Помнится, мама выслушала мрачную историю, возмущенно фыркнула и велела никогда более не пугать детей нелепыми древними суевериями. "Вода – и вдруг губит! Так недолго заявить, что воздух – душит – закипела Сэльви. Подруга обозвала ее ведьмой", – любимый аргумент магов в безнадежном споре с королевой. Во-первых, неоспоримый, во-вторых, не оскорбительный. В тот раз все пошло по обычному руслу.
– Да, ведьма, – гордо выпрямилась Сэльви, упирая кулачки в широкие бедра. – Объяснить часто не могу, но – ведаю. И умных вроде тебя воспитаю.
– Давай, – жадно подалась вперед Эриль, готовясь слушать.
– Любая природная сила не относится к добру или злу, – развела руками мама. – Огонь сжигает – и греет. Вода разрушает, но вместе с тем питает все живое. Для вас река разделяет миры. Для меня она – и преграда, и возможность. А настоящее зло – это страх и предрассудки. Нельзя отказываться от знания только потому, что так написали какие-то там древние мудрецы.
– Они были из восьмого круга, – возмутилась Эриль. – Среди живущих ныне эльфов никто еще…
– Старые, выжившие из ума на самовозвеличивании уродцы, – хмыкнула королева. – Слов понапридумывали, шор понавешали на глаза. Вода – это вода. В ней все. И память, и жизнь, и душа. А они говорят о "свойствах". Ненавижу, когда мир разрывают на кусочки, чтобы так изучать.
– Но… ну-у… – Эриль уже щупала на поясе рукоять осы, исчерпав научные аргументы для спора с королевой.
– Вы, маги, и людей рассматриваете, как дохлых кур, – довольно сообщила ведьма, в свою очередь отстегивая гибкий клинок и хватаясь за его рукоять. – Сперва прирезать, разделить на кожу, мясо, печень… потом соберите обратно и считайте это вонючее мертвое безобразие – курицей.
– Сейчас я тебя буду изучать, – нарочито мрачно предупредила Эриль. – Дети, занятия на сегодня окончены.
Дети послушно поклонились наставнице и побежали на лужайку – смотреть издали, как королева и ее лучшая подруга продолжают спорить о магии. Весело, со звоном и свистом боевых клинков-ос, до глубокой усталости. Разнимать обычно никто не рисковал. Потому что спорщицы сразу же объединялись против вмешавшегося… А когда магия и дикое ведьмовство работают вместе – лучше спрятаться и не показывать носа: живо превратится в пятачок.
Занятый своими воспоминаниями, Лоэль добрался в мир живых, не заметив дороги. То есть невнятное колыхание тумана убаюкало, укрыло с головой, мягко унесло вниз, к чуму, где по-прежнему пел Тимынтэ.
Хэнку очнулся сразу, а Лоэль устроился поудобнее, усердно отбрыкиваясь от окружающих, и заснул. Метель выла, снег стлался тонкими прядями бороды ветра, тек, как вода, и впивался в шкуры чумов, как мелкий живой гнус.
Когда эльф отдохнул, отоспался и благодушно согласился воспринимать окружающее, непогода исчерпала свое усердие. Ветер стих, небо расчистилось, мороз взялся выстуживать его черную прорубь, полируя сияющее парадной яркостью серебро звезд.
– Муж достался тощий, – притворно ворчала Сигэ, готовя завтрак. – Ленивый, вовсе слабый. Есть и то не хочет. Совсем плохой.
– Хочу, – бодро возразил Лоэль. – А где…
– Зачем спрашиваешь? – насмешливо дернула бровью дочь вождя. – Тебе и одна жена не нужна, а вторую ищешь, словно ей будешь больше рад. Разве Сигэ плоха? Давай совсем прогоним Сыру, станем жить без нее. Мне нравится быть женой нидя-шамана, тебя уважают.
– Тогда не выдумывай глупости, – посоветовал Лоэль, одеваясь и с интересом принюхиваясь. Неужели опять каша? И откуда столько круп набрали! – Я уйду по весне, а Тимынтэ останется. Он будет очень, очень сильным шаманом лет через десять. Даже, может быть, вождем всех кайга.
