Второй день праздника принес новое веселье. Важные вельможи уединялись в изящных фахверковых домиках для сепаратных переговоров, но император приказал выставить столы под навесы, разжечь костры, вскрыть бочки с крепкими винами и устроить соревнования.
Акробаты кинулись натягивать свои канаты и качели, люди на ходулях бродили и жонглировали горящими факелами. В кругу борцы уже пробовались силой, а гордые эстеты ублажали себя игрой в шахматы. На центральной площади мокрую землю утрамбовали и засыпали соломой, там ожидались настоящие поединки, до крови.
- До Меня дошли слухи, лучше нам не ввязываться, - тревожно заметил ландрман. - Если эти барончики захотят нас опозорить, придется выставлять бойцов. А кто у нас умеет в железе махать такой пикой? Нас засмеют!
Ярл Годвин, тем временем, собрал вокруг себя компанию очаровательных красавиц. В отличие от германцев, почти поголовно стригшихся "под горшок", прекрасный пол не мог не оценить длинные волнистые волосы заезжих скандинавов, лихо завитые усы и медный северный загар. Тем более что после бурной ночи херсир загнал своих рубак в баню и заставил даже особым мелким песком надраить зубы.
- Я готов взять вас в жены прямо сейчас! - гудел хозяин Сконе, катая по столу пригоршни золотых дирхемов и ухитряясь при этом залезать под платья вельможным дамам.
- Но я не могу, я замужем! - игриво краснели красотки.
- И где же ваши мужья?
- Мой уже два года в походе на юге, защищает святой Рим, - вздохнула одна.
- А мой лежит в доме, ему в бою перебило обе ноги…
- А мой дал обет не ложиться на супружеское ложе, пока не победит всех венгров, - с грустью пожала плечами третья.
- Что за чушь вы несете? - возмутился ярл. - Эй, Северянин, скажи ты мне, разве нельзя развестись у нас с мужем, если он пренебрегает супружеским долгом, а?
- У нас достаточно в отсутствие супруга собрать слуг на пороге спальни и трижды объявить себя свободной от брака, - отчеканил Даг.
- Это как?.. - опешила та, у которой муж лежал без ног. - Но я давала клятву своему супругу перед алтарем, и только смерть разлучит нас!
Ярл посмотрел на соломенную вдовушку как на слабоумную.
- А есть ли у вас своя собственность?
- Конечно, - задрала нос баронесса. - Мне в приданое достался надел земли с двумя деревнями, мельница и…
- А когда вы выходите замуж, вы отписываете себе имущество, которое можете забрать назад при разводе? - спросил ярл.
Дамы сконфуженно замолчали.
- Я понял! - хлопнул себя по колену захмелевший ландрман. - Их закон не позволяет развестись! Их ненормальные мужья не вставляют хвосты своим женушкам, но разойтись не позволяют! Вот дела!
Дамы еще больше раскраснелись, разулыбались. Чувствовалось, что таким сильным, ярким мужчинам они готовы даже в чем - то уступить.
- А разве у вас достаточно сказать слугам, что хочешь снова быть свободной? - спросила вдруг Карлен. И метнула быстрый взгляд на Дага, отчего он понял, что вопрос задан вовсе не праздный. Стало быть, дочку маркграфа уже пообещали какому - то закованному в ржавчину идиоту, который будет давать обеты, совсем забыв о том, кто греет ему постель.
- Я бы рассказал вам историю… - подкрутил ус слегка захмелевший ярл Годвин, - да только боюсь, она не для нежных женских ушек…
- Расскажите, расскажите же немедленно! - перебивая друг друга, заквохтали германские аристократки.
- История эта давняя, в наших краях про нее слышали многие. Жил богатый бонд на горе, было у него большое хозяйство, сын и дочь. Когда дочь выросла, приходили к ней знатные женихи, и наконец понравился ей один. Пришел он тогда, по нашим обычаям, к отцу девушки и спросил, что надо сделать, чтобы получить ее руку? Отец вызвал свою дочь и спросил, такие уж у нас порядки, по нраву ли ей этот жених…
Ярл Годвин не слишком хорошо говорил на германском языке, порой отцу Бруно приходилось его поправлять, но женщины и так застыли, обескураженные вольными порядками, царившими среди "дикарей".
