- Ничего не нашел? - чародейка досадливо вздохнула. Разговор, похоже, откладывается - какие речи на голодный желудок. Она достала мешочек с гречкой, высыпала в чугунок, залила крупу водой (хоть бадья полнехонька, и то дело!), поставила горшок в печь. Пусть томится… Обернулась к Баюну: - Ты бы осторожнее с Птахом был, не ровен час, забудется и останется от тебя одна паленая шкурка.
- Нет, - отмахнулся хвостом кот, растягиваясь во весь рост под ногами хозяйки, - он знает, что такие шутки ему с рук не сойдут.
- На мое заступничество надеешься, - усмехнулась Людмила, - а вдруг откажусь?
- На здравый смысл, только на здравый смысл. Таких ведь, как я, почитай, больше нет, так зачем уничтожать и без того исчезающий вид, вдруг пригодится ещё…
- Кому? Птаху? Сомневаюсь…
- А тебе? - погрустнел кот.
- Ох, хитрюга… - засмеялась чародейка, переступая через массивное туловище, занявшее почти полкухни. - Умеешь ты на комплименты напрашиваться!
Немного погодя, когда котофей дочиста вылизал плошку из-под каши, сдобренной изрядным кусочком маслица, а Людмила почти отогрелась, откуда-то, как и в чем ни бывало, вылезла Кимря и деловито принялась копаться в шкафчиках, наводя свои порядки, но при этом внимательно прислушивалась к рассказу котофея, чтобы при случае вставить словечко. А то вдруг чего напутает…
Пока тяжело вздохнувший Баюн собирался с мыслями, чародейка рассеянно прислушивалась к дождю за окном: - "И не думает стихать, льет и льет… Да дело-то к осени движется, чему удивляться? Скоро птицы в небо поднимутся…" - и начало вдохновенного повествования о возвращении кота в родные пенаты пропустила…
…Приоткрытая дверь слегка поскрипывала. Кот, вынырнувший из портала в самом благодушном настроении, насторожился. Насколько он помнил, Людмила такой оплошности не допускала, это уверенная в своих силах Ильга ничего не боялась, ни Кащея, ни ведьм-соперниц, а новая Хранительница дом без присмотра не оставляла никогда. Баюн прошелся по комнатам - пусто, только запах недавно покинувших жилье людей ещё витал в воздухе.
- Кимря, - нетерпеливо позвал он кикиморку. Уж если кто и в курсе всех событий, то только она. - А где все? Куда делись?
- Каки все? Каки все? - уперев руки в боки, вынырнула перед самым носом котофея возмущенная кикиморка. - Хто тебе нужон?
- Ведьма? Птах? Антон? Тимофей?
- Преставилась ведьма, - домовиха утерла слезу, - давненько уже. С тех пор сама тут кукую, пока ты ходишь незнамо где… Померла ягодка наша… сиротами нас с тобой оставила…
Баюн оторопел от такого заявления. Безутешным сиротой он себя пока еще не чувствовал. Да и не так уж долго он отсутствовал, чтобы кикимора могла сказать "давно", хотя кто знает, что для неё значит "давно". И то, что Людмила померла, весьма сомнительно, она после кащеевых подземелий держалась лучше всех. Одно слово - ведьма… Да и не может Хранительница с душой расстаться, пока преемницу не найдет, а новой чародейкой тут и не пахнет…
- Стой, Кимря, не части, - котофей вспрыгнул на лавку, - не все сразу… Баба-яга вернулась и…
- Не ведаю никакую Бабу-ягу, - замахала руками домовиха, - не измышляй, чего не было… Ильга, Ильга померла… - она насупилась.
- С тобой каши не сваришь, - начал злиться Баюн, - я тебе про одно, а ты про другое. Ильги двадцать лет, почитай, нет, Баба-яга всем заправляет. Запамятовала, что ли?
- Я? - возмутилась Кимря, - да я помню ещё ту весну, когда коровий мор прошел, а это почитай скока зим минуло! Ишь, какой!
- Что в лоб, что по лбу… - Котофей задумался: "Про Людмилу спрашивать без толку, попробую про остальных узнать, ненавязчиво так". - А Антон где?
