Воевода терял последнее терпение. И Ратимир начал уже думать, что дело добром не кончится. Еще слово и начнется резня. Поймал взглядом одного из своих дружинников и глазами дал ему понять, чтобы бежал на пристань. Тот качнул головой и, не заметно, так, чтобы не привлекать к себе внимания, выбрался из толпы и скрылся в улице, ведущей к стоянке их лодий.
-Следи за словом, ярл! – В голосе воеводы слышалась, плохо скрытая, угроза. – Не со мной, с городом говоришь. Так и без языка за дерзостные слова можно остаться. Воин Радогор не просто гость города. Сам город обязан ему многим. Угрожая ему, угрожаешь городу.
И поднял руку над головой, призывая дружину.
-Копья на руку клади. Щиты ставь!
Радогор укоризненно покачал головой. Не мало крови прольется, коли до мечей дело дойдет.
-Постой, сударь воевода. – Сказал он. Шагнул вперед, к Смуру и легонько подвинул его в сторону. – И я не без языка.
И безбоязненно посмотрел в глаза Гольма. Вран при этом даже не подумал слететь с его плеча. А бэр зашел вперед, прикрывая и выказывая готовность посчитаться за обиду друга и брата, если таковая появится.
-Вот он я, Гольм. – С явной насмешкой, произнес он. – Приди и возьми. А людей зачем пугать? Только скажи когда и где?
-Здесь! И сейчас! – прорычал Гольм.
-Воля твоя. – Пожал плечами Радогор. И Смуру, и не только ему, но всем, кто стоял поблизости, что сказал он это с полным равнодушием, ни сколько не заботясь о последствиях поединка.
Вран, с явной неохотой снялся с его плеча и повис, покачиваясь с крыла на крыло, у него над головой. А потом поднялся выше, описывая плавные круги. Радогор же наклонился к бэру и что – то шепнул ему в ухо. Ягодка наклонил голову, пытаясь вникнуть в их смысл, и с подозрением посмотрел на него. Потом до людей донеслось его обиженное ворчание. И бэр не спеша и косолапя, направился к пристани.
-Охлябя, дай мне свой щит. – Попросил Радогор, повернувшись к вою. – Скоро верну.
Охлябя, зная его отношение к щитам, удивился, но без слов подошел к нему. И услышал шепот Радогора, проникший прямо в мозг.
-Вот что, друг мой. У них на лодии полонянка нашего языка. Пока лодия пуста. Охраны почти нет. Девушку надо увести во что бы то не стало. Ягодка уже там. Возьми с собой пяток человек, и вперед.
-А если… - Растерялся Охлябя.
-Ни каких если, Охлябя. Ты знаешь, что делать… Приведешь ее в воинскую избу.
Вскинул щит на левую руку и повернулся к Гольбу.
-Воин Гольм – Острая секира. – Произнес он негромко, обращаясь к ярлу. – Обещаю, что умрешь ты быстро и без мучений. Но прежде я хочу, чтобы ты велел своим воином покинуть город и не мстить. Иначе я буду вынужден убить и их всех.
Спокойствие, с которым были сказаны страшные слова, были ужасней самой дикой угрозы. И содрогнулся не только Ратимир, но и сам воевода Смур.
-Обещаю, бой будет честным. – И несколько раз повертел рукой, прилаживаясь к громоздкому щиту..
-Умрешь ты!
Самообладание совсем покинуло ярла.
-А потом я уничтожу и весь ваш жалкий городище.
И посчитав, что сказано уже все, и даже больше того, что должно было быть сказано, нанес свей жуткой секирой сокрушительный удар сверху, в голову. Радогор не сдвинулся с места и принял секиру на щит. В его планы совсем не входило убивать ярла сразу. Надо было выиграть время, чтобы Охлябя без хлопот умыкнул полонянку. Но ярл уподобился тому вепрю, харя которого украшала его головной убор. Ослеп и обезумел от ненависти. На губах появилась пена, о которой слышал от Ратимира. В исступлении вгрызся зубами в щит с такой силой, что от дерева посыпалась щепа. Не останови такого сразу, сомнет своей тушей и диким напором.
