Два дня мы не выходили ночью в город: воспитатели не спали, и кто-то из них всегда находился во дворе. Однако на третью ночь решили рискнуть и посмотреть, что будет и как они на это отреагируют. И их реакция нас, мягко говоря, удивила. Когда мы, никого не стесняясь, отгибали доску забора и выбирались на улицу, здоровяк Ганс, дежуривший в эту ночь, просто отвернулся и сделал вид, будто в упор нас не замечает. Ладно, это можно списать на какую-то доброту отдельно взятого человека. Однако, когда ситуация с точностью до мелочей повторилась на следующую ночь, в которую дежурил воспитатель Лука, мы растерялись. Как такое возможно? Снова мы не понимали, что происходит, и это заставляло нас нервничать ещё больше.
Отставив непонятки в сторону, наша дружная троица продолжила заниматься своими ночными делами. Босяки к нам привыкли быстро, слушались беспрекословно, и зачастую мы просто бродили по окраинам города. Где-то по мелочи приворовывали, не без этого, конечно. Однако уже не для того, чтобы прокормиться, приютских харчей хватало с избытком, а для наших уличных "гвардейцев". В одну ночь ограбили парочку выпивох, во вторую – рыбную лавчонку, где днём хозяин крепко поколотил малыша-попрошайку. А потом повезло, наткнулись на мясника, который ранним утром решил раньше конкурентов сделать завоз свежего мяса в лавку. Стоя посреди улицы, мы перегораживали ему проезд, и дядька оказался догадливым. Сам, без единого слова с нашей стороны, мясник вытащил пять утиных тушек и отдал нам. Откупился.
Впрочем, всё это мелочи, и нам требовалось серьёзное дело. Как верно заметил один мудрый человек, "бедных грабить смысла нет – с них взять нечего". Поэтому была нужна достойная риска по-настоящему хорошая цель. В Белый город, по адресам, указанным в картотеке Гнуса, мы соваться пока не рисковали, а по окраинам состоятельные господа не проживали. Однако была мадам Эра, наша незабвенная и несравненная бывшая хозяйка. Пусть она отошла от дел приюта и нас никаким боком теперь не касалась, но мы были уверены, что такая тварь жить не должна.
Две ночи мы кружили вокруг её усадьбы, как раз неподалеку от лавки Толстого Петры. И к делу подошли основательно. Узнали все привычки местных стражников, время прохождения патрулей, какова высота забора, как зовут двух собак, карауливших дом мадам Эры, и даже кто является её любовником, а ещё с кем он спит помимо престарелой злюки. Всё было готово, продумано и просчитано до мелочей. Поэтому весь день мы мысленно готовили себя, что именно сегодня очистим мир от чудовища. От твари, которая продавала налево продукты, дрова, одежду и забирала себе всё, что шло на нас из казны. А из-за этого каждую зиму в землю подле забора зарывались детские тела.
Наступила ночь, мы привычным путём покинули приют, и практически сразу Курбат сделал знак, что за нами кто-то идёт. Возможно, это случайность, а может, и нет. Провериться в любом случае нужно. Поэтому свернули к мосту, перекинулись несколькими словами с бродягами и разошлись в разные стороны. Мы гулять, а они за нами следом, проверять, что за хвост за нами увязался. Гуляли по городу до утра, и на рассвете вновь на обычном месте нас ждал Длинный Лога.
– Парни, – голос его был возбуждён, – за вами слежка, самая настоящая, без дураков, зуб даю. Три человека постоянно сменяются и ходят по пятам. Очень хорошо ходят, грамотно.
– Пламен, – Звенислав оглянулся по сторонам, – надо ноги делать.
– Курбат? – спросил я. – Ты как?
– Не нравятся мне все эти странности, которые вокруг происходят. Прав Звенислав – надо бежать из приюта.
– А как же наши, которые останутся? – задал я, как мне казалось, самый важный вопрос.
– Если мы на воле будем, – ответил Курбат, – сможем им помочь, коль беда приключится. А если нас схватят, тогда мы никому и ничем уже не поможем.
– Решено, завтра идём в отрыв. – Я повернулся к Длинному Логе, который заметно посмурнел, узнав, что мы покидаем его и ребят. – Помощь твоя нужна, Длинный.