– Ну не знаю… Он молодой, слабый и чужой в роду, – неуверенно возразила Сигэ. – Но я, однако, тебя слушаю, бесполезный муж.
– Он поведет вас вниз по реке, к исконному дому ны-кайга, – пообещал Лоэль. – Он и твой брат. Хорошо, когда два молодых вождя думают согласно. А это зависит от их жен. Тимынтэ чужой роду, но ты – дочь старого вождя.
– У моего отца – Кэлху – есть два сына, старшие, – вздохнула Сигэ.
– Я мало знаю ваши обычаи, – усмехнулся Лоэль, принимая плошку с кашей. – Но я разбираюсь в людях. Тот, кто прогонит беду, станет вождем. Разве я не прав?
– Сигэ подумает, – важно пообещала девушка.
– Пусть она делает это на ходу, – подмигнул Лоэль. – Пойди позови Тимынтэ.
– Одна жена гуляет с бывшим женихом, – фыркнула девушка. – Вторую отсылаешь тоже. Бесполезный муж!
Сделав это неоспоримое заявление, красавица-кайга гордо удалилась. Эльф виновато развел руками. От простоты своих "жен" он несколько шалел. И признавал себя действительно вполне бесполезным. Можно затеять интрижку – чего тут плохого? Та же Оса находила немалую прелесть в обилии ухажеров. Он сам жил среди людей достаточно долго, знал, что не всякие отношения приводят к обязательствам. Но только не здесь! Он еще не раз вернется в мир льда, это наверняка. И будет дружить с родом Дюпты. Станет помогать детям, внукам, часто гостить – такова привычка эльфов. Нельзя начинать дружбу с грубого вмешательства в чужую жизнь. Он вернется в долину, а "жены", случайные игрушки первой зимовки, останутся здесь. Им заново придется строить жизнь, и будет это непросто. След небрежного отношения не удалить позже ни показной добротой, ни щедростью подарков. Тем более Дюпта далеко не глуп и настоящую цену словам и делам людей-нидя знает. А Лоэль не хотел остаться для кайга чужаком. Нет, если бы он решил взять жену у людей льда, даже не по полному обряду, то сделал бы это всерьез, на всю ее жизнь. Тогда пришлось бы объяснять, что в неполных браках эльфов и людей не рождаются дети. Что он останется точно таким же через полвека. Что он маг, а не шаман и что жить здесь всегда не сможет. Увы, в долине Рэлло милой наивной Сигэ не будет уютно и хорошо. Слишком все чужое. Значит, следует радоваться: его не любят всерьез. Приняли условия сосуществования и перевели в категорию друзей. С ним шутят, его жалеют, за ним ухаживают – можно ли желать лучшего?
Можно. Сейчас Лоэль очень хотел спасти род Дюпты. А еще более того он мечтал поговорить с единорогами. Не один раз, на берегу нездешнего мира. От той беседы в голове остались лишь обрывки воспоминаний и впитанное мозгом заклятие зимы. Он бы желал слушать их день за днем, до самой весны. Это почти возможно. Маг сам сказал – срок ограничен именно сезоном холодов. И еще добавил, что лошадью быть противно.
Эльф задумчиво вытряхнул на ладонь колечко Кошки Ли. Толкнул пальцем, перекатывая. Что придумала бы неугомонная? Да кто же знает! У нее и обычные лошади разговаривали. Причем без умолку…
Книгу волшебных сказок удалось отобрать у Лэйли очень своевременно: через две страницы начиналось повествование о трехглавом драконе. Королева перелистнула, изменилась в лице и выразительно глянула на мужа. Орильр нервно усмехнулся и забрал книгу. Наверняка родители увидели свою малышку, приделывающую крылышки к спине огромной ящерицы Драконэль.