- А, - кикиморка явно обрадовалась, - этот с оборотнем ушел, а ночью и бесенок сорвался, да понесся незнамо куда, как шершнем ужаленный. С тех пор никого нет…
- А чего хозяйство без присмотра оставила? Двери настежь, заходи, кто хочешь… - недовольно пробурчал Баюн, обмозговывая поведанное Кимрей.
- А и верно! - всполошилась та. Тревога плеснулась в её "пуговичных" глазах. - Что это я, как потерянная? Все хожу, хожу, будто ищу что-то…
Котофей и пискнуть не успел, как домовиха ухватила его за шкирку (откуда столько силы взялось в хлипком тельце?), споро вытолкала на улицу. С громким стуком захлопнулась дверь за его спиной. Обескураженный кот попытался вернуться обратно, чтобы продолжить не законченный разговор, но напрасно - ходу назад не было никак. Вот когда он пожалел, что покинул друзей раньше времени! Кто знает, что тут случилось? Все непонятно… Ищи их теперь, свищи…
Кимря слушала не перебивая - видать, нигде не приврал кот, все верно поведал.
- В-общем, побегал я, побегал вокруг. Никаких концов не нашел, да и решил наведаться к вам домой. Вдруг вы решили обратно вернуться? Видел, как плакала ночами, как никак привыкнуть не могла, - он испытующе глянул на чародейку, убедиться, не перегибает ли палку со своими откровениями, - как хотелось тебе обратно… Да только нашел там одного Антона.
- Как же ты смог? - удивилась Людмила.
- Для меня нет ничего невозможного, - явно любуясь собой, ответил Баюн. - Уникум… Нелегко пришлось, конечно, но нашел ведь…
Не будешь же рассказывать человеку (человеку!), пусть даже и знающему ведьмовской промысел, как оно все обстоит на самом деле. Хватит и того, что не удержался, разболтался с Антоном, но там уж никак не получалось - парень сам все увидел.
- А где братец мой? - едва сдерживая волнение, спросила Людмила. Надо же, домой попал, как хотел, получилось у Тимофеевых родителей перебросить его, да вот пришлось обратно вернуться. Интересно, по своей воле или хитромудрый кот обманом завлек? - Что-то я его не вижу?
Котофей замешкался.
- Да к Отлюдку он его отвел, к Отлюдку, - вмешалась Кимря, не дав коту придумать достойный ответ, - чтоб помог тот тебя сыскать.
- Отлюдок? - изогнула брови чародейка. - А это что за зверь такой? Не слыхала…
- Как ты слыхать могла, если он от людей прячется в глуши лесной. Одно слово Отлюдок!
- Зачем он Антону? Чего ты сам не пошел? - и осеклась, глядя, как встопорщил шерсть на загривке обычно невозмутимый Баюн.
- Не мог, никак не мог, - угрюмо признался котофей, - Отлюдок ведьмаг сильнейший, а мне своя шкура дорога. - Он сверкнул глазищами. Людмила поежилась от ожесточения, мелькнувшего в кошачьем взгляде. - Шкура, которую ведьмаг спустить обещался, если попадусь, так что в его владения я не ходок. А выбора особого не было… Здесь у всех, как по заказу память отшибло, даже у Лешего, как и не существовало тебя на свете никогда. Без колдовских заклятий не обошлось. Не к ведьмам же мне идти было, им только дай повод, тут же свару бы начали. Хотя пытался я к Верховной сунуться, но она сама в переделку попала, да такую, что ноги пришлось уносить, бросив все нажитое, как есть…
- А Птаха как нашел?
- Чего его искать было, сам к дому пришел, как заклятье спало… Знать бы, кто навел…
- А Чернава навела, - легко сказала чародейка, - сама навела, сама его и сняла.
- А зачем?
- Кто её знает? Может, мало власти над ведьмами стало, захотелось большего… Все одно я ей не по зубам… - Она бросилась к окну, за которым мелькнул светлый силуэт. - Антон?
Распахнула двери, встала на пороге, всматриваясь в темноту. Никого во дворе… А дождь кончился уже, и морозно так на улице стало, словно зима уже наступила.
