- Детское чувство справедливости всегда самолюбиво. Я гневалась, но не могла одурачить саму себя. Но к чему все это?
- Вопросы, которые я забыл задать… тогда. Думаю, в те дни я сам был большим ребенком. Весь внутри.
Она промолчала, лишь подняла брови.
Халл все же понял: - Ты, может, и права. В некоторых вещах. Но не в делах, касающихся Эдур.
Мимо протащился второй фургон. Серен не сводила глаз с мужчины. - Почему ты так уверен? Я вижу, что тебя толкают собственные побуждения. Тисте - меч, но он в руке человека по имени Халл. Где же тут сострадание?
- Ты ошибаешься. Я хочу быть МЕЧОМ.
Ее кости словно мгновенно промерзли. - Как это?
Но он покачал головой: - Я не могу тебе верить, Серен. Как и всем, тебе придется подождать. Еще одно. Не стой на моем пути. Пожалуйста.
"Не могу тебе верить". Слова, ударяющие как нож. Но ведь суть доверия - взаимность, не так ли?
Третий фургон встал рядом с ними. Занавеска на дверце откинулась, явив мертвенно - бледную физиономию Бурака. - И это проводник? Кто указует путь? Нам суждено заблудиться? Не говорите, что вы снова влюбились друг в дружку! Серен, вы выглядите взятой в плен. Таково проклятие любви. О, мое сердце рыдает о вашей участи!
- Хватит, Бурак, - ответила Серен. Стерла капли с лица, двинулась, обходя Халла. Нереки расступились, давая ей пройти к началу поезда.
Лесная дорога была окружена стволами Черного дерева, посаженными, чтобы указать права Эдур на эти земли. Грубая черная кора, покрытая ужасными рисунками и причудливыми письменами, темные духи, кишащие в каждой трещине и впадине. Эти духи стали видимыми, чтобы сопровождать Серен и ее спутников.
Казалось, их больше, чем обычно. Они беспокойно сновали между великанами - деревьями. Десятки, сотни привидений толпились на каждой стороне дороги. Серен замедлила шаг. Сзади она слышала бормотание нереков. Фургоны поехали тише и со скрипом встали.
Халл встал рядом. - Они подняли армию, - прошептал он.
В голосе звучало мрачное удовлетворение.
- Действительно ли это предки Эдур?
Горящий взор уперся в ее глаза: - Конечно. Кем же им еще быть?
Аквитор вздрогнула. - Прикажи нерекам идти. Тебя они послушаются. Осталось два дня, и… - Тут она замолчала.
На пути появилась фигура. Высокая как Эдур, кожа цвета отбеленного льна, лицо покрыто темными полосками, словно измазано окровавленными пальцами. В глубинах мертвых орбит светились красные как угли глаза. С гнилых доспехов свисали клочья мха. У бедер пустые ножны.
Духи столпились у ног привидения, словно поклонялись ему.
Щелкнула дверца фургона, появился кутавшийся в шубу Бурак. Полы волочились по грязной земле. - Курган и Корень! - прошипел он. - Плитки не солгали!
Серен сделала шаг вперед. Халл схватил ее за руку. - Не…
- Ты встал здесь навечно? - бросила она, сбрасывая руку. Несмотря на смелые слова, сердце ее охватил ужас. Духи присутствовали в детских сказках и легендах, в темных слухах, иногда проносившихся по столице. Она не очень верила в привидения, хотя идея засела глубоко. Шепот истории, сказы о вестнике, о молчаливом предупреждении. Сейчас символ стал реальностью.
Все же она ожидала увидеть нечто более… эфемерное. Смутный абрис, лицо из бледных намеков, пятно, лишенное определенных черт. Один миг в полутьме, и вот, призрак исчезает в воздушных токах.
Но представшее им зачарованное создание было вполне различимым. Почти физическое присутствие. Высокий рост, изъеденная кожа вытянутого, бесцветного лица, покрытые пленками глаза, видящие ее и светящиеся пробужденным разумом.