– Да? – Он вытянул шею.
– Мы в Старую гавань пойдём, там нас достать сложнее, и проходить будем через Пять переулков. У тебя там знакомые есть?
– Есть, – подтвердил он.
– Отлично, сделай так, чтоб они нам хвосты отрубили, а за нами не заржавеет, ты знаешь.
– Я-то знаю. – Голос его был невесел. – Только без вас трудновато будет. Удачливые вы и дерзкие, да и привыкли мы к вам.
Хлопнув его по плечу, как можно увереннее я сказал:
– Мы в Старой гавани не на пустом месте будем, нам сам Кривой Руг поддержку обещал. И если всё путем будет, то и вас подтянем, друг.
В первый раз кто-то из нас назвал его другом. Своего рода переломный момент. Поэтому он обнял меня за плечи и прошептал:
– Всё сделаю, друг.
Расставшись с предводителем городской шпаны, мы вернулись в приют и весь день посвятили тому, что обдумывали дальнейшие действия. Уроки окончились, ужин прошёл как всегда, и мы прошлись по территории. А в сумерках покинули приют. Как нам думалось, навсегда.
Наш побег и отрыв от сыщиков, идущих по следу, прошёл, как и планировалось. И уже утром, пробираясь окольными путями, мы вышли к таверне "Отличный улов". И когда подошли к парадному входу, то первым, кого встретили, был пиратский капитан Одноглазый. Его мы не узнали, а вот он нас запомнил отлично. Поэтому, когда меня и Звенислава обхватили две здоровенные ручищи, мы подумали, что нас догнала слежка. Но голос оказался знакомым и громогласно объявил на всю округу:
– Это мои друзья! – Пират оглянулся, разглядел единственным глазом Курбата, который приготовился к драке, и добавил: – Все трое!
К нам подходили бойцы пиратского капитана, которые вместе с ним "отдыхали" на галере, хлопали нас одобрительно по плечам и называли своими друзьями. Не общались мы никогда раньше с разбойным народом плотно и удивились, что обычная человеческая благодарность им не чужда. Впрочем, если того потребует дело, то они нас и прирезать могут. Пожалеют, конечно, не без этого, но потом.
Руки Одноглазого отпустили нас, и я смог его рассмотреть. Примечательная и колоритная личность. Крепыш с широкими плечищами напоминал здоровенный квадратный ящик. Но при этом он был подвижным, юрким и ловким. А дополнялся его образ чёрной повязкой на левом глазу. Натуральный пират, сказал бы любой, кто его увидел, и был бы прав. Во всём Аскорском море, на берегу которого стоял Штангорд, не было более известного разбойного капитана, чем Одноглазый.
Нас провели внутрь таверны, накормили и переодели, а Одноглазый ещё и по добротному стальному ножу подарил – это обозначение статуса, без оружия ты здесь никто. Пока мы под присмотром толстушки Марты отъедались, во всех подробностях узнали историю побега Одноглазого и его банды с галеры. Сам-то я думал, что всё будет как обычно, если судить по песням выступающих на улицах бардов. То есть налёт на судно и героическое освобождение своих товарищей из кровавых лап палачей-надсмотрщиков.
Однако Кривой Руг есть Кривой Руг. Поэтому он поступил не по старым воровским понятиям, а так, как посчитал нужным. Авторитет отправился в городскую управу, и один из его должников-купцов, сопроводив своё желание крупной взяткой, тут же выкупил галеру вместе с грузом и экипажем у государства. А на следующий день галера "Попутный ветер" вышла в море, где на неё сразу же "напали" пираты и "освободили" своих товарищей. Естественно, никто ни на кого не нападал, всё было гораздо проще. Судно со сменным экипажем на борту ушло в один из независимых торговых портов на перепродажу, а братву Одноглазого расковали ещё на причале.
