Сварг-гхор был очень слаб. Раны затягивались, но он все еще был в забытье и не мог рассказать товарищу, кто его изувечил. Настал день, когда шаманка со своими слугами пришла за Уран-гхором. Его обездвижили волшбой, заковали в цепи, завязали глаза и куда-то потащили. Издали слышался глухой шум, словно рокотали под ветром волны реки Орени. Он становился все ближе и ближе. Наконец, Уран-гхор ощутил под ногами твердую землю. Оцепенение прошло, тело слушалось его. Кто-то освободил его от цепей, сдернул с глаз повязку и сильно толкнул вперед. Орк огляделся: куда его привели? Впереди ширилось круглое поле, засыпанное песком. А вокруг кричали, говорили, смеялись люди. Уран-гхор поднял голову: вот они. Поле окружено каменными стенами, а над ними - скамьи во много рядов, полные народу. Мужчины, женщины, дети, в ярких одеждах, веселые и довольные. Они смотрели на орка, показывали на него пальцами, хохоча, что-то выкрикивали. Злоба поднялась в душе Уран-гхора, когда среди людей увидел он ненавистную шаманку. Она сидела в первом ряду, держа в руках большое деревянное блюдо. К ней то и дело подходили люди, что-то говорили и клали на блюдо золотые монеты. Шаманка кивала головой, отдавала приказ сидевшему рядом прислужнику, и тот что-то рисовал углем на доске. Вдруг толпа встревоженно закричала, завизжали женщины, глядя куда-то за спину Уран-гхору. Он и сам почувствовал, как кто-то приближается к нему, тяжело ступая и шумно дыша. Не стал молодой вождь оглядываться, прыгнул вперед как можно дальше, упал, перекатился и вскочил, обернувшись лицом к неведомому врагу. Орочье чутье не обмануло: на него шло чудище, из тех, что жили в подземелье шаманки. Было оно похоже на вулкорка, только стояло на задних лапах, а передние, длинные и гибкие, заканчивались шестью пальцами. Тело твари покрывала серая клочкастая шерсть, глаза горели красными огнями, из зубастой пасти на песок капала голодная слюна. Неотрывно смотрел вулкорк на Уран-гхора, готовясь к прыжку. Молодой вождь отвечал ему пристальным взглядом, ловя каждое движение, чтобы не пропустить миг нападения. Тварь зарычала и ринулась вперед. Еще удар сердца - и длинное серое тело упадет на грудь орка, а острые клыки вонзятся в его горло. Уран-гхор стремительно отпрыгнул вбок, и вулкорк, поняв, что промахнулся, разочарованно взвыл. Ответом ему был такой же вой: это орк позволил зверю в себе вырваться на свободу. Больше не было мыслей и разума, остались лишь ненависть, злоба на врага. И желание убивать. Оно было так сильно, что горло передавила судорога, заставляя Уран-гхора заходиться в приступе воя. Пена выступила на губах его, пальцы скрючились, словно уже сомкнувшись на шее противника. И невозможно было терпеть, ходить по кругу, выжидая, когда враг допустит ошибку, зазевается. Убить. Убить. Убить, ощутить запах крови… Два зверя прыгнули друг на друга. Два голоса взметнулись в боевом вопле. Два тела покатились по песку. Толпа отозвалась дружным криком. Люди вскакивали, чтобы лучше видеть кровавое зрелище. Но ничего не слышал Уран-гхор, одержимый жаждой убийства. Острые зубы полоснули по руке, разрывая кожу, обнажая плоть. Орк не почувствовал боли, но запах собственной крови подхлестнул его. Он всем телом навалился на врага, придавив его к земле, и вонзил клыки в горло вулкорка, впиваясь все глубже, сквозь вонючую шерсть подбираясь туда, где билась толстая жила. Чудище извивалось, царапало Уран-гхора когтистыми лапами, но зверь, проснувшийся в молодом вожде, требовал крови. И получил ее. Добравшись до жилы, рванул зубами - и тугая красная струя омыла его лицо. Вулкорк забился в агонии, а Уран-гхор долго еще терзал его шею. Толпа ревела, ликовала и негодовала. Опасливо, боком, зашли в круг двое слуг, чтобы утащить труп побежденного. Подняв голову, орк зарычал. Жуток был его вид. Это уже не Уран-гхор, это дикий зверь стоял над своей добычей. И никому не собирался уступать. Чужая кровь текла по лицу его, струилась по телу, смешивалась с собственной. Лютой ненавистью