А ярл наносил удар за ударом, старясь пробиться через его щит. Но Радогор, как скала, стоял на месте, встречая каждый удар топора.
Ратимир следил за боем, затаив дыхание. И не понимал Радогора, видя с каким спокойствием он отражает, сыплющиеся на него, удары.
-И что он с ним забавляется? Даже меча не достал. Или тоже его же собственным топором срубить хочет, чтобы перед девками покрасоваться? – Пробурчал Смур, сердито дергая усом. – Давно бы уже срубил его. Ярл ошалел и ослеп от злобы. А так и доиграться может.
-Радогор просто так и под ноги не плюнет… - Севшим голосом успокоил его Ратимир, хотя у самого на душе кошки скребли.
Будто услышал из слова Радогор. Подставил щит под топор и секира со скрежетом прошлась по нему. Скользнула по стальным полосам и глубоко ушла в землю. В то же время его меч выскочил из ножен. Прочертил в воздухе снизу вверх сверкающую полосу. Ноги Гольма подогнулись, правая рука повисла плетью, а спустя мгновение из перерезанного горла струей брызнула кровь. И ярл, широко раскрыв изумленные глаза на Радогора и зевая ртом, повалился лицом вперед к ногам Радогора.
Одним движением меч Радогора перехватил жилы на ногах и руке Гольма, и перерезал ему горло.
А Радогор, даже не взглянув на него, закинул меч за голову в ножны, и повернулся к воинам ярла, которые пребывали в оцепении, пораженные столь быстрой, как им показалось, кончиной вождя.
-Вы вольны сами выбирать, воины, что делать. – Размерянным голосом и с полным равнодушием произнес он. Но и воевода и старшина знали уже, за равнодушием кроется даже не угроза. Сама смерть таилась в нем. – Или уйти и навсегда забыть о существовании этого города. Или умереть здесь и сейчас.
В оцепенении пребывали и свидетели этого дикого и, как всем показалось, скоротечного боя. Ни кто и подумать не мог, что он закончится единственным молниеносным ударом. И что греха таить, глядя на то, с каким остервенением заросший дурным волосом дикарь сыплет на него удар за ударом, ждали неминуемой смерти столь юного поединщика, который несмотря на то, что был высок и крепок телом, рядом с грозным воином смотрелся подростком. А когда секира опускалась на его голову, редко кто из горожан удерживался от горького вздоха. А женщины уже заранее лили слезы, утирая их краем плата.
К месту поединка тем временем подтянулись воины Смура в полном боевом доспехе. И, почти одновременно с ними, дружина Ратимира. Без команды взяли, оставшихся без вождя, северных воинов в плотное кольцо.
И Радогор, закинув руку за голову и ловя ладонью рукоять меча, повторил.
-Бойцы, вы вольны выбирать… Жизнь… А нет, смерть.
Воины долго не отвечали, переглядываясь и тихо переговариваясь между собой. Потом один из них выступил на шаг вперед и хмуро пробормотал.
-Мы уважаем право поединка. – И гордо вскинул голову. – Мы уйдем из города. Но сначала нам надо отправить тело нашего вождя по дороге мертвых. Он был храбрым воином и умелым вождем. Но мы простые воины и за весь народ говорить не можем. Гольм – Свирепая секира не единственный ярл в нашей земле. Есть и другие. А что сделают они, узнав о гибели друга? Нам не дано знать. Так, что наша жизнь в ваших руках, как и наши головы. Мы не боимся смерти. Ваалхал не худшее место для воина.
Радогор повернулся к воеводе и тот медленно наклонил, в знак согласия, голову.
-Вы можете сделать это воины. И если вы позволите, я бы тоже хотел проводить его в последний путь. Ваш вождь был храбрым воином.
-Гольм – Свирепая секира был бы рад этому.
Радогор в знак благодарности, слегка наклонил голову. И рукой дал знак воям города пропустить их.
-Расступитесь. Пусть они идут. И отдайте им тела товарищей. Для Гольма приготовьте копья. Пусть уйдет, как подобает воину. Он храбро защищал своих воинов и заслужил это право. Окажите ему последнюю честь, проводив до лодии.
И уже совсем тихо закончил
-Он видел свою смерть, но слишком понадеялся на свой топор. Или на удачу.
