Капитан галеры, старый араб, немало повидавший на своём веку, испытывал особую неприязнь к голландцам, считая их самым коварным из всех христианских народов. Вероятно, это было не справедливо, но старый корсар не раз убеждался на собственном опыте, что тем, кто приходил в южные воды под голландским флагом, не следовало доверять. Слишком часто их мирная торговля превращалась в откровенный, наглый разбой. Их клятвы и обещания ничего не стоили, если речь шла о больших барышах. Но их прочные, вместительные суда часто перевозили ценные товары. Капитан с досадой смотрел, как огонь пожирал флейт. Такой корабль сам по себе был хорошим трофеем, не говоря о тех вещах и утвари, которые не удалось забрать с него…
Чёрный силуэт судна в багрово-золотых языках пламени шевелился, меняя очертания. Опрокинутым факелом рухнула бизань-мачта, увлекая за собой клубок горящих снастей.
От высоко поднятой носовой части корабля отделилась длинная узкая тень и обрела контуры большой, изогнутой, как рог, лодки с широким низким, прямоугольным парусом. Капитан с беспокойством следил за ней. Он точно знал, что на "голландце" не осталось ни одной неповреждённой шлюпки, да и кто из защитников флейта мог уцелеть в бушующем огне?
На второй галере тоже заметили лодку и, видимо, встревожились. Она находилась ближе к ним и направлялась в их сторону. С палубы галеры грянул пушечный выстрел. В этот момент корпус голландского корабля разошёлся, из трещины, как из жерла вулкана, вырвался столб пламени, а затем над морем прокатился взрыв. Корабль развалился пополам. Кормовая часть распалась на куски и почти сразу затонула. Носовая ещё некоторое время оставалась на плаву, пылая, как огромный костёр.
Лодка исчезла. Сквозь шум ударяющих по воде вёсел старому корсару чудились доносимые ветром крики о помощи. Он всматривался в темноту, но не видел огней второй галеры. Как нарочно, небо заволокло тучами, и пошёл дождь. Обломки голландского корабля всё ещё догорали, освещая часть моря. Ветер усилился. Волны ощеривались пенными клыками. Капитан приказал поднять паруса.
Гонимая свежим попутным ветром галера возвращалась в Алжир.
Дождь превратился в ливень. В кромешной тьме не было ни единого просвета, и судно, внезапно возникшее из мрака, показалось тем, кто успел его заметить, высокой волной с крутым гребнем. Страшный удар сотряс галеру. Раздался оглушительный треск. Чужой широкий, жёсткий парус накрыл палубу, сметая в море всё, что на ней находилось. Галера накренилась, заваливаясь на правый борт. Крики и скрежет тонули в шуме ливня, вое ветра и гулких ударах волн в корпуса обоих судов.
Цепляясь за скользкий планшир, капитан галеры на мгновение увидел над собой вздыбившийся, изогнутый, как шея кобры, нос невиданной лодки. Там, на недосягаемой высоте, мерцали два синих огонька - глаза существа, возникшего из кошмаров. А затем произошло невообразимое: лодка растаяла, расплылась клубами чёрного дыма. Её сломанная мачта, лежавшая поперёк палубы галеры, и диковинный парус истлели под руками тех, кто пытался ухватиться за них…
Тьма была плотной и мягкой. Тяжёлая, сковывающая тишина царствовала в её сердце. В этом безжизненном пространстве не существовало самого понятия "звук". Крик, рвущийся из глубины души, застывал на онемевших, неподвижных губах.
В невыносимо долгие мгновения, пока сердце ночи не исторгло из себя лодку, Конрад испытал ужас, какого не знал на земле. Но вот во мраке проступили очертания мачты, несущей чёрный, слегка серебрящийся парус. Блеснули звёзды.
- Торжество справедливости? - иронически усмехнулся демон, вновь принимая облик красавицы с лунно-янтарными волосами.