"Он словно сейчас выкарабкался из одного из лесных курганов. Но это не… Тисте Эдур".
- Дракон, - сказало привидение на эдурском языке, - однажды прополз этим путем. Тогда не было леса. Только запустение. Кровь на пустой земле. Смертная, этот путь ПРОЛОЖИЛ дракон. Ты чуешь? Под тобой рассеянная память, оттолкнувшая корни, склонившая деревья по сторонам. Дракон. - Призрак повернулся, поглядел на дорогу за спиной. - Эдур. Он бежал, невидимый, забытый. Родич того, кто предал меня. Но… невиновный. - Он снова глядел на нее. - А ты, смертная, вовсе не невинна. Ведь так?
Серен в замешательстве промолчала.
Заговорил Халл Беддикт. - В чем ты обвиняешь ее, дух?
- Тысяча обвинений. Тысячи тысяч злодейств. Твоих. Ее. Вашего рода. Боги - ничто. Демоны - что дети. Любой Властитель - бормочущий придурок в сравнении с вами. Интересно, всегда ли бывает так? Порок тайно размножается в лепестках цветка, когда приходит пора цветения. Тайные семена упадка под бутонами величия. Все мы ничто перед вами.
- Чего ты хочешь? - вопросил Халл.
Духи разлетелись под сень деревьев. Однако новая волна начала пресмыкаться у порванных сапог привидения. На дороге кишели мыши. Лодыжки Серен исчезли под бурой массой, приливом бездумного бегства. "Сонм маленьких личностей, захваченных непостижимым и непреодолимым порывом. Отсюда - туда".
В них было что-то пугающее, даже ужасающее. Тысячи, десятки тысяч - весь видимый тракт был покрыт мышами.
- Земля разверзлась, - продолжал дух. - Ни одно дерево не устояло. Везде трупы. И мелкие твари, пирующие на них. Легион самого Худа. Гнойный прилив смерти, смертный, покрытый мехом. Вздымающийся. Казалось, так просто… - Неупокоенный словно одернул себя. - От вас я ничего не хочу. Все странствия в самом начале. Вы думали, дорога под вашими ногами еще не ведала стука сапог?
- Мы не так слепы, как ты вообразил, - сказала Серен, сражаясь с желанием сбить мышей, вцепившихся в ноги, боясь впасть в истерику. - Если ты не хочешь или не можешь освободить путь, нам придется…
Привидение склонило голову. - Вы уничтожите бесчисленное множество жизней? Хотя и мелких. Во имя чего? Удобства?
- Твоим тварям не видно конца.
- Моим? Они не мои, смертная. Они принадлежат моему времени. Эпохе их господства над этой землей. Сонм тиранов, правивших прахом и пеплом, что оставили мы. В моем духе им мнится обещание.
- А мы, - пробурчал Халл, - должны увидеть тот же знак?
Призрак начал исчезать, как бы выцветая в воздухе. - Если хотите, - пришел плохо различимый ответ. - Может быть, они видели не мой дух, а ваши?
И привидение растаяло.
Мыши бросились в лес по обе стороны дороги, словно ослепнув, смешавшись, потеряв ту силу, что сплачивала их. Они закапывались в перегной, в тень гнилых стволов и опавших листьев. Еще миг - и их не стало.
Серен повернулась к Бураку Преграде. - Что вы имели в иду, говоря "Плитки не лгали"? Курган и Корень, это плитки Оплота Азат. Вы видели разброс, прежде чем отправиться в путь. В Трейте. Станете отрицать?
Он не посмел встретить ее взгляд. Лицо стало еще бледнее: - Аквитор, Оплоты пробудились. Все.
- Кто же он? - спросил Халл.
- Не знаю. - Бурак состроил гримасу и отвернулся. - Какое мне дело? Грязь шевелится, и сокрытое в ней появляется. Вот и все. Седьмое Завершение близко - а я боюсь, что оно будет не тем, чего все мы ждали. Рождение империи, да. Но кто станет ею править? Пророчество зловеще смутно. Путь свободен - пора ехать.