- Дочь сказала, что жених ей по нраву. Тогда они стали рядить, какую долю наследства ей выделяет отец, а какую долю берется приумножить будущий муж. Отец дал за ней столько, сколько полагалось, и скотины, и отрезов шерсти, и девушек, и надел леса, а будущий зять обещал утроить все состояние жены за пять лет. На том ударили по рукам и восемь дней попеременно пировали в двух усадьбах. Только вот что потом случилось…
Северянин уже догадался, чем закончится история, он слышал ее от скальда Одноногого, и теперь с тревогой поглядывал на Карлен, гадая, как она отреагирует. Ярлу Годвину немножко мешали рассказывать вопли метателей ножей, стрелков из луков и крики тех, кто вызывался объезжать диких жеребцов. Но он повысил голос и, отхлебнув из кубка, продолжил:
- Так вот, был тинг целого херада, и собралось много известных и уважаемых людей. Отец не видел свою дочь несколько месяцев и спросил у нее, все ли ладно в далекой усадьбе. Она сказала, что все ладно, но грустный вид ее не понравился отцу. Прошло еще сколько - то времени, и начался праздник в честь Фрейра, и снова собрались соседи с далеких усадеб. А муж молодой жены был в викинге. Спросил тогда отец прямо, отчего дочь его не весела, и не обращается ли с ней плохо ее супруг или плохо относится к ее имуществу. Увидев, что придется отвечать, дочь сказала отцу честно - муж мой меня любит, и все имущество мое содержит в исправности, и богатства наши приумножает. Но беда лишь в том, что желает он ее всякий раз, взойдя на ложе. И всякий раз, точнее - всякую ночь, ничего не получается, ибо его мужской хвост слишком велик для нее. И так продолжается уже больше года, и как разрешить вопрос, непонятно…
Щеки у многих дам стали пунцовыми. Зато Карлен поглядела через стол на Дага странным затуманенным взглядом, будто хотела о чем - то спросить.
- И что же было дальше? - не выдержал кто - то.
- Дальше было просто. Как принято в наших обычаях. Отец подсказал дочке, как надо поступить, и она в точности выполнила все. Когда ее муж уехал на охоту, она собрала служанок, стала на пороге спальни и, обернувшись внутрь дома, трижды прокричала, что больше не жена ему. Затем собрала все свое имущество и вернулась в дом к отцу.
- А что же сделал молодой муж? - севшим голосом спросила та, чей супруг дал клятву победить венгров.
- А что он мог сделать? - рассудительно завершил рассказ хозяин Сконе. - Конечно, когда назначался большой тинг, он приезжал к отцу своей бывшей жены, но прав у него ни перед кем не было…
- Это значит, что если бы я решила выйти замуж за дана, то могла бы уйти, когда захочу? - подняла брови дочь маркграфа.
- А разве для того бы ты хотела выйти замуж за дана, чтобы сбежать от него? - Ландрман приобнял Дага за плечи и захохотал.
Бедняга стал весь красный. Северянин и не догадывался, что его тайные вздохи и пламенные взоры заметны всем сослуживцам. Но обсуждения не состоялось, громко зазвучали трубы.
На площади молодой император объявил начало бойцовских соревнований с наградами.
Глава двадцать первая,
из которой становится ясно, что стать победителем и нажить врагов - это почти одно и то же
- Прошу тебя, друг мой, не лезь туда, если тебе дорога наша дружба, - отец Поппо попытался удержать Дага за рукав.
- Но это вовсе не опасно, и будет стыдно, если я не пойду. Все наши пойдут.
- Друг мой, ты заметил, что я прекратил тебя называть "сын мой", хотя сан мой обязывает это делать. После пережитого нами ужаса я искренне считаю тебя другом, несмотря на сан, который меня обязывает…
Но Северянина уже невозможно было остановить. Недопустимо оставаться в стороне, если Карлен и другие девушки, и все гости, и херсир Годвин, все будут смотреть и кидать золото победителям. И в конце концов надо утереть нос этим высокомерным саксам!
Все свободное пространство площадей живо превратилось в арену для состязаний. Даг попробовал пройтись по канату, но все три раза не добегал до конца, хотя длины протянутой руки хватило бы, чтобы сцапать заветный кувшинчик с серебром. Впрочем, он не особо грустил, поскольку по тонкой, раскачивающейся конопляной веревке никто так и не смог добежать до столба, кроме профессионального канатоходца. Единственно обидно, что этим ловкачом оказался совсем юный паренек из бродячей труппы.
Зато по жирному столбу Северянин взобрался одним из первых, поскольку за два года наловчился при самых сильных штормах не падать с мачты. В результате Карлен послала ему воздушный поцелуй, да и не только Карлен - другие девушки тоже улыбались. Единственное, что не понравилось Дагу, - рядом с "его" недотрогой появился препротивный братец Адольф. В запыленных доспехах, с крестом на плаще, он издалека оскалился и незаметно показал Северянину нож. Лизоблюды Гуго и Роальд тут же скучковались возле своего предводителя. Сам высокородный папаша Карлен отсутствовал, видно, находился на приеме у императора. Даг не сомневался, что ему уже доложили о вольностях любимой дочки с "дикарем".
- Ты видел их? - К Дагу подошел старший хольд их хирда Снорри Муха. Смешное имя Снорри получил давно, и вовсе не за скромные габариты, а за умение убивать сидящую муху броском секиры с дюжины шагов. Конечно, это должна была быть жирная навозная муха, но сей подвиг повторить мало кому удавалось. - Мы тебя предупреждали - не таскайся за этой юбкой.
- И что они мне сделают? Я разок уже отшиб им задницы.
- Обратный путь долог, - хмыкнул опытный Снорри, повидавший немало тайных предательств. - Если эти красавчики что - то задумают, я не смогу спать с тобой в обнимку.
Высоко над землей на распорках расположили наклонно три бревна. Центральное бревно несколько длиннее прочих. На его конце уже болтался мешочек с золотом. Игра эта очень походила на детские забавы, которым предавались Даг с мальчишками на отцовской ферме. Поэтому Северянин ни секунды не колебался, когда стали сбивать команду для потешного боя. Бревна были идеально затесаны и намазаны жиром, только внизу, вместе приятных глубоких сугробов, расстилался тонкий слой опилок. Сенешаль выкрикнул условия. На бревна может подняться сколько угодно людей, лишь бы взбирались по лесенке один за другим. Задача проста, как в детстве, - распихивая всех соперников, босиком подняться по наклонному бревну и захватить приз.
Лишь вскарабкавшись по лесенке и ощутив голыми пятками ледяную скользкую поверхность, Северянин ощутил, насколько далеко позади осталось детство. Здесь его ждал не верный мальчишеский хирд, где почти никто не дрался всерьез. Вдобавок, соискателям вручили пики с тупыми концами, замотанные тряпками. Северянин посетовал на неважное знание языка, когда ему тут же ткнули пикой прямо в физиономию. Оказалось, союзников на бревнах у него не будет. Сзади пыхтя поднимался верзила, размахивая пикой, как хворостинкой. С соседнего бревна вниз головой полетел парнишка, шмякнулся о жесткую землю и сам больше не поднялся. На бревне справа кривоногий фриз рванул вперед, ловко балансируя, догнал двоих франков, фехтующих между собой, и ударом под колени скинул вниз обоих.
Толпа внизу гоготала, женщины на трибунах визжали, когда кто - то из оступившихся летел вниз. Некоторых сразу выносили на носилках, но зрителей это лишь раззадоривало. Северянин побежал вперед, насколько позволяло проклятое качавшееся бревно. Спиной почувствовал, что вот - вот получит палкой по голове, присел и тут же прыгнул на соседнее бревно. Но прыгнул не на само бревно, а на семенившего параллельным курсом коротышку. Толкнул его боком и только благодаря этому удержался. Коротышка с ругательствами повис на бревне, изо всех сил царапая ногтями гладкую древесину. Он закинул ногу и наверняка выбрался бы наверх, но тут по его ладоням пробежали двое.
