- Но я уже говорил, что, если ты повернешься и я подойду к тебе спереди, кровь не попадет на подоконник. Значит, я должен быть между тобой и окном. Не знаю, обратил ли ты внимание, но на Айсе не было крови. Ни капельки. Зип. Нада. Если ты думаешь, что я могу вырвать чье-нибудь сердце, а затем сделать себя нематериальным так быстро, что брызнувшая кровь пролетит сквозь меня, то это вряд ли. Но даже если бы я и смог, кровь забрызгала бы и пол. Чего не было. Ну скажи мне теперь, могу ли я вырвать твое сердце так, что вся кровь попадет на подоконник?
- Не можешь.
- Благодарю вас. Благодарю вас. Совершенно верно. И я не могу, и никто не может.
- Ну и?..
- Есть во всем этом что-то очень сомнительное. Жульничество какое-то.
- Вроде?
- Я не знаю. - Руки Дохлорожего бессильно повисли. Казалось, что из него, как из проткнутого шарика, внезапно вытекла жизнь. - Не знаю, и все тут, - пробормотал он, еле ворочая языком.
- Дохлорожий, - прищурился Вилл, - с чего бы вдруг такая озабоченность? Ты назвал этого парня Айсом. Вы что, знакомы с ним?
Лицо хайнта закаменело и стало пепельно-серым.
- Больше чем знакомы, - сказал он убитым голосом. - Мы - родные братья.
Через улицу наискось светилась вывеска столовой, и они заказали там кофе. Дохлорожий смотрел в свою чашку, болтал в ней ложечкой, но пить даже не начинал.
- С Айсом всегда были сплошные неприятности. Он слишком любил улицу, любил наркотики, любил хулиганство и драки. Вот потому-то из него ничего и не вышло. - Он вытащил ложечку из кофе, осмотрел ее со всех сторон и положил на стойку. - А может, я просто чего-то не понимаю и это он замочил того боггарта. Может, и замочил.
- Ты прекрасно знаешь, что ничего такого он не сделал и сделать не мог. Ты сам же это и доказал.
- Ну да, но судью-то это не убедит?
Вилл был вынужден согласиться, что нет, не убедит.
- Вы с ним поддерживали связь? - спросил он после недолгой паузы.
- Не то чтобы часто. Я видел Айса пару месяцев назад. Он был обдолбанный в дупель и нес какую-то чушь про то, что ему все не перло, не перло, а тут вдруг крупно сорвал. Что скоро он будет курить сотенные сигары и таскать в постель тысячедолларовых шлюх. Звездел, конечно, но что-то за этим есть. Я сказал ему, убирайся на хрен, мол, слушать даже не желаю, что он там украл и где. Мой собственный брат. В последний раз, как я его видел, я сказал ему - убирайся на хрен.
Они немного помолчали.
- Не было ни слова, что они нашли там что-нибудь ценное, - заметил Вилл.
- Бывает, что копы суют то, что им приглянулось, себе в карман.
- Тоже верно. - Вилл обмакнул палец в кофе и начертал на линолеумной стойке Печать Озарения. Но ничто его не озарило. Он вздохнул. - А что бы делал в такой ситуации Большой Босс?
- Он? - горько усмехнулся Дохлорожий. - Стал бы, наверное, раздавать сигары.
- А что, - встрепенулся Вилл, - это же совсем не плохая идея. Там же, на улице, жуткая холодина. - Он посмотрел в окно, пересчитал полицейских и подозвал официантку. - Налей мне, пожалуйста, четыре больших кофе, сахар и сливки отдельно.
Покинув горестно ссутулившегося Дохлорожего, Вилл отнес картонный поднос через улицу, где четыре полицейских переминались с ноги на ногу и притопывали, чтобы совсем не окоченеть. Приняв щедрый дар, они поблагодарили его короткими кивками. У всех четверых была темная кожа, короткие рожки и что-то такое в лицах и поведении, ясно говорившее, что они и сами знают, что не быть им настоящими детективами, никогда не быть.
- Работаешь на этого призрака, да? - спросил старший из них.
