* * *
Кэр хорошо подготовился к разговору со старостой. Пока длилось собрание, эрсати в одиночестве шатался по плохо освещённым коридорам завода. Он осознанно накручивал себя, перебирал в голове услышанное недавно, взвешивал все плюсы и минусы предстоящей экспедиции. Минусов оказалось больше. И дело было не в простом нежелании идти - повседневные заботы его убивали - Кэра преследовало необъяснимое чувство беспокойства. Ему казалось, что там, в недрах института, есть что-то такое, чего не стоит видеть, касаться и вообще знать о нём. Какая-то смутная тревога - ничего больше. Никогда ранее с ним такого не случалось, а подобных вылазок за годы скитаний набралось немало.
В конце концов, эрсати извёл себя до такой степени, что в обжитых коридорах завода ему начали видеться тени и слышаться звуки, которых там не могло быть.
- Всё, приехали, - почесав затылок, вслух произнёс Кэр.
Скопившийся негатив требовал выхода, но, как назло, никто на пути эрсати не попался до самого кабинета старейшины. Пинать стены и всякий мусор было не интересно и не могло принести успокоения.
Он злился на старосту с его постоянными наставлениями и поучениями. Злился на жителей общины - всех без исключения. Они напоминали ему копошащихся муравьёв. Но не трудолюбием и дисциплиной, а неимением собственного голоса и достойных желаний. Их предел - поплотнее набить живот, поудобнее поспать да по-быстрому перепихнуться. Даже такое понятие, как любовь, - стало крайне редким. Каждодневные заботы и труд отнимали все силы, почти ничего не оставляя на чувства. А ведь когда-то даже человеческая раса, приходилось отдать ей должное, далеко продвинулась не только в технических областях, но и духовных. Многие произведения искусства восхитили даже эрсати, известных своей утончённостью. А что теперь? Вырождающийся сброд, мало помнящий о своём прошлом.
Озлобленный и готовый разорвать любого, кого встретит на пути, Кэр приблизился к комнате старосты. Он даже не посчитал нужным замедлить шаг, без лишних церемоний толкнул ногой дверь. Та со скрипом отлетела в сторону и врезалась в стену. Раздался грохот, послышался шелест падающей штукатурки. Дверь тут же начала путь обратно, повинуясь натяжению ржавой пружины. Но эрсати уже вошёл.
До войны комната служила местом отдыха работников завода, а теперь одновременно была и жилым помещением, и рабочим кабинетом. Небольшой круглый стол в центре, несколько стульев, покрытый залатанным покрывалом узкий диван, пара вместительных шкафов - вот и вся нехитрая обстановка. Теперь здесь проводились совещания, в которых принимало участие всего несколько человек. Каждый из них отвечал за строго определённую сферу деятельности общины, как то: за обеспечение питанием, за оборону, медицину и другие. Здесь принималось большинство животрепещущих решений, которые потом доводились до рядовых жителей.
- Потрудись впредь быть осторожнее с тем, к чему ты с пользой и пальцем не прикоснулся, - произнёс староста и медленно оторвал взгляд от окна. - Садись.
Кэра всегда смешила эта привычка людей - часами рассматривать за окном останки собственного мира. Хотя, можно сказать, - уже чужого. Ещё каких-то двести лет назад - да, это был исконный мир человека, семимильными шагами движущегося к своему триумфу над законами бытия. И вот каким этот триумф оказался на вкус…
Горечь от содеянного, наверное, ещё очень нескоро покинет сознание прежних хозяев планеты. Даже пришлым расам, когда те подняли взгляд на изуродованную после бомбёжек и затухания всё уничтожающих заклинаний Землю, стало нестерпимо больно. Для многих из них этот новый мир успел стать родным домом. И практически в одночасье дом превратился в кучку жалких догорающих обломков - заражённых и искорёженных.
"Бред! Попахивает каким-то некрофилизмом, - думал эрсати. Для него это было сродни тому, что мать смотрит на труп недавно рождённого ею ребёнка и хмурится, натужно сопит, пытается найти в этом зрелище скрытый смысл. Да ещё и тычет окружающим, старательно навязывая своё мнение о том, что малыш не умер, а спит. Цепляются за мёртвое, изгнившее прошлое. Что может быть противнее?"
