Содержание:
Ученица волшебника 1
Глава 1 1
Глава 2 5
Глава 3 9
Глава 4 13
Глава 5 18
Глава 6 22
Глава 7 26
Глава 8 30
Глава 9 34
Глава 10 39
Глава 11 44
Глава 12 48
Ярослав Анатольевич Бабкин
Ученица волшебника
Глава 1
- Малфрида, ты еще долго будешь тянуть?
Сердитый окрик матери вызвал у девочки тяжелый вздох. Идти в башню чародея ей очень не хотелось. Но суровая официальность, проявившаяся в том, что мать назвала ее полным именем, вместо обычного Мольфи, означала, что дело приобрело серьезный оборот. - И не испачкай его по дороге.
Мать протянула девочке новый полотняный фартук. Он предназначался Труде, дочери умершей в прошлом году соседки, служившей кухаркой у городского волшебника.
Мольфи еще раз вздохнула, но покорно взяла сверток и медленно зашагала вниз по лестнице. На первом этаже располагались отцовская мастерская и лавка. На верстаках пеной клубилась стружка, наполняя помещение терпким запахом дерева.
Отец не обратил на нее внимания, он придирчиво рассматривал поданную одним из подмастерьев дверцу. Затем отвесил тому подзатыльник и, показав на криво сведенный угол, отправил переделывать.
Мольфи не спеша прошагала через мастерскую, подмигнула одному из братьев, с важным видом строгавшему в углу какую-то дощечку, и вышла на улицу.
Путь к башне пролегал налево, а откуда-то с другой стороны доносился веселый гомон соседских ребят. Она задумалась. Искушение присоединиться к игравшим товарищам было велико, но чувство долга после нелегкой внутренней борьбы одержало верх. Она уже большая, этой весной ей исполнилось целых семь лет, и она должна быть примером для младших сестер. И вообще отнести фартук Труде не займет много времени, а потом она будет совершенно свободна…
Девочка снова вздохнула. Обычно ей всегда везло. Какое бы неприятное дело не назревало, все обычно складывалось самым лучшим образом. Но не сегодня.
Она повернула налево, обошла глубокую лужу, оккупированную блаженствовавшей в теплой грязи пегой свиньей, шуганула копошившихся в пыли цыплят и двинулась вдоль узкой, похожей на расселину улицы.
Башня чародея располагалась на другом конце города, между крепостной стеной и площадью правосудия. Так напыщенно именовался пыльный и заросший бурьяном пустырь, с хмурым дубом, на корявых сучьях которого вешали городских преступников. Здесь же под зеленой кроной векового дерева зачитывали указы и распоряжения городского магистрата и пороли правонарушителей, чьи проступки не заслуживали намыленной веревки. Впрочем, городок был маленьким и сонным, поэтому большую часть времени по площади правосудия бродили вездесущие и вечно голодные козы и гонялись друг за другом городские мальчишки, изображавшие рыцарей и разбойников…
Время от времени Мольфи присоединялась к их баталиям, а иногда, расхрабрившись, они даже подбирались к потемневшей от времени башне и кидали камушки в ее щербатые, завитые хмелем и вьюнком, стены. Пару раз им даже удавалось вынудить ее хозяина выбраться на балкон и высказать все, что он думает о них, и производимом ими шуме. Это были совершенно незабываемые минуты ужаса и восторга, с которыми они со всех ног удирали с площади, преследуемые его скрипучим ворчанием.
Занятая этими воспоминаниями девочка не заметила, как преодолела отделявшие ее дом от башни два квартала и оказалась на пустыре. Тут она слегка оробела. Одно дело бросать камушки в башню чародея, и совсем другое туда войти.
Она еще раз вздохнула, набралась храбрости и постучала. Тяжелую дверь, сделанную пару лет назад лично ее отцом, отворила Труда. Из кухни, расположенной на первом этаже башни, аппетитно пахло тестом и яблоками.