- Да Салем, в общем-то, мужик в поряде.
Коп усмехнулся левой половиной темного, как старый дуб, лица:
- Ты то, что еще называют Гончая Хулана. Слыхал такое выражение?
- Нет, сэр.
- Это значит, что, если ты сидишь за рулем и он скажет гнать, ты выскочишь на обочину, встанешь на четвереньки и загавкаешь.
Копы дружно расхохотались. Затем трое из них куда-то ушли, оставив лишь самого молодого. Вилл вытащил пачку "Мальборо", предложил полицейскому, достал сигарету себе и чиркнул зажигалкой. Они докурили их почти до фильтра, не перекинувшись почти ни словом, а затем Вилл отщелкнул непотушенный окурок куда-то прочь. Полицейский поступил со своим иначе: отщипнул обуглившийся кончик и съел его. После всех этих прелиминарии Вилл перешел к главному.
- Этот самый Баггейн, - спросил он, - ты его знаешь?
- А его тут каждый знал. Хреновый мужик, очень хреновый. Чаще сидел, чем гулял на свободе. А вот девка его симпатичная. Бегала к нам в участок, чтобы внести за него залог. Маленькая, худющая, сисек почти никаких. Ты замечал, что этим здоровым громилам всю дорогу такие маленькие и нравятся?
- Кое-кто из соседей считал его пидором.
- Сказали б они это ему в лицо, а я бы потом на них посмотрел. Баггейн был профессиональным бойцом. Какое-то время он дрался под именем Дуллаган Бессмертный.
- С таким не пошутишь, - согласился Вилл. - А зал его близко здесь?
- До конца этой улицы и пару кварталов налево. "Ногой по яйцам", так называется эта контора, мимо никак не пройдешь.
Дохлорожий все еще сидел в столовой, Вилл не стал его беспокоить, а написал записку и положил ее на приборную доску "кадиллака". Вскоре он был уже перед входом в тренировочный зал атлетического клуба "Ногой по яйцам". Уж чему Вилл научился, работая на Туссена, так это входить в любую дверь с таким видом, будто имеет на это полное право. Вот так он вошел и сейчас.
В зале было темновато и пахло о-очень крутыми ребятами. Висели боксерские груши. В той стороне, где качали железо, кто-то натужно всхрюкивал, всхрюкивал бездушно и ритмично, как заводная свинья. Посреди зала был боксерский ринг. Какой-то мужик в весе тролля пританцовывал там на цыпочках, боксируя с тенью.
- Иди домой, мальчонка, - сказал людоед в необъятных размерах кепке. - Для тебя здесь нет ничего.
- Да нет же, сэр, я совсем не за этим, - без запинки откликнулся Вилл, подразумевая под "этим" то, что уж там подразумевал сам людоед. Олдермен успел научить его никогда не встречать агрессию лобовым отпором.
- Нет? Ты не хочешь накачать себе мускулы, раздобыть девчонку, измочалить в капусту того, кто тебя достает? - Людоед сжал и отпустил Вилловы бицепсы. - Вполне пригодны для дела. Только не здесь. Здесь серьезный клуб для серьезных бойцов.
- Нет, сэр, я здесь от олдермена Туссена. - Лицо людоеда ясно показывало, что он узнал это имя и отнюдь не впе-чатлился. - Я надеялся, что вы сможете мне что-нибудь рассказать о Бобби Баггейне.
- Этот прощелыга. Теперь-то он что там еще натворил?
- Его убили.
- Что ж, я ничуть не удивляюсь. Баггейн был, в общем-то, большое дерьмо. Мог бы подняться до середины рейтинга, но не желал напрягаться. Всегда где-то шлялся с этим своим корешем-призраком, а нужно было работать.
- Поговаривали, что они на пару занимаются темными делишками.
Это был выстрел наугад, но шансы попасть прямо в цель представлялись очень приличными.