- Я не на посиделки с чаем пришёл! - рявкнул Кэр, вцепившись в столешницу. От натуги тонкие пальцы побелели, а ногти жалобно царапнули по дереву.
- Нет? - староста удивлённо вскинул брови. - А я уже было приготовил тебе зелёный чай с эклерами.
- Ёрничаешь… - в тоне Кэра звучали нотки, исключающие продолжение диалога в шутливой форме.
- Немного, - староста продолжал хранить спокойствие удава, чем ещё больше подогревал в парне и без того клокочущую ярость.
- С огнём играешь, Закэри, - процедил Кэр.
Староста сложил руки за спиной, вопросительно посмотрел на наглого эрсати. Опыт общения с Кэром был, мягко говоря, не самым приятным и начался он задолго до того, как ему самому выпала доля стать главой общины. Сейчас это играло злую службу, потому что Кэр, по всей видимости, забыл о чувстве субординации и видел перед собой человека, который когда-то подкручивал болты и гайки. Пора было проучить этого умника, поставить его на место и постараться укоротить непомерно высокое мнение о собственной персоне. Ноша не из лёгких, но что поделать.
- Присядь, поговорим спокойно, - сказал Закэри. Теперь его чаще называли просто старостой - так уж повелось.
Он отошёл от окна и остановился возле одного из стульев. Ни одного резкого движения, никакой поспешности в действиях. Пусть эрсати остудит голову, хорошо обдумает, что хочет сказать. Шанс на благоразумие красавчика мал, но всё же не стоило его упускать. Последнее время Кэр всё чаще начал прекословить полученным указаниям, вступать в споры и вообще вести себя крайне вызывающе. Он и раньше не отличался ангельским характером, но теперь его гордыня росла, подобно снежному кому. Что, если чаша терпения членов общины переполнится? Лишние конфликты ни к чему, тем более сейчас - в преддверии первых морозов, к которым нет готовности.
- Я не зад отсиживать пришёл, - Кэр чуть склонил голову набок, отчего серёжки в его ушах заискрились, отражая льющийся в окно свет заходящего солнца. Он пристально всматривался в собеседника, стараясь понять, о чём тот думает.
- Выбирай выражения, - не повышая тона, осадил Закэри Кэра. - Хочешь говорить - я слушаю. Но если ещё хоть раз произнесёшь слово, место которому в помойной канаве, наша беседа тотчас завершится. Не стоит окончательно забывать, с кем ты разговариваешь.
Первая открытая попытка напомнить о том, кто же из них двоих облечён властью, пусть и невесть какой, не увенчалась успехом. Кэр громко хмыкнул и скрестил руки на груди. В повисшей тишине кожа на рукавах его куртки скрипнула.
- Закэри, я не пойду в этот институт за призраками мнимой надежды, - сказал эрсати, нарочно обращаясь к старосте по имени. Он хотел лишний раз подчеркнуть, что не станет следовать приказам человека. - Это ваши жизни, ваши смерти и ваши чёртовы проблемы!
- Столько пафоса, - нарочито скучающим голосом произнёс староста, поглядывая на полуоткрытую дверь, ведущую в коридор.
"Неразумно будет, если кто-то услышит спор, - подумал он. - Тем более тон, в котором позволяет себе разговаривать эрсати".
- Кэр, я надеюсь, ты не нарочно оставил дверь открытой? Или ты решил, что нашу милую беседу непременно должны слышать на всём заводе? Может, попробуешь наладить громкое оповещение? Тогда результат будет стопроцентным.
- Прикажи Гракху или кому-нибудь из его дружков, - неприязненно ответил Кэр, однако к двери подошёл.
На его губах тут же заиграла паршивенькая улыбка: со стены пластами отваливалась когда-то разрисованная декоративная штукатурка. Нанесённая ещё до войны, сейчас она представляла жалкое зрелище. На ней с одинаковым успехом можно было разглядеть и песчаные барханы с виднеющимся вдали оазисом, и приморский берег какого-то тропического острова. Краски поблекли, а всю поверхность, обнажая чёрные пятна склизкой плесени, покрывали змеящиеся трещины.