- Ты как раз вовремя, - Труда вытерла руки о старый передник, - пирожки вот-вот поспеют. Отнесешь дюжину матери.
Мольфи кивнула и прошла за Трудой на кухню.
Изнутри башня казалась совсем не страшной и даже не слишком таинственной. Просто старое каменное здание с пыльными и затянутыми серебристой паутиной углами. И кухня у чародея была самая обычная, жаркая, чадная, с рядами горшков, котлов и мисок, выстроенными на закопченных полках.
Мольфи пристроилась в углу на табурете и стала ждать пока будут готовы пирожки. Закрыла глаза. От скуки она стала представлять себе кухню, в которой была. Она любила это делать, мысленно разглядывая окружавший ее мир через прикрытые веки.
Окружающее постепенно всплывало перед глазами, словно сквозь серую туманную пелену или мутную воду. Предметы казались ей странными образами, похожими и одновременно не совсем такими как реальные, видимыми, но словно бесплотными и неосязаемыми. Они концентрировались из этой пелены, медленно обретая знакомую форму. Вот круглый медный котел, стопки рыжих глиняных мисок, вот прячущиеся на верхней полке восковые столбики запасных свечей… Но что это, какая странная свеча, словно бы составленная из положенных столбиком пуговиц.
Мольфи открыла глаза. Свечи на полке были совершенно обычными, восковыми, щедро засыпанными пылью, слегка почерненными копотью и затянутыми паутиной. Этот неприкосновенный запас на самом верху никто не трогал, наверное, уже несколько лет. Но в воображении вторая справа свеча была совсем не такой… Раньше она никогда не сталкивалась с тем, что в мире ее образов предметы бы настолько отличались от реальных. Да, что-то странное в картинах вымышленного мира, несомненно, было, но все же это всегда оказывались те же самые и легко узнаваемые вещи.
Удивленная она привстала на табуретку и потянулась к свечам…
- Нет, нет, не трогай, нельзя, - пронзительно крикнула, заметившая ее движение Труда, но было поздно. Испуганная девочка вздрогнула, свечи закачались и одна за другой с сухим стуком посыпались на пол - Стук, стук, дзынь… Та самая необычная свеча, упав, неожиданно покатилась по доскам десятком тускло сверкающих монет. Они не выпали из воска, нет, сам воск вдруг оказался серебром и рассыпался на монеты! Труда и Мольфи так и застыли открыв рты…
Из оцепенения их вывел старческий надтреснутый голос:
- Кажется, я распорядился эту полку не трогать ни в каком случае?
Мольфи спрыгнула с табуретки и забилась в угол, жалея, что рядом нет стола, под которым бы можно было спрятаться. Лицо Труды по цвету и отсутствующему выражению стало похожим на содержимое квашни с тестом для пирожков…
- Господин маг, я… я не… я случайно, я не хотела… - пролепетала девушка.
Волшебник ничего не ответил, но сделал шаг вперед, пристально глядя в округлившиеся от ужаса глаза кухарки. Его лицо казалось Мольфи лишенной выражения маской из старого, пожелтевшего и потрескавшегося дерева, но глаза под нависшими кустистыми бровями, метали молнии.
Труда попыталась еще что-то сказать, но смогла лишь жалобно пискнуть. Мольфи была абсолютно уверена, что сейчас должно случиться нечто страшное. Отец всегда учил ее честно отвечать за свои поступки, и то ли поэтому, то ли еще почему, она внезапно пролепетала:
- Господин маг, это не она, это все я натворила…
К концу фразы ее голос окончательно опустился до шепота. Волшебник перевел пылающий взгляд на девочку.
- Как?
- Свечка была странная, словно составленная из монет, я хотела посмотреть…
- Не трогайте ее, господин маг, она не виновата, это все я… - обрела голос Труда.
- Как ты это увидела? - не обращая внимания на кухарку, спросил волшебник, глядя в глаза Мольфи.