горели черные глаза. Слуги отступили в страхе. Толпа, указывая на них, хохотала. Тут только заметил орк наблюдавших за ним сверху людей и кинулся на каменную стену, словно хотел взбежать по ней, добраться до живой плоти. Раздались испуганные крики. Но поднялась со своего места рыжая шаманка, простерла вперед руку, выговорила повелительно несколько слов. И замер на месте Уран-гхор, не в силах продолжать свой смертоносный бег. По толпе пронесся облегченный вздох. Слуги, ухватив за лапы недвижного растерзанного вулкорка, потащили его к выходу, оставляя на песке широкий багровый след. Уран-гхор ощутил, как отпускает волшба, тело вновь обретает гибкость. А толпа радостно завопила, приветствуя его нового врага. В круг вступило существо, похожее на степную ящерицу - морщана. Но только было оно огромно и передвигалось на шести лапах. Медленно, медленно несла тварь свое длинное, с виду неповоротливое тело, тяжело ступая по песку. Желтые глаза сонно смотрели на орка. Толстая жесткая чешуя покрывала чудовище, как доспех - воина. Такого уже не загрызть, даже острые орочьи клыки не в силах преодолеть защиту. Тупая змеиная морда твари равномерно раскачивалась в такт поступи, толстый хвост прокладывал в песке глубокую борозду. С острой тоской ощутил Уран-гхор, как кровь течет из ран, нанесенных зубами вулкорка. Ни одна из них не была смертельной, но каждая делала воина чуть слабее. Привлеченный запахом крови, ящер вдруг стремительно кинул свое могучее тело на орка. Хвост, метнувшись из стороны в сторону, ударил Уран-гхора в плечо, припечатав к камню стены.
- Зверь! - раздался крик рыжей шаманки, и над головой сверкнула серебристая молния.
Брошенный женщиной кинжал вонзился в песок в двух шагах от него. Люди замерли в ожидании. Превозмогая боль в ребрах, Уран-гхор прыгнул к оружию. Спасительная рукоять плотно легла в ладонь. Но ящер уже нависал над ним, встав на задние лапы и раскрыв бездонную пасть. Орк ожидал удара, укуса - чего угодно. Но в лицо ему полетел комок вонючей слизи. Слюна твари залила глаза, выжигая их, впиваясь иглой боли, словно каленое железо. Кожа на лице лопалась, разлезалась, как гнилая тряпка. Уран-гхор сжался в комок и наугад сделал кувырок назад, вскочил, ревя, как раненый медведь, пытаясь стереть ядовитую слюну. Ящер отполз, ожидая, когда отрава подействует, и добыча перестанет трепыхаться. Но зверь в разуме молодого вождя хотел жить. Это он заставил орка замолчать, подавить боль, это он прислушивался к шороху песка, вслепую определяя, где находится враг. Это он взметнул тело Уран-гхора в длинном, чудовищном, невозможном прыжке. Зверь вскочил на спину ящера, оседлал его, намертво обхватив ногами, припав к шее, слившись с врагом и перебираясь ближе к голове. Зверь нащупал уязвимое место и, повинуясь своему дикому чутью, вонзил кинжал в глаз врага. Тварь зашипела, извиваясь от боли, и встала на дыбы, стремясь сбросить строптивое существо, которое должно было стать пищей. Но орк, чудом держась на спине ящера, выколол ему второй глаз. Потом скатился вниз. Люди ахнули, ожидая, что ящер растопчет Уран-гхора. Но молодой вождь, проскользнув между тяжелыми лапами, ударил кинжалом в брюхо, туда, где чешуя была тоньше и мельче. Острая сталь вспорола плоть, вываливая на песок блестящие кишки. Орк отскочил в сторону. Чудище долго еще билось, сопротивляясь неминуемой гибели, но наконец лапы его разъехались в сторону, хвост перестал молотить песок. Толпа ревела и бесновалась. Ослепший Уран-гхор, обессилев, присел, опершись на стену. Яд медленно убивал его. И уже впадая в горячку, он почувствовал, как его подхватили и куда-то понесли. Его качало, увлекая все дальше… дальше… и вот уже он лежал на плоту, охваченный пламенем, уплывая по водам холодной реки Орени. Так в Орочьем гнезде прощаются с воинами. И плакали женщины. И выл ветер, и отвечали ему вопли нордаров. И духи предков, собравшись у костра в землях доброй охоты, ждали молодого вождя…
Но не время было Уран-гхору уходить к предкам.