Интересно, а можно ли менять заклятие? Табун, оказавшийся в распоряжении шаманов, состоит уже не из коней – их заменили олени, привычные для севера. Вывод: облик снежных созданий неустойчив. Насколько? Лоэль напряженно зашептал слова одними губами, без звука, выверяя формулу. Рог необязателен, имеется в виду вооружение как таковое. Тело коня довольно подробно вплетено, создавали крупное быстроногое копытное…
Лоэль рассмеялся, хлопнув себя по лбу. Мама бы никогда не испугалась дракона, с чего вдруг! Как любила утешать себя и подданных королева после выявления результата очередной безумной идеи дочери – "в хозяйстве пригодится". То, что вывело из равновесия Сэльви, не картинка с драконом. Орильр, хран и воин, тем более не возражал бы против "летающей крепости". Почему он, глупый сын ведьмы, раньше не догадался? Следом за сказкой о ящерах шла ведическая песнь, записанная в Леснии, – сказание о китаврусе. Менять природу и строение разумных запрещено. Это закон королевы, не Сэльви даже, а еще древней, Тиэсы-а-Роэль. Говорят, принят он был после опытов с переделкой эльфов ради войны. Кошка Ли могла нечаянно попытаться повторить – и натворить непоправимое.
Зато мертвым навредить нельзя. Он вынужден следовать канве заклинания. Будут тела коней, копыта, способность быстро бегать и вооружение. Допустим, ледяной клинок. Даже пара клинков. Но будут и руки! И не только руки…
В чум ворвались "жены", Дюпта, Тимынтэ – вся компания. Того и гляди, к ним добавится Хэнку, прикинул Лоэль. Весело прищурился. Умные у кайга старшие: не лезут в дела нидя-шамана. Не мешают. Ошибется – он виноват. Так и скажут, если кто-то выживет. Справится – спишут на мудрость вождя. Вроде бы безупречный план.
– Что надо делать? – Глаза Дюпты горели. – Ты ведь уже знаешь?
– Да, наверняка. Есть ли рядом речка или родник? Нужна вода. Много воды, лучше проточной.
– Речка есть, слабая, еще не промерзла насквозь, но лед очень толстый, – нахмурился кайга. – Годится?
– Вполне, – довольно кивнул Лоэль. – Я пока думал, оделся. Веди.
– Вернемся – буду сам бить твоих жен, – пообещал Дюпта. – Сокуй новый не шьют. Парку не шьют. Лыжи не готовы. Ты их избаловал.
– Ну неправда, – обиделась Сигэ. – Вот сокуй, готовый. И лыжи есть. А парку еще делаем. Бисер плох, всего в три цвета. Кто обещал купить новый?
– С ними опасно спорить, – поежился Дюпта.
Но упрекать и донимать женщин не прекратил. Получалось у него весело и не обидно, "жены" нидя-шамана дружно шумели, возражая и возмущаясь. Тимынтэ поочередно звали свидетельствовать то в пользу девушек, то против них. Шаман ловко ссылался то на занятость в упомянутый день, то на плохую память, то на попустительство барусей, но гадостей не говорил ни про кого.
До реки добрались быстро. Замело слабенькое русло притока Архони так, что и не разобрать без опытного провожатого, где текла до снегопадов вода.
Лоэль довольно кивнул, шепнул первое заклятие, связывающее его со льдами. Поежился в новом теплом сокуе. Зима отозвалась, холодок ее прикосновения скользнул по рукам. Эльф снял рукавицы – уже не нужны. Змейка метели тянулась за рукой, послушная каждому жесту. Опыта мало, сил тоже. Но шанс есть. Тогда, в древнее время, единорогов заклинали маги пятого и более высоких кругов. Они получили стадо и вожаков, связали души со льдом. Ему надо приложить куда меньше усилий. Выкроить тела и позвать жадно ждущих хотя бы временной свободы храна и мага.
Метель металась, ткала полотно стенок ледяного бассейна.
С гулким ударом, прокатившимся судорогой по поверхности стылой реки, лопнул лед, и вода потекла в бассейн. Пар встал столбом в безветрии, девушки завизжали от восторга – красиво. Вода поднималась быстро. Лоэль достал нож и слегка порезал руку. Шаманы наверняка звали табун, отдавая ему теплую кровь и одновременно указывая очередную жертву. Единорогам надо найти путь в мир живых. И этот след – самый верный. Вода взволновалась, эльф решительно выпрямился и напевно выговорил полное заклинание призыва. Силы оно тянуло – не дай Творец повторить такое в ближайшие лет сто… Но приходилось терпеть и отдавать. Бассейн стал стремительно затягиваться ровным тонким льдом, покрываться узором изморози, повторяющей заклятие в символах, знакомых лишь эльфу.