Но, как ни тихо он сказал, Ратимир расслышал его слова.
-Ты думаешь?
-Зачем? Я знаю. Крак, ты видел наверное, пытался его удержать и показал все, даже мой удар. Но Гольм не остановился и пошел вперед. А на это не каждый способен. Будь он даже тысячу раз храбрецом. – Ответил Радогор старшине, и подошел к Смуру. - Сударь воевода, надо отпустить их воинов. Нельзя, чтобы прощание с Гольмом прошло без них.
-А если… - Смур даже не пытался скрыть своих сомнений.
-Не думаю. Прости, что перебил. Можешь просто окружить пристань караулами. Это охладит их пыл. К тому же там дружина Ратимира. Да и другие помогут.
И бросил быстрый взгляд в сторону пристани. Охлябя и Ягодка должны были уже по его расчетам вернуться. Если только все прошло так, как он задумал. Вран еще ни разу не ошибся. С лодии, которые эти люди почему – то зовут "драконом", ушли все, не оставив и двух человек на страже. По крайней мере, он сам там ни кого не увидел.
-Ты чем – то обеспокоен еще, Радогор? – Спросил Смур, заметив его обеспокоенный взгляд. И повернулся к горожанам. – Расходитесь по домам, люди добрые. Все, что можно было увидеть, вы увидели. Другого же, надеюсь, не будет.
Подтолкнул их требовательным взглядом и снова повернулся к Радогору.
-Так, что тебя опять волнует? Крутишься, будто черви в одном месте завелись.
"Отвечать, не отвечать? – Мелькнула скорая мысль. – Ладно ли воеводе врать? Все равно дознается".
-У них на лодии полонянка. Совсем юная. Почти девчонка. – Увел глаза в сторону. Как ни как своевольство. И воинов подбил. – Гольма нет, и ее либо в жертву на погребении принесут. А скорее всего замучают до смерти. Это они здесь были тихие. Я Охлябю с Ягодкой за ней послал.
Смур крякнул и помрачнел.
-Это может плохо кончиться.
Ожег Радогора грозным взглядом и рявкнул.
-Все на берег! Другой дорогой.
С этим парнем скоро лежа спать научишься. Не успеешь одно расхлебать, ан он уже новое на ладошке выкладывает. И сколько у него их еще за душой? Хлебать, не перехлебать. Только ложку подставляй. А ну как изловили там Охлябю? Может, и правда лучше его отпустить с Ратимиром? Не парень – тридцать три несчастья. И все из одного места. Не самог лучшего.
Но волнения его были преждевременны. Не пробежали и двух сотен шагов, как из проулка на них выбежал бэр. А следом за ним, отстав на десяток – другой шагов, Охлябя, Неждан и Гребенка. И только, когда подбежали ближе, увидели, что на спине Ягодка что-то несет. Грязное и бесформенное. И все в лохмотьях. А через лохмотья проглядывает тело. Женское. И даже не женское. Девушка, совсем подросток. Тонкая, как хворостинка. На лице и теле следы побоев.
-Как прошло? – Торопливо спросил Радогор, окидывая парней беглым, острым взглядом.
-Как ты и сказал. – Хохотнул Охлябя. – Твой мохнатый приятель умеет убеждать. Но только, Радогор, ее лучше побыстрее спрятать. Зверь твой приметный, по нему догадаются, где искать.
Смур бросил взгляд на девчушку. Юное, довольно миленькое личико. В конопушках – веснянках. Таких полно и у них в городе. И стоило из – за нее было рисковать жизнью воев? Ребята молодые, горячие. Только и ждут, чтобы храбрость показать. Да и жизнью бэра тоже. Копье в умелых руках остановит и самого лютого зверя.
-Может и так, сударь воевода. – Услышал он приглушенный голос Радогора. И с удивлением посмотрел на него. Но тот в ответ уже привычно пожал плечами и виновато улыбнулся. – И вернее всего, ты прав. Но я видел, что не мог не сделать этого и послал Охлябю. И, кроме того, сударь… могу ошибиться я, но вран не ошибся еще не разу.
И улыбнулся, по юношески широко и открыто. И успокаивающе.