- Очнись! Очнись! - кричал из облака пыли старый орк.
- Очнись! - вторил ему хриплый голос.
С трудом разлепил молодой вождь воспаленные глаза. Сначала видел он лишь силуэт, но потом различил прижавшееся к прутьям клетки лицо Сварг-гхора.
- Слава кровавой Морриган, духам предков и бездне, ты жив! - сказал товарищ.
Уран-гхор заговорил и сам не узнал своего голоса - так слаб он был:
- Что… это… было… там?
- Бой, - мрачно ответил Сварг-гхор. Мы все - рабы шаманки. Она поит нас своими зельями, придающими силу и отнимающими разум. Превращает в зверей, чудовищ. А потом заставляет сражаться друг с другом на потеху людям. За это ей дают золото, много золота. Ты - хороший воин, ты убил двоих. Поэтому она вылечила тебя. А когда ты окрепнешь, пойдешь сражаться снова. И так будет, пока не найдется воин сильнее тебя.
- Но зачем… она помогла мне?
- Помогла? - смех Сварг-гхора был горек. - Она кинула тебе оружие, так?
- Так…
- Это закон боя. Воин - человек или орк - идет против ящера с кинжалом. Я тоже ходил. Но это все равно, что воевать с нордаром, вооружившись травинкой. После этого боя никто не выжил. Только ты и я.
Ныло тело Уран-гхора, но он нашел в себе силы приподняться и сесть, держась за прутья.
- Отсюда можно сбежать?
Сварг-гхор усмехнулся:
- Нет, орк. Отсюда только одна дорога - в звериный могильник. Это яма, в которую сбрасывают убитых, смертельно раненых, больных и слабых.
- Не может быть! - оскалился молодой вождь. - Я сбегу отсюда. Сбегу и отомщу.
Печален был взгляд Сварг-гхора, когда он произнес:
- Что ж… ты молод. Надейся. Но помни: мы живы, пока сражаемся.
* * *
- Куда теперь? - спросил Лютый, с усмешкой наблюдая за перепуганными мятежниками, которые, забыв о цели своего прихода в храм, со всех ног улепетывали под защиту своих домов.
- Сейчас выясним.
Я подозвал Копыла, который уже успел бегло осмотреть Агниту, и, поставив ей диагноз "нервное и голодное истощение", давал Дейну рекомендации по уходу за девушкой.
- Вадиус, вы не могли бы послать свою астральную проекцию на улицу Благородства? Я хочу знать, нужна ли там наша помощь?
- Один момент! - маг уселся на крыльцо храма, не обращая никакого внимания на его зловещий вид, и замер, прикрыв глаза.
Вскоре он уже выглядел так, словно впал в спячку. Тело его было неподвижно, лицо лишено всякого выражения. Копыла можно было бы принять за мертвеца, если бы не слабое дыхание, еле заметно вздымавшее грудь. Прошла, минута, вторая, третья… Наконец, Вадиус встрепенулся и открыл глаза.
- Я был в доме. Помощь отряда не нужна. Кажется, там Дрианн перебил всех, кого можно. Но герцог очень плох и требует вас. Следует поторопиться, юноша.
- Только меня?
- Во всяком случае, я так понял, - нетерпеливо взвизгнул маг, - повторюсь, он очень плох! Едва говорит.
- Я с тобой, - сказал Ом.
- Нет. Ты должен быть с отрядом. Командуй отступление, возвращайтесь в лагерь. Скоро город будет полон имперских псов, стражников и прочих шакалов Вериллия.
- Да кто из них после такого нос из дома высунет? - недовольно пробормотал Лютый.
Больше возражать он не стал, словно молчаливо признав мое право на главенство. Вместо этого проорал:
- Отряд! Стройсь! Слушай мою команду!
Я достал из кармана сложенную вчетверо карту и протянул ее капралу:
- Разберешься?
