих в нечто гротескное. Да тут еще пот, заливавший лицо и грудь, который они смахивали перепачканной в смоле рукой. При свете факела они казались настоящими демонами.
- Колдунья сейчас спит, - предположил Джерик. - А когда спит, она прикрывает нас или нет? Лицо Хассала было непроницаемо. - Или они нас тут и схватят, пока она спит? Ты не знаешь?
Если Хассал и знал, то предпочел промолчать.
Шов за швом. Руки онемели, и киянка слишком часто бьет по пальцам. Джерик закусил губу и склонился над корпусом. Прилив подошел к ним совсем близко.
- Как же мы - да славится имя Мудрой, - спустим эту штуку на воду? - спохватился Джерик. - Потащим ее на наших спинах? Столкнем ее вдвоем?
Взгляд и, схватившись за корпус обеими руками, Хассал потряс лодку. Джерик сплюнул смолу и пот и сморгнул соль, саднившую глаза.
Лейсия, уплывшая вдаль, под пальцами Ведьмы. Фонтан крови из шеи Санела, из смертельной раны, полученной от брата; лужи крови в грязной, истоптанной земле. Он все работал, пока боль от удара по костяшкам не заставила его согнуться пополам. Выругался, когда дыхание вернулось снова. Потом, пошатываясь, добрался до одеяла, взятого из хижины, и рухнул на него лицом вниз, укачивая раненую руку, и закрыл глаза. Так он лежал, пока чайки не закричали над его головой и не зашумело море.