- Я тебя людям, воеводе Смуру обещал домой свести. Как же я им после этого в глаза смотреть буду? - Севшим голосом пробормотал он и отвел взгляд в сторону.
- А ты не в их глаза, ты в мои смотри, Радо. В мои…
Медленно, словно удерживая себя от чего то, шагнула к нему и придвинулась вплотную. Рука снова потянулась к его лицу. Пальцы легко пробежали по бровям, по щеке к губам.
- Зачем тебе, глупенький, еще чьи - то глаза? Или моих тебе мало? Возьми меня на руки, Радо.
- Идти на пора, княжна. - Совсем уж потерянно с трудом выговорил он.
Хотел отступить, но спиной уперся в древесный ствол. А к нему уже тянулись ее руки.
- Подними меня на руки, Радогор. - Шепчет она, а на глазах вот - вот слезы покажутся. - Или не княжна я тебе больше?
Не сопротивляясь больше поднял ее на руки и ее руки тут же сплелись на его шее.
- Лучше смотри в мои глаза, Радогор. - Потребовала она, как только оказалась на его руках. - Там только ты и никого больше. И мне перед людьми не совестно. Боги весть послали. А в сердце и теле своем я сама себе госпожа. Не молчи… совестно мне. Сама парню навязалась.
- Время, Влада…
- Молчи.
И уже без стеснения жадно прижалась к его губам и долго не отрывалась, все теснее и теснее прижимаясь к его телу. Задохнулась, оторвалась и залилась счастливым смехом, глядя в его растерянные глаза.
- Надо было тебя заставить в ладошку глядеть Тогда бы все заспала. - Неловко пробормотал он, отводя взгляд в сторону.
- Сам сказал, Мавка я… - Защебетала она, пытаясь скрыть стыд. Сама не ожидала, что осмелеет так. - А про то, что любая девка от рождения мавка и не знал, даром, что волхв.
И уже смелее, в его руках так уютно, как ни где, припала к губам.
Откинулась на его руках и спросила с лукавой улыбкой.
- Или не возьмешь больше на руки, не понесешь?
По лицу Радогора багровые пятна разбежались Глаза от нее в сторону уводит.
- Теперь каждый раз в ладонь глядеть будешь. - Проворчал он, опуская ее на землю. - Мешок взять надо.
- Коли мешок взять, тогда постою. - Уступчиво согласилась она. И развеселившись, не скрывая надежды спросила. - А может они все еще нас бэрами видят?
- Разглядели уж… - Все так ворчливо ответил он, сразу разобравшись в подоплеке ее вопроса. - Вот, корешки лучше в дорогу пожуй. Останавливаться долго не будем нынче. А это хлеб и кабанина. На ходу поедим.
И, стараясь не смотреть на не, раздвинул ветки.
Бэр лежал в шаге от них, уткнув морду в передние лапы. А вран пристроился на его холке. Едва ветки колыхнулись, как оба тут же подняли головы и внимательно, ждущее посмотрели на них.
- Кончилось угощение, ребятки. - Сказал, полностью признавая свою вину. - Все приели.
Разломил свой кусок пополам и поделил между приятелями.
Княжна чуть не поперхнулась. От пережитого волнения на нее такой жор накатил, что проглотила свою долю и не заметила когда.
- Ну, да ничего. Будет день и будет пища.
Бэр слизнул свою краюху красным шершавым языком, словно пригоршню муравьев, и сразу полез мордой к мешку. И недовольно уркнул. Вран свою краюху клевал не спеша, рассудочно, поводя головой в стороны. А склевав, долго и пристально смотрел в глаза Радогора.
- К - р - а…
Это уже не вран сказал, Радогор промолвил, поняла княжна. И наскоро дожевала последний корешок, чтобы успеть вцепиться в его локоть.
- На день пути все чисто. - Не поворачивая головы, ответил он на ее немой вопрос. - А там…
Кивнул головой не понятно куда.
- … городище малое. Одесну побольше будет, но лучше не заходить. Народ живет бедно. Хлебом не запасемся, а свой след покажем. К реке же и вовсе лучше не подходить.
Но почему к реке не следует подходить, объяснять не стал. Промолчал. А княжна настаивать не стала. Все плохое, что случилось в ее жизни река принесла, на ладошке выложила.