- Скорее удачная охота, - в тон ей ответил Конрад; страх опьянил его, но не обессилил. - Я угодил тебе?
Развенчанный бог чуть подался назад, неожиданно оказавшись в облаке жаркого света. Ему были знакомы различные оттенки человеческой любви. Люди поклонялись ему в древности. Люди и теперь верили в него. Он был королём шабашей, маги часто прибегали к его помощи. Но ни слепое поклонение древних, ни похоть ведьм, ни предпочтение, которое отдавали ему чародеи перед другими существами потустороннего мира, не могли заставить его так охотно откликнуться на призыв смертного.
Демон пристально взглянул в глаза души, добровольно уходящей с ним, и вновь ощутил себя богом. Страсть, которую испытывало к нему это существо, похожее больше на ангела, чем на человека, завораживала и притягивала его, как пламя жертвенника, зажжённое преданным ему жрецом. И демон не устоял перед искушением. Из его груди выскользнул пульсирующий золотой шар и мягким лучистым туманом лёг на плечи Конрада, сжав его в призрачных объятиях. Два бесплотных существа, теряя очертания, слились в живое, ослепительно яркое светило, пронизанное всеми оттенками невообразимого на земле экстаза.
Духи шторма несли лодку мимо островов и безлюдных бухт, мимо скалистых гряд, вздымающихся из клокочущей воды, мимо опустевших гаваней, мимо кораблей, борющихся с ветром и волнами. Изредка вспышка молнии выхватывала из мрака силуэты далёких городов с блестящими полумесяцами на минаретах и смешными домишками, в страхе прижавшимися друг к другу на обочинах узких улочек.
Иногда нос лодки, украшенный головой морского змея, вонзался в борт встречного судна, но не рассекал, а проходил сквозь него тенью, не причинив вреда.
У кораблей есть живые души. Недаром люди с незапамятных времён дают имена судам, как детям. Лодка демона была живым, мыслящим существом. Она стремилась в свою тайную гавань, находящуюся в ином мире, но граница между мирами была непреодолима для неё, пока хозяин не желал возвращаться домой.
А развенчанный бог забыл обо всей вселенной, переполненный новыми, незнакомыми ощущениями. Любовь человека стала для него откровением, неожиданным подарком, изменившим его судьбу. Сердце Конрада пульсировало в его сердце: тёплый, пушистый, переливающийся чудесными красками шар света. Лёжа неподвижно, развенчанный бог прислушивался к мелодии блаженства, струящейся сквозь тончайшую ткань его плоти. И когда существо, подарившее ему это наслаждение, осторожно высвободилось из его объятий, он внезапно осознал, что пожертвует всем, чтобы вновь ощутить в своей груди биение его сердца.
Он сделал невольное движение, желая удержать Конрада, и встретил его взгляд - восхищённый и тревожно-выжидательный. Что-то было не так, и развенчанный бог испугался. Он переступил запретную черту, глубже, чем следовало, проник в чуждый ему мир. Воплотиться среди людей он не мог: слишком непохож он был на них. Но он унизил себя страстью к человеку, как унижают себя люди совокуплением с животными.
- Значит, я не ошибся, - сказал Конрад. Золотистый свет, окружавший его, потускнел. - На небесах так же беспощадны к грешникам, как и на земле. Отпусти меня. Нашему преступлению не было свидетелей. Я вернусь к людям, и ты больше не вспомнишь обо мне.
- Свидетели есть, - возразил развенчанный бог. - Ничего невозможно сохранить в тайне. За нами наблюдают тысячи незримых глаз. Пусть видят и знают, что я счастлив и не нуждаюсь ни в чьём одобрении!
Вихрь подхватил лодку, закружил, вознося её к чёрному небу.
Звуки шторма исчезли. Ночь сменилась рассветом. Лодка медленно заскользила по прозрачно-голубой воде бухты, окружённой серебристыми скалами. Розовое на востоке и сине-серое на западе небо без единого облачка, белоснежная полоска берега, холмы, покрытые густой нарядной зеленью, казалось, были созданы из лёгкой радужной ткани тишины.