- Видишь это? - Кэр ткнул пальцем в вонючее пятно. - Вот это вся ваша гребаная община. Грязь, прикрытая громкими речами. И так везде. Сверху красиво, а копни глубже - вонь и дерьмо.
- Ты часть этой грязи, как ни крути. И если община до сих пор испытывает трудности - это наша общая вина, - напомнил Закэри и невольно подумал, что вот причина, по которой его уже который день мучит аллергия. Мерзкая плесень!
Как ни старайся бороться с ними, а всё равно прорастают и устраивают собственные колонии по соседству с человеческими. После войны появилось огромной количество до того невиданных представителей флоры и фауны. Некоторые особи эволюционировали, приспосабливаясь к новым условиям существования, некоторые появились, будто из ниоткуда - детища радиации или магии. О паразитах и говорить нечего - их развелось ужасающее множество, причём от многих из них оказалось крайне сложно избавиться.
- Я не просился в ваш мир, - медленно проговорил Кэр и вернулся к стулу.
Он всё-таки последовал недавнему приглашению и уселся, при этом отклонился назад и положил ноги на стол. С тяжёлых подошв на столешницу посыпался песок и мелкие камни. Странно, но Закэри по-прежнему хранил полное спокойствие.
- Если ты не осознал раньше, то обрати своё драгоценное внимание хотя бы теперь: этот мир стал и твоим домом. Да, ты не просился сюда, как сотни и тысячи других пришельцев. У вас были свои миры, своя история. Но в тот момент, когда вы переступили незримую границу, ваша и наша судьбы слились воедино. Бежать глупо. Всё это хорошо поняли те, кто первым поднял головы и увидел возносящиеся к небу грибы взрывов и корёжащие материю заклинания. Не хватило самой малости, чтобы стереть жизнь с планеты…
- Не нужно мне этой исторической чепухи, я её знаю не хуже тебя, - перебил Кэр. - Но давай заглянем немного дальше. Вспомним - что стало толчком? Мы были лишь результатом вашего эксперимента, вашей жажды познания. А вы когда-нибудь задумывались, во что может превратиться эта жажда? Чем обернётся гонка к новым высотам? Конечно, зачем забивать себе голову ерундой? Только вперёд…
Староста тяжело вздохнул и прикрыл глаза.
- В тебе говорит ненависть! И спорить нет смысла, потому что каждый останется при своём мнении, - Закэри почти физически ощущал ликование эрсати, чувствующего свою победу. - Мы не можем отвечать за действия наших предков. Не можем повернуть время вспять. Но я точно знаю одно: повторения прошлого допустить нельзя. А для этого придётся научиться жить всем вместе, как бы трудно это ни было.
- Всё это лишь слова, - самодовольно улыбаясь, сказал Кэр.
- Слова? Ты только что распылялся в своей ненависти, так сделай то, что тебе так хочется. Избавься от ненавистного человека, из-за которого ты торчишь в грязной дыре под названием Земля. Из-за которого ты страдаешь, а не живёшь в родном мире, полном благоухания дивных цветов и бархатного пения птах.
Улыбка сползла с губ эрсати.
- Сделать что?
- Ну, как что? Уничтожь человека. Я не стану сопротивляться и звать на помощь. В шкафу есть пистолет и патроны к нему, возьми их и примени по назначению. Пистолет старый, но осечки не даст, не переживай.
Глаза Кэра сделались круглыми.
- Старик, ты совсем свихнулся?!
- Только подушку возьми, чтобы никто не услышал выстрела. Ну же, смелее. Мир сразу станет ярче, наполнится красками, уйдут все невзгоды. Я стану первым, потом ты найдёшь единомышленников и продолжишь благое дело. Только вот не помешают ли тебе шиверы, вурсты, все остальные? Причину для ненависти найти очень легко… Ну ничего, разберётесь. Пока что перед тобой старик. Давай, шевелись, ты заставляешь меня ждать.