Теперь пираты были должны в несколько раз перекрыть расходы Кривого Руга или оказать ему серьёзную услугу. Одноглазый выбрал услугу и встал со своими головорезами на сторону Руга в конфликте с папашей Бро. Все готовились к битве, и Старая гавань затаилась в ожидании большой крови и перемен. Папаша подтягивал свои силы к харчевне "Щедрый Бро", а Кривой Руг, соответственно, к "Отличному улову". И хотя мы пока плохо разбирались в местных раскладах, всё равно были уверены, что отлично подготовленные пираты и наёмники разметают толпу папаши, а его самого прикончат. Впрочем, всё возможно, и случись нечто, что перетянет чашу весов на сторону старого вора, нам тоже придётся взяться за ножи.
В общем, не в то время мы решили пересидеть в Старой гавани. Однако деваться некуда. Никто нас силой сюда не загонял, сами пришли. Поэтому обсудили сложившуюся ситуацию, меж собой посовещались, и я отправился к столу, за которым сидели местные авторитеты.
– Чего тебе, малой? – Первым меня заметил Дори Краб, и его глаза тут же зашарили по мне.
– Пламен, кажется?! – весело выкрикнул хмельной Одноглазый. – Я вам денег обещал, но это позже, при себе нет ничего. Вот папашу Бро кончим, и отдарюсь, моё слово крепкое.
– Нет, я не за деньгами. Мы с парнями хотим вам помочь. Вы к нам как к людям отнеслись, и если наша помощь нужна, то мы готовы.
В разговор встрял Кривой Руг, который, не отрывая взгляда от расстеленной на столе грубой карты района, бросил:
– Хорошо! Дори, дай парням арбалеты и научи пользоваться. Пусть в таверне на охране останутся.
– Слышал? – спросил меня Дори и, увидев мой кивок, велел: – Отдыхайте, а завтра с утра Гонзо будет ждать вас во внутреннем дворе.
Проведя ночь в одной из комнат, ранним утром мы вышли на просторный внутренний двор. Местный вышибала Гонзо в самом деле уже ждал нас и проворчал:
– Долго спите.
Хмурый, он подвёл нас к деревянному столу у стены. Первым делом он дал нам пояса из старой плохо обработанной кожи, к каждому крепился уродливый металлический рычаг. Пояса были большие и неудобные, кожа и заклёпки рассохлись. Но сообща мы их подтянули и смогли подогнать. Потом Гонзо откинул в сторону холстину, и мы увидели своё оружие, три устройства, в которых не сразу определили арбалеты.
Что такое арбалет и как он выглядит, мы знали. Довелось видеть, ибо, когда в Штангорде праздник или происходило важное событие, вместе с городскими стражниками на патрулирование всегда выходили солдаты. Однако солдатские арбалеты, аккуратные, сверкающие металлом и тускло отблескивающие лаком, на уродцев, которые нам дал Гонзо, походили мало. Это были три куска плохо обработанного дерева, на которые крепились стальные, слегка проржавевшие луки с сопутствующим механизмом.
– Это чего? – возмутился Звенислав и тут же заработал от вышибалы лёгкий шлепок по голове.
– Берите, что дают, – отрезал он. – Нет больше ничего, всё парням Одноглазого отдали. – И с какой-то затаённой тоской пробурчал, ни к кому конкретно не обращаясь: – Копишь оружие, собираешь, бережёшь, а тут нате вам, вынь да положь. А кто отчёт даст, куда потом оружие делось?
– Так что арбалеты? – напомнил я.
Здоровяк повернулся, взял один арбалет и начал инструктаж:
– Вот это ложе, на него крепится всё остальное. Внутри спусковой механизм с предохранителем – вроде всё работает исправно, недавно смотрел. Он состоит из шайбы, зацепа для тетивы и фиксирующего механизма. Поверх ложа идёт всё остальное. Желобок посередине для того, чтобы болты в сторону не уходили. Далее сам лук, к нему крепится тетива. Под низом идёт металлическая пятка. Упираетесь одной ногой в неё, а тетиву цепляете крюком. – Громила указал на металлический крюк на поясе. – А затем, разгибаясь, тянете до тех пор, пока тетива на стопор не встанет.
Он достал из чехла короткую стрелу, положил её на стол и протянул арбалет мне:
– Пробуй.
