Дар сгоревшего бога - Джеймс Клеменс 8 стр.


- Волчата! - Лианнора закатила глаза. - Он рисковал жизнью из-за пары каких-то никчемных шавок! Осмелюсь заметить, это смахивает на неуважение к лорду Джессапу. Разве можно, служа богу, подвергать себя опасности по столь ничтожному поводу? - Она покачала головой, возмущенно, словно не веря своим ушам.

Брант не выдержал.

- Эти шавки, - процедил он сквозь зубы, - детеныши той самой волчицы, которую убил ваш прекрасный Стен, упившись эля. Убил трусливым ударом копья, загнанную в силок. Он знал, что она кормит щенков. Но бросил их умирать с голоду.

На лице Лианноры выразилось такое потрясение, что на миг он почувствовал себя отомщенным. Слишком долго он сносил ее выпады молча. Довольно… Но тут же понял, что дело на том не кончится - удивление в ее глазах сменилось злобой.

Заговорила она, впрочем, спокойно, словно вовсе не была задета.

- Я думала, истинные охотники вроде вас прекрасно знают, что такое жестокость жизни. Одним приходится умирать, чтобы другие могли жить.

- И носить красивые плащи…

Лианнора пожала плечами.

- Странные речи для человека, который вечно бродит по лесу с луком и стрелами. Кажется, вы здесь не умираете с голоду. И стол наш не нуждается в украшении костлявыми кроликами. Пожалуй, охота для вас скорее удовольствие, чем необходимость. Меня-то плащ хотя бы согреет.

Мастер Лофбрин поднял руку, призывая к спокойствию.

- Что вы думаете делать с волчатами дальше, мастер Брант?

Тот кое-как взял себя в руки.

- Когда они отвыкнут от молока и перейдут на мясо, надеюсь, лорд Джессап позволит мне вернуть их в Туманный Дол.

- И снова забросить свои обязанности, в ущерб нашему господину!..

- Благодарю вас, Лианнора, но, полагаю, я это как-нибудь переживу.

Все взгляды обратились к двери. Лорд Джессап, одетый, по своему обыкновению, в широкие парусиновые штаны и такую же куртку, переступил порог, улыбнулся им, как добрый отец, который застал вдруг своих детей ссорящимися. Прошел к столу и занял место во главе.

Он перекинулся словечком с каждым, сделал несколько шутливых замечаний. Потом повернулся к Бранту. Глаза бога тепло светились Милостью.

- Как ты себя чувствуешь?

- Хорошо, господин. Гораздо лучше.

- Выглядишь неплохо, - заметил Джессап. - Когда великаны тебя принесли, ты был бледный, как Лианнора. Но уже слегка разрумянился.

- Лекари знают свое дело.

- Поблагодарю их за тебя лично. - Бог Ольденбрука откинулся на спинку стула. - А сейчас, если ты, конечно, в силах, расскажи мне подробнее о том, что видел во время урагана.

Брант кивнул.

- Не столько видел, сколько чувствовал.

Лианнора привстала, открыла рот, собираясь высказать свое мнение, но лорд Джессап жестом велел ей помолчать. Она покорно опустилась на стул.

Брант не торопясь, но уверенно перечислил все, что его насторожило, - неестественный холод, не таявший на лице снег, паническое бегство зверей, их внезапная и необъяснимая смерть, насквозь промерзшие тела.

- Ни людей, ни демонов я не видел, - закончил он. - Но ураган был не простой. В нем скрывалось что-то, невидимое за снегом. В этом я уверен.

Джессап задумался. Уперся локтями в стол, сложил перед собой пальцы домиком. Потом сказал:

- Много странного случается в последнее время, и это меня тревожит. Зима кажется затянувшейся неспроста, по чьему-то злому умыслу. Но прежде чем предпринимать какието действия, нужно выяснить, что происходит. Если на мои земли пробрались черные алхимики, их следует выставить отсюда.

- Лорд Джессап… - не выдержала Лианнора.

Тот снова отмахнулся.

- Пошлю-ка я в лес главного мастера Ольденбрукской школы, знатока извращенных Милостей. С отрядом стражников. - Он взглянул на Бранта. - Понадобятся карты. Ты сможешь вспомнить дорогу?

