На каждый его выкрик толпа отвечала одобрительным гулом, налегая на кованую ограду и сотрясая ее. Перед воротами лежали растерзанные тела императорских гвардейцев, алые мундиры стали багровыми от пропитавшей их крови. Кровь была повсюду, от нее скользкими стали камни. За оградой стояли несколько дворцовых магов - последний оплот защиты. Подняв руки, они держали заклинание, позволявшее забору не развалиться под напором толпы. Видно было, что их силы на исходе, тем более что среди окружавших меня людей я заметил несколько волшебников, взобравшихся на бочки и швырявших заклятия в сторонников императора. Как ни хорошо был защищен дворец и окружавшая его ограда, долго им было не выстоять.
- Когда я подберусь к бочке, убирай этого ублюдка, - сказал я Лютому.
Ом спокойно кивнул и вскинул арбалет.
- На вас маги, - повернувшись к дяде, проговорил я и тут же убедился, что старику указчики не нужны: он уже подбирался к одному из светлых, держа пальцы щепотью. Копыл и Александриус тоже проталкивались сквозь толпу к намеченным жертвам.
- Передай по цепочке, - обратился я к Валиду, - вы должны разойтись в толпе, и когда я начну говорить, следить за реакцией людей. Если кто-нибудь начнет что-нибудь вякать против - убирайте как можно скорее.
- Ясно, - бросил Дейн и нырнул в гомонящее скопище.
Вот и все, дело за мной. Артфаал куда-то исчез. Я принялся прокладывать себе дорогу сквозь стену человеческих тел, пуская в ход не только локти, но и кулаки, и простейшие заклятия. Вскоре сумел подобраться к бочке и изо всех сил заорал:
- Лютый, давай!
Тут же арбалетный болт пробил горло оратора, и, захлебываясь собственной кровью, тот рухнул на головы слушателей. Не мешкая, я сотворил Воздушный щит, напитав его силой мрака, и вскочил на бочку. Все, болты и стрелы мне были не страшны. И заклятия должны были разбиться о мою защиту. Теперь главной целью стало найти правильные слова, суметь пробудить в людях гнев против другого врага. Я вскинул руки и заорал:
- Стойте! Остановитесь!
На пьяных, одуревших горожан это никак не подействовало. Они прошлись по телу того, кого лишь секунду назад слушали и одобряли, и продолжили трясти ограду. Я пожалел, что обладаю таким слабым голосом. Однако попробовал еще раз:
- Жители Виндора!
На этот раз мой голос прозвучал неожиданно громко, и в нем появились несвойственные мне нотки властности. Каждое слово было убедительным и весомым, и я легко перекрикивал гудение толпы. Краем глаза я уловил, как дядюшка Ге, направив руки в мою сторону, совершает какие-то пассы. Вот пройдоха! У него имелись заклинания на все случаи жизни.
- Остановитесь, горожане! Вас обманули!
Движение толпы замедлилось, люди стали обращать на меня внимание. Некоторые остановились и начали с любопытством прислушиваться. Так, похоже, дело пошло на лад. И вдруг…
- Не слушайте его! - завопил кто-то. - Это шпион Ридрига!
Толпа недовольно заворчала, готовясь подхватить чужую истерику. К крикуну рванулся Дейн с кинжалом в руке, и вскоре тот замолк.
- Вас обманули! Ридриг не виновен в казнях! - продолжал я. - Вспомните, он всегда был милостивым монархом!
- Да! - вдруг подхватило несколько голосов, явно принадлежавших людям из нашего отряда.
Хорошо, хоть какая-то поддержка. Дядя Ге, прижавшись спиной к бочке, на которой я стоял, уставился на народ. Его руки были скрещены на груди, и лишь кончики пальцев, сложенные на предплечьях, шевелились, сплетая вязь заклятия.
- Да это же Рик-бастард! - вдруг заревел какой-то в дымину пьяный моряк.
- Точно! - подхватил его сосед. - Рик-бастард!
Настроение толпы менялось.
- Тот самый, ребята, ей же ей! Своими глазами его видел, я на казни возле помоста стоял!