Я попробовал сделать всё, как сказал Гонзо. Упёрся левой ногой в пятку и накинул на тетиву крюк. А потом, резко разгибаясь всем телом, потянул крюк на себя. Механизм затрещал, как бы не лопнула тетива или не сломался механизм, но всё получилось. Ура! Потом аккуратно вставил короткую стрелу-болт в паз – и арбалет к бою готов.
– Сойдёт, – буркнул Гонзо и указал на брёвна, лежащие на другой стороне двора. – Забавляйтесь до обеда.
Однако мы занимались стрельбой не до полудня, а до самого вечера, с коротким перерывом на обед, и устали, словно ездовые собаки. Это поначалу было смешно и интересно болтами в брёвна пулять. Однако потом болты следовало из этого дерева вытащить. Причём аккуратно. А когда после третьего-четвёртого выстрела наконечники стали выпадать, их по новой на деревянную стрелу насаживать нужно было. И монотонное упражнение согнись-разогнись – тяжкая нагрузка на всё тело, особенно на спину. Короче, ощущения такие, как если бы весь день мешки тягали.
Наконец день прошёл, и мы, спрятав оружие и стрелы в чехлы, отправились на ужин. Готовили здесь просто отлично. Ключница Марта прониклась к нам сочувствием. Поэтому кормила как родных. Ну, дай ей боги счастья за её доброту.
С нами за столом находился вор по кличке Лысый, и как-то так получилось, что мы с ним разговорились. В конце ужина он пообещал свести нас с одним купчиной из дромов. Не то чтобы мы так уж горели желанием увидеть бывшего земляка. Но мало ли, вдруг этот купец знал наших родителей? Ведь сами мы только имена помним. Жаль, прервали нас и разговора не получилось, интересный человек этот Лысый. Ну ничего. Может, ещё встретимся с ним.
Тем временем наёмники и пираты вооружались. У каждого бойца если не доспех или кольчуга, так хоть какие-то элементы защиты имелись, щит или шлем, на худой конец – толстая войлочная куртка или плотная шубейка с меховой шапкой. За полчаса здоровенные жизнерадостные мужики, весело попивающие пивко и знаменитые взвары толстушки Марты, превратились в дисциплинированный отряд из восьми десятков обвешанных оружием головорезов и под командованием своих авторитетов направились вниз по улице к морю, на противоположный конец Старой гавани.
Таверна "Отличный улов" опустела, и остались в ней только пять молодых девчат во главе с Мартой, готовившиеся к приёму раненых, вышибала Гонзо, засевший в центре зала с двумя хорошими арбалетами, Ну и мы, отправившиеся со своими стрелковыми механизмами, которые трудно назвать арбалетами, на второй этаж.
Мы расположились в угловых комнатах и через открытые двери могли перекликаться друг с другом. Нам помогли, теперь наш черёд ответить услугой за услугу. Правда, напасть на таверну вряд ли кто-то решится, и бойцы Бро рядом с ним. Однако всё возможно, расслабляться нельзя.
Неказистый, но достаточно надёжный и пристрелянный арбалет лежал на подоконнике. А я разместился на табуретке, сидел в полной темноте. Осматривал освещаемую луной улицу и чувствовал себя пусть не воином, который защищает свой дом, но что-то очень близкое к этому в душе было.
Прошло два часа. Ничего не происходило. Время от времени я окликал друзей и продолжал наблюдать за окрестностями. Казалось, что вся Старая гавань замерла, в ожидании чего-то затаилась. Ни звука, ни шороха, ни теней.
Хлоп! Я только на миг прикрыл тяжелеющие веки и тут же встряхнулся. Где-то возле самого моря вспыхнули сполохи огня. Взметнулись к тёмному небу длинные языки пламени, и мне показалось, что я даже расслышал звон металла о металл, яростные крики и стоны умирающих людей. Нет. Конечно же мне это только показалось. Харчевня "Щедрый Бро" загорелась – это да, есть такое. А вот крики я слышать не мог, далековато.
Фьюить! – где-то совсем рядом, в полной тишине кто-то громко свистнул.
Курбат и Звенислав это тоже услышали. Перебежали к окнам с моей стороны и напряглись. Слышно, как они заёрзали на своих постах, и мы, насторожившись, взяли уже взведённые арбалеты на изготовку, как наставлял Гонзо. Вдоль улицы мелькнула тень, за ней другая. И вот уже полтора десятка человек бегут к таверне. Папаша Бро всё-таки решил нанести превентивный удар. А может, это чья-то самодеятельность, и шакалы решили поживиться, пока хозяина дома нет?