- Поэтому стороной обходить будем.
Стороной так стороной. Ему виднее.
А он и ответа не ждал. Зашагал, сразу с места и напористо, таща ее, как козу на веревочке. Так подумала она. Но промолчала, подумав, что скажи она так, выпустит ее руку из своей ладони и беги тогда за ним вприскочку и вприпрыжку. А он и не заметит, что отстала. Идет себе и идет, ноги сами дорогу находят. Он же собрал все глаза, сколько есть, в середку, набухмурил лоб и думает, думает… А о чем, не скажет. Или все того волхва проклятого пытается разглядеть? И зачем мы тому волхву понадобились?
- Сам бы хотел узнать. Но не могу, сколько бы не пытался. Сам закрылся, схоронился, а нас видит.
Услышала она.
А она и не говорила. Только подумала. И то скользом. Сам увидел, о чем думала. И от стыда даже пятки жаром обожгло и спина покраснела.
Все, все слышал, о чем думала, когда хвостиком за ним бежала. И когда на руках сидела, в щеку жаром дышала и губами по его шее шарила. Стыдно то как? Хотя много ли тут стыдного, если все от самого сердца идет?
- Не слышал я, княжна. Не опасайся. Без тебя было кого слушать.
А мог бы и послушать. Все бы легче было. Просто ли девке душу перед парнем распахнуть и наизнанку вывернуть? До самой стыдной наготы. Уж лучше вообще ни о чем не думать, чем думать и краснеть. Но до того ли ему? Бежит и бежит.
Чуть в стороне между деревьями мелькнуло оленье стадо. И бежать не подумали. Живут не пуганные. Человека не знают. Бэр, завидев их, забеспокоился, радостно взвизгнул. Забежал вперед и выжидающе посмотрел на Радогора. Но Радогор отрицательно мотнул головой, не соглашаясь с бэром.
- Куда тебе столько? Сразу не съешь. А с собой не унести. И впрок не зароешь. Ты не придешь, а прочие сами пусть о себе беспокоятся. А мы же помельче что - нибудь найдем. Чтобы разом сьесть. Тебя подсвинок устроит?
Бэр обиженно заворчал
Солнце уж за полдень, а он все идет и идет. И ничего не замечает. А замечать было что. Нет, конечно он все замечал и примечал. Но совсем не то, что надо было бы заметить. Заметить же надо было сапоги с чужой ноги. И ноги в тех сапогах. Ее ноги. Которые она уже в кровь сбила. И не бежала следом за ним, а тащилась. Утицей с ноги на ногу переваливаясь. Наконец. Боль стала настолько невыносимой, что она не выдержала и застонала. Радогор тут же остановился и с удивлением посмотрел в ее, истерзанное болью, лицо.
- Прости дурака, княжна. Задумался и обо всем забыл. И про ноги в чужих сапогах не упомнил.
Сам усадил ее на толстенную валежину и сам сапоги с ног сдернул. Кинул на них быстрый взгляд и со злобой отшвырнул в сторону. На пятках пузыри вздулись. И на крохотных пальчиках тоже. А местами прорвались и светились мясом. Ступня спряталась в его ладонях.
- Сейчас легче будет, княжна.
Зашептал торопясь, подул на пальчики.
- А теперь эту… - И удивился. - Будто детские.
Нога в его ладони нежится. А глаза его в траве заблудились. Не выпуская ее ступни, потянулся другой рукой и сорвал несколько листков.
Бэр остановился и повернулся к ним. постоял, подумал, сообразил, что хорошего ему ждать не приходится, и поплелся дальше.
Радогор, не обращая внимания на его скорбное ворчание, торопливо разжевал листки, размял их между пальцами и приложил к ранам. Ранки опалило огнем.
- У сороки боли… - Улыбнулся он, и задумался. - Прости, княжна.
И пока соображала, за что простить должна, отхватил ножом от рубахи Неждановой пол - подола. И туго - натуго запеленал сначала одну ступню, а затем и другую. Влада, глядя на его ловкие руки, осторожно пошевелила пальчиками. Боль почти исчезла. И снова удивилась его рукам. Руки сильные, а пальцы чуткие и легкие, каких и у девок не бывает.
- Нам бы еще несколько дней с тобой продержаться, княжна. Потерпи уж. - Виновато проговорил он, развязывая свой отощавший мешок. - Заморил я тебя. Скоро ребра в стороны полезут.
- До ребер еще добраться нужно - Смело отшутилась она. И без раздумий впилась в черствую краюху. Вгляделась в его озабоченное лицо и чуть не подавилась. - А ты?
- Ешь и не думай. Я еще не проголодался.
Пока мешок завязывал, хлеб без остатка во рту исчез. И подняла голову. Радогор смотрел на нее сверху, подперев щеку рукой.
- Нельзя нам останавливаться. - Хотел сказать он, а княжна уже с готовностью тянулась к нему руками, поминая добрым словом сапоги с чужой ноги и догадливого бэра.
- Если руки тебе не оттяну. - Пропела она, светясь от счастья, устраивая голову на его плечо. И осторожно, чтобы не заметил, коснулась губами шеи.
- Спать заставлю!
- Ладошки заняты. - Засмеялась она, глядя в его потерянные глаза. И дерзко пробежалась губами по щеке. - А уронить не захочешь.
- И без ладошки уснешь, коли велю. - Пригрозил он. - Собьюсь с ноги, и повалимся вместе.
Услышав его слова присмирела. А ну, как в самом деле спать заставит? Уж лучше не спорить. Улеглась смирно на плече, прислушиваясь к его ровному дыханию. Да и заснула. Не иначе, как выполнил он свою угрозу и сон на нее нагнал. А проснулась только тогда, когда поняла, что снова кладет ее на траву.
- Спи. Скоро дальше пойдем.
Глаза зоркие, острые. В левой руке уже лук скрипит, сгибается.
- Ягодка обещанного подсвинка ждет.
Тенькнула стрела и молодой кабанчик, из любопытства отбившийся от стада, ткнулся без звука, подломив передние лапы, рылом в землю.
- Да и нам свежее мясо не помешает.
Княжна приподнялась на руках, а он уже бежал к своей добыче… а за ним косолопя, катится бэр. Урча и повизгивая от вожделения. Радогор же, не разделывая, отхватил заднюю лапу одним ударом ножа, а вторым ударом рассек кабанье брюхо, открывая бэру дорогу к самому вкусному.
- Сейчас мясо заверну, чтобы кровью не залило, и дальше пойдем. - Предупредил он ее, поймав на себе ждущий взгляд. - Мать - кабаниха прознает. Скандал закатит. А я не люблю скандалов.
Удивилась. Никогда не приходилось слышать про такое. А на спор и разговоры уже силы не было. Глаза смыкаются. Научился управляться с ней без ладошки.
- Долго нам еще? - Сквозь сон спросил она.
- Сейчас долго. Медленно пойдем. Ноги беречь надо… - Расслышала она неопределенный ответ.
- Хорошо, что не завтра. - Облегченно подумала она. И заснула.
Проснулась, а над лесом уже ночь повисла. Костер догорает. А в ноздри заползает одуряющий запах хорошо прокопченного мяса. И желудок ее тут же отозвался на это диким стоном. Радогор сидел, склонившись над костром, обняв колени и, не отрываясь, смотрел на угли. Стараясь не шуметь, подобралась к нему и обняла за шею.
- Тише. Не вспугни. - Чуть слышно прошептал он и осторожно убрал ее руки.
Княжна удивленно пробежала взглядом вокруг, посмотрела на него и повернулась к костру. И над догорающими углями, в легком, почти не видимом глазу, дыму увидела лица. Или лик… Над лохматой головой два рога бычьих. Под ними длинные острые уши. Под низким лбом два горящих глаза. Из широкого рта кабаньи клыки торчат. А из костра к ним тянется толстая рука с когтями на концах пальцев. И толстые губы шевелятся, выталкивая неразборчиво корявые слова.
Ахнула и спряталась от горящего взгляда за спиной Радогора.
- Кто это, Радо? - Спросила она, и осторожно выглянула из - за плеча.
- Тот, кто старается увидеть нас. - Подумал, и поправился. - Или меня. А, может, тебя…
- Ты все - таки нашел его. - Она все еще не решалась смотреть в огонь. И отворачивая взгляд от костра, села рядом.
- Сам пришел.
Дразнящий запах мяса снова пробудил ее желудок и Радогор, заметив это, поддел кончиком ножа, ломоть, иначе не назовешь, мяса, величиной в его ладонь, выложил его на широкий лист и подал ей.
- Зачем? - Успела спросить она. Прежде чем впилась зубами в него. Сок брызнул в рот. И она на какое - то время забыла обо всем. Кроме этого пахучего нежного мяса.
- За мечом.
Оторвалась от мяса, забыв прожевать то, что было во рту. И подняла взгляд на рукоять меча. И чуть не ахнула. Та же голова, рога, уши… И те же колющие, огненные глаза.
- Это его меч?
- Не знаю. Дедко Вран получил его в честном поединке. Но всегда убирал от глаз подальше. И сковал его страшным заклятием. А я, по глупости и молодости лет, явил его свету. - Спохватился и своей рукой поднес ее руку ко рту. - Ешь, а я твои ноги посмотрю. И спать…
Мясо застряло в горле.
- Я и так изоспалась.
Радогор не смог скрыть своего удовлетворения, заглянул в глаза и улыбнулся, качнув головой.
- А не безобразничай, коли на руках сидишь.
- А не на руках? - Стрельнула в него лукавым взглядом.
- И не на руках тоже. Мала еще для этих глупостей.
Вспыхнула от негодования, аж слеза из глаза скатилась.
- Скажешь… мала. Да если хочешь знать, матушка моя в мои лета уж год, как бабьи косы плела. А я все в девках.
За болтовней на заметила, как и с мясом управилась. Было, было и нет его. И Радогор, улыбаясь, подвинул ей еще кусок.
- Подниму рано…
И не слушая ее больше, Радогор склонился к ее ногам. Умело снял тряпицы с ее ступней и долго разглядывал мозоли. Удовлетворенно покачал головой и, по своему обыкновению, прошептал несколько слов на незнакомом языке.
- Пусть подсохнут…
Подождал пока вытрет подолом рубахи губы и пальцы, перемазанные жиром и, к ее неудовольствию, снял ноги со своих колен.
Ожила княжна, подумалось ему. Совсем не похожа на того испуганного грязного звереныша, какой ее увидел, лежащей в беспамятстве, на спине бэра. Телом округлилась. И глаза огнем горят. А к добру ли?
- Наклони голову, княжну.
С радостью. Еще и губки вытянула трубочкой.
Перекинул через голову тонкий ремешок и своей рукой одел ей на шею. Княжна скосила на него любопытный глаз. На ремешке висела крохотная фигурка. Разглядела - бэр.
- Оберег мой. Носи, не снимая. Родичи мои и их духи закроют тебя, случись беда.
- А ты как? - Тревоги своей за него даже скрыть не пыталась.
Знала, что не принято, нельзя свой оберег в чужие руки отдавать.
- Я и так бэр. - Отшутился он, тая улыбку в уголках губ. И распорядился. - Мясо прибери. На день хватит.
Скрылся под ветками так. Что и листок не шевельнулся, ветка не вздрогнула. И нет его. Бэр и бэр.
Наспех завернула остатки мяса в листья. Замотала холстиной и толкнула в мешок.
- Рассержусь. - Встретил ее спокойный предупреждающий голос, заранее предупредив ее тайные намерения.
- Ну и сердись. - Дерзкий ответ уже наготове. - На сердитых воду возят.
Но передумала. Побоялась, что опять сон нагонит. Уж лучше промолчать. Вернее будет.
Осторожно подползла и склонилась над лицом. Ресницы, изогнутые на концах, как у красной девки, подрагивают.
Безбоязненно подняла его голову и положила на свои колени.
- Так мягче будет голове. - Словно извиняясь, пробормотала она и запустила пальцы в волосы. - А то лежишь на голой земле.
Спорить не стал. Пусть уж так сидит и в волосах роется.
Так и сидела, перебирая мягкие пряди, пока не задремала.
Очнулась от того, что он хрипел и бился под ее рукой, жутко выворачивая ноги. Хватался руками за горло, словно пытаясь оторвать от него чьи - то руки, душившие его. Оттолкнулся ногами. Скатился с ее коленей и покатился по земле, задыхаясь и корчась от удушья. А возле него прыгал и рычал бэр, приходя в бешенство от того, что не видит этого подлого врага.