- Рик-бастард! Рик-бастард! - пронеслось по колышущемуся людскому морю. - Тот, который со своей казни ушел!
- Здорово, Рик, дружище! - проорал паренек в драной рубахе. - Он это, точно! Я с ним сколько раз в пивнушке сидел!
- Здорово, Жих! - ответил я, вовремя припомнив его имя. - Что ж ты, зараза, бунтовать пошел?
- Да я как все! - заржал парень. - Тут выпивку дают!
Вокруг раздались смешки. Кажется, мне удалось овладеть вниманием толпы и немного изменить ее настрой. Чему, как я понял, немало способствовали усилия дяди Ге, который незаметно, одно за другим, отправлял в народ какие-то заклинания. Но долго это продолжаться не могло. Конечно, с помощью магии мы могли бы справиться с пьяными горожанами. Но тогда пришлось бы перебить полгорода. За что? За то, что их самих обманули? Не то. Но ярость, рожденная зельем, неизменно потребовала бы выхода. И ее следовало перенаправить на более достойного претендента. Идеально было бы на Вериллия. Но где он? Отсиживается в своем особняке? Не такой он дурак. Во дворце его точно нет, иначе он не позволил бы народу его штурмовать. Значит, оставался другой враг. Заодно и поквитаемся…
- Ребята, а чего ж вы во дворец стучитесь, когда казни устраивал Верховный жрец?
- Так дом его по камешку разнесли, - откликнулся коренастый кузнец, - нет его там!
- А в храме смотрели?
Толпа озадаченно замолчала, потом кто-то нерешительно отозвался:
- Нет… Мы сюда сразу пошли…
Ясное дело. Прихвостни Вериллия имели четкую установку: привести народ к императорскому дворцу. Что и было сделано. Бунтовщики прошлись по улице Радуги, а потом их направили к площади Семи королей, где выставили угощение. На храм слуги Верховного размениваться не стали. Скорее всего, разгромили бы его после взятия дворца. Думаю, Вериллий не собирался упускать Падерика, который представлял угрозу его власти. А может, и нет… кто его знает.
- Так вперед! - я решительным жестом указал на храм.
Получив новую цель, толпа угрожающе-радостно загомонила и задвигалась.
- Не слушайте его! Он подослан императором! - взвизгнул какой-то недобиток.
Тут же прямо мне в лицо полетел арбалетный болт, но, ударившись о щит, упал на землю. Наши ребята кинулись к подлецу, чтобы заткнуть вопящую пасть, но тот ловко лавировал в толчее, продолжая орать:
- Рик-бастард предатель! Не рушьте дом Луга! Вперед, на дворец!
Ну, и где логика, спрашивается? То они призывали безжалостно давить жрецов, подстрекали расправиться с императором именно в отместку за казни, а теперь Луга вспомнили?
- Там больше нет Луга! - зычно крикнул я, и мои слова подхватили луженые глотки повстанцев.
Народ заколебался. Часть продолжала давить на дворцовую ограду, другая медленно двинулась к храму. Но большинство стояло на месте, и я физически чувствовал, как в опьяненных, одурманенных людях растет недовольство, грозящее обернуться против нас. Здоровый моряк, узнавший меня первым, сжав правую руку в огромный кулак, многозначительно ударял им по левой ладони. Вдруг я ощутил непонятное движение за своей спиной. Толпа затихла, потом кто-то, указывая на меня пальцем, воскликнул:
- Смотрите! Смотрите!
Краем глаза я уловил странное белое сияние, бьющее откуда-то сзади. Усилием воли заставив себя не поворачиваться, просто стоял и ждал, что произойдет дальше.
- А'нхелли, это А'нхелли! - обморочно прошептал моряк.
- Луг явил нам чудо! - возопил дядя Ге.
Ребята наконец сумели утихомирить последнего из шпионов Вериллия, и тоже заорали:
- Чудо! Чудо! - хотя сами толком не понимали, что происходит.
Сияющие лучи становились все ярче.
- Рик-бастард послан Лугом! - надрывалась какая-то кликуша.