Даг пробирался все выше по левому бревну, балансируя пикой, как канатоходец. На центральном и правом бревне подрались еще четверо, двое свалились под дикий свист зрителей. Впереди Дага шли двое и отчаянно рубились пиками. Оба смеялись, хотя нанесли друг другу уже по несколько неопасных царапин. Сзади за Дагом неловко топал высоченный детина, он даже не пытался сбить соперника пикой, настолько трудно давался ему каждый шаг. Зато тот, кто влез по лестнице следующим, не медля врезал впереди идущему по щиколоткам и с рычанием кинулся за Дагом.
Северянина охватил бешеный азарт. Полпути осталось позади. Ему казалось, что в безумных выкриках он различает подбадривающий голосок Карлен, а уж басовитые голоса соратников он слышал прекрасно. На правом бревне появились еще двое, оба из хирда Годвина, первый быстро плюхнулся на бревно верхом и с тихим визгом соскользнул вниз. Второй удачно пробежал шагов восемь. Но тут получил пикой в живот и сложился пополам.
Даг прыгнул обратно, на центральное бревно. Прыгнул за миг до того, как чья - то пика угодила ему в горло.
Удержаться после прыжка было совершенно невозможно, но Северянин рассчитал все заранее. С центрального бревна он тут же скакнул дальше, на следующее. Сбил плечом громилу, весившего вдвое больше, и мигом отправился назад. Но впереди упавшего громилы обнаружился еще один парень. Он сделал ошибку - обернулся, чтобы кольнуть Дага пикой. Северянин изо всех сил дернул пику на себя, и последний соперник на правом бревне с воплем заскользил вниз. Внизу он принялся кататься по соломе, повторяя, что проклятый дан сломал ему руку и теперь будет платить виру.
У Северянина в руках оказались две пики, человек шесть сзади, успевших взобраться на бревна, и единственный противник - впереди. Первую пику Даг метнул в бок ближайшему мужику, судя по одежде - простому местному крестьянину. На мгновение Дагу даже стало жалко его, наверняка, для селянина мешочек с золотом означал новую счастливую жизнь. Но борьба есть борьба.
Северянин пригнулся, затем подпрыгнул, увернувшись от чужих атак. Он почти привык к скользкому бревну, он почти бежал все выше и выше следом за лидером, стараясь не смотреть вниз.
- Даг! Даг! Даг! - скандировал весь датский отряд, даже те, кто прежде не замечал рослого голенастого мальчишку.
- Даг, врежь ему! Давай, все отстали!
Внезапно его словно что - то ударило в затылок. Северянин поднял глаза и едва не потерял равновесие. Он впервые увидел того, кто шел первым. Того, кто без спешки отправил вниз как минимум пятерых. Прямо на него, не отрываясь, смотрел высокий мужчина в плаще с откинутым капюшоном. Но что - то мешало в деталях разглядеть его лицо. И не просто разглядеть, а даже выдержать взгляд. Даг как - то сразу уяснил, что дальнейший поединок он проиграет. Кроме того…
Кроме того, ему очень не понравилось, как чужак держит левую руку. В правой он расслабленно раскачивал пику, а левая пряталась под плащом… как будто он держал в ней нож.
- Ты кто такой? Ты один из людей Харальда? - Человек в кожаном плаще говорил неправильно, едва понятно. Его пронзительные глаза мигом вернули Дага в острое состояние детского страха.
Под плащом на шее чужака висел слишком хорошо знакомый Дагу амулет.
- Откуда у тебя коготь? - ровно спросил незнакомец, словно они прогуливались по ровной дороге, а не переминались на кончиках пальцев над бездной. Человек в плаще похоже не обращал внимания на барахтавшихся позади соперников. В левой руке он явно что - то держал.
- Этот коготь от отца. Возьмите меня с собой, - выдавил Северянин. - Я все равно стану йомсвикингом.
- От отца?!
Почему - то его слова насмешили мужчину. Даг нахмурился, ему не слишком нравилось, когда над ним смеялись.
- С чего ты взял, что мы из Йомса?