- Что ж, и снова скажу, что я б ничуть не удивился. Такая горилла, как Баггейн, да еще с сообщником хайнтом, может всякого натворить. Заходишь, скажем, в ювелирный магазин, а как только продавец отвернется, воруешь ихнюю веточку укропа и заменяешь на копию из пластика. Выглядит точь-в-точь как настоящая. А ночью призрак туда забирается и отключает сигнализацию. А такой, как Баггейн, может и дверцу из сейфа выломать, и все, что там внутри, унести. Вот и в Виллидже, на этом складе, устроили нечто подобное. Месяцев шесть назад. Ушли с необработанным нефритом на многие сотни тысяч. Я хорошо запомнил, потому что как раз после этого Баггейн перестал к нам ходить и у меня появились подозрения.
- Сырой нефрит трудно продать, - скептически заметил Вилл. - В смысле, что если большую партию.
- Не так уж и трудно, если есть связи. А даже если их нет, с таким крупным делом можно обратиться как к посреднику к самому обычному барыге, переждав, конечно же, сперва, пока кипеш немного не утихнет. Сам-то я никогда в таком не участвовал, но понаслышке знаю.
- Ясно, - кивнул Вилл. - А эта его подружка - ты помнишь, как ее звать?
- Не-а. Дейра, Дейлия, что-то такое. А может, Даная. Я потому тут вообще что-то помню, что как-то спросил у Баггейна, кто она вобще такая - пикси, русалка или кто. И он сказал, что она - дайнер. Дайнер, а звать Дея Иира, вроде бы так. Это было для меня что-то новенькое. Я думал, что знаю все племена и расы, но в жизни не слыхал ни о каких таких дайнерах. Слушай, парень, у меня правда по горло дел.
- Не буду тогда мешать, - сказал Вилл. - Спасибо за помощь. - Он еще раз окинул зал взглядом. - Думаю, Баг-гей ну лучше было остаться на ринге.
- Да нет, он на ринге не дрался, он дрался в яме.
- А в чем тут разница?
- Бой в яме ведется до смерти. Два бойца спускаются в яму, а вылезает только один. У Баггейна был счет три к двум, а потом он бросил.
- Каким таким хреном, - удивился Вилл, - у кого-нибудь может быть счет три к двум, если бой ведется до смерти? Людоед широко ухмыльнулся. А затем объяснил.
Часом позднее Вилл, Салем Туссен и Дохлорожий стояли в темном проулке на задах городского морга и терпеливо ждали.
- Не совсем понимаю, - сказал Дохлорожий. - Я вроде бы знал все расовые типы от литовских ночных духов до тайских демонов испражнений, но ты говоришь, эта девица - кто?
- Дайнер, но это не порода, а должность. Дайнер - это служитель морга, ответственный за переноску и обмывание трупа. Кроме того, она помогает коронеру при вскрытии. Я навел по телефону справки, и эту неделю Деянира работает в ночь. Впрочем, я сильно подозреваю, что сегодня она уйдет с работы пораньше.
- Почему бы это?
- Это как раз сюда привезли тело Бобби Баггейна.
- Я думаю, мальчик, - твердым голосом вмешался Туссен, - что тебе пора бы рассказать нам эту историю целиком.
- Хорошо, - согласился Вилл. - Вот как я себе это представляю. Баггейн и Айс украли на пару чуть не целую машину высококачественного нефрита и договорились переждать шесть месяцев и только потом попытаться продать. Хранителем был Баггейн - думаю, он припрятал ворованное у своей подружки, но это не имеет особого значения, - и у всех у них было полгода, чтобы поразмыслить, насколько больше станет доля Баггейна, если он прикончит Айса. Возможно, Айс стал тревожиться об этом вслух. Тогда Баггейн идет к своему закадычному другу в его полуподвал, чтобы обо всем поговорить. Они выпивают, а может, и выкуривают немного крэка. Затем он предлагает ширнуться хрустальной дурью. К этому времени твой братец теряет всякое соображение, которого и прежде-то у него было маловато, и с радостью соглашается. Дохлорожий уныло кивнул.