Он залез в фургон.
- И что мы поняли из всего этого? - спросил Халл.
Серен пожала плечами: - Пророчества похожи на плитки, Халл. Увидишь все, чего тебе самому хочется. - От перенесенного страха саднило в горле, ноги и руки тряслись. Чувствуя утомление, она отстегнула шлем, сняла его. Мелкий дождь обжег лицо, словно лед. Глаза закрылись.
"Я не смогу спасти его. Никого из нас".
Халл Беддикт заговорил с нереками. Серен заморгала, мысленно одернув себя. Привязала шлем к мешку.
Путешествие продолжилось. Стонущие, стучащие фургоны, резкое дыхание нереков. Неподвижный воздух, туман, сочащийся сквозь него, будто дыхание утомленного бога.
"Два дня. И все кончится".
В тридцати футах сверху невидимая ими сова пролетела над дорогой, неслышно взмахивая широкими черными крыльями. На клюве, на острых когтях была кровь.
Она не задавала вопросов про неожиданное изобилие. Экстравагантность не стоит восхищения. Охотница знала лишь охоту и была равнодушна к воплям жертв. Равнодушна и к летевшему вслед за ней белому ворону.
* * *
Случайные порывы ветра заносили клубы погребального костра в село. Костер пылал день и ночь. Тралл Сенгар, вышедший из Длинного Дома на следующее утро, обнаружил, что ползущий по улице туман горчит от пепла.
Он не принимал нового мира, в котором очутился. Откровений не отменишь. Теперь он разделял тайны и истины, от которых с радостью избавился бы. Привычные с детства лица изменились. Что они знали? Как широко распространены обман и лицемерие? Скольких воинов Ханнан Мосаг вовлек в свои амбициозные планы? До какой степени женщины готовы ему сопротивляться?
С момента разговора в яме братья не перекинулись и словом; сухой драконий череп остался единственным свидетелем того, что вполне можно было считать изменой. Подготовка к скорому путешествию продолжалась. Ведь их не будут сопровождать рабы. Ханнан Мосаг послал духов в села, лежащие между их селением и северными льдами, так что провизию им подготовят, облегчая вес клади. По крайней мере, до последнего отрезка пути.
Посередине моста в окружении полудюжины рабов стоял фургон, содержавший новое оружие. В нем стояли связками стальные копья, с древками, до половины окованными медью. Виднелись также мечи с широкими перекрестьями эфесов и рукоятями в полторы ладони. Их облегали обшитые кожей ножны. Крючья для всадников, ездящих без стремян, колчаны с длинными стрелами; метательные секиры, какие любят арапаи. Широкие сабли в стиле Меруде.
Кузни снова вызванивали набат войны.
Тралл увидел Фира и Рулада, влезающих в фургон. Старший брат немедленно начал осматривать оружие, отдавать указания рабам.
Рулад оглянулся на подходящего Тралла. - Тебе нужны еще копья, брат?
- Нет, Рулад. Я вижу оружие арапаев и меруде - и племен Бенеда, Ден-Рафа…
- Да, от каждого рода. Так делается сейчас в каждой кузнице, в каждом селе. Обмен навыками.
Тралл оглянулся на Фира. - Ты думал об этом? Ты обучаешь воинов Хирота новым вооружениям?
- Я учил, как от них защищаться, Тралл. Намерение Короля - Ведуна - создать настоящую армию, как у Летера. Это потребует создания специальных отрядов. - Фир чуть помедлил. - Я Мастер Оружия племени Хирот, а теперь и всех племен. По приказу Ханнана Мосага.
- Ты поведешь эту армию?
- Если время придет, да, я поведу их в бой.
- Такой почет оказан Сенгарам, - сказал Рулад. Лицо его было непроницаемым, голос бесцветным. - Так мы НАГРАЖДЕНЫ.
- Бинадас вернулся ранним утром, - добавил Фир. - Ему нужен день отдыха. Завтра отправимся.
Тралл кивнул.
- Прибывает караван летерийцев, - сказал Рулад. - Бинадас встретил их на пути. Аквитор - Серен Педак. С ними Халл Беддикт.
Халл Беддикт, Блюститель Рубежей, что предал нереков, фараэдов и Тартеналов. Чего он хочет? Не все летерийцы одинаковы, знал Тралл. Различие мнений выражается лязгом мечей. Предательство процветает в алчных многонаселенных городах и в самом дворце короля, если молва не обманывает. Купец должен донести слова того, кто его купил. А Серен Педак, как истинный аквитор, станет скрывать свои мысли и не вмешиваться в дела торговца. Он не был в селе во время их прошлых визитов, так что не мог судить о большем.
Но Халл, бывший Блюститель - говорят, этот однажды преданный человек недоступен подкупу.
Тралл смотрел, как толпа рабов вынимает оружие из повозки и переносит в арсенал.
Даже его браться выглядели… какими-то другими. Словно между ними пролегла никому не видимая тень, словно воздух гудел от напряженного трепетания. Тьма в крови братьев. Все это не на пользу готовящемуся путешествию. Все это.
"Стоило бы беспокоиться еще сильнее. Я вижу немногое, и это плохо. Так что вина за ошибку во мне самом. Нужно не забывать об этом. Как и о подозрениях насчет Рулада и Майен. Дурные дела, дурные мысли… лишь они, кажется, неутомимы".
- Бинадас сказал, Бурак привез летерийское железо, - прервал Рулад размышления Тралла. - Это будет на пользу. Видит Пеструха, летерийцы полные дураки…
- Не так, - ответил Фир. - Они равнодушны к этому. Для них нет противоречия в продаже нам оружия накануне войны.
- Как и в охоте на клыкастых тюленей, - отозвался, кивая, Тралл. - Это нация десяти тысяч загребущих рук, и никто вам не скажет, какая рука сильнее, какая принадлежит власти.
- Король Эзгара Дисканар не похож на Ханнана Мосага, - ответил Фир. - Он не абсолютный владыка…
Тралл оглянулся, потому что голос брата угас. Фир не глядел ему в глаза. - Сегодня ночью придет в гости Майен. Мать может пригласить вас на ужин.
- И мы придем, - ответил Рулад, на миг встретив взгляд Тралла и тут же отвернувшись в сторону рабов.
"Абсолютная власть… нет, мы избавились от нее, не так ли? А может, ее никогда и не было. Женщины…"
* * *
Рабы были заняты в доме, стремглав проносясь туда и сюда по циновкам. Удинаас прокрался в свой закуток. Он должен прислуживать ночью, так что имеет право на короткий отдых. Увидел Уруфь, стоявшую около очага, но смог миновать ее незамеченным - еще один раб в полумраке.
Советы Пернатой Ведьмы звучали в нем, сдавливали грудь. Если Тисте Эдур узнают истину о том, что течет в его крови, они убьют его. Он знал, что нужно скрыться, только вот как - не знал.
Уселся на матрац. Вокруг плыли звуки и запахи внутренних комнат дома. Он лег на спину, сомкнул глаза.
Этой ночью он должен работать рядом с Пернатой Ведьмой. Она однажды навестила его сон. Больше случаев поговорить не было. Он подозревал, что она и не захочет обмениваться словами. Даже не учитывая разницу в сословном положении, она видела в нем кровь вайвела - так она сказала во сне. "Если это была она. А может, лишь вымысел моего разума, форма из праха…" Он заговорит с ней, с дозволения или нет.
Ковры из чулана унесли, чтобы выбить. Стук рабьих колотушек отдавался далеким громом.
Ускользающая мысль, смутное удивление, куда пропал теневой дух. Им овладел сон.
Он не имел формы - невещественная связка чувств. Во льду. Синий, мрачный мир, полосы зеленого, земли и грязи, запах инея. Вдалеке ворчание и стоны, словно отвердевшие реки трутся друг о дружку. Солнце согревало глубины сквозь ледяные линзы… и вдруг весь мир сотрясся от грохочущего треска.
Удинаас плыл сквозь ледяные просторы, всему свету казавшиеся прочными и недвижными. Не было видно ни давления, ни действия разнонаправленных сил, пока не наступил последний миг - миг разрушения пространства.
Во льду появились формы, тела. Они всплывали снизу и застывали в нелепых позах. Во плоти, с полуоткрытыми глазами. Над ранами неподвижно застыли кровавые цветки. Всюду потеки желчи и кала. Удинаас оказался прохожим на бойне. Темнокожие родичи Эдур. Громадные рептилии, у некоторых вместо рук лезвия. Их число не поддавалось подсчету.
Он приблизился к месту, где тела рептилий образовали целый курган. И внезапно завертелся. Из - подо льда поднималась вертикальная струя теплой воды, расталкивала наваленные тела. Вода была розовой и грязной, она пульсировала, словно исходила из незримого подземного сердца. Он понесся вверх, все выше, и тьма поглотила его.
Большие создания в коричневой шерсти. Пойманные в стоячем положении, с травой во ртах. Стадо, застывшее на поверхности земли. Бивни, блестящие глаза. Кочки, объеденная трава. Длинные силуэты - волки, сутулые и серые - пойманные в момент прыжка на гигантских рогатых зверей. Еще одна бойня, жизни, украденные за мгновение катастрофической перемены - мир перекосился, полились потоки морской воды, пронизывающий холод сразу проморозил их до костей.
"Мир… сам мир предает нас. О Странник, как такое может быть?"
Удинаас знал многих, не ведавших сомнений в существовании бога (хотя им самим не доводилось видеть его лик). Он понимал, что такая вера делает мир проще, позволяет кромсать все сущее острым лезвием морального суждения, после которого не остается возможности исправлений. Он видел их уверенность, но никогда ее не разделял.
Однако всегда верил, что мир… несомненен. Не статичен, да, изменчив - но вполне познаваем. По временам предвидение бывает страшным и холодным, но… ты всегда знаешь, что будет. Твари, вмороженные в лед. На ходу, с травой, свисающей изо ртов. Это за пределами понимания. Магия. Должно быть, она. Но ее сила виделась неимоверной, ведь всеобщее убеждение заключается в том, что мир и все его части способны сопротивляться магии. Это самоочевидно. Иначе маги и боги давно перекроили бы мир и расшатали равновесие. Так что мир ДОЛЖЕН сопротивляться. Потоки воздуха, ручейки, растущие травы и насекомые - все должно сопротивляться.
"Но им не удалось".
Еще форма в глубине. Прилепившаяся к скале каменная башня. Узкий проем в стене был входом, и Удинаас обнаружил, что его несет туда через сплошной лед.
В черный портал.
Что-то изменилось. Внезапно обретя вещественность, он рухнул на колени. Камень так холоден, что сорвал кожу с ладоней и подошв. Он встал, толкнув плечом нечто, отпрянувшее от толчка.
Холод сделал воздух жестоким, сжигающим легкие. Сквозь замерзающие слезы он увидел высокую, окруженную дымкой фигуру. Кожа как мелованный пергамент, конечности, слишком длинные и снабженные лишними суставами. Черные, мерзлые глаза, выражение слабого удивления на узком, треугольном лице. Вся его одежда - кожаные повязки. Никакого оружия. Мужчина, но явно не человек.
А потом Удинаас увидел на полу вокруг существа изувеченные смертью тела. Темно - зеленая кожа, клыки. Мужчина, женщина, два ребенка. Их тела были изломаны, из рваной плоти торчали сломанные кости. Положение трупов указывало, что белый мужчина был их убийцей.
Удинааса трясло. Руки онемели, покрылись потом. - Тлен? Теневой дух? Ты со мной?