- Да, я покажу, где охотился. Могу сам пойти с отрядом. - Брант забеспокоился, сообразив, что сейчас трупы зверей, свидетельства его правоты, наверняка похоронены под тяжелыми сугробами.

- Боюсь, тебе не стоит выходить в такой мороз. До завтрашнего утра ты должен оправиться полностью. Иначе на дорогу в Ташижан сил не хватит, не говоря уж о празднествах.

Брант решительно отодвинул пустую кружку.

- Утром я буду совершенно здоров.

Быть исключенным из посольства он не хотел. Что бы ни случилось, вопросы, связанные с Дарт, талисманом и явлением странного призрачного существа, волновали его по-прежнему. В Ташижане на них могли найтись ответы. Он такой возможности ждал слишком долго, чтобы упустить ее сейчас.

- Надеюсь, - сказал лорд Джессап. - Я присутствовал при первом посвящении Тилара сира Ноха в рыцари. Тогда плащ и меч он получил здесь, в моем царстве. И теперь отправляю в цитадель лучших представителей Ольденбрука. Меньшее число посланников может вызвать сомнения в искренности моей поддержки. Но если ты не в силах, рисковать твоим здоровьем я не стану.

- Мне уже гораздо лучше, лорд Джессап. - Он не сумел сдержать кашель, который противоречил его словам, но в голубые глаза бога взглянул твердо. - Гораздо.

Тот кивнул.

- Что ж, хорошо. Значит, решено.

Лорд Джессап начал подниматься, но Лианнора улучила наконец момент, чтобы вставить словечко.

- Меня только что посетила замечательная мысль. Навеянная вашими словами о предстоящей церемонии. Я несколько ночей не спала, все думала, как бы нам подчеркнуть свое уважительное к ней отношение. И о подарках, которые мы можем привезти помимо собственных почтенных персон.

- И что же это за мысль?

Лианнора метнула взгляд, полный затаенного коварства, на Бранта и снова обратила его к лорду Джессапу.

- Мастер Брант, рискуя жизнью, принес из леса двух чудесных волчат, спас их от урагана. Может ли найтись подарок лучше? Ведь это детеныши не простого - пещерного волка.

Брант дернулся, словно его ударили.

А Лианнора как ни в чем не бывало продолжила:

- Церемония в Ташижане - символ объединения, возрождения дружеских уз меж Ташижаном и Чризмферри. Весьма уместным жестом, на мой взгляд, будет преподнести одного волчонка прославленному воину Аргенту сиру Филдсу, старосте цитадели, а другого - регенту, Тилару сиру Ноху.

- Чудесно! - поддержала госпожа Риндия.

- И правда, - поддакнул мастер Кхар.

- Пещерные волки олицетворяют силу, ум и честь. И то, что мы поделим их между двумя славными домами, станет символом вновь обретенного единства Первой земли, ее решимости противостоять гордо и благородно силам тьмы.

Брант наконец обрел дар речи.

- Их родина - Туманный Дол. Волчат нужно вернуть туда.

- В тамошних лесах их и без того полно, - сказала Лианнора. - В конце концов, не голод ли пригнал сюда волчицу? Зачем обрекать на муки еще двоих? Пусть лучше они послужат символом единения.

- Но Путь…

На этот раз договорить Бранту не дал лорд Джессап.

- Благодарю вас, Лианнора. И в самом деле замечательное предложение. Выразительный жест… Но поскольку жизнью рисковал мастер Брант, спасая волчат, то ему и решать, что с ними делать.

Довольная Лианнора поклонилась и села. Все взгляды в ожидании обратились на Бранта.

Взгляд лорда Джессапа - тоже.

И от него в отличие от всех прочих Брант отмахнуться не мог. Он разделял уважение, которое питал ольденбрукский бог к регенту. И понимал его желание почтить и засвидетельствовать союз меж Ташижаном и Чризмферри. Первая земля нуждалась в исцелении.

Но он отвечал и за малышей, которых спас. Обязан был их защищать. Что за жизнь им предстоит, если он согласится? Волчат, конечно же, избалуют вниманием. Они всегда будут сыты и ухожены - как подарок бога, символ объединения и вновь обретенной мощи Первой земли. Станут жить в холе и неге.

Но в клетке, лишенные свободы. Что это значит, он хорошо понимал. Сам жил, не зная никаких забот и тоскуя по утраченной родине. Не имея выбора.

Что ж, свободой иногда должно жертвовать - ради высшего блага.

- Мастер Брант? - мягко поторопил лорд Джессап.

Он поднял глаза, зная, чего ждет от него бог.

И медленно кивнул.

- Дал я им маленько козьего молока с колокол назад, - проворчал Малфумалбайн. - Так чуть палец не отгрызли.

И предъявил Бранту булавочные следы укуса.

Своей тушей он загораживал всю клетку. Мальчик шагнул ближе, заглянул в нее. Волчата устроили себе лежбище под его старой курткой, сверкали оттуда злыми глазенками. И при виде Бранта зарычали.

Он откинул засов, потянул дверцу.

- Поберегитесь, мастер Брант. Гляньте сперва, сколько пальцев у вас есть. Не то потом недосчитаетесь.

Подошел, завязывая на ходу штаны, второй великан, Дралмарфиллнир. Он успел облегчиться над ведром в конце прохода между клетками. Собаки близ того места беспокойно поскуливали.

- Паршивцы мохнатые, - сказал про них Дралмарфиллнир. - Видать, не прочь отведать, чего я наложил. Может, оно и вкусно, коль с голодухи?

Малфумалбайн хлопнул брата по плечу.

- Не слушайте его, мастер Брант. Вечно гадает про что ни попадя, каково оно на вкус.

Брант вошел в клетку.

- Нам на пост надо, - напомнил великан.

- Идите, - кивнул мальчик. - И спасибо вам еще раз за то, что вышли и спасли меня от бури.

- Да не надо нам спасиба.

- Зайчишку-другого добудете, и ладно. - Драл пихнул брата локтем, требуя подтверждения.

- Только о своем брюхе и думаешь, - вздохнул Малфумалбайн, подталкивая его к выходу. - Будто знать не знаешь, что поступать надо по чести, потому как оно правильно.

- Ну коль ты своей доли не хочешь, я только рад…

- Да разве ж в этом дело? Нет, мамаша точно тебя головой уронила.

Дверь псарни закрылась, голоса великанов стихли.

Оставшись один, Брант присел на корточки. Волчата смотрели на него настороженными глазенками, в которых играл свет факела. В углу клетки было нагажено. Брант глянул на жидкую лужицу.

- Да, козье молоко - не мамино, - сказал он тихо. - Правда?

В ответ раздалось рычание. Блеснули оскаленные зубки.

Брант бесстрашно придвинулся, сел, скрестив ноги, на солому. Сейчас… они уловят его запах среди прочих ароматов псарни.

Через некоторое время одна мордочка высунулась из-под куртки, принюхалась с боязливым любопытством.

- Узнаешь меня?

Волчонок навострил ушки, припал к полу. Медленно пополз вперед. Самочка, похрабрее братца будет. Тот, более осторожный, держался позади и выглядывал то из-за одного ее бока, то из-за другого, изучая Бранта. Возмещал нехватку отваги хитростью и смекалкой.

Брант опустил руку на солому. Маленькая волчица вздыбила черный загривок, вытянула шею, обнюхала кончики его пальцев. Поползла в сторону, в обход руки, все еще настороженная.

А потом прыгнула и с рычанием вцепилась в большой палец. И замерла.

Наверняка она и укусила Малфумалбайна, подумал Брант. Что ж, подождем.

Вскоре она разжала зубы, попятилась.

- Молодец, - сказал Брант. - Что ж, видно, я это заслужил.

Вздыбленный загривок улегся. Она снова подползла к мальчику. Лизнула розовым язычком кровь, пущенную ее молочными зубками. И заскулила, словно извиняясь.

Самец тоже выбрался наконец из укрытия, подкрался к Бранту, начал вылизывать вместе с сестрой укушенный палец. Покончив с этим, оба принялись обнюхивать мальчика с ног до головы.

Он с тяжелым сердцем следил за ними.

Еще немного, и они окончательно свыклись с его присутствием. Братик вернулся к куртке, ухватился зубами за рукав, потащил. Сестричке такое самоуправство явно не понравилось. С сердитым рычанием она вцепилась в другой рукав, мешая сдвинуть куртку с места.

Брант вздохнул. Возможно, ему следовало оставить их в лесу. Таким ли уж добрым делом было спасение? Какая жизнь их ожидает? И все же это жизнь. Пока бьется сердце, есть будущее.

И у них, и у него.

Мальчик снова задумался о вчерашнем урагане. Вдруг ничего особенного и впрямь не произошло, ему просто передался страх зверей? Вдруг и само бегство их причудилось - из-за лютого холода? Но нет, он хорошо помнил ледяное прикосновение воздуха. И промерзший трупик зайца, упавшего на бегу.

Нет.

В этом скрывалось что-то неестественное.

Но что? А главное - с какой целью?

Ураган пронесся над Ольденбруком, двигаясь на юг, к далекому морю. Через день-другой он доберется туда. И не исключено, все так и останется загадкой. Брант полагал, что обманул стихию, но, может, он поддался иллюзии? И до сих пор находится в ее власти?

Может, так было всегда?

Он тронул висевший на груди камень, который подкатился к его ногам по воле умиравшего бродячего бога.

Насколько свободен каждый из них?

Часть вторая
КРЕПОСТЬ В УРАГАНЕ

Джеймс Клеменс - Дар сгоревшего бога

Глава 5
СЛЕТ ВОРОНОВ

Обеспокоенная Катрин постучала в дверь. От Геррода Роткильда весь день ничего не было слышно. В последний раз они виделись, когда в покои ее явился Роггер и принес странный талисман - череп бродячего бога.

И все.

Ни слова, ни записки.

Геррод никогда себя так не вел. В последние дни уж точно, когда прибывали посольство за посольством из царств Первой земли и Ташижан чуть не трескался от наплыва гостей. Сегодня же, до вечерних колоколов, явится сам Тилар сир Нох. Утро Катрин провела, меряя шагами свои покои. Они не виделись целый год. Письмами, конечно, обменивались, через воронов и гонцов, но для встречи, даже случайной, были слишком заняты после битвы при Мирровой чаще.

Случайности - не для них.

Даже сейчас.

Катрин невольно прижала руку к животу. Когда-то они были помолвлены и собирались пожениться. Любили друг друга, делили постель…

Потом Тилара обвинили в убийстве и нарушении рыцарского обета. Благодаря показаниям Катрин сослали на галеры Трика и гладиаторские арены, где искалечили и тело его, и дух. А позже выяснилось, что он невиновен. Слепая пешка в большой игре, затеянной против Ташижана и сира Генри, бывшего старосты цитадели.

И пострадал не только Тилар.

Кровь на простынях, мертвое дитя с крохотными, как крылья пичуги, ручками, сердечная боль, телесная мука… Последняя потеря, которая и заставила Катрин уйти тогда в добровольное изгнание. Подальше от любопытных глаз, от пересудов о ее помолвке с убийцей.

Единственным проступком Тилара было то, что он ввязался в сомнительные сделки с серыми торговцами. Сошелся со знакомыми юных лет, желая помочь сиротским приютам, поскольку сам в одном из них вырос. Как и она. Порой серебряные йоки застревали в его собственном кармане. Но разве это преступление? Сапожника же с семьей Тилар не убивал, хоть на мече его и нашли кровь. Двум богам суждено было погибнуть - Мирин, которая, умирая, благословила Тилара, и одержимому наэфрином Чризму, которого Тилар убил, чтобы очистить его имя.

Все как будто встало на места.

Да не все.

Друг друга, ожесточенные, они заново не обрели. Слишком глубоко пустили корни в душе обида и чувство вины, став словно бы ее частью. Не запятнай Тилар свой плащ, не впутайся он в бесчестные сделки… Поверь она в его невиновность, скажи ему о ребенке…

Слова прощения были произнесены, но говорились языком, а не сердцем.

До сих пор, во всяком случае.

И вот Тилар возвращается.

Она постучала еще раз. Ей нужен Геррод, главный советчик. Когда-то он помог Катрин вернуться к жизни. Вывел из подземелья. Больше, чем ему, она никому с тех пор не доверяла, даже самой себе.

- Я занят! - послышался раздраженный голос.

- Геррод! - тихо позвала Катрин, припав к двери. Она пришла сюда втайне, закутавшись в рыцарский плащ. И благословенная Милость надежно укрывала ее среди теней.

- Это ты, Катрин?

- Я.

Шаги приблизились, засов отодвинулся. Геррод приоткрыл дверь - ровно настолько, чтобы ей проскользнуть.

- Скорее, - сказал он.

Геррод был без шлема, и Катрин подумала, что по этой-то причине он ее и торопит. Лица своего мастер предпочитал никому не показывать.

Но он, закрыв дверь, приложил к ней ухо, потом выпрямился и сказал:

- Хешарин понял, что я обзавелся каким-то секретом. Заглядывал за утро уже два раза.

- И видел череп?

Геррод покачал головой и, жужжа доспехами, двинулся к дальней стене.

В комнате пахло горелой черной желчью. Перебить этот запах не мог даже сладкий мирр, курившийся в жаровне. А еще было не убрано. Обычно Геррод заботился о чистоте. Но сейчас четыре бронзовые жаровни по углам комнаты - в виде орла, скривирма, волка и тигра - покрывала густым слоем копоть. Под ними лежали груды пепла. Большой рабочий стол завален старинными книгами, многие из которых открыты. В углу - груда свитков. От свечи осталась восковая лужица, в ней плавал маленький тусклый огонек.

Невзрачно выглядел и друг Катрин, совершенно измученный с виду. Словно вовсе не спал с тех пор, как занялся исследованиями черепа.

- Хешарин, по-моему, о чем-то догадывается, - сказал он. - Пришел в последний раз с каким-то странным белоглазым мастером по имени Орквелл. Тот родом из Газала и учился там же, в этой вулканической земле, у клириков Наэфа.

О культе Наэфа Катрин была наслышана достаточно. Его последователи в отличие от большинства мириллийцев не чтили эфринов, ту часть богов, что вознеслась в небеса, в эфир, и больше не давала о себе знать. Они искали связи с наэфринами, подземными богами, посредством особых практик и кровавых жертвоприношений. Доказательств тому не имелось, но если кто и открыл Кабалу путь на поверхность, то только они. Правда, клирики покидали свои подземные убежища так редко, что многим казались вполне безобидными. До сих пор.

- И зачем этот мастер сюда явился? - спросила Катрин. Ей был подозрителен всякий, кто связан с клириками Наэфа.

- По приглашению Хешарина, как я слышал.

- Дарт говорила что-то о белоглазом мастере… Они с Хешарином приходили в Эйр старосты, - вдруг вспомнила Катрин.

Она нахмурилась, а Геррод кивнул.

- Возможно, это объясняет, по какой причине Хешарин пригласил мастера из Газала.

- По какой?

- Помнишь Симона сира Джаклара, помощника старосты, превращенного в камень проклятым мечом Аргента? Хешарин все еще хранит его тело в каком-то тайном закоулке. Если главе совета мастеров удастся снять заклятие, его авторитет возрастет - хотя бы в Эйре.

Он махнул рукой, не желая больше говорить об этом.

- Ты ведь пришла сюда по другому делу. Пойдем-ка. - Геррод повернулся к арке, что вела в алхимический кабинет. Прочная дверь из железного дуба была открыта, и желчью несло именно оттуда. - Ты должна это видеть.

Он скрылся в арке. Катрин вошла следом.

В комнате овальной формы, без окон, запах желчи был еще сильнее. В середине стоял обшарпанный стол из зеленого дерева, на котором высились замысловатые механизмы из бронзы и слюды. Кругом шкафы, полки, ниши от пола до потолка. На полках у дальней стены хранились репистолы - мозаика из восьмисот маленьких стеклянных сосудов, размером каждый с большой палец. В них содержалось по капле от восьми гуморов всех ста богов, основавших некогда в Мириллии царства. Алхимическая сокровищница величайшей ценности.

Назад Дальше