- Если бы от вашей смерти, сударь, была бы хоть какая‑то польза…, можете не сомневаться, вы бы уже были мертвы. Но, к сожалению, пока вы единственная нить, которая привязывает "Стрелка", к Сатрапии. Оборвать ее - окончательно испортить операцию, в которую было вложено слишком многое. Так что даже ни о каком "опасном участке", речи быть не может. А вот оу Таасоона, который был бы куда полезнее в качестве учителя, мне пришлось отправить командовать гарнизоном в одну из горских крепостей, держащих перевалы….И не подумайте, что я надеюсь, что его там убьют. Я лишь надеюсь, что мне удастся продержать его там, еще достаточно долгое время - лет этак пять - шесть, пока не уляжется эта ужасная сумятица с замужеством вашей сестры.
…И кстати, пришла пора, поговорить об этом серьезно, а то в прошлый раз, все получилось как‑то скомкано, и излишне нервно. Как вы относитесь к этому замужеству?
- Сударь. - Мрачно ответил Игиир. - Тут все не просто. Моя честь задета, и….
- Что вам дороже, сударь - людская молва, или счастье вашей сестры?
- Сплетни и досужие разговорчики тут не при чем…..Почти не причем, - Уточнил Игиир, немного подумав. - Я доверял оу Рж*коову, и считал его своим другом, а он….
- Но при этом, вы следили за ним, и доносили обо всем что он делает.
- Мой долг….
- Да. - Долг, честь, гордость, стыд, любовь к родным, дружба. - Жуткое месиво, которое может взорваться почище любого пороха….В дни моей далекой молодости, когда я еще служил в пятом гренадерском полку, - гранату с потухшим фитилем, мы не пытались снарядить заново, а старались отбросить как можно дальше, ибо - демоны знают, что творится у нее внутри. Иногда, мой мальчик, и подобные "взрывоопасные смеси" лучше бы отбрасывать подальше от себя, сосредоточившись на главном. А главное для тебя - это долг перед Сатрапией, и семьей. И что тебе подсказывает твое чувство долга?
- …Сударь…, - Игиир немного помедлил в ответом. - Я прекрасно понимаю, к какой мысли вы пытаетесь меня подвести. Да я и сам прекрасно понимаю все выгоды положения, коли я с распростертыми объятьями приму оу Рж*коова в свою семью. Однако, едва ли все эти выгоды могут стереть обиду и урон моей чести. Вы - мой вождь и начальник, и вы можете приказывать мне как поступить, но даже вы, не можете приказать мне что чувствовать! Ежели будет такой приказ, то во имя интересов монарха и Сатрапии, я смогу сделать вид, что между мной и этим человеком, нет никаких разногласий, и даже буду принимать его в своем доме, как настоящего родственника. Но напрасно было бы ждать от меня, что я буду делать это от всего сердца. Что же касается моей сестры - на нее у меня нет зла, но она сама сделала выбор, связавшись с человеком, способным предать доверие того, кого он называл своим другом. Пусть это и будет ее главным наказанием. Хотя конечно же, я готов сделать все возможное, чтобы она была счастлива и благополучна.
- Ну что же…. - Оу Лоодииг тоже не торопился продолжать. - …Хотя бы честно. И не надо думать, что я и правда пытался приказывать вам, что чувствовать. Я прожил слишком долгую жизнь, и слишком хорошо знаю людей, чтобы наивно думать будто такое возможно. Я не сомневаюсь в вашей верности своему долгу, и в том, что вы выполните приказ. Мои слова, - продиктованы скорее желанием уберечь вас от опрометчивых шагов, о которых вы потом будете жалеть до конца жизни, нежели намерением склонить на свой образ мыслей. Конечно, как всякий благородный человек, вы вправе быть хозяином своих чувств. Однако помните - гордость - это великое чувство, дающее нам неисчерпаемые источники сил. Гордыня и обида - это мельничные жернова на шее утопающего, которые неизменно утянут его на самое дно. И на сем, пожалуй, оставим эту тему….Итак, сударь, кажется, мы сумели отыскать следы ваших шурина и сестры. Как доносят наши агенты, на один из фесткийских остовов, не так давно прибыла парочка - муж с женой. Прибыли они на корабле, который вернулся в родной порт, столкнувшись с удихскими пиратами. К сожалению, о том куда следовал корабль, и заходил ли он в какие‑нибудь порты Сатрапии, нам пока выяснить не удалось. Но, - муж, недоучившийся лекарь, в прошлом - военный, превосходно владеет мушкетом и абордажным протазаном. - Ничего не напоминает? …Если бы не война, я бы не стал сразу подключать вас, а сначала отправил бы людей лично знавших оу Рж*коова, чтобы подтвердить его личность и уточнить детали. К сожалению, столько времени у нас нет. Поэтому, вы, сударь, отправитесь на этот остров, в команде одного из фрегатов нашей эскадры, посланной прикрыть восточную часть Срединного моря и дружественный нам Фесткийский Союз, от набегов удихов. Она будет заходить в разные порты Союза, и, об этом есть договоренность с адмиралом, и тот остров, что интересует нас. Там, сударь, вы сначала сможете опознать…, объекты разработки. А потом, если это окажутся ваши родственники, попытаетесь убедить их вернуться в Сатрапию. Действовать надо тактично и осторожно, ничем не выдавая наших истинных намерений и знаний. Искренне надеюсь, что вам это удастся сделать, потому что второго провала, боюсь я вам простить уже не смогу. Вы все поняли?
Сергей Говоров, подполковник.
Одивия вбежала в мой номер, необычно взволнованная и кажется чем‑то расстроенная.
- Представляешь, Сергей, оказывается Ренки был тут всего два дня назад! - Выпалила она на какой‑то ужасном русско - имперском суржике, что явно говорило о некоторой смуте в ее душе.
- Оппаньки…. - Только и смог ответить на это я. - Какими судьбами?
- Прибыл сюда на переговоры с шахиншахом. На своем "Счастливом" и моей "Чайке". Мой славный чудный кораблик, был тут всего‑то два дня назад! Эх, ну чего бы нам стоило немного поторопиться?
- Да. - Кивнул я, - Это решило бы кучу проблем.
- Кстати, о проблемах. - Одивия внезапно помрачнела. - Зооткас сказал мне, что Ренки собирался подняться вверх по Аэрооэо. Вероятно хотел навестить Драконьи Зубы и храм Амулета. Присланный от него человек даже дал Зооткасу задаток, на наем лодок и гребцов. Но тут началась война, и ему пришлось срочно выходить в море.
- Началась война? - Вычленил я самую важную для себя информацию. - С кем?
- Удихи. - Мрачно ответила она. - Они вдруг внезапно научились строить корабли, и конечно же, первым дело использовали это умение чтобы стать пиратами. Даже не пытаясь, хотя бы для вида изобразить будто их интересует торговля. Впрочем, Зооткас уверен, что их поддерживает и направляет Кредон. На суше, они пока напали только на Сатрапию, и еще грабят в море корабли Фесткийского союза. Но все это может быть началом новой большой заварушки.
- Хм, а куда так быстро сдернул Ренки, что говорят слухи?
- Этого никто не знает. Еще на самом кануне своего отбытия, он был на малом приеме во дворце шахиншаха. А вечером, к "Чайке" пришвартовывался курьер под личным штандартом сатрапа. И утром, обоих кораблей в гавани уже не было. Курьер, кстати, все еще стоит в Аэрооэо. Но признаться, я не думаю, что будет умно, подниматься на его борт с распросами. Более того - мне, да и тебе тоже, желательно сейчас избегать встречи с кем‑нибудь из его экипажа. Там могут быть люди, способные нас узнать.
- Ну, ты же кажется, прихватила что‑то для изменения внешности?
- Краска для волос? - Опытного человека, это едва ли обманет.
- Не надо переоценивать нашу мужскую наблюдательность. - Усмехнулся я ей в ответ. - С черными волосами, большинство начнет ассоциировать вас с уроженкой Южного материка, и им даже в голову не придет предположить иного. Купите себе что‑нибудь из местной одежды, и можете не сомневаться - даже попавшись на глаза тому, кто вас видел, вы останетесь неузнанной. Я тоже похож на местного, а уж про деда и говорить нечего. Легко сольемся с толпой.
Это благородный оу Эгииноасиик, легко сольется с толпой? - Одивия посмотрела на меня с явной иронией. - Кстати, а где он?
- Пошел побродить по городу, и навестить то место, где когда‑то стоял храм. Видно хочет вспомнить юность. От моего сопровождения он отказался. Ты ведь знаешь его. С трудом удалось уговорить его оставить копье в гостинице, но шашку он с собой прихватил.
- Кстати. - Одивия опять стала мрачной. - Это еще не весь список обрушившихся на нас проблем. По словам Зооткаса, шахиншах Аэрооэо опять начал заигрывать с кредонцами. А еще, ходят слухи, что караван с золотой редькой, в этом году до места не дойдет. Полагаю, это слишком лакомый кусок, чтобы удихские пираты пропустили его мимо своих жадных пастей. Если что - кредонцы им подскажут.
Предупрежден, значит вооружен. - Пробормотал я. - Еще бы придумать, каким оружием.
Следующие полчаса, мы сидели, обмозговывали сложившуюся ситуацию, и придумывали себе оружие, без особого успеха. Чтобы прикрыть караван, нам нужен был флот, а взять его было неоткуда. Где‑то в середине разговора, в гостиницу вернулся дед, весь из себя довольный, я его таким еще никогда не видел, он как будто даже помолодел….А впрочем, за этот месяц плавания по реке, я общался с ним больше, чем за всю предыдущую жизнь. В смысле - именно общался, а не обменивался информацией, или там получал приказы или наставления. У меня даже появилось ощущение, что вернувшись в родной мир, дед даже как будто стал мягче и сентиментальней, насколько это слово вообще подходит к бывшему претенденту на должность Чингисхана, и бывшему ассу тайных операций. Ну, по крайней мере, раньше его так часто на воспоминания не тянуло. Ведь даже когда меня готовили к моему первому забросу на Землю-2, он именно что делился информацией, но отнюдь не воспоминаниями о своем мире. Может, потому что не хотел бередить старые раны и вспоминать о том, что потерял? …А потерял он, как выяснилось, немало. Как‑то, уже здесь, он проговорился, что там, в далеком прошлом Земли-2, у него остались четыре жены, семь сыновей, пять дочерей, и даже успели появиться три внука. Вождю - полагалось быть весьма плодовитым отцом, а женили его, где‑то лет в шестнадцать. М*да, если подумать, то из всех этих "корней" за прошедшие три тысячи лет, мог бы народиться целый народ. Это при том, что я долгое время был уверен, что у меня вообще нет никаких родственников, кроме родителей. Родня матери жила где‑то под Смоленском, куда офицерская судьба, почему‑то отца никогда не заносила. А насчет семьи отца…, не считая деда, про которого я не знал лет до двадцати пяти, все они находились еще дальше Смоленска.
- Ну, и как тебе Аэрооэо…, дед? (с некоторых пор, я стал называть его так, не только мысленно. Кажется ему это нравилось, да и мне, как ни странно, тоже) - Вежливо поинтересовался я.
- Ни чуточки не изменился. - Довольно ухмыльнулся он в ответ. - Это город был гнилым, и когда находился под властью славных аиотееков, остался он таким и сейчас. Ты чувствуешь эту вонь?
- Это ил. - Наставительно пояснил я. - Запашок конечно…, специфический, но зато он дарит этим землям бесконечное плодородие. И…
- Ты еще будешь меня учить? - Презрительно усмехнулся дед. - Мы знали об этом еще во времена моей молодости. В Храме даже была целая служба, посвященная речной грязи. "Земляные черви" пели ей хвалебные гимны, и приносили жертвы. Но я не об этом…
- Тебе бы поговорить с профессором Йооргом. - Пробормотал я. - Он просто помрет от счастья. Столько подробностей о Первом Храме. - А потом добавил уже в полный голос. - А о чем ты?
- Этого твоего Йоорга, можно убить и более простым способом. - Усмехнулся дед, показав что, несмотря на годы, со слухом у него было все в порядке. - Я о людишках. Души у них гнилые. Торгаши и предатели. Все что они могут, это бить в спину. А за лишний грош - и мать родную продадут на невольничьем рынке.
- Люди как люди. - Возразил я, больше из чувства противоречия. - Живут как умеют, и как могут. Большой город…, он влияет на характер.
- Вот я и говорю - гнилые. - Отрезал дед. И продолжил уже о совсем другом. - Я тут зашел на рынок. Удивительно, но и верблюды ничуть не изменились за это время. Их ноги по - прежнему крепки, шеи - гибки и длинны, а взгляд суров и надменен. Присмотрел тут парочку, приученных ходить под седлом воина. И еще надо будет взять штук шесть вьючных, и купить паланкин для Одивии. Не дело для благородной женщины, подставлять свое лицо под ветры пустыни….Не пройдет и трех недель, внук, как мы будет дома, в Серых холмах!
- Ну, нам пока…. - И тут меня осенило, и я воскликнул. - Одивия, а ведь это же решение нашей проблемы!
Игорь Рожков, судовой лекарь.
Несмотря на изрядный страх, (а вдруг начнется заражение?), рана моя особых проблем мне не доставляла, и заживала довольно хорошо. - Местные заживляющие мази, оказывается и правда заживляют! Да и вообще, как оказалось, рука у меня была довольно легкая, так что из наших серьезно раненных вояк, умер только один, а все остальные благополучно шли на поправку, что, в общем‑то, прибавило мне очков в глазах экипажа….Кстати, как я понял, набрать эти очки было не так чтобы очень сложно. - Хороший лекарь ценился во все времена, а в эти - в виду их немногочисленности, пожалуй и еще дороже, недаром все более - менее крупные государства, принимали программы бесплатного обучения подобных специалистов. А на флот, да еще и гражданский, где условия были, мягко говоря, не сахар, а вот шансов помереть раньше срока, более чем хватало, как правило, шли только недоучки, вроде меня, откровенные шарлатаны, или, люди по какой‑либо причине утратившие репутацию. Ведь куда лучше быть уездным лекарем в каком‑нибудь захолустье, принимая оплату за свой труд харчами или "изделиями домашних промыслов", чем месяцами торчать в тесной, воняющей гнилью деревянной коробке, питаясь разной малосъедобной заплесневелой гадостью пополам с червями, и запивая все это затхлой прогорклой водой из бочек, при этом, едва ли не ежечасно, рискуя самому стать кормом для рыб. Так что я, вооруженный знанием основ медицины из моего мира, и в свое время усердно бегавший на все лекции в университете Мооскаа, и конспектировавший каждое слово, имел все шансы стать звездой, в этом, довольно узком мире, судовых лекарей.
…Следующую неделю после битвы, наша "Кусачая черепаха" в серьезных разборках участия не принимала. Для начала, мы вообще на несколько дней, отошли в сторону от вод удихской Орды, чтобы привести в порядок оба наших корабля. Потом, еще разок прогулялись вдоль вражеского побережья, захватив всего лишь пару рыбацких шхун, величиной примерно со спасательную шлюпку, которую я видел на борту теплохода в круизе по Черному морю. К моему изрядному облегчению, экипажи сих "рыболовецких траулеров", вопреки моим собственным представлениям о нравах пиратов и байкам оу Гииля, не отправили за борт порубив на мелкие кусочки, а сначала какое‑то время, держали в трюме, а потом, в лунную ночь, высадили на пустынный берег. Когда, во время очередного сеанса перевязки, я поинтересовался причинами такого необычайного гуманизма, наш боцман, усмехнувшись, объяснил.
- Таковы требования наших новых Хозяев. В былые времена, мы бы, ясное дело, церемониться не стали, в лучшем случае, продали бы рыбачков людоловам. Но сейчас, наш капитан знает, что коли он позволит себе что‑то подобное, то "Красного вепря" живо спустят с мачты "Черепахи", и подвесят на его место самого капитана. В этом отношении, у владетелей Фааркоона, разговор короткий. Уж не знаю, зачем это им надо, но на Литруге давно уже усвоили, что лучше выполнить их маленькие прихоти, чем вызвать малейший гнев.
- И, какие они? - Поинтересовался я, не без скрытого умысла. - Эти владетели Фааркоона?
- Одно слово - благородные. - Усмехнулся боцман Хеедц. - Но крутые…, и хитрые. Поначалу‑то, мы к ним того…, пришли мол, хлыщи с родословной, думают смогут нами командовать. Ща мы их легко вокруг пальца окрутим, - корабль отберем, и домой без порток отравим, вплавь. А эти нет - они сами умудрились нас вокруг пальца окрутить, а кому не понравилось - тем живо башку скрутили.
- И что, вы так это и терпите? - Удивился я.
- А чего не терпеть? - Пожал плечами боцман. - Лютый голод и нужду терпели. А уж богатство как‑нибудь да стерпим. Когда они пришли, на Литруге совсем тяжко жить стало. Кораблики‑то наши, кредонцы пожгли. Работы нет, подвоза продуктов тоже. Месяцами, одну только рыбу жрали, да из джунглей траву да корешки всякие, что бабы наберут. Что там о вине и мясе говорить - гнилой морской сухарь, за величайшее угощение почитался, потому как, не вез никто на наш островок ни муки ни крупы. А как эти пришли…, мы вроде как и при прежней вольнице остались, но еще и уважаемыми людьми заделались. Хе - хе… купцы мы теперь! И пока у нас "Красный вепрь" на мачте, нам в любом порту уважение оказывают. Потому как люди мы мирные, но с нами лучше не связываться. Так что, если ради этого, придется каких‑то рыбачков невредимыми из рук выпустить? - Так пусть бегут, не велик с них прибыток…
…А потом мы снова нарвались на удихов. Но этот раз, это был довольно большой корабль, раза в полтора больше нашего. "Настоящий фрегат", как определил его оу Гииль, и несколько помрачнел лицом, пояснив, что удрать нам от него не удастся, так что бой придется принять в любом случае. А вот победу в этом бою, никто нам гарантировать не сможет - слишком равные силы. Опять начались хитрые пляски и лавировариня, в которых я так и не успел разобраться. Каждая сторона пыталась занять более выгодную позицию относительно ветра, и чтобы иметь возможность усилить свои сильные стороны, и как‑то нивелировать слабые. Нашей сильной стороной, как я понял, было то что у нас, по существу, было два настоящих корабля, и две больших лодки, которые, опять же по словам оу Гииля, изображая из себя брандеры, сильно мешали нашему противнику маневрировать. А слабой - то что народа у нас было маловато, да и видимое превосходство в количестве пушек, легко сводилось на нет, большим калибром нашего противника….В какой‑то момент танцы вдруг прекратились, и началась пальба из пушек. Опять было довольно жутко, особенно в тот раз, когда мы нарвались на полноценный бортовой залп. Честно говоря, думал что сейчас‑то нам и пришел полный копец, - вражеские тяжелые ядра, просто разнесут наше корытце на мелкие щепочки. Но, как‑то обошлось, мы дали ответный жиденький залп, и вошли в клинч, сцепившись бортами, ну и началось….