- Айс колет себя в вену первым, затем наступает очередь Баггейна. Только этот-то колется просто водой. Это очень просто устроить - ну какой наркоман заподозрит другого наркомана в том, что тот недодаст наркотика самому себе. Когда Айс отключается, Баггейн возвращается в свою комнату, снимает со стены веточку укропа и спускает ее в туалет. Теперь, когда его найдут мертвым, подозрение сразу же падет на того единственного в здании, который может пройти сквозь запертую дверь. На того, кого полиция сразу же и найдет.
- Так кто же все-таки убил Баггейна?
- Все это чистая подстава. Баггейн приоткрывает окно и убеждается, что его подружка терпеливо ждет в проулке. Все готово, все на месте. Теперь он инсценирует драку. Он кричит, ревет, барабанит в стены, расшибает стул. Затем, когда все соседи поднимают крик, чтобы прекратили безобразие, он подходит к окну, набирает в легкие побольше воздуха и голыми руками разрывает себе грудь.
- А он такое может?
- Боггарты очень сильны, это следует помнить. Кроме того, если проверить шприц, лежащий у него на комоде, я не удивлюсь, что в нем обнаружатся следы не дури этой, а морфия. Так или нет, но он вырывает из своей груди сердце и выкидывает в окно. Деянира ловит его в корзинку или там на расстеленное одеяло, так что кровь на землю не попадает. Теперь ничто не привлечет сюда внимание следователей.
- И она унесла его сердце.
- Баггейн скоро умрет, но у него есть еще в запасе пара минут. Он парень достаточно ушлый, чтобы не закрыть окно: на наружную часть подоконника попадет кровь, она может привлечь внимание. Но его пальцы сплошь окровавлены, а никак нельзя, чтобы детективы догадались, что все это сделано им самим, поэтому он идет к раковине и моет руки. К этому времени консьержка уже ломится в дверь. Ну, и он умирает. Все идет в точности по плану.
- Веселенький планчик, - пробормотал Туссен.
- Да. Дальнейшее вы уже знаете. Приходят копы, они все видят, они всему верят. Если бы не шум, поднятый Дох-лорожим, мы бы никогда не узнали всего остального.
- Я? Да я же ничего не сделал.
- Понимаешь, все это сильно попахивало липой, но я не собирался вмешиваться в дела полицейских, пока не узнал, что это для тебя очень важно.
- Ты упустил самую важную часть, - заметил Туссен. - Зачем Баггейну нужно быть убитым? Как он сможет обратить это убийство себе на пользу?
- Да, меня это тоже ставило в тупик. Но когда боксер выбирает себе кличку Бессмертный, ты поневоле должен задуматься. А потом этот людоед рассказал мне, что у Баггейна был счет по схваткам в яме три - два, то есть он дважды уже умирал. Оказалось, что у Баггейна хрустальное сердце. Кусок хрусталя размером с добрый кулак. И как бы сильно он ни был изранен, это сердце может его починить. Даже после клинической смерти.
- А теперь его подружка ждет, когда привезут его тело, чтобы вставить сердце назад? - спросил Дохлорожий. - Нет, это бред какой-то, такого просто не может быть.
- Тсс, - оборвал его Вилл. - Думаю, мы все сейчас узнаем. Смотри.
Задняя дверь морга открылась, из нее вышли две фигуры. Меньшая помогала большей держаться на ногах.
Туссен улыбнулся, сверкнув золотыми зубами, улыбнулся впервые за вечер. И поднес ко рту полицейский свисток.
После того как Баггейна и его подружку арестовали, Дохлорожий на секунду стиснул Вилла в объятьях и убежал организовывать освобождение брата. Вилл с олдерменом направились к лимузину, припаркованному в двух кварталах от морга. Вилла очень беспокоило, что будет, когда он скажет боссу, что не может вести машину, потому что не имеет прав.
- Отличная работа, мальчик, - похвалил его Туссен. - Я тобою горжусь.
Что-то в его голосе, а может, и легкая насмешка, с которой он покосился на Вилла, сказали тому больше, чем любые слова.
- Ты знал! - укорил его Вилл. - Ты все время знал.
- Может, и знал, - усмехнулся Туссен. - Но за мной было знание всего того, что известно нашему городу. И в любом случае это просто здорово, что ты сам во всем разобрался.