- Я знаю, вы охраняете конунга Мешко. У конунга Мешко служат лучшие.
Йомсвикинг неторопливо повернулся и забрал мешок с наградой. Поняв, что состязание завершилось, люди стали расходиться. Лишь знать на балконе шумно рукоплескала. А под балконом на кауром жеребце гарцевал король вендов, горделиво подкручивая усы. Его окружала молчаливая плотная группа в темных плащах.
- Мы не слуги, - поправил Дага победитель. Раскинув руки, плавно спланировал вниз, точно большая птица и растворился в толпе своих друзей. По рядам болельщиков пронесся стон разочарования. Все ожидали продолжения боя.
- Эй, Северянин, вы о чем там болтали? - набросились на Дага товарищи, когда он оказался на земле. - Почему ты не разделался с ним? Ты мог быть первым!
- Я буду первым… потом, - повторял Северянин, безнадежно выглядывая в скопище латников своего недавнего визави.
Гулять Северянину никто не позволил. Вечерело, но зажгли сотни факелов, вскрыли новые бочки с пивом и прямо на улицу вынесли жареное мясо. Ударили в барабаны. Разогретые пивом баварские бароны выставили своих пехотинцев в кулачный бой и предложили ценный приз.
- Условия простые, - объявил краснорожий пузатый сенешаль. - Вот поле в сорок шагов и шириной в десять. Любая дружина может выставить десять бойцов. Они идут навстречу друг другу и делают так, чтобы хотя бы один прорвался к краю поля. На каждом краю мы ставим бочонок с динариями!
Северянин тут же записался в добровольцы. Ростом и статью он почти догнал взрослых парней из своего отряда, так что его записали. Но выяснилась другая проблема - избалованные сыновья богатых бондов, состоявшие в личной дружине Годвина, вовсе не желали получать лишние увечья. Куда ни шло - прыгать по бревнам, но совсем иное дело - сцепиться с костоломами.
- Они вас поколотят, - уверенно заявил ландрман Ивар, опытным взглядом оценивая кабаньи фигуры противников. Те действительно походили на стаю полудиких зверей, бочкообразные, в коротких кожаных штанах с лямками, с выбритыми затылками и мутными пьяными буркалами.
- Такими кулачищами, как у них, можно без топоров сколотить драккар, - боязливо заметил кто - то.
Тем временем наметилось целых пять команд, готовых ринуться в бой. Их предводители жестко отбирали в отрядах самых сильных кулачных бойцов. Мужчины раздевались по пояс, намазывались жиром, разминались и поливали будущих противников грязью. Викингов из Йомса среди претендентов Даг не приметил.
- Эй, вы, селедки, рыбоеды! - насмешливо кричали северянам и фризам баварцы. - Без своих секир боитесь схватиться с нами?
- А у тебя, я смотрю, вся сила в пузо ушла! - в ответ саксам гоготали чехи.
- А вы прилипли задницами к своим клячам, так страшитесь теперь спуститься вниз? - задирали рыцарей датчане.
Русы тоже приготовились сразиться за дорогое оружие. Дамы хлопали в ладоши, предвкушая острое развлечение, хотя оно сулило немало крови и выбитых зубов. Народ прибежал с полян, где состязались лучники и копейщики, бродячие кукольщики, и даже маги остались без зрителей. Город осветился, как днем.
- Слава императору! Слава отцу нашему! - вопили сотни глоток, хотя скорее всего престарелый властелин давно уполз в опочивальню.
Ярл Годвин хлопнул в ладоши, созывая старших хольдов. После совещания хольд Снорри Муха собрал свой хирд.
- Слушайте, - сказал Муха, - они сильнее, старше нас и опытнее, раз предложили эту забаву. Пивные животы сразу вызвали нас, а не тюрингцев или франков или еще кого - то. Если мы им проиграем, то уже не сможем по правилам бороться с другим хирдом. Это позор для всей Дании. Если мы откажемся драться за их вонючие динарии, это еще худший позор.
- А если мы потребуем жребия? - вставил слово кто - то из молодых бойцов. - Ведь на наших тингах с древних времен кидали жребий…