-Честь города не пострадает. И если мой вран решил показать мне это, думаю, у него были на то причины. А уж если совсем прижмет, город не может отвечать за безобразия лесного зверя.
Хлопнул бэра ладонью по холке.
-Беги, Ягодка к воинской избе. А ты, друг Охлябя, добудь для полонянки мужское платье. Только поторопись.
Охлябя мотнул головой, по прежнему широко улыбаясь. Приключение явно пришлось ему по душе. Как впрочем и всем остальным.
-Беги заулками. Там меньше глаз. И не в воинскую избу, а в караульную. И пускать туда никого не сметь. Голову отверну, шкуру сдеру и на ворота повешу. – Посоветовал Смур, не забыв заодно и пригрозить для убедительности.
-Я тоже пойду, воевода. Девица в беспамятстве… Ратимир?
-Нет. Радогор. Сегодня без меня у тебя забот хватит. Я на берег, с воеводой. Если только позже?
Глава 8
Ратимир появился в воинской избе, надеясь найти Радогора там, уже затемно. Один из воев, которому надо было заступать на дежурство в самую поганую стражу, не зря прозванную собачьей, поднял голову и, что – то невразумительно пробормотав, так же неопределенно махнул рукой на двери.
Ратимир вышагнул за порог и нос к носу столкнулся со Смуром, который поднял на него вопросительный взгляд
-Там… - Ответил он на немой вопрос воеводы и указал кивком головы на караульную избу.
Смур кивнул головой и запустил руку в бороду.
-Какого лешего ему надо лезть в это дело?
-Полонянку освободить из неволи, святое дело. Ей детей рожать. А детьми наш язык множится. И сделано с головой. Зверь дикий унес, а со зверя какой спрос?
Ответить на это было не чем. Все так. Но все же, пересемы воеводу донимают.
И Ратимир добавил.
-Воин – волхв. У него свой путь и только он знает, а может и не знает, куда идет и что делает. Боги ведут их.
И с этим не поспоришь.
У караульни, показывая служебное рвение, караульный закрыл им дорогу копьем и строго спросил.
-Кого еще носит в такое время?
Воевода ругнулся в сердцах. Слишком много свалилось на его бедную голову в один день. И еще этот…
-Или глаза заспал?
-Заспал, не заспал, а спросить должен. Радогор так распорядился.
Воевода вовсе опешил, настолько неожиданным показался ему ответ. И снова выругался, длинно и вычурно.
-Ты видал такое, друг Ратимир? Воевода им уже не указ. Им теперь Радогор за воеводу.
Караульный смутился.
-Прости, сударь воевода, если обидел. Дело тайное. Радогор даже своего бэра от греха подальше в лес отправил. А его птица, как на шатер забралась, так и сидит там и по сторонам глядит. Он же сам над девкой той, полонянкой волхвует.
Гнев воеводы понемногу улегся.
-Ин ладно. Гляди дальше. И смотри у меня, построже спрашивай, чтобы глаз какой подлый не углядел.
Широко, по – хозяйски распахнул двери в караульню, наклонил голову и зашагнул в низкий проем. В караульне густой полумрак затаился в углах. Свет только в центре, над столом, от фитиля, что чуть теплится в масляной плошке.
-Двери притворите. Сквозит. – Услышали они озабоченный голос Радогора. А затем на свет выступил и он сам. – Спит. Пришла в себя, водицы с кислой ягодой, Неждан принес, испила, а теперь спит. Настрадалась, скажу я вам, судари мои.-Ратимир, понимающе, закивал головой.
-Как и меня, иглами колол?
-Девицу – то? Как можно на девичью наготу глядеть? – Возмутился Радогор и густо покраснел.
Воевода в такие мелочи лезть не собирался. Волхв, он на то и есть волхв, чтобы человека, пусть это даже девица, ставить. Его другое волновало.
-Распросить успел кто она и откуда? – Спросил он. – уж если грешить, так хоть знать за что.
-Княжна Владислава. Князя Верхних земель дочь. С объездом шли, а на них врасплох напали. Князь же с малой дружиной шел. Да и не дружина, а так с десяток воев, больше для почета нежели безопасности ради. Кто же в своей земле сторожиться будет? Вот и посекли их. А княжу полонили. Польстились на девку.