- Но к чему это все? Почему нельзя было просто сказать детективам то, что ты знал?
- Позволь мне ответить на твой вопрос вопросом: почему ты сказал Дохлорожему, что, по сути, это он раскрыл преступление?
Лимузин, к которому они как раз подошли, узнал хозяина и радостно заморгал огоньками, но Туссен не торопился садиться.
- Потому что мне с ним еще жить да жить. Я не хочу, чтобы он думал, что я держу его ниже себя.
- Вот именно. Полицейским больше по нраву услышать всю эту историю от белого парня, чем от меня. Я в их глазах не то чтобы совсем уж клоун, но что-то вроде. Хотя они и знают, что власть мою следует уважать, и мою должность тоже. Им было бы неловко и неприятно, если бы пришлось всерьез воспринимать и мой интеллект.
- Олдермен, я…
- Утихни, мальчонка, я знаю все, что ты хочешь сказать. - Олдермен распахнул перед Биллом дверцу. - Садись назад, поведу я сам.
А в начале весны Вилл вернулся в "Крысиный нос".
- Вернулся, - констатировал Нат.
- Я, ну, вроде как вытащил одного хайнта из неприятностей, и об этом стали говорить. И Салем сказал, что теперь я слишком уж заметен, чтобы и дальше на него работать.
- Кто это? - спросила, вылезая из-под столика Эсме.
- Я твой дядя Вилл, - объяснил Вилл. - Да ты меня помнишь, я был когда-то твоим папой.
- Ага. - Готовая, как и все дети, поверить чему угодно, Эсме приняла эту новую информацию, чтобы забыть ее, как только он исчезнет из глаз. Вилла неожиданно кольнуло сожаление, что теперь он ей больше не отец. - Можно, я возьму корзинку крендельков?
- Конечно можно, - улыбнулся Нат и повернулся к Виллу. - Ты носишь кольцо?
Вилл поднял руку, демонстрируя грошовое мельхиоровое кольцо, полученное им от Ната.
- Ты объяснишь мне когда-нибудь, зачем это было нужно?
- Сними его. Вилл послушно снял.
- Вот на таких мелких деталях и строится правдоподобие, - Нат указал на неглубокую вмятину в пальце на том месте, где было раньше кольцо, вмятину, не спешившую расправиться, и добавил, доставая что-то из внутреннего кармана: - А теперь примерь это.
Сплетенное из тончайших волокон червонного, желтого и белого золота, кольцо было не то чтобы массивным, но почти. Яркий, как капля крови, рубин образовывал глаз в голове Червя, яростно вцепившегося в кольцо клыками. По внимательном рассмотрении Вилл увидел, что трехцветные золотые волокна образуют чешуйки на теле Червя, трижды обернувшегося вокруг пальца и кусающего свой хвост.
Во вмятину оно легло с идеальной точностью.
- Скажи мне, - сказал Нат, - если тебя представляют царственной особе, на какое колено ты припадешь?
- Непременно на правое.
- Слуга подошел к тебе с блюдом сыра. Какой рукой ты воспользуешься?
- Ни в коем случае не левой.
- Если играют музыку на три четверти, что ты будешь танцевать?
- Вальс.
- Если ты ввязался в схватку на кинжалах и твой противник бьет снизу направо?
- Я парирую из восьмой.
- Если эльфийская леди просит тебя поласкать ее грудь?
- Любой приказ леди должен быть выполнен неукоснительно, - ухмыльнулся Вилл.
- А если при следующей вашей встрече она ведет себя так, словно этого никогда и не было?
- Этого никогда не было.
Нат вознес стакан в молчаливом тосте и выпил его до дна.
- Мой маленький мальчик совсем повзрослел! - сказал он, а затем достал из кармана куртки карточку и положил ее перед Биллом. Это было изящно напечатанное приглашение. - На следующей неделе во дворце Л'Инконну состоится бал-маскарад. Всем быть в смокингах.
- Что это ты еще задумал?
- Мы задвинем номер с Исчезнувшим Принцем, - сказал Нат. И добавил с шутовским поклоном: - Ваше величество.