- Ты смотри, изморозь на деревья легла, - Баюн слегка высунул голову, нюхая стылый воздух. - А около крыльца снега насыпано…
- А снег-то только около дома лежит, вкруговую, - внезапно сказала Людмила, сотворив колдовской огонек, - как специально насыпан. Не нравится мне это… не нравится… - Она осторожно прикрыла дверь, словно опасаясь докучливым стуком потревожить спокойствие спящего леса, крепко заперла засов.
- А Птах? - запоздало сообразил Баюн.
- Пусть утра ждет, а я не хочу рисковать, - чародейка спешно приводила в действие все охранные заклятия. - Думала, что после кащеевой смерти спокойно спать стану, нет же, опять кому-то неймется.
*****
Подвывающая от бессильной ярости Морена отступила от вожделенного дома. Никак не ожидала она застать Хранительницу здесь.
"Все-таки напоследок отыгралась Чернава, добра не помнящая, освободила чародейку. Ничего, доберусь домой, тут-то и узнает негодница силу моего гнева, смерть ей избавлением покажется… А до путей Навьих ещё доберусь, дай время…".
Оседала облако тумана, послушно принявшее форму призрачного скакуна и понеслась, что есть духу домой. Не терпелось ей прищучить непокорную Чернаву, хоть на ней отыграться за обманутые чаяния.
*****
Через несколько десятков шагов Антон запыхался - хрупкая на вид девушка оказалась довольно-таки тяжела, да и сумка с грибами ощутимо оттягивает плечо. Жалко бросить… Он невесело улыбнулся - и грибы, и девушку… Осторожно опустив нелегкую ношу на заросшую кислицей лужайку у подножия корявой ели, затянутой седоватым мхом до самых ветвей, парень склонился над телом. Глаза девушки закрыты, только тонкая голубоватая ниточка на шее трепещет, словно крылья попавшего в паучьи тенета мотылька.
"Или не стоило трогать её с места? - засомневался Антон. - Но ведь глянул же - несколько ссадин и царапин на смертельные раны никак не тянули. Головой ударилась? Должна очнуться…".
В лесу заметно посветлело - ветер разогнал тучи, солнце пробилось сквозь тяжелый шатер хвои, но мрачный ельник, где сучковатые деревья перемежались со стоящим на корню сухостоем, все равно оглушал своей унылостью. Куда ни кинь взгляд - одна и та же безотрадная картина. Антон точно знал, что на его пути такой чащобы не попадалось, да и не так уж далеко он ушел от места ночной стоянки. Выбрав дерево с низко растущими ветками, он взобрался почти до самой верхушки. Рискуя свалиться, закрепился на прогибающейся под весом ветке, оглядел окрестности. Бесполезно - сплошные дебри внизу, без просветов. Попробовал отыскать взглядом приметную ель с обломанной верхушкой, но и она словно канула в воду.
Спустившись, Антон совсем пригорюнился - был бы один, побрел бы куда глаза глядят. Метод ненадежный, конечно, но хоть какое-то движение… А куда пойдешь с такой обузой? Налево, направо?
Устав гадать, в какую сторону идти, парень сложил руки рупором и заорал, что было сил:
- Эээээй! Отлюдок! - Кричать "ау" показалось совсем уж по-детски. - Эгегей! Колдуууун!
Крик запутался в лабиринте деревьев, обступивших людей, и даже эхо не вернулось, безнадежно сгинув в чаще леса. Антон досадливо ударил кулаком о ладонь - это надо ж было так бездарно заблудиться! Хоть волком вой… Может, кто и отзовется…
- Чего орешь? - Неслышно подобравшийся ведьмаг настороженно прислушивался к поскрипыванию ветвей над головой. - Лес он тишину любит…
- Думал, совсем заплутал, - парень облегченно выдохнул. Вот ведь чертяка, ходит так, что и валежник не трещит под ногами.
- Что, нашлась пропажа? Значит, правильно дорогу выбрали… - Колдун явно обрадовался, увидев девицу, а Антон не стал разубеждать его. Опустившись на колени, Отлюдок вглядывался в неподвижное лицо. - Хороша сестрица… Только неладно с ней…
Парень и сам знал, что "неладно". А вот что именно?
Отрешенно прикрыв глаза и протянув руки над лежащей без сознания, ведьмаг оцепенел, словно медитируя.
Подошедший поближе Антон поразился изящности его рук - такие больше подошли бы пианисту-виртуозу, а не лесовику-отшельнику: аристократичные кисти, точеные запястья, длинные чуткие пальцы, которые казалось, действовали сами по себе, оглаживая и разминая воздух над девушкой. Парень засмотрелся - ведьмаг будто распутывал незримую паутину, коконом оплетающую девушку, иногда разрывая затянутые узелки и заново связывая их. Закончив чародействовать, Отлюдок тыльной стороной ладони отер лицо, покрытое мелкими капельками испарины. Кажущаяся легкость манипуляций оказалась весьма обманчива - руки колдуна слегка подрагивали от напряжения.
- Огонь нужен, - развернулся ведьмаг к Антону, не решавшемуся задать волнующий его вопрос. Он-то никаких изменений в состоянии девушки не заметил и весьма сомневался в эффективности действа. - Дрок запарить.
- Собрать валежник для костра?
- Зачем? - удивился Отлюдок, - тут рукой подать до нашей стоянки. Не орал бы, а подумал, так сам бы скоро вышел к ней. Поднимай сестру и неси туда, а я пройдусь вокруг, поищу, мне немного надо.
Вздохнув, парень поднял на руки девушку, прислонил к себе и поразился - кожу сквозь рубаху, будто утюгом, прижгло. Куда её ещё греть? И без того, словно печка, жаром пышет. Впрочем, не его дело в колдовские дела лезть, сказал "нести" - куда деваться? Хоть догадается Отлюдок направление показать или опять гадать придется?
- Тебе туда, - словно прочитав мысли, махнул тот на едва заметный просвет между двух стрельчатых елей в паре метров от них, - прямо иди, не сворачивай никуда, пусть эти красавицы за спиной остаются. - Сам Антон ни за что бы не догадался туда сунуться, да ещё и с нелегкой ношей на руках. Узко, впору только собаке пролезть в эту щель. - Сумку с грибами я заберу, не зря ж ты ходил… Я вот пустой вернулся.
Парень подошел ближе к деревьям. Тревожился он напрасно - промежуток оказался весьма приличным. Даже не слишком напрягаясь, прошел между деревьями и выбрался с опушки-заманихи, а там и сам уже сообразил, как идти. Действительно, совсем рядом плутал.
Несмотря на все прежние старания человека затушить огнище, костер ещё теплился. Антон ухватил едва тлеющую головню, перетащил в сторонку и, перемазавшись в золе, ухитрился раздуть огонь, подбросил сухих веток, оставшихся с ночи, подвесил на треноге котелок. В баклаге, благополучно забытой обоими, ещё плескалась вода. Немного, конечно, но кто знает, сколько её надобно?
Делать было больше нечего, а просто спокойно ждать возвращения ведьмага не получалось.
Время тянулось словно резиновое.
Пошатавшись без толку по поляне, парень присел на корточки около девушки, разглядывая её. Если б не знал, в каком виде он её нашел, то подумал бы, что девушка спит - безмятежно, как младенец, и ни одна ресничка не дрогнет. Почему-то очень захотелось, чтобы она открыла глаза. Прямо сейчас… Антон явственно представил себе удивленный и одновременно благодарный взгляд её синих глаз. В том, что они окажутся именно прозрачно-синими, как небо в погожий осенний день, парень не сомневался. С чего он так решил, не смог бы объяснить и сам себе, просто мелькнуло в мыслях, а потом словно воочию увидел…
- Что, очувствовалась? - подошедший Отлюдок бросил наземь метелку ярко-желтых соцветий на длинных безлистных стеблях.
Антон безмолвно покачал головой. Что зря воздух сотрясать, если и так все видно?
Колдун оборвал цветы, всыпал их в закипавшую воду, отодвинул котелок в сторону и принялся насаживать грибы на прутики. Неторопливыми размеренными движениями, словно рядом и не лежал почти мертвый человек. Несколько минут парень молчал, а потом все ж не выдержал:
- А ты уверен, что она очнется? Хоть бы посмотрел, что ли, помогло твое лечение или нет!
Скептически глянув на Антона, ведьмаг нехотя отложил грибной "шашлык". Невнятно пробормотав себе под нос "ох, человече, раз только поможешь, сразу норовят в дугу согнуть…", вскользь коснулся недвижного тела и, в одно мгновение вскочив на ноги, крикнул:
- Воды давай!
- Нет больше… - растерялся парень, - всю нагрел…
- Копай яму, - склонившись над телом, приказал колдун, - поглубже.
- Где? - не понял Антон.
- Да где хошь, - с остервенением встряхнув девицу, рявкнул Отлюдок.
- Большую?
- Копай! - "Мертвая" девица, не открывая глаз, клацнула зубами в сантиметре от лица отпрянувшего от неё колдуна, полоснула длинными когтями по его обнаженной груди. - Да копай же… - ведьмаг коленом придавил к земле страдалицу, вмиг превратившуюся в разъяренную фурию, с воем рвущуюся из мощного захвата.
Антон, заметив, как буграми вздуваются мышцы на спине колдуна, кинулся к своей сумке, и придвинулся к месту сражения, примериваясь, как половчее ударить ножом, чтобы не задеть ненароком ведьмага. Тот, краем глаза уловив маневры парня, скорчил ужасающую гримасу, недвусмысленно приказывая - "Делай, что сказано, а я сам тут…".
Отскочив от борющихся, парень воткнул лезвие в дерн, вывернул пласт земли. Обнажилась рыхловатая влажная почва в переплетении мелких белесых корешков. Антон, стараясь не вслушиваться в жуткие звуки за спиной, торопливо рыл яму - где ножом, а где и руками, срывая ногти и сдирая кожу об острые срезы перерубленных ножом корней. Истово, не раздумывая, зачем и для чего… После хищного оскала девицы как-то враз пропало желание переспрашивать колдуна и думать о том, зачем тому понадобилась яма.
Наверное, у каждого есть свой скрытый талант, проявляющийся только в стрессовых ситуациях. Стоя по пояс в круглой ямине с осыпающимися краями, Антон не верил своим глазам. За такое короткое время и столько земли перекидать голыми руками! Однако толком полюбоваться "плодами своего труда" ему не дали - Отлюдок швырнул ему под ноги брыкающуюся пленницу. "Черт, совсем отключился от реальности…" - парень отшатнулся от неё, словно от чумной, в два счета выскочил из ямы. Говорят, безумие заразно…
- Чего встал? Помогай… - Антон малодушно отвел взгляд в сторону. В душе тяжело заворочался громадный червь сомнения - не то делают, не то, стоило тащить на себе бездыханную девушку, чтобы, едва она ожила, заживо похоронить, но спорить не стал. Стоя на четвереньках, молча сбрасывал перемешанную с травой и хвойным опадом землю на дно, не заглядывая в середину ямы.
- Довольно… - окликнул его ведьмаг, - отходи…
Парень поднялся. Невысокий округлый холмик слегка шевелился. С него медленно осыпались комья влажной почвы.
"Неужели больше никак нельзя было? Уж лучше бы убил её сразу, чем вот так - живьем…" - Антон торопливо сглотнул. К горлу подступила тошнота - настолько мерзко ему давно уже не было, хотя… В памяти, как по заказу, всплыли Кащеевы подземелья: - "Но там рядом всегда были друзья, а тут…". - Он с ненавистью глянул на Отлюдка, копошащегося у свежезасыпанной могилы. А как её ещё назвать?
- Пошли отсюда, - буркнул парень.
- Погодь чуток… - отмахнулся от него ведьмаг.
Внезапно воздух рядом с ними сгустился туманной дымкой и весьма ощутимо задрожал.
Антону показалось, что он стоит под высоковольтной ЛЭП - короткие волоски на теле поднялись дыбом, недолеченные до конца зубы невыносимо заныли, а все внутри затрепыхалось мелкой дрожью. Парень поежился, тело, словно ватой, набито. Он отступил на несколько шагов в сторону, оперся спиной о ствол старой ели, прикрыл глаза, стараясь справиться с подступившей слабостью. Трясучка вроде слегка утихла.