Мысленно поблагодарив ее за богатую идею, я торжественно приказал:
- Следуйте за мной!
Меня подхватили десятки сильных рук, и перенесли к каменной стене, окружавшей храм.
- Ломайте ворота! - мои слова оказались лишними, толпа, воодушевленная лицезрением чуда, навалилась на тяжелые створки.
- Пока суть да дело, мы с Александриусом обработали забор и сняли магические ловушки, - мысленно сообщил мне вынырнувший из давки Копыл. - Никто не пострадает.
- А те, что внутри, во дворе?
Я подошел к ограде. Зачем устраивать лишнее кровопролитие? Пока народ выносит створки, можно пройти сквозь камень и устранить все препятствия. Кстати же, это отлично впишется в мой новый образ посланца богов. Загадочное свечение вокруг меня иссякло. Зато на плече появился Артфаал. Выглядел он непривычно: его кошачье тело сделалось полупрозрачным, тающим в воздухе.
- Я совершенно измучен, дорогой барон, - томно сообщил демон, - и возвращаюсь во мрак, восстановить силы.
- А что случилось?
- Как вы думаете, легко низшему демону изображать светлую сущность? - задал встречный вопрос лорд Феррли.
- Так это вы?…
- Висел у вас за спиной в образе А'нхелли? Конечно, я, - в мыслеречи Артфаала прорезались саркастические нотки. - Или вы всерьез считаете, что посланы Лугом? Засим спешу откланяться, - с этими словами демон окончательно растворился.
"Обман, везде обман и мошенничество, - усмехаясь, думал я, просачиваясь сквозь камень стены. - Ай да лорд Феррли, ай да молодец!"
Но оказавшись в храмовом дворе, я и думать забыл о смехе. Мощеная квадратными плитами просторная площадка была просто нашпигована магическими ловушками. Я сам чуть не попался в одну: прямо под ногами взметнулся ввысь шипящий фонтан едкой жидкости. Дымящиеся капли, попадая на одежду, прожигали в ней дыры. Заслонившись Черным коконом, я нейтрализовал поток с помощью заклятия Тушения. Широкий поток ледяной воды смыл отраву, а я осторожно двинулся дальше. Чего только не нашлось во дворе дома лужьего! Острые пики, норовящие проткнуть снизу, змеи, выползающие из щелей между плитами, падающие на голову огненные шары, и еще множество интересных вещей. Да, замечательную заботу о прихожанах проявил отец Падерик! Устраняя ловушку за ловушкой, я заодно обнаружил подслушивающие артефакты, вмурованные под камнями. Их тоже уничтожил. Если Верховный жрец отсиживается в храме, нечего ему знать, что происходит во дворе. Хотя я сомневался, что Великий отец так глуп, чтобы остаться в городе. Но надеялся, что в поисках его народ растратит часть своего боевого настроя. Ведь действие дурманящего зелья, каким бы оно ни было, должно прекратиться вместе с состоянием опьянения. Закон алхимии. Исключением являются яды. Да еще, честно говоря, я рассчитывал на храмовые подвалы, в которых просто наверняка имелись богатые запасы вина, старки и коньяка. Может, даже островного рамса - святые отцы ни в чем себе не отказывали. В этом случае бунтовщики просто упились бы до забытья. Тоже решение.
Как мне показалось, я убрал все ловушки. И вовремя. Прочные ворота все же рухнули под мощным напором, и толпа хлынула во двор. Тем временем я уже добрался до входа в храм, уворачиваясь от защитных чар. Рванул дверь на себя и вошел в большое помещение, предназначенное для проведения ритуалов в честь Луга. В центре зала на высоком пьедестале возвышалась мраморная статуя бога, высотой, наверное, в три человеческих роста. Покровитель волшебников и ученых выглядел величественно и одновременно доброжелательно. Его лицо с тонкими, изящными чертами светилось одухотворенной улыбкой, глаза были устремлены на вход, словно бог приветствовал своих адептов. По плечам струились длинные волосы, голову украшал убор, напоминающий корону. Длинная одежда, похожая на мантию, какие носят маги, широкими складками ниспадала к пьедесталу. Руки Луг протянул вперед в жесте щедрого дарителя, на правой ладони держа шар - символ законченности и совершенства. По обе стороны статуи стояли глубокие каменные чаши на фигурных постаментах - для приношений от прихожан. На стенах, между роскошными панно из черного дерева, мягко светились вечные свечи и курились дымком чеканные кадильницы, распространяя тяжелый сладковатый аромат. Сквозь разноцветные стекла маленьких, расположенных под потолком мозаичных окон падал преломленный солнечный свет, делая храм теплым и приветливым. Все выглядело так, словно зал был подготовлен для проведения церемонии поклонения. Не хватало только благостных сладкоречивых жрецов. Ощутив мимолетный укол совести, я поклонился Лугу и мысленно попросил у него прощения за святотатство. Хотя и был уверен, что бог здесь уже давно не появляется. Иначе чем можно объяснить творящиеся его именем зверства и мерзости? В глубине зала, в углу, я заметил тяжелую занавесь из золотой эмиратской парчи. Да, именно оттуда во время служений появлялись жрецы. Бегом пересек огромный зал, и, ощущая затылком дыхание наводняющей его толпы, нырнул за блестящую ткань. Передо мной открылся широкий коридор, из которого выходило множество дверей. Я двинулся вперед, поочередно заглядывая в каждую из них. Конечно, и здесь хватало защитных чар. Но я уже наловчился с ними справляться. "Жаль, что со мной нет Грациуса, - думал я, - он бы все сделал гораздо быстрее". Но ничего. Пока народ топчется в ритуальном зале, соображая, куда идти дальше, я собирался пробежаться по всему храму. Во-первых, чтобы устранить ловушки, чтобы не допустить лишних жертв во время веселой народной забавы под названием "поймай Падерика". Зачем? А то скажут потом, что я их нарочно заманил сюда. Обидятся и снова пойдут дворец громить. Ну, а главной моей целью, конечно, был сам Великий отец. Вот, хотелось мне расправиться с ним собственноручно. Или хотя бы выволочь его наружу, отдав на растерзание толпы. Такие кровожадные мысли одолевали меня, когда я изучал содержимое комнат храма. Несколько маленьких каморок, обставленных скудно, но чистенько. Узкие столы, заваленные какими-то бумагами, простые стулья - больше ничего. Наверное, здесь Великий отец принимал прихожан, желающих пожертвовать храму. Этим он подчеркивал благородную бедность жрецов, скотина двуличная. Хозяйственное помещение. Запасные вечные свечи, начищенные до блеска кадильницы, ведра, горшки, какие-то тряпки… Кухня, или что-то вроде этого. Остывшая плита, горка дров возле нее, тарелки, ложки, и прочая утварь. Кладовая. Так… здесь многие задержатся. Свисающие с потолка копченые окорока и целые свиные туши, корзины, полные спелых ароматных фруктов, остро пахнущие головы сыра. Да много чего! Хорошо кушают жрецы! Потому и жирные такие. За следующей дверью обнаружились ведущие вниз ступеньки, уходящие в сырую прохладную темноту. Принюхавшись, я решил, что это и есть винный погреб - снизу явственно тянуло запахом кислого вина. Я пошире распахнул дверь, уверенный, что именно это помещение заинтересует бунтовщиков больше всех. Еще пара комнатушек с узкими топчанами и небогатыми пожитками, сложенными в углу. Очевидно, здесь жили наемные работники, убиравшие храм и следившие за двором. Коридор разветвился на два более узких отростка. Левый завел меня в тупик, пришлось вернуться и зашагать направо. А вот и трапезная! Зал почти не уступал по размерам ритуальному. Но рассматривать мне его было некогда, и я двинулся дальше, слыша за углом восторженные вопли: народ обнаружил кладовую и погреб. Отлично. А я пока поищу.