- Нельзя было оберег брать! - Запоздало подумала она и прыгнула сверху, надеясь закрыть его своим телом, отвлечь того, кто прямо на ее глазах душил ее Радогора. Но под руками, под телом кроме него никого не было. А Радогор уже почти почернел и глаза мутью затянуло от страшного удушья. Выгнулся дугой и перевернулся на бок, сбрасывая ее. Рука дотянулась до меча… А лезвие медленно поползло из ножен.
И хватка ослабла. Это Влада поняла сразу, потому, как всхлипнул и со свистом выдохнул из легких воздух. Задышал часто и жадно, широко открывая рот.
Княжна упала перед ним на колени и сжала его голову в своих ладонях, прижимая к себе. Бэр же стоял, принюхиваясь к чему - то и вздрагивая всем телом.
- Живой, живой? - Повторяла она, заглядывая в глаза. - А я, колода сонливая. Чуть тебя не проспала… Не уберегла.
И не удержавшись, расплакалась, размазывая слезы по щекам.
- Ну, будет, будет. - Попытался он успокоить ее. - Или не княжна ты?
Провел ладонью по голове и прижал к груди.
- Успокойся. Сегодня больше не придет.
Рука скатилась с распущенных волос на спину.
- Мавки разве плачут?
- А ты бы сам подумал, как я одна. Когда в том сне всегда рядом. - Слезы душат, говорить не дают.
И не совладав с чувствами прилипла к губам, всхлипывая и утирая слезы. Потом ткнулась губами в глаза. В нос и все шептала и шептала.
- Ни кому не отдам. Мой ты. Жизни для тебя не пожалею…
Бережно, чтобы не обидеть, отстранил ее и поднялся на ноги.
- Сон перебили, а путь не близкий. Пойдем по холодку.
- А если увидит? - Снова встревожилась она.
- Увидел уже…
Хитрый бэр, услышав его слова, попятился и скрылся в лесу.
Княжна противиться не стала, решив, что и правда лучше уйти с проклятого места подальше и как можно быстрее. И посмотрела на свои босые ноги. Но Радогор уже рылся в траве, срывая жгучие листочки. И скоро ее ступни снова были затянуты ровными холстяными лентами из ее рубахи. А в его руках появилась баклага.
- Выпей, княжна, но не много. Водица от дуба - отца. Берег для черного дня. И я с тобой выпью. - Повернулся, ища глазами бэра и засмеялся. - Столковались?
- Вот еще. Больно надо. Сам ушел. - С независимым видом ответила она и улыбнулась.
Все равно и Владой меня звать будет. И Ладой. И Ладушкой назовет. Только время ему надо, чтобы привыкнуть.
И потянулась к нему руками.
Под утро, жалея его, спросила.
- Может я ногами пойду? Трава мягкая.
Но он, задумавшись, промолчал, а она настаивать не стала.
А вскоре из леса появился и бэр. С независимым видом, перепачканной медом мордой и опухшим глазом.
- Гнезда с дикими пчелами опять зори, разбойник? - Встретил его грозным вопросом Радогор. С укором покачал головой и пересадил княжну на его спину.
- Потрудись сейчас, бездельник.
Бэр наказание принял достойно. Но уже к полудню начал жалобно полскуливать, всем своим видом давая понять, что нормальному человеку пора бы уже трапезничать. Ну и бэру, конечно, если у того человека осталась еще хоть капля совести в глубине души. Но Радогор делал вид, что не замечает его страданий. Но и он, наконец, не выдержал. И Влада с готовностью прыгнула ему на руки. Ягодка от избытка чувств, взревел в полный голос, и пропал за деревьями.
- И врана нет твоего…
- Вперед улетел. Дорогу смотрит. Прямо пойдем. Раз нашел, чего уж прятаться. Да и мне охота посмотреть на того, рогатого поближе. И спросить, за что же он нас все таки так не любит? Где мы ему дорогу перебежали?
- А скажет? - С нескрываемым сомнением спросила княжна.
- А почему б ему не сказать, если спрашивают? Язык не отвалится. - Рассудительно ответил Радогор. - А там, глядишь, и к порубежью выйдем.
Влада вздрогнула и оторвала голову от его плеча. Она уж и думать забыла, что оборвется когда - нибудь их дорога.