На одном из холмов белело здание с изящными колоннами и двускатной крышей. От берега к нему вели крутые ступени, выбитые в скале. Вдоль них струился ручей, срываясь с уступов и террас маленькими искристыми водопадами.
Оставив лодку возле деревянного причала, демон и его спутник поднялись по ступеням на вершину холма.
- Что это? - спросил Конрад, указав на руины древнего храма, вздымающиеся среди буйной зелени.
- Моё святилище, - с грустью отозвался развенчанный бог. - Храм, возведённый людьми в мою честь. Когда-то здесь, в долине между холмами, стоял город. Бухта была тогда шире и глубже. Город смотрелся в её синий глаз, как в зеркало, любуясь своей красотой, гордясь своим величием. Его жители любили и почитали меня. В моём храме жгли благовония, мне приносили дары…
- Что же произошло? Я не вижу ни города, ни гавани.
- Их давно нет. Здесь всё изменилось. Люди предают своих богов, как и земных правителей.
- Не потому ли ты теперь разбойничаешь в нашем мире?
- Я не могу жить иначе. Люди добровольно дают мне пищу. Я не принуждаю их к этому.
- И, тем не менее, я принёс тебе жертву, избранную тобой.
- Да, мне хотелось забрать тебя к себе. Со мной ты будешь счастливее.
Конрад присел на большой обломок скалы на краю обрыва и в раздумье оглядел бухту.
- Почему моя мать поручила меня именно тебе?
- Об этом тебе следовало спросить её. Она чувствовала тайные нити, связывающие души и события. Это заставило её выбрать в обширном пантеоне языческих богов именно меня.
- Что же связывает меня с тобой?
Развенчанный бог положил ладонь на плечо Конрада.
- Оглядись вокруг. Ты не узнаёшь эти места?
- Нет, но мне кажется, что я знал тебя прежде.
- Да, знал. Ты был одним из моих жрецов.
- Я не помню этого.
- Конечно, ведь с тех пор прошли века.
- Где же теперь души тех людей, что жили здесь и поклонялись тебе?
- Признаться, меня не особенно интересовали их судьбы. Я хорошо чувствую кровь моих бывших подданных, текущую в жилах их потомков, но души людей, когда-то населявших мой город, неподвластны мне и давно покинули меня.
- Я останусь с тобой. Мне наскучили люди и их убогий мир.
- Это заметно. Сегодня ты уничтожил три сотни человеческих существ, среди которых было немало христиан.
- Эти христиане - гребцы на галерах, всё равно были обречены. Я не мог вызволить их из плена другим способом. Уверен, что они благодарны нам за своё освобождение… к тому же… - Конрад улыбнулся, и в его глазах мелькнули хищные искры, - надеюсь, что наш скромный свадебный пир удовлетворил мою божественную госпожу?
- Кровь людей - не пища для человека, - возразил развенчанный бог. - Ты не должен подражать мне. Здесь много пищи, пригодной для тебя. Эта земля щедра.
- Да, - согласился Конрад, - твоя страна красива и богата, но она больше не принадлежит тебе.
- Что ж, иногда приходится уступать тем, кто сильнее. Моё время прошло.
- Оно ещё вернётся. Ты говоришь, что во вселенной нет ничего вечного. Значит и власти христианского бога должен прийти конец. Человек, который убил меня, ненавидел христиан. Если бы Иисус действительно был всемогущ, он бы не допустил, чтобы сегодня его приверженцев перерезали дикари, презирающие его учение. А впрочем, он ведь и самого себя безропотно позволил распять, что уж говорить о нас…
- Боги редко вмешиваются в дела смертных, - мягко произнёс демон. - Те, кто поклонялись мне, тоже не всегда одерживали победы над своими врагами.
- Но ты не требуешь, чтобы я поклонялся тебе! Ты отдаёшь мне себя, жертвуешь ради меня своим величием, и клянусь, я вырежу язык любому, кто осмелится назвать тебя дьяволом! Ты снова займёшь место среди богов, и твои жрецы будут служить тебе, как прежде.
Глава 2. Души чистилища
Развенчанный бог радовался своей удаче. Принимая жертву колдуньи, он не предполагал, что его сердце, остающееся равнодушным к бедствиям и гибели целых народов, будет таять от нежности к единственному человеку, которого он решил приблизить к себе. Конрад был другом и возлюбленным, благодарным учеником и преданным слугой.
Первое время демон сохранял облик женщины, но не всегда мог удержаться от безобидной шутки. Конрад не пугался, когда во время их беседы его ноги дружелюбно обвивал холодный скользкий змеиный хвост или на плечи ему ложилось перепончатое крыло. Не приходил в ужас, после жаркой ночи любви просыпаясь в объятиях чудовища, похожего на чёрного волка. Как ни странно, эти проявления демонического начала восхищали его больше, чем красота женского образа. Он не любил людей. Необъяснимая враждебность к человеческому роду была оборотной стороной его страсти к неземному существу.
Прекрасная богиня, владычица мира, госпожа… Тайное беспокойство томило Конрада. Почему именно он стал её избранником?
Кольцо на её руке привлекало его внимание своим необычным видом. Массивное, с крупным тёмно-синим камнем, оно казалось выкованным из червонного золота. Несколько раз Конрад пытался расспросить свою повелительницу о назначении странного украшения. Она молча улыбалась, глядя в глубину камня, вспыхивающую тревожными голубыми сполохами. Но однажды она сняла кольцо и протянула его Конраду:
- Попробуй войти внутрь.
Он не понял её, но его сознание уже погружалось в таинственную глубину камня, в синюю бездну, где мелькали живые тени. Далеко впереди он увидел свет - яркий, золотисто-белый - и устремился к нему в радостном нетерпении. Там был рай. Настоящий, созданный Богом, а не демоном.
Кольцо исчезло и вновь возникло на руке языческой богини, но в памяти Конрада сохранилось ощущение недостижимого счастья, к которому он почти прикоснулся.
- Что ты видел?
- Рай… - Конрад смутился, не уверенный, что его откровенность понравится собеседнице, и тихо добавил: - возможно, я ошибся.
- Рай - то место, где хочется находиться, поэтому для каждого он свой, - сказала она. - Мир, который ты видел, чем-то привлёк тебя. Чем?
- Не знаю… Он был похож на те места, где я жил раньше… до того как попал сюда.
- Ты хотел бы вернуться?
- Нет. Разве только на некоторое время. По правде говоря, мне иногда хочется увидеть мать и наш дом. Я знаю, что она любила меня сильнее, чем моих братьев… Могу ли я повидаться с ней?
- Немного позже. Не спеши. Побудь со мной…
Казалось, что Конрад забыл об этой беседе и о кольце, открывающем другие миры. Он легко научился управлять лодкой демона и часто выходил на ней в море. Она слушалась его лучше, чем собственного хозяина. Очевидно, ей нравилось то, что Конрад называл "охотой", и когда она возвращалась в гавань, её прочный корпус был изрыт следами столкновений, которые затем бесследно исчезали.
Демон с горечью сознавал, что очень скоро кровь убитых людей потянет его друга на землю, в новое воплощение, в котором тот, возможно, отвергнет своего тёмного покровителя. Но ничто не могло остановить Конрада. Его посмертное счастье было куплено ценой человеческой жизни. Убитый в схватке со своей жертвой, он сам превратился в беспощадного убийцу. Испарения крови были для него самой желанной пищей, от которой он не мог отказаться, как хищный зверь от свежего мяса.
Он поселился в полуразрушенном храме. Узкие галереи, тёмные переходы, причудливые иероглифы на стенах внушали мысли о вечности. Незримым взором смотрело в эту обитель мироздание, и каждая песчинка здесь была старше самых древних европейских городов. Храм был не жилищем, а местом проявления одного из многочисленных образов развенчанного бога, воротами в подземный мир, откуда изредка вырывались странные существа - полулюди-полуживотные. Некоторые из них напоминали огромных летучих мышей, у других были уродливые человеческие тела и свирепые звериные морды.
Пришельцы боялись развенчанного бога и при его появлении исчезали, но Конрад быстро нашёл с ними общий язык и научился вызывать их. В гостях из преисподней он видел своих будущих воинов. Неутолимый голод принуждал их осваивать новые пространства, добывая пропитание в борьбе с подобными же тварями.
Конрад делился с беглецами из подземного мира своей пищей, добытой ночным разбоем. Он рассказывал им о призраках погибших кораблей, блуждающих без команды по воле капризных ветров. Каждый такой корабль мог стать жилищем для тех, кто не желал возвращаться в ад.
Демон с недоверием относился к замыслу своего друга создать империю мёртвых, которая постепенно поглотит мир живых, но Конрад всерьёз взялся за осуществление этой идеи.
- Великий потоп не уничтожил человеческий род, - сказал ему однажды развенчанный бог. - Да и зачем уничтожать тех, чья жизнь и без того слишком коротка? Я не уверен, что Создатель заметит эту потерю. Вместо них Он сотворит что-нибудь ещё и неизвестно, будет ли Его новое творение лучше предыдущего. А что касается Спасителя, то Его ты не уязвишь, скорее, облегчишь Ему задачу. Преданные Ему останутся с Ним. Все прочие станут нашими подданными. Зачем тебе это неуправляемое злобное стадо?
- Я лишь ускорю наступление конца света, предсказанного в Библии, - полушутливо возразил Конрад. - Праведники получат достойную награду, а грешники…Мне кажется, я выбрал для них лучшую участь, чем та, которую обещает им Создатель. В мире, принадлежащем тебе, они не смогут вредить чистым душам.
- И ты полагаешь, что я соглашусь терпеть их рядом с собой целую вечность?! Нет, дорогой мой, пусть они живут в своём мире и пожирают друг друга во славу того, кто их сотворил. Я побывал в роли божества и, должен признаться, что демоном быть легче. Люди не любят тех, кто пытается наставлять их на путь истинный, но искренне симпатизируют тем, кто сбивает их с этого пути.
Разговор происходил возле храма. С вершины холма открывался вид на синий полумесяц бухты. Глядя вдаль, развенчанный бог представил прекрасный зелёный остров, затерянный где-то там, между прозрачной небесной высью и тёмной глубиной моря. Белые скалы в пене лёгкого прибоя, роскошные леса, щебет птиц и блаженный покой земли, никогда не видевшей людей…
Людей… Возможно Конрад прав, испытывая отвращение к этим созданиям. Развенчанный бог грустно улыбнулся, вспомнив о своём народе, исчезнувшем много веков назад. Были ли люди в ту пору иными? Он опекал их, потому что ему это нравилось, но его живые игрушки давно наскучили ему. Теперь его сердце жаждало только покоя и любви одного-единственного человека…
Развенчанный бог ласково взглянул на Конрада. Тот стоял на ступенях храма, всматриваясь во что-то, находящееся внизу, среди прибрежных валунов. Демон брезгливо поморщился: опять гости из преисподней! В последнее время они слишком часто стали посещать его бухту. Сейчас на берегу неподалёку от причала копошились двое в грязно-серых плащах с капюшонами. Они силились вытащить какой-то предмет, полуврытый в песок у самой кромки прибоя.
- Твои будущие подданные? - укоризненно спросил развенчанный бог.
- Нет, это твои подданные. Я приложил немало усилий, чтобы привлечь их на нашу сторону и заставить служить нам.
- В чём же заключается их служба?