За спиной забеспокоился Тимынтэ, подошел, обнял за плечи, напел что-то простое, успокаивающее и укрепляющее. Рядом пристроился Дюпта. Не пел – просто стоял и сочувствовал. Тоже – дело. Время шло, откуда-то из невозвратной дали одному Лоэлю слышался шум шагов. Все ближе, уже рядом…
Лед звонко треснул, весело рассыпался певучими мелкими крошками, похожими на хрустальные бусины. Первым вынырнул хран. Еще бы – он и тут шел дозором и высматривал тропу. Рванулся, одним прыжком взвился над водой и ловко перемахнул край ледяного бассейна. Обернулся, требовательно хлопнул ладонью по поверхности, успокаивая ее и помогая неопытному магу – Лоэлю.
И снова заклинание потянуло силы, подкашивая ноги и делая ночь вдвое темнее. Но вторым из небытия шел маг, и он выбрался в мир куда проще. Прыгнул пониже, приземлился в снег аккуратно. Осмотрелся, с интересом изучая в первую очередь свой новый облик и внешность храна.
Посмотреть было на что. Лоэль недовольно глянул на колечко сестры, коварно поблескивающее на пальце. Когда он надел опасную вещицу? Видимо, держал в ладони и не заметил сам, как оно скользнуло на безымянный. Только Лэйли с ее неуемной фантазией могла посодействовать и начудить полуэльфам-полуконям еще и крылья… Зачем? Ох, страшная сила – сказки в сочетании с ведьминским даром сестры! Вспомнил о ней, и сбылся еще один детский каприз Кошки. Только стоит ли в этом винить ее? Вышло вроде неплохо.
Волшебный лед созданных только что тел был безупречным, хрустально-прозрачным, но с тонким ровным матовым покрытием, подобным мельчайшему бархату. Это удобно: лица не светятся насквозь, сохраняют осмысленное и внятное взгляду выражение, не искаженное преломлением окружающих картин.
Древний хран оказался выше мага, массивнее и плотнее. Глаза некрупные, посажены глубоко и на мир смотрят с бешеной радостью души, неспособной соскучиться и разочароваться. Лицо широкое для эльфа, скулы резкие, подбородок крепкий, шея непозволительно короткая и толстая для изящного по природе вечного. "У основания затылка наверняка имется характерная для борцов складка", – прикинул Лоэль, ни разу не наблюдавший такой фигуры у эльфа. Даже Жас полегче, пожалуй. Увы, складку не рассмотреть – волосы длинные, снежно-белые. Целый косматый и растрепанный сугроб их намело на спину храна… В широких ладонях все еще зажаты рукояти парных клинков – оружия, столь любимого королем Орильром. Круп коня оплетает тонкая плотная кольчуга, спускающаяся до коленей. Тело человека защищает и прикрывает легкий доспех. Ножны клинков размещены за спиной, как у пешего, – так носит оружие отец. Для полуконя – нелепо…
Маг на фоне своего спутника выглядит особенно стройным и изящным. Но и в его внешности немало случайного. Трудно угадать облик по чужим рассказам и собственным смутным догадкам. Стараешься уловить главное, а детали рассыпаются, теряют отчетливость, – виновато вздохнул Лоэль. Вот хотя бы волосы. Почему они оказались коротко острижены? Непонятно. Доспех и кольчуга отсутствуют, замененные нелепейшей мантией. Вместо клинков в руке эльфа странная помесь пару раз замеченного на старинных рисунках ритуального посоха… и кайганской боевой "пальмы". Ледяной маг глянул на вещь неодобрительно, тряхнул головой, прошептал пару свистящих звуков и все переделал по своему вкусу – мантию, оружие, прическу…
– Ты оказался толковым заклинателем, малыш, – довольно сообщил маг мягким чуть шелестящим голосом. – Спасибо, что вызвал. И дважды спасибо, что не конем. Мы тогда не додумались до столь интересного слияния обликов.
– Как же здесь хорошо, – взбрыкнул и прошелся боком хран, рубя копытами лед. – Дивное местечко, спасибо, друг. Небо, земля, воздух… Все настоящее. Живое. Интересно, на кой ты нам крылья приделал? Может, мы и летать способны?