"Давайте, – промелькнула у меня мысль, – нам есть чем вас встретить".
Щёлк! Щёлк! Щёлк! – наши арбалеты ударили вразнобой.
Промазать было трудно, с восьми – десяти метров не промахнешься. Тем более на входе нападавшие скучились в толпу. Две тени с криком упали на мостовую, и ещё одна, громко выругавшись, откатилась в сторону. На ощупь, освещаемые лишь луной и далёким отсветом набирающего силу пожара, мы перезарядили корявые пародии на арбалеты и, не видя внизу целей для стрельбы, помчались в общий зал.
Нападавшие уже здесь. Их восемь человек, и это не парни папаши Бро. Скорее, они похожи на залётных ночных ухорезов из Гратры. Только у них и степняков принято носить в ушах тяжёлые серьги – символ почёта и показатель авторитетности. Рыцари ножа и топора. Шакалы, как есть шакалы приблудные. Пять пришлых окружили со всех сторон Гонзо, зажали его в угол. А ещё трое орудовали за стойкой, пытаясь выломать дверь на кухню и достать спрятавшихся там девчонок и Марту. Видимо, они надеялись, что ключница знает, где Кривой Руг прячет своё золото.
Осматриваться некогда. Но я заметил, что у входа валялись три тела и весь пол густо заляпан кровавыми отпечатками сапог. Гонзо молодец, проредил врагов.
Щёлк! – над моим ухом пронеслась чёрная короткая стрела, и один из атакующих Гонзо ухорезов с силой влип в стенку. Ещё один готов. Пора и мне в бой вступить. Поэтому я крепко прижал к плечу арбалет, надавил на спуск, и мой болт ударил ещё одного противника. А следом Звенислав выстрелил. Однако он промазал, его стрела, только слегка ранив бандита, унеслась к выходу.
Нападавшие были так увлечены дракой, что сначала даже не заметили нас. А может, причина иная. Лестница в полумраке, а в зале от света масляных светильников светло словно днём. Сразу и не понять, откуда смерть прилетела.
Вынув свой нож, вместе с Курбатом я помчался на выручку Гонзо, который, ловко отмахиваясь от гратрийцев коротким мечом, наподобие фергонского гладиуса, ловким выпадом свалил очередного врага. Правда, и сам не уберёгся. Один из шакалов, прыгнув вперёд, достал его ножом в левое плечо. Вышибала ещё держался, но если ему не помочь, он истечёт кровью.
Мы с разгону, словно клин, вбились между двух гратрийцев, одновременно атакующих Гонзо, и от удара они подались в стороны. Эти не штангордцы и не дромы. Гратры по природе своей мелковаты, ростом и весом с подростками схожи. Так что противник не самый страшный.
Наотмашь, от груди, я ударил ближайшего врага. Но мой нож встретился с его кинжалом и со звоном отскочил. И мой противник, оттолкнувшись от стены, ударил меня в грудь ногами. Шерстяная безрукавка удар смягчила, переломов быть не должно. Однако воздух застыл в грудной клетке. Дышать стало нечем, и я упал на грязный пол.
Дальше пару минут все было как в тумане. Но я отчётливо запомнил нависшего надо мной врага с подпиленными для пущего страха зубами и заносящего для удара кинжал. А потом что-то тёмное сбило его с ног и стало яростно топтать ногами.
Когда я снова смог дышать и приподнялся, всё уже было кончено. Двух гратрийцев, оставшихся в живых, держал на прицеле Звенислав, а Курбат их вязал, облокотившийся же на стойку Гонзо кричал в сторону кухни:
– Мама! Тяни бинты и горячую воду. А то помрёт твой сын в расцвете сил! Быстрей давай, если внуков увидеть хочешь!
Нормально, все живы и почти здоровы. Теперь оставалось только дождаться наших победителей, разбирающихся с папашей Бро. Хм! Или наоборот. Но такой вариант меня не устраивал, хотелось думать, что победителем будет Кривой Руг.