Чем дальше я шел, тем крепче становилась убежденность: Падерика здесь нет. Но я не сдавался, обыскивая комнату за комнатой. Толкнув последнюю дверь и увернувшись от огненного шара, который с треском разбился о каменную стену, я обнаружил в комнате жилицу. Юная черноволосая девушка, худенькая и бледная до прозрачности, забилась в угол и смотрела на меня огромными зелеными глазами, в которых плескался ужас. На ней было какое-то мешковатое рубище, ободранное и грязное. Руки девушка прижала к груди, словно пытаясь защитить ими свое полудетское, изможденное тело. От неожиданности я не нашел ничего умнее, чем спросить:
- Ты кто?
- Девушка разжала запекшиеся губы и еле слышно прошелестела:
- Агнита…
- Агнита… не бойся, я не сделаю тебе ничего плохого, - успокаивающе заговорил я, медленно подходя ближе. - Что ты здесь делаешь? Работаешь прислугой в храме?
Из коридора, усиленные гулким эхом, раздались пьяные вопли толпы. Девчонка задрожала и еще сильнее съежилась в холодном углу, превратившись в трясущийся комочек и напоминая избитого щенка.
- Не бойся, - повторил я. - Пойдем отсюда, тебе никто не причинит зла. Я выведу тебя из храма.
Из широко распахнутых глаз покатились слезы. Я протянул ей руку, чтобы помочь подняться на ноги, но девушка дернулась, словно от удара, и я услышал металлическое звяканье. Только тут заметил, что от ноги девушки тянется толстая цепь, один конец которой прикреплен к вбитому в стену кольцу.
- Понятно… - процедил я сквозь зубы, - понятно…
Сердце сжималось в тугой ком болезненной жалости и клокочущей ненависти. Горло сдавил спазм гнева.
- Лейтенант! - в комнату заглянул Лютый. - А я тебя везде ищу. А это кто? - удивленно уставился он на девушку.
- Да вот, как я полагаю, наложница Падерика, - проскрежетал я, примериваясь, как бы половчее разорвать оковы, не напугав и без того трясущуюся девчонку.
- Не надо… - прошептала она, - Великий отец меня накажет…
- Да нет здесь твоего Великого отца, - сдавленным от злобы голосом проговорил я, соображая, не стоит ли шарахнуть по металлу Железным кулаком, или сразу уже Молотом Дадды.
- Он здесь! - голосок девушки сорвался от страха.
Я даже забыл, что собирался сделать. Ошарашенно посмотрел на узницу, потом присел на корточки и как можно ласковее спросил:
- Где он, моя хорошая? Ты знаешь, где спрятался Великий отец?
- Нет, нет, он опять будет меня бить! - зарыдала она.
- Не будет. Мы не дадим тебя в обиду. Ты только скажи, где он.
- Он отпустил всех жрецов и работников… потом пошел в потайное святилище. Я знаю, где это. Он часто меня там запирал… там очень страшно… там живут… живут…
- Хорошо-хорошо, не говори, коли тяжело. Сам разберусь, кто там живет, - заторопился я, боясь, что несчастная впадет в истерику либо погрузится в обморок, прежде чем расскажет о местонахождении этого самого святилища.
- Оно… - девушка чуть приподнялась с пола и зашептала мне на ухо.
- Понял… - отрывисто произносил я, - понял… хорошо… спасибо, милая. Ничего не бойся, поняла?
- Что? Нашли Падерика? - в комнату вошел Вадиус, - там наши горе-бунтовщики, похоже, решили заночевать в храме. Вытащили из подвала бочки с вином, старку, закуску, и веселятся в ритуальном зале и во дворе. Мы решили… - он осекся и подслеповато сощурился. - Что это за дитя?
- Вот, поручаю это самое дитя вам, - нашелся я. - Ее нужно освободить и…
- Агнита? - прервал меня хриплый, полный муки голос. - Агнита, девочка, это ты?
На пороге стоял Валид Дейн. Его побелевшие губы сжались в нитку, на лице ходили желваки, смуглая кожа скул посерела. Он неотрывно смотрел на девушку. Потом вдруг, рванув с плеч холщовую куртку, одним прыжком преодолел клетушку и склонился над пленницей.
- Это младшая сестренка моей Мариты…