– Только с горки вниз, – уверенно предположил более осмотрительный маг. – Язык людей мы выучим быстро. А пока давай хоть познакомимся. Надеюсь, ненадолго. В том смысле, что в лодку тебя тащить, на окраинную реку, – дело последнее.
– Я вас знаю, – поклонился Лоэль. – Мне отец рассказал. Вы – хранитель магического архива, Эдиль-о-Ним, а ваш спутник – хран Виоль-а-Дивир. Я вас хотел вернуть, чтобы провести дальше, на звездный мост.
– Он хотел! – Виоль звонко толкнул Эдиля ледяным локтем. – Милый юноша, не находишь? И внешне на кого-то смахивает… Эй, давай радуй меня дальше. Демоны сдохли? Королева жива?
– Год спустя после боя на перевале демонов запечатали в ларце силой и светом ее души, – сообщил Лоэль и быстро добавил: – Потом один вырвался, но его добили. Вас не было в мире более восьми тысяч лет. Эльфы за это время едва не вымерли, но потом образумились. Точнее, у них теперь нет особых шансов делать гадости и глупости. Королева Сэльви добрая, но все же – ведьма.
Эльфы выслушали новости молча, обдумали их и одинаково кивнули, требуя продолжения. Лоэль с уважением заинтересовался: как они не сошли с ума там, вдвоем, в крошечной лодке, вынужденные общаться исключительно друг с другом? Оказывается, и такое возможно. Внутренне, затевая поход на север, принц более всего опасался найти души – искаженными: безумными, озлобленными или впавшими в окончательное беспросветное отчаяние.
– Что же ты натворил! – ужаснулся Эдиль, выслушав новости. – Гибель нашей королевы делает заклятие необратимым, ты должен был знать! Я не готов тащить тебя в лодку, малыш. Мы вдвоем еще кое-как уживаемся. Виоль меня воспитывает и наставляет в боевых искусствах, там есть островок на реке. Я его пристрастил к логическим играм. Но ты там не выдержишь!
– Я вам открою страшную тайну, поскольку вы "не совсем живы" и не сможете ее передать другим, – улыбнулся принц. – Душа Тиэсы вернулась. У нас снова есть Единственная, кто еще может управлять в нынешнем безобразии, когда разрушены все сословия и иерархии.
– Как же вы живете? – заинтересовался Виоль.
– У Сэльви трактир, к ней все ходят жаловаться на жизнь и радоваться – тоже. Гномы гуляют у нас так, что дым стоит. Хорошо живем.
– Никто не кланяется, не молчит и не требует соблюдать этикет? – восхитился хран. – Ох, жаль, далековато: я бы сбегал и глянул. Может, успею до оттепелей, а? Слушай, и храны не молчат, треплются с королевой?
– У нее всего один хран, – улыбнулся Лоэль.
– Выжил? – сразу заподозрил правильное имя Виоль. – Как там королеву зовут полностью? Сэльви-а-Тэи?
– Да.
– Тогда у вас внушительное безобразие, – мечтательно вздохнул Виоль. – Лильор наверняка научился быть стоящим королем.
– Его теперь зовут Орильр, он сменил имя после войны. У короля шестеро детей.
– Однако! – восхитился уже Эдиль.
– Три дочери и столько же сыновей. Старший – Лильор. Младший – Нориль.
– Приплел еще одного храна из наших, – усмехнулся Виоль. – А средний сын Лиля, по этой логике, – Лоэль. Трое их было бессменно при Единственной кроме меня: Лильор, Лоэль и Нориль. И раз ты не назвал одного и так нелепо пристроил мне ножны на спину, да еще клинки подсунул известно чьи… вывод напрашивается сам. Эдиль, мы сейчас наблюдаем сына нашего Лиля. Чуток худощав, еще не воин, но неглуп и упрям – уже неплохо. Дай я тебя обниму, Лоэль-а-Тэи, садись на спину, и поехали пугать местное население. Кстати, надеюсь, табун никто не разогнал без меня? А то клинки есть, копыта имеются, подраться я бы не отказался. – Хран еще раз осмотрелся, ловко забросил клинки за спину и тряхнул волосами, внимательно изучая группу людей льда. – Впрочем, не повезу я тебя. Тут имеