- Повязку, - отпихнув назад едва не свалившуюся на пол караванщицу, - мне поменял Жильве. Мальчишка кивнул. И молча нырнул в подполье.
- Исправляется?
- Привыкает… - мужчина кивнул. - Идите к костру. У вас сегодня был день… тяжелый.
- О, да. С вами, я вижу, все в порядке. До завтра. И извини, с разминкой сегодня не складывается. Мужчина пожал плечами.
Проводив взглядом исчезающую в люке фигуру и отметив рваную грацию, проступающую сквозь застоявшуюся неподвижность тела, Нирина встала. Рилисэ Хедани прав, надо привести себя в порядок.
Странная, но приятная забота. Поглощенная сим незнакомым ощущением, она отсидела у костра положенное время, вслушиваясь в тягучее заунывное пение перебирающего струны Релата. В огненных всполохах ей виделись странные картины чужой жизни. Совсем чужой. Без путешествий, долгих бдений под черно-бархатным небом, усыпанным серебром звезд, без алеющих закатов и ранних зорь, украшенных росой, без жарких споров на рынке и степенных собраний конкурентов, интриг и опасных соглашений.
Без этого она себя уже не представляла, но так забавно иногда помечтать. И события нынешние дали Нирине такую возможность.
А утро принесло привычные заботы. Напоить, накормить, запрячь лошадей, помочь с перевязкой раненых, привести себя в порядок, проверить гостей…
И на миг замереть, созерцая странно-обыденную картину. Тонколицый мальчишка, закутавшись в легкую ткань, лежал, подперев лицо руками, и с горящими глазами слушал неспешный рассказ. Рилисэ сидел, скрестив ноги, и с губ его слетали чеканные слова дворцового алани. На подвижном, живом лице застыло торжественное, строгое выражение. Вслушавшись, Нирина узнала старинную ронийскую рыцарскую балладу. Построчный рифмованный перевод приключений незабвенного рыцаря Элмара, кои впечатляли не столько героикой, сколько невообразимой несоразмерностью, был великолепен. Но вряд ли ребенок смог бы это оценить. А вот караванщица могла. Потому что как-то пыталась перевести на дворцовый простой договор купли-продажи. А тут стихи.
Женщина замерла, погрузившись в мир склонений и преобразований, затем встряхнулась. Он же мастер Слова, этот учитель.
- Только не воспринимайте эту историю так уж всерьез, молодой человек, - заметила она тихо, ставя рядом с гостями кувшин, - отправляемся через пару искр.
Мальчишка кивнул, мимолетно улыбнувшись, прикусил губу. Хмыкнув, караванщица взъерошила его грязные спутанные волосы, и выскользнула в проем.
Дневной переход до оазиса Сенин, занимающий три четверти от обычного, пролетает быстро, как магический вестник, полученный Нириной во время короткого привала. Белокрылая птица принесла тяжелый свиток пергамента, перевязанный трехцветной шелковой нитью. Сбросив письмо на руки женщине, задумчиво сидящей в тени фургона, он сделал пару кругов и растворился в воздухе, чтобы вновь возникнуть внутри золоченой клетки.
Отлично. Отложив оклеенные перышками дротики, повредившие борта, она развернула плотный сверток.
Подорожная, копия работного договора и удостоверяющая личность Рилисэ грамота, с пропуском на строчке, где должен быть отмечен оазис проживания. Хм… на миг задумавшись, женщина прищурилась, глядя на серую, усыпанную мелкими камнями равнину. Пусть это будет Шегрет, что в двух днях пути на юг от Алани. Золотая мера получится. И от плоскогорья весьма близко, что объяснит, отчего отец с ребенком из высокорожденных полукровок, решил покинуть неспокойные места, и достаточно далеко, чтобы на пограничье поверили этим документам. Они ведь настоящие… Сейчас станут.
Достать перо, растереть каплю туши - дело одной искры. И аккуратно вывести название оазиса, подражая вычурному почерку письмоводителей каганатов. Цветом мгновенно просохшие чернила даже на самый придирчивый взгляд не отличались от тех, какими были заполнены остальные строчки. Заглянув в подполье, Нирина вручила кипу бумаг пассажирам.
- Ознакомьтесь, шегретцы. И продумайте историю.
Подавив неожиданное желание остаться и послушать, о чем сейчас Рилисэ Хедани тихо рассказывает своему мальчишке, она выбралась наружу. Протяжный звук рога вновь позвал караван в дорогу.
Оазис Сенин еще называют Горным. Не то чтобы среди пустыни были высокие горы, просто из земли выпирала небольшая гряда. Четыре низких длинных обрывистых скалы, осыпающиеся мелкой каменной крошкой, завивались петлями, образуя чаши, пещерки и колодцы. Самое же чудесное было в том, что все они были заполнены водой из сотен ключей, бьющих из трещин в камнях. Потому здесь и процветала жизнь. Озерки и ручейки, каналы и акведуки обеспечивали водой огромную территорию.
При приближении к Сенину на горизонте воздвиглась огромная кучерявая зеленая гряда. На сером крупнозернистом песке появились кусты и жесткая, похожая на иглы трава, украшенная яркими, бело-желтыми цветочками. Под копытами лошадей уже не вздымалась пыль, и в воздухе отчетливо пахло свежестью.
Здесь караваны, бывало, задерживались на несколько дней, устраивались небольшие ярмарки, люди обменивались новостями, а некоторые путешественники меняли направление движения.
Неназойливая стража проводила караван до малой стоянки. Под сенью оплетенных лианами колючих акаций уже стояли более двух дюжин фургонов. На одном из пологов висел почти потерявший цвета вымпел северной дороги. Такие используют обычно главы караванов, принадлежащих какому-либо каганату. Этот шел длинной дорогой, заходя во все мало-мальски крупные оазисы к югу от Энгиза. Вокруг легких повозок и тонконогих каркаралов суетились караванщики и местные жители, в лицах которых было куда меньше обреченности познавших жажду обитателей пустыни.
Жителей Сенина всегда можно отличить от прочих по чуть более светлому оттенку загара. Под куполами, смыкающимися над головами, даже в самый жаркий полдень царил мрачноватый сумрак, открыты палящему солнцу только вершины гряды да несколько площадей, расчищенных под нужды правителей. Дома состоятельных пустынников и хижины бедняков одинаково ловко прятались среди зарослей, тропинок и звонких ручейков.
Спешившись, Нирина поспешила к одному из них, набрала полные ладони и плеснула в лицо, смывая дорожную пыль.
Как удачно, что этот караван стоит именно здесь. Надо обойти и проверить прочие. Если чужаков достаточно… Женщина поднялась, расправляя палетту. Посмотрим.
До самого заката у нее было полно дел. Рутина, рутина, рутина, а кроме того… Надо успеть сделать круг у Караванного озера, посетив все пять стоянок, раскланяться со знакомыми, заглянуть под тенты и покрутиться среди шатров кочевого рынка, посетить центральные акведуки.
Наконец-то у управителя оазиса нашлось золото на обновление и перестройку осыпающихся развалин с растрескавшимися глиняными трубами. Заставленные лесами и обвешанные разноцветными фонариками столбы и арки, тянущиеся от скалистой развилки до двухэтажной, облупленной постройки, напоминали о роскошных ронийских праздниках. Цвета огней, по крайней мере, были самые похожие. Алые, серебряные и зеленые.
Полюбовавшись на обретающее новую жизнь строение, она вернулась к каравану. Неслышно миновала дремлющих стражей, приласкала и угостила куском пирога местного облезлого песчаного кошака, который вместо того чтобы истеричным мявом поднять тревогу только довольно заурчал.
Беззаботные они здесь, в Сенине. Ведь Дикие никогда не покидают Красных песков, а могущественная Алания так далеко! Костровые караванов и то бдительнее. С ними пришлось и поговорить, и выпить горячего вина. У Реваза - поинтересоваться ранеными и выслушать восхваления собственных ловких пальцев. Он был один из тех, кому понадобилась помощь…
Добравшись до фургона и откинув полог, она недовольно поморщилась. Рилисэ Хедани, потягиваясь, сидел на краю люка. Нирина прикрыла ткань, затянула шнуровку, выдохнула и повернулась. Успокаивающе протянув руку, гость заметил:
- Шаери Вирин… Я так понял, что здесь не принято в отсутствие хозяина заглядывать под полог.
- Вы не вполне представляете, какие длинные порой руки у аланийских служителей. Эти - заглянут.
- Но для них у нас имеется, - мужчина погладил рукоять лежащего рядом клинка, - неплохая сталь.
- Вы так уверены в том, что справитесь с ними? - взгляд женщины уперся в бинты, все еще прикрывающие грудь Хедани.
- Вполне.
- Что же, ваше право. Но у меня другое дело. Вы продумали историю?
Мужчина кивнул. Нирина присела на сундук, перебирая висящую рядом ткань.
- Ну так… расскажите?
- О чем вам рассказать, шаери? - устало вздохнул мужчина. - Мать моего сына была изгойкой благородных кровей, и я не смог ее спасти, когда в наш дом явились две дюжины служителей меча. Мы сбежали…
- И присоединились к каравану Шарана. Он стоит на третьей стоянке, если считать от нашей. Аланиец кивнул.
- Мальчишка спит?
- Нет.
- Отлично. Тогда идем к озеру. Я обещала вам разминку. И Нирина кинула в руки гостя пару тонких дорожных палетт.
Маленькое озеро, к которому по узкой скалистой тропе вывела своих подопечных Нирина, встретило их черным бархатным отражением неба, расшитым серебряными строчками звезд. Плотные кожистые листья кустов приникли к воде, открывая колючие стволы и тонкие стебельки, усыпанные мелкими полупрозрачными бутонами. Раскрываясь миниатюрными чашечками, пушистые изнутри листочки, испускали сладкий аромат.
Нарушив безупречную картину отражения касанием пальцев, женщина с удовольствием проследила за расходящимися по чаше кругами.
- Прошу, - полуобернувшись к закутанным фигурам, опасающимся выступить на крутой берег из-под арки, сплетенной из дюжины лиан, цепляющихся за почти отвесные скалистые стены.
Больших трудов стоило добраться сюда незамеченными, и совершить ошибку именно сейчас было бы просто обидно. Потому Рилисэ осторожничал. Наконец, убедившись, что на противоположном берегу никого нет, он осторожно ступил на скользкую гальку. Вытащил мальчишку, стащил с него палетту и прямо в рубахе и штанах столкнул в воду. Тот только и успел возмущенно что-то булькнуть, прежде чем ушел в воду с головой. Забил руками так, что разлетающиеся холодные брызги осели на лице застывшей от удивления Нирины. Вынырнул, отфыркиваясь, заполошно бултыхаясь, выдохнул:
- Рилисэ, холодно… - и вновь ушел под воду.
Поплотнее закутавшись в плащ, женщина покосилась на аккуратно развешивающего на кусте одежду бывшего учителя. Тот пояснил, не дожидаясь вопроса:
- Иначе бы он полночи просидел, боясь ноги замочить.
И почти беззвучно, с места, нырнул в воду. Ровно тогда, когда потребовалось подхватить мальчишку за шиворот и вышвырнуть на берег, как дикого шакаленка.
- Ну и методы у твоего родителя, - заметила караванщица, обертывая стучащего зубами мальчишку в сухое одеяние. Ночь была холодная, а вода так просто ледяная!
- Он-н с-самый луч-чший, - растирая уши, категорично заметил Жильвэ, наблюдая за бесшумно рассекающим воду мужчиной. Подживающие раны на груди ему совсем не мешали, неловкость в застоявшихся мышцах, вызванная неподвижностью, стремительно исчезала и спустя пару лучин казалось, что в воде скользит хищный зубастый катул (хищная пресноводная и подземная рыба).
Пожалуй, этот мастер Слова и с оружием в руках может быть опасен, просто за счет природной ловкости. Пока он смывал усталость, Нирина успела привести в порядок мальчишку. Они даже поговорили. Наглости в нем поубавилось, как и самомнения. Ребенок, резко брошенный судьбой в непривычную обстановку, испытывал острое чувство неполноценности. Теребя край длинной заношенной туники, он спросил:
- А чем мне можно будет заняться… там? Куда мы едем… Шаери Вирин…
Вот вежливость далась ему нелегко, он даже нос от усердия наморщил. Я сочувственно фыркнула, убирая с лица кудри.
- Учиться тебе придется. В Школе Ремесел, например.
- Но… за это же надо платить? - шепотом вопросил Жильвэ.
- Да, но талантливых учеников берут и бесплатно.
- Наверное, надо доказать…
- Разумеется, - притянув ребенка поближе, карванщица накинула ему на плечи свою палетту. - Ты справишься. Подопечный только ссутулился, качая головой. Ничего, все будет хорошо. Кстати.
Чистая одежда, аккуратно расчесанные волосы, легшие волнами вокруг тонкого, посвежевшего лица, светящаяся в темноте белоснежная кожа… мальчик снова стал похож на высокорожденного алани. Опасно! И женщина натянула на голову ребенку капюшон. Да поглубже.
Как оказалось, вовремя. На тропе послышались острожные шаги. Золотистый огонек, пляшущий в чьей-то руке, осветил и сидящую на берегу Нирину, и прижимающегося к ее боку мальчишку, и Рилисэ, настороженно выбирающегося из воды. Обманчиво-лениво он подхватил ком одежды.
Дорожные демоны! Вот понадобилось же кому-то ночью поплавать, да еще в самом дальнем и потайном озерке. Ну что же… придется заводить разговор.
Караванщица обернулась, задирая голову и улыбнулась. Знакомая персона. Странный счастливый случай, но объяснимый. В конце концов, кому еще в пустыне взбрело бы в голову заняться акведуками, пусть и за большие деньги.
- Шаери Дарин, рада вас лицезреть! - ровно сказала Нирина, поднимаясь, и придерживая мастера Слова.
На лице высокой худой нарушительницы покоя ночного озера, кутающейся в длинный индолийский кафтан, нарисовалось искреннее удивление. Потом промелькнула досада, а следом узнавание.
- Шаери Вирин? - глуховатый приятный голос разогнал напряженную тишину.
- О, разумеется. Мы нарушили ваши планы?
- Скорее я - ваши, но прошу меня простить, ночные купания моя большая слабость.
- В одиночестве?
- Сегодня, увы, да.
- Жаль…
Сероглазая женщина поставила на выступ скалы светильник, оглядела мужчину, ответившего ей столь же внимательным взглядом.
- А вы, я вижу…
- Да, простите меня, - вставая, заметила Нирина. - Мой новый управляющий, Рилисэ Хедани, мастер Слова.
Тот кивнул, натягивая свежую рубаху, едва заметно кивнул. Руки от пояса, куда был привешен кинжал, он далеко не относил. Последние события пробудили в нем особую подозрительность, в добавление к здоровому скептицизму придворного.
- И, будь уверен, лучший мастер Ремесел в каганатах и далее, Лирина Дарин.
- Мое глубочайшее почтение, - мужчина проникся. - Вы ронийский мастер?
- Той школы, да, - женщина кивнула. Обернулась, - а это кто же?
- Мой сын, Жильвэ.
Подчинившись жесту мужчины, ребенок скинул капюшон и поклонился. Нирина отступила подальше, предоставляя право вести разговор мастеру Слова. За таким представлением можно и со стороны понаблюдать. Исходные данные у подопечного есть. Пусть попробует выйти из подполья, в конце концов, до Арана один переход остался. А там уж у Плоскогорья руки не дотянутся. А шаери Дарин весьма умна, лишнего выспрашивать не будет. Караванщица потянула растерянно стоящего в свете фонарика Жильвэ следом, вновь накидывая на него капюшон. Мальчишка кинул отчаянный взгляд на учителя. Тот ободряюще кивнул. Лирина резко выдохнула.
- А мать?
Мужчина передернул плечами, прищурил и без того узкие глаза, надевая на лицо подвижную эмоциональную маску.
- Не выжила. Мастер понимающе кивнула. Покосилась на замершую в тени Нирину.
- И откуда же вы?
- Из Шегрета…
- Слишком близко к Плоскогорью, - в голосе женщины появилось понимание. Она тоже, насколько поняла глава Торгового Дома, приложила все силы, чтобы оказаться подальше от родных. Ее там, правда, убить не пытались, физически. Но иногда смерть души куда страшнее, особенно если вспомнить, что ближайшие люди хотели сделать с названной племянницей, целительницей по призванию.
- Увы, - на лице мужчины проступила искренняя горечь, - но это был наш дом, да и соседство с Алании ранее нас не беспокоило.
- Так как же вы здесь оказались?
- Кружной дорогой, с караваном Шарана. Волею удачи…
- И шаери Вирин? - с улыбкой вопросила мастер Ремесел.
- О, да… некоторое время назад мы обговорили условия нашего сотрудничества, но, к сожалению, выполнять их теперь придется мне одному. Именно поэтому я благодарен богам за удачу, позволившую оказаться нам с шаери Вирин здесь в один день. Мы ушли из дома абсолютно ни с чем, даже одежда наша… Рилисэ развел руками, демонстративно расправляя заношенную палетту.
- С чужого плеча. Мне тоже доводилось… так уходить. - Вот только лицо шаери Дарин, в отличие от сочувствующего тона было скорее мечтательным. Окинув лица волосы, она еще раз огляделась. Чуть просительно склонила голову к плечу.
- Мы уже уходим, - улыбнувшись, сказал Хедани. - Наслаждайтесь.
- Мастер, - окликнула его Лирина Дарин, - вы завтра с кем отправляетесь? С Шараном?
- Нет, конечно же. Зачем? - взгляд мужчины был безмятежен. - Шаери Вирин благородно предоставила нам место в своем фургоне. Тут сероглазая, уже было сбросившая белую тунику, встрепенулась.
- Так вы тут с фургоном, Нирина? Та отозвалась спокойно:
- Разумеется! Как же иначе.
- Тогда… Вы же с рассветом выходите? Я забегу, надо письмо одно передать. По тому же адресу… Не спешное, и вестником его не пошлешь.
- Всегда пожалуйста, - караванщица кивнула, в темноте блеснула широкая улыбка. - За ту же цену…
- Услуга за услугу. Мое почтение.
- Взаимно, и приятной ночи… - и женщина ступила на узкую тропу, увлекая за собой обоих Рилисэ. Хороший разговор, отличная ночь…
- Вы так считаете? - тихо спросил Хедани.
- Я вслух? Простите, - Нирина отвела от лица назойливую ветку, сорвала бутончик и пристроила его в вьющиеся волосы, - конечно же. Совершенно случайная встреча, с человеком знакомым, умным, понимающим и нелюбопытным. Удачный разговор. За это благодарю вас.
- А это "услуга за услугу"?
- Привыкайте. Это способ ведения дел, не оформляемых на бумаге.
- То есть вас не обременит…
- Ни в коем разе, - женщина качнула головой, подхватывая Рилисэ под руку и хватая за шиворот мальчишку. - Это даже интересно. И стоило бы познакомить вас с Релатом, главой нашего каравана, но…
Но не получилось. У почти погасшего костра сидели только трое стражей. Они тихо переговаривались, шевеля алые, медленно тлеющие угли. Тихо грелся котелок, исходя пряным, терпким ароматом. Раскланявшись с мужчинами, Нирина подхватила его с держалки и направилась к фургону. Стражи проводили ее спутников внимательными взглядами, но вопросы решили оставить до утра. В конце концов, это гости почтенной караванщицы, а она не из тех, кто приводит в свой дом воров. Да и лица старший из посетителей ничуть не скрывал.
Утро…
Утро началось не с восходом солнца, а чуть раньше, в тот миг, когда чья-то бесцеремонная рука отдернула полог фургона, где ночевал Рилисэ Хедани. Впервые за много дней - на постели.
Так вот. Исчезнувшая внутри фигура немного погодя вылетела наружу. Пролетела через скамью, постромки и плюхнулась в пыль. Выругалась. Из проема, резко отдернув плотную ткань, выбрался Хедани. Мастер слова прислушался к тому, что хрипло, с присвистом и взрыкиванием высказывает поднимающаяся с земли фигура и добавил. Громко, от души, обращаясь к медленно светлеющему небу.
- Утро доброе, почтенный Лис, - раздалось из-за колеса. Это Нирина, перекатившись, выбралась из плотного кокона одеял и, подперев рукой лицо, из-под повозки с интересом наблюдала за побудкой.