Воевода крякнул, цапнул рукой бороду, и встретил предупреждающий взгляд Радогора. Закрыл рот ладонью и плюхнулся на лавку.
-Ну и удачлив ты, Радогор! – Смур и не пытался скрыть свое удивление. – Вовремя угадал. И бэра с Охлябей вовремя отправил на их лодию. За дочь Верховского князя и впрямь стоило рискнуть. Долго ли спать будет?
-Думаю, раньше утренней зари не проснется.
Ратимир, да и Радогор тоже, догадались, что воевода за всем этим разглядел очевидную выгоду.
-В мужское платье обряди. Или так в лохмотьях своих и спит? Княжна, что ни говори…
-Переодел. Неждан из дома свою рубаху и портки принес. – Ответил Радогор. И добавил извиняющее. – Я воев из избы выгнал и заходить не велел. Лето. Ночи теплые. Перетерпят.
-Плачет? Или как?
-Сухие глаза. Все слезы выплакала. – Тихим, изменившимся до неузнаваемости, голосом ответил Радогор. – Зря я им волю дал! И Гольма, Секиру эту поганую надо было псам бросить… чтобы кости его растащили по лесам и оврагам.
И воевода заметил, как потемнел Радогор лицом.
-Ты воин. – Так же тихо напомнил ему Ратимир.
-Зато они тати! – Радогор неуступчиво поджал губы, а его глаза сверкнули ненавистью. – Пойдемте, господа мои, чтобы сон ее не тревожить.
И подхватив их под локти, увлек за порог.
-И то верно. – Соласился Смур. – После сна и глаза по иному на божий свет глядят. А завтра, крадучись, на мое подворье ее приведешь. Там и уход иной будет, и забота иная. Женка моя, и девки за ней доглядят и досмотрят.
Ратимир, незаметно посмотрел На Радогора и увидел, как тот сразу помрачнел.
-Торопишься, друг мой Смур. Ей не девки сейчас надобны. Волхв! У него одна рука всех твоих девок стоит. Еще и другая есть. По себе знаю. – Помолчал недолго, словно собираясь с мыслями. И покачал головой. – А не приведи бог, дознаются? Воинская добыча. Хоть и подлая, а как не посмотри, воинская добыча. Пусть даже княжна, а все равно добыча.
Лицо Радогора посветлело.
-Я так же рассудил, Ратимир. Поставлю на ноги, чтобы своими ногами ступать могла, а там к Неждану уведем. У него изба просторная, и на отшибе. От людей далеко. Занавесью угол завесим и поживет девица, пока не поправится. А как поправится, так домой провожу.
Слова Радогора, судя по шумному сопению воеводы, - определил старшина, не совсем отвечали замыслам, которые выстраивались в голове Смура. Но спорить он не стал. О его воеводской чести пекутся, беспокоятся, что в воровстве обвинить могут, если полонянку на своем подворье укроет. А уж, как отлежится, так сразу к себе. К тому времени, как и пообещал, северных воев в городе и духу не будет. И не пришлецу безусому княжен провожать. Со всеми почестями поедет княжна.
-И то верно! – После короткого раздумья согласился он. – Ты только бэру, приятелю своему мохнатому накажи, чтобы в город и носа не показывал, пока не уляжется все. Пальцем указать могут. А так зверь и зверь… И что со зверя взять? И сам без нужды на глаза не лезь. Уж больно ты, Радогор, приметный.
-И сколько мне прятаться?
-Завтра к вечеру они эту свою секиру и воев, тобой убитых, на плот или в лодию малую положат во всей воинской справе, соломой и дровами обкладут. А затем вытолкнут ее на середину реки и подпалят ее стрелами с берега. – Пустился Ратимир в обстоятельные объяснения.
-А по реке зачем? – Удивился Радогор. – На берегу нельзя?
-Река их в Ваалхал выведет. – Вместо Ратимира ответил Смур. – Место, где их бог собирает самых отчаянных и храбрых воинов, которые с мечом в руке смерть нашли. А как проводят, так бражничать начнут. И тогда уж мне точно спать придется стоя.
-Опять буйствовать начнут? – Хмуро спросил Радогор.