Эрсати замер, словно обратился в статую. В его глазах промелькнуло странное выражение. Со стороны могло показаться, что это искорка уважения. Но откуда взяться этому чувству в сердце самовлюблённого типа, который о собственной причёске думает больше, чем о судьбе всей общины?..
- Нет, - протянул он, наконец. - Я ещё посмотрю на вас. Увижу, как вы друг другу за кусок хлеба перегрызёте глотки. Вы вымираете - и это всем известно. Ещё лет сто или двести - и вас не станет. Жаль, что я не доживу до того времени и не увижу глаза последнего человека. Хотя… может, и доживу, чем чёрт не шутит?
- Смотри, ждать не устань. Любопытный какой… - Закэри усмехнулся.
- Тебя точно дождусь.
- Ну а чтобы ожидания не были слишком тягостными, предлагаю скрасить их лёгкой прогулкой до института и обратно, - снова возвратился к изначальному вопросу староста. - Дозиметры показали, что радиация там в норме. Эти места вообще не подвергались ракетным ударам. Там нет никакой заразы. Магия имела место быть, но лишь наступательного характера - в городе нет ни одного целого дома. Однако около самого института всё спокойно. Кстати, вполне возможно применение ваших технологий в области электростатических полей. Разрушения уж больно характерны - равномерная груда камней. Заодно и ознакомишься поближе…
Кэр скривился так, словно у него невыносимо заболел зуб.
- Я не солдат и не грузчик, на кой мне тащиться туда? - сказал он. - Пусть приносят сюда всё, что посчитают ценным. Я посмотрю и скажу точно, что за дрянь они вытащили. А смотреть на развалины - уволь, это не для меня.
- А что для тебя? Ты просто чистоплюй, - вздохнул староста. - Сам себя послушай! Сюда принесут, я посмотрю… Ладно, наш разговор затянулся и может продолжаться ещё целую вечность. А поэтому на выбор - экспедиция в институт, или же я найду тебе другое занятие. Знаешь, подошло время чистить канализационные стоки: они забились после последнего ливня…
Глаза Кэра гневно блеснули. Он напрягся и уже открыл рот, чтобы возмутиться, когда входная дверь скрипнула и открылась. Открылась робко - никакого напора или заявления о правах вошедшего. На пороге показалась маленькая фигурка в мешковатом комбинезоне и клетчатой рубашке. Кэр презрительно фыркнул и отвернулся. Девушки, одевающиеся столь непривлекательно, были для него сродни паукам.
- Физиономия-то не сильно ошпарилась, - не сдержался от реплики эрсати. - А жаль, был бы очередной кролик для Марны с её опытами по трансплантации синтетической кожи.
Дезире прошла мимо Кэра, даже не удостоив его взглядом. Направляясь сюда, девушка надеялась проскользнуть незамеченной. Встречаться с кем бы то ни было, не хотелось. Об эрсати и говорить не стоило. Хотя почему его слова должны её задевать? Пусть упивается своим ядом, сколько хочет. Она не доставит ему удовольствия, не покажет боли и обиды.
- Здравствуйте, прошу прощения за беспокойство, - девушка остановилась перед старостой. Выглядела она неважно: жёлто-коричневые круги вокруг раскрасневшихся глаз, бледное лицо. Однако плохое самочувствие с лихвой компенсировалось решимостью. - Завтра я хочу пойти в институт вместе с остальными!
Раздавшийся за её спиной шум мог обозначать только одно: всё это время раскачивающийся на стуле Кэр всё-таки не удержал равновесия и грохнулся. Дезире взглянула на Закэри и увидела, что он давится нахлынувшим смехом. Девушка обернулась и сама громко рассмеялась: из-под стола торчал краешек разноцветного ирокеза, венчавшего голову эрсати. Если в этом мире ещё оставались боги, то сейчас они сделали Дезире самый большой за последнее время подарок.
* * *
Кэр почти бежал, желая скорее оказаться в своей комнате. Она ничем не отличалась от закутка любого другого жителя общины. Само собой, жилых помещений на заводе быть не могло, и поэтому их пришлось сооружать из подручных материалов. В основном то были металлические листы и пластиковые панели, которыми новосёлы отгораживали себе личное пространство в пределах двух расчищенных цехов. В итоге получилось некое подобие пчелиных сот - максимум из того, что можно было получить в подобных условиях.
"И почему я должен рисковать своей шкурой из-за неряшливой девчонки? Откуда только у таких, как она, руки растут? Можно подумать, от неё много пользы. Не впервые уже облажалась. Ещё и в институт рвётся - сама же первой начнёт пищать от страха да под ногами путаться!" - негодовал эрсати, мысленно разрывая нахалку на части.
В понимании Кэра тот факт, что Дезире не ослепла? - являлся вопиющей несправедливостью. Теперь все члены общины проникнутся к бедняжке симпатией и состраданием. Эрсати не мог понять: как ей удаётся вызывать к себе подобные чувства? Похлопала ресницами, потупила взор - и вот она уже воплощение невинности и незаслуженной обиды. А косорукость и безалаберность никого не интересуют.
Может, всё дело в том, что мордашка у неё всегда была такой, какой её рисуют у обиженных мышат в переживших войну книжках. Кэр и сам однажды чуть было не попался на этот взгляд - снизу вверх, с задумчивым и каким-то отрешённым выражением зелёных глаз. Она словно жила в своём иллюзорном мире, возвращаясь в реальный лишь по необходимости.
Кэр отлично запомнил ту встречу - одну из самых первых и чуть не ставшую для него последней. Рассеянная паршивка плеснула на его новые, с огромным трудом добытые кожаные штаны какой-то адский химикат. Не прошло и нескольких секунд, как раздалось невнятное шипение, и кожа на штанинах начала расползаться, превращаясь в пепел. Тогда Кэра спасло то, что химикат быстро потерял активность, удовлетворившись лишь штанами. На коже самого эрсати остались лишь незначительные следы ожогов.
Но даже не это было самым плохим в их знакомстве. Самое поганое - на какой-то краткий отрезок времени девчонка ему понравилась. Шутка ли - ни разу не линявшая полукровка смогла вызвать в чистокровном эрсати искреннюю заинтересованность. Он хотел её так, словно она была предназначенной для него вышколенной самкой.
Правда, желание мгновенно улетучилось, стоило Дезире пролить свою адскую смесь. Кэр до сих пор был уверен, что сделала она это нарочно, как бы театрально потом ни заламывала себе руки и ни твердила, что ей очень жаль. В тот день он впервые поднял руку на женщину. Просто поднял. Стоило только увидеть, как она рефлекторно зажмурилась и отступила на шаг, он почувствовал себя так мерзко, что пулей вылетел из лаборатории. С тех пор прошло почти два года, но он не смог убить в себе давней обиды. Стоило ей ослабеть, как полукровка выкидывала очередное коленце и будила в нём очередной приступ гнева.
Сегодня был как раз такой день.
Кэр свернул за очередной угол и остановился. Прямо возле двери его комнаты, вернее сказать завешенного плотным куском ткани дверного проёма, стояла брюнетка. Именно её он заприметил на днях, именно за ней ненавязчиво наблюдал на протяжении сегодняшнего собрания.
Девушка стояла к нему спиной и никак не реагировала на издаваемый тяжёлыми ботинками грохот. Казалось, она находится в глубокой задумчивости. Эрсати ещё раз окинул девушку придирчивым взглядом. Она показалась ему достаточно хорошенькой и, что немаловажно - достаточно глупой, чтобы поразвлечься и расслабиться. Как раз то, что нужно.
- Меня ждёшь? - без обиняков спросил он. Его голос звучал на удивление мягко.
- Кэр… - несмотря на всю мягкость прозвучавших за её спиной слов, девушка вздрогнула и тут же поспешно обернулась.
Взгляд серых глаз был испуганным, но в то же время в нём сквозила дикая необузданность. И Кэр это заметил. На его губах появилась самодовольная улыбка. Раздражение отступало.
Он не спешил. Шаг, ещё шаг. Медленные, плавные движения уверенного в своей силе хищника. Вскоре он стоял рядом с девушкой и рассматривал красиво вздымающуюся под тонкой майкой грудь.