Ей больше всего захотелось убежать, но ноги не слушались, а язык, словно сам собой, произнес:
- Я закрыла глаза, воображала как выглядит кухня… и увидела… а когда открыла, она была совсем обычной… эта свечка. Так никогда раньше не было… я хотела только посмотреть…
Волшебник на секунду задумался и затем сказал.
- Нам надо поговорить…
Труда испуганно охнула и запричитала:
- Нет, нет, не берите ее, она же ребенок, она ни в чём ни виновата, господин маг…
Не обращая на нее никакого внимания, волшебник протянул Малфриде сухую, узловатую руку. В другое время она бы в ужасе убежала, но сейчас ей вдруг показалось, что перед ней открылась возможность узнать что-то интересное и крайне важное, и ей страшно не хотелось этого упустить. Она поднялась и послушно направилась вверх по лестнице, сопровождаемое невнятным бормотанием перепуганной Труды.
Лестница была длинной и вела в захламленную донельзя полутемную комнату. Вдоль стен бесконечными рядами тянулись книжные полки, чья монотонность разрывалась лишь узким и окном и потухшим камином, а в центре возвышался стол, заваленный бумагами и пергаментными свитками. Волшебник широким жестом смахнул их на пол, едва не сбив просторным рукавом массивную бронзовую чернильницу.
Усадив девочку на высокий и на редкость неудобный стул, он опустился в кресло напротив и приказал:
- Расскажи подробно, что ты видела на кухне.
Слегка запинаясь, Мольфи еще раз рассказала все как было.
- И часто ты так себе представляешь мир?
- Иногда, когда скучно, и нечего делать…
- И всегда он был таким же, как и обычный, и только свечка показалась тебе странной?
- Да, - она удивилась, ведь она уже трижды ему об этом сказала, неужели у волшебников такая плохая память.
Чародей закрыл глаза, сложил перед лицом руки домиком, и затих. Он сидел неподвижно, и Малфриде стало казаться, что он заснул. Она уже собралась было его разбудить, но тут маг внезапно встрепенулся, быстро поднялся из кресла и, бормоча себе под нос, стал что-то искать среди наполнявшего комнату хлама. Наконец он выудил из-под шкафа металлический поднос и опустил его на стол перед девочкой. Потом достал несколько золотистых стружек, предназначенных для растопки, и бросил их на поднос.
- Закрой глаза - приказал он.
Малфрида послушалась.
- Теперь представляй себе комнату, как ты представляла кухню. Получается?
- Да.
- Видишь стружки на подносе?
Она напрягла воображение. Стружки лежали перед ней словно настоящие, только цвет их был бледным и неровным…
- Да.
- Ты видишь, как от них поднимается струйка дыма? Как они начинают тлеть?
- Не-е-т.
- Присмотрись внимательно, ты должна это видеть… Но не вздумай открывать глаза, только думай.
Мольфи не видела никаких признаков горения, но маг должен знать лучше, может он поджег их, когда она уже закрыла глаза. Девочка напрягла воображение… Вот тоненькая струйка дыма начинается подниматься из закрученных кольцами стружек, вот проявляется один огонек, второй… В сером мире ее мысленных образов огонь казался странно ярким, настоящим, не таким призрачным, как все остальное. Она даже отчетливо почувствовала запах горящей смолы.
- Открой глаза, - в голосе мага слышалось странное возбуждение.
Мольфи подняла веки и вздрогнула от неожиданности. Стружки горели ярким, светлым пламенем.
- Вы зажгли их? - слегка испуганно спросила она.
- Нет, это ты зажгла их! - волшебник нервно прошел из одного угла комнаты в другой и снова вернулся к столу.
Он еще немного посмотрел на горящие стружки на подносе, затем бросил их в камин.
- Даже не верится, - пробормотал он себе под нос, - без всякой подготовки и тренировки… Какие способности, какой талант.
- Что-то неправильно? - спросила Мольфи.