Тот кивнул и хлопнул меня по плечу:
- Ты сам там… не нарывайся.
- Стойте, стойте, юноша! - возопил Вадиус. - Вы что же, будете добираться до улицы Благородства по верху?
- Ну, а как еще? - огрызнулся я. - Карта-то у вас! Да я и не сориентируюсь во всех этих переходах. Заблужусь - потом мастеру Триммлеру придется снаряжать на поиски всю свою родню!
- Но накиньте хотя бы морок, что ли! - засуетился маг. - Нельзя же так безалаберно себя вести! Молодость, молодость… Погодите, юноша. Вы, наверное, переутомились. Сейчас-сейчас, я сам. Только соображу, что бы такое сотворить…
Мне пришла на ум интересная идея.
- Вадиус, а вы можете сделать меня бледным и прозрачным?
- Вас не могу, - захихикал Копыл, - а иллюзию - запросто!
Он помахал надо мной руками, пошептал, потом отошел и удовлетворенно заключил:
- Инфернальненько…
- Ты похож на призрак неупокоенного душегуба, - ухмыльнулся подошедший Александриус.
- Отлично!
Я совсем уже было собрался уходить, как вдруг понял, что нигде не вижу дядю Ге. Внимательно оглядев храмовый двор. Старик как сквозь плиты провалился.
- Вы мастера Генериуса не видели? - спросил я магов.
- Он сказал, что должен прогуляться, - спокойно ответствовал Вадиус.
- Как прогуляться? Почему прогуляться? Это же опасно!
- Не опаснее, чем на улицу Благородства, - парировал ехидный старикашка. - Не переживайте за своего опекуна, юноша. Он величайший маг современности. Если не принимать во внимание способности, приобретенные вами в Зеленом сердце, вам до дядюшки, как… до Абсолюта на карачках.
Ох уж, эти мне пожилые волшебники! Сколько спеси, сколько высокомерия! Все-то они знают, все умеют. Остается только удивляться, почему же они, при всей своей вселенской мудрости, допустили такой бардак? Расхлебывать который, между прочим, приходится нам, зеленым юнцам. Ворча про себя не хуже Копыла, я пожал плечами и, попрощавшись с товарищами, отправился в путь.
Отдалившись от ограды храма на пару фихтов, я убедился, что ни мне, ни дяде Ге, скорее всего, ничто не угрожает. По крайней мере, в ближайшие несколько часов. Даже если бы сейчас по Виндору проскакал отряд голых эльфиек на единорогах, или промаршировал полк морских троллей, вооруженных пуховыми подушками - никто бы и внимания не обратил. И уж тем более никому дела не было до одинокого унылого призрака, скользящего по краю улицы. Город опустел, жители попрятались по домам, словно ненадежные крыши могли защитить их от исчадий мрака. Разоренные лавки и трактиры мрачно взирали на меня провалами выбитых окон. Тут и там лежали на мостовых тела несчастных, забитых или просто затоптанных неуправляемой толпой. И будь они все храмовниками - тогда бы еще куда ни шло! Нет, среди них попадались люди в одежде ремесленников, торговцев, моряков. Посреди дороги, в пыли, лежала, широко раскинув руки и устремив в небо мертвый взгляд зеленых глаз, юная аристократка в роскошном платье, в недобрый час решившая отправиться на прогулку. Ее карета стояла тут же, с козел свешивался труп кучера. Великолепные серые лошади, напуганные запахом крови, прядая ушами, нервно переступали на месте, вскидывая изящные головы. Стражник… студент в синей мантии… жрец храма Пирия… Да что же это творится? Неужели боги отвернулись от Галатона? Неужели сбывается пророчество изначального: "Потомки тех, кто жил при Ридриге Первом, испытают на себе все беды, которые должны были произойти в течение тех пятисот лет. Все войны, болезни и катастрофы, которые должны были случиться в разные периоды истории Галатона, обрушатся на него в одночасье"? Я дошел до улицы Благородства. Те дома, что стояли вдоль широкой дороги, были разграблены. Выломанные ворота, выбитые двери… Некоторые особняки мародеры подожгли. Теперь вокруг пылающих зданий суетились люди, пытавшиеся залить огонь. Я хорошо помнил, где именно находится дом герцога Марслейна, ведь именно к нему мы бежали тогда, спасаясь от казни. Завернув за угол, я зашагал ко второму ряду зданий, стоящих поодаль от дороги. Здесь картина не была такой удручающей. Я не увидел ни одного трупа - то ли их уже убрали, то ли обитателям как-то удалось защитить себя. Впрочем, имелось еще одно объяснение, которое я предпочел не обдумывать. Любопытно, что на улице Благородства обнаружилась городская стража. Правда, смелых вояк было не так уж и много, и они пребывали в прострации, рассеянно шатаясь между особняками и перекликаясь унылыми голосами. Но все же я не стал рисковать и привлекать к себе их любезное внимание. Поэтому просто шагнул в стену ближайшего дома, встретившего меня роскошно обставленными комнатами, в которых царил мягкий полумрак - портьеры на окнах были наглухо задернуты. Я пошел сквозь стены, намереваясь выйти с обратной стороны особняка и таким же образом преодолеть следующий. По моим подсчетам, дом лорда Глейнора должен был стать пятым на пути. Молодой лакей, заметив, как я, распространяя легкое свечение, проплываю по коридору и впитываюсь в драпированный шелком простенок, громко икнул, уронил поднос с жалобно зазвеневшими чашками, и припустил наутек. В одной из спален обнаружилась возлежавшая на просторном ложе дряхлая старушка в чепце с оборками, которая, вопреки ожиданию, ничуть не испугалась. Она приподнялась на подушках и басом пропела:
- Лорд Майлд, мой дорогой супруг, наконец-то вы пришли за мной!
Еле увернувшись от ее худеньких, но удивительно цепких ручонок, я просочился в следующую комнату. Там красивая зрелая женщина страстно целовалась с молодым парнем. Проходя мимо них к противоположной стене, я смущенно кашлянул, давая понять, что ничего не вижу, да и вообще, так, случайно зашел. Дама завизжала, а ее храбрый кавалер, упав на пол, ужом заполз под кровать. Правильно, вот пусть теперь посмотрит, с кем связалась. Детишек мне на пути, слава Лугу, не попалось. Не хотелось бы их пугать. Оказавшись на улице, я облегченно выдохнул и ввинтился в розовый камень следующего здания. Здесь, к моей великой радости, было пусто. Я беспрепятственно прошел сквозь дом. Третий особняк порадовал обилием хорошеньких служанок, которые так соблазнительно визжали при виде призрака, что мне сразу захотелось их утешить. В четвертом мужественный обитатель в форме полковника имперских ястребов - всегда знал: кого попало туда не возьмут! - чуть не прошил меня из арбалета. Я едва успел поставить щит и скользнуть в стену. Наконец очутился возле знакомого мне дома. Здесь я спешить не стал и вдоль высокого забора прокрался к парадному входу. Так и есть! Дрианнова работа. Пространство перед воротами было завалено трупами. Грустные стражники, лениво переругиваясь, нехотя укладывали тела в повозку. Пройдя сквозь забор, я обнаружил, что и во дворе мой товарищ тоже потрудился. Слуги герцога подхватывали тела мародеров за руки и ноги и вышвыривали их за ворота.
- Что вы делаете? - злились стражники.
- Защитить нас не могли, так хоть могильщиками поработайте! - огрызались лакеи.
Решив, что бедным парням на сегодня хватит сильных впечатлений, я постарался снять с себя морок. Очевидно, у меня это получилось: при моем появлении никто не завопил, не забился в истерике и не упал в обморок. А может, слуги у герцога были под стать ему - не из робких. Самого Дрианна я нигде не заметил.
- Вы господин Рик? - спросил пожилой дворецкий, чем-то напомнивший мне Сэма Блитта. Тот тоже в любой ситуации умудрялся выглядеть и вести себя безукоризненно.
Я молча кивнул.
- Лорд Глейнор ждет вас. Следуйте за мной.
- Как он?
Лицо старика дрогнуло, выцветшие глаза заблестели:
- Очень плохо, господин. Поспешите, пока он в сознании.
Я вошел в дом, в котором поселилась беда. Она была во всем: в печальных взглядах слуг, в тонком аромате лекарственных трав, в следах крови на полу… Сам воздух был пропитан несчастьем и скорбью по хозяину.