- А? Что? - волшебник растерянно обернулся к ней, - нет, нет, все правильно, все правильно…
Он снова опустился в кресло напротив и задумался.
Девочка молча разглядывала его уже поношенное и местами залоснившееся бурое одеяние и темный от патины символический бронзовый ключ на груди.
Через окно донеслись голоса и шум. Волшебник поднялся и выглянул в окно.
- Похоже твои родные предположили, что с тобой случилось что-то неприятное и бросились вызволять тебя из моих лап, - он сухо рассмеялся, - пойдем успокоим их, пока они не выломали дверь, я не настолько богат, чтобы заказывать новую.
- Понимаете, уважаемый Торбен, - волшебник чуть нервно теребил край полотняной салфетки, - ваша дочь Малфрида обладает просто выдающимся талантом к колдовству…
- Ей всего семь, - угрюмо ответил сидевший напротив грузный человек и сжал пудовые кулаки.
- Да, да, конечно, в этом то и проблема. В столь юном возрасте она еще не сможет быть принята на обучение ни в одну из трех магических конгрегаций…
- И что? - Торбен был немногословен.
- Если мы сообщим властям, вашу дочь направят в одну из сестринских обителей, где она под надлежащим надзором проведет время до достижения необходимого возраста, после чего ей будет предложен выбор - принять обеты жрицы, либо поступить в ту конгрегацию магов, куда ее определят воспитатели…
Стоявшая в углу мать слегка всхлипнула и отвернулась к стене, чтобы не показать слез. Торбен нахмурился.
- Я член городского совета и могу все уладить…
- Именно поэтому я и пришел… - вторую часть фразы "не хватало мне еще и проблем с магистратом" чародей предусмотрительно оставил при себе.
- Ты же можешь ничего никому не говорить? - спросил Торбен.
Маг снова затеребил край салфетки.
- Но вы должны понимать, что рано или поздно это все равно откроется…
- Пусть поздно, - ударил кулаком по столу Торбен.
- Вы не отдаете себе отчета, чем это может обернуться, - полотно салфетки слегка затрещало в костлявых пальцах мага.
Столяр мрачно посмотрел на волшебника, но ничего не сказал. Маг снова заговорил.
- Вы понимаете, что наши бедствия будут неисчислимы, если об этом узнает Имперская Ординатура?
- Я разберусь, - Торбен сжал кулак так, что пальцы побелели.
- Ну, костер-то грозит мне, а не вам… - обидчиво заметил маг.
- Это тебе за беспокойство, - столяр снял с пояса кошель и бросил его на стол. Наполнявшие его монеты глухо звякнули.
- Вы хотите меня подкупить? - не слишком искренне обиделся чародей.
- Да, - в прямоте Торбену отказать было трудно.
Волшебник замолчал и внимательно разглядывал лежавший на столе кошель. Перебиравшие салфетку пальцы остановились.
- С другой стороны, - наконец тихо произнес он, - возможно, никто и не узнает, а когда девочка подрастет…
- Когда подрастет, я сам решу, что делать, - отрезал столяр.
- Только не стоит в этом случае лишний раз упоминать мое имя… - вздернулся маг.
- Не бойся, не выдам.
Чародей еще немного посмотрел на кошель, потом медленно протянул к нему руку
- Магические занятия так дорогостоящи, - оправдывающимся голосом пробормотал он, убирая кошель в недра своего бурого одеяния, - в то время как мои доходы настолько скромны.
Когда за магом закрылась дверь, молча стоявшая в углу женщина снова всхлипнула и пробормотала.
- Это моя кровь. У нас в роду были… странные люди.
Торбен поднял взгляд на жену.
- Моя прабабка была ведуньей. Может и не твое это…
Женщина внимательно посмотрела на мужа.
- Ты мне этого никогда не говорил.
- А какое тебе было дело до моей прабабки?
Она хотела что-то возразить, но он резко ударил кулаком по столу.
- Все, Дагмара. Ни слова больше. Ничего этого никогда не случалось. Ясно.
Жена лишь молча кивнула.
Выйдя на улицу, волшебник поежился. То ли от порыва холодного ночного ветра, то ли еще по какой причине.
- Будем считать, что я ничего не видел, тем более, что маскирующее деньги заклятие было нелегальным, - пробормотал он еле слышно и ни к кому не обращаясь, - но боюсь даже знакомство с Ординатурой станет легкой прогулкой по сравнению с тем, что всех нас ждет, если девочка попадет в руки какого-нибудь чернокнижника…
Мольфи сидела на дощатых мостках, свесив босые ноги в ручей, и внимательно разглядывала свое отражение в воде. Пробегавшая рябь искажала картину, но основные детали разглядеть было вполне можно. И они ей не нравились. Круглые щеки, вздернутый кнопкой нос, веснушки и рыжие лохмы. Ни малейшего сходства с утонченными лицами аристократических красавиц, виденных ею на страницах пары оказавшихся в ее руках книг и на фресках храмов. А ведь ей уже исполнилось пятнадцать и надежда, что с возрастом лицо станет бледным, узким и темноглазым стремительно испарялась.
- Мольфи, ты идешь? - окрикнула ее одна из подруг.
Она вскочила и побежала на голос.
Щербатые городские стены давно остались позади, и отсюда их уже почти не было видно. Шуршание ветра в кронах деревьев сливалось со щебетанием птиц. Лето в этом году выдалось в самый раз - не слишком холодное и не удушающе жаркое, с грибными дождями, ярким солнцем и прохладными утренними туманами.
Целью их похода были заросли дикой малины, укрытые в паре ложбинок на той стороне ручья. Мальчишки любили пугать девушек рассказами о якобы виденных там медведях, но они-то прекрасно знали, что медведей в здешних краях застали только самые древние старцы. Зато сочные ягоды были хороши и сами по себе и в виде подававшегося к зимнему столу варенья.
Сегодняшний набег на малинник был уже пятым за последние дни, отчего урожай не слишком радовал.
- Я слышала, что дальше в лесу есть еще несколько, пойдем их поищем? - предложила одна из девушек.
- Отец мне запретил ходить за опушку черного леса, - робко заметил кто-то.
В ответ последовали смешки и несколько ехидных замечаний со стороны наиболее бойких участниц малинового похода. Это решило дело, и все они гурьбой выбрались из заросшей шипастыми кустами ложбины и зашагали через луговину к темневшему у подножия невысоких холмов лесу.
После жаркого, звеневшего и стрекотавшего тысячей насекомых, луга полумрак леса встретил их прохладой и тишиной. Мольфи еще никогда не забиралась так далеко от города и с любопытством оглядывалась по сторонам. Обтянутые плотной черной корой стволы показались ей массивными колоннами, державшими тяжелый зеленый свод. Между ними тянулись к небу бесчисленные молодые побеги, рвавшиеся к солнцу.
- Куда пойдем?
- Давайте туда, - кто-то из девушек указал направление, - там, кажется, есть ложбина
Небольшая ложбина действительно оказалась в указанном месте, но малины здесь не было. Только ковер прошлогодних листьев, через который кое-где с трудом пробивалась трава, и нависавший со всех сторон густой подлесок.
- Мне страшно, - пролепетала самая младшая из девушек, зашедшая в дальнюю часть ложбины.
Кто-то фыркнул, но особых смешков не было. Все чувствовали себя достаточно неуютно. И хотя никаких явных причин бояться не было, Мольфи отчетливо чувствовала поднимавшийся внутри беспричинный страх. Возникнув, он медленно усиливался, отчего она поежилась.
Оглядевшись, она увидела бледные лица подруг и поняла, что это ощущение есть не только у нее. И от этого ей стало только еще страшнее.
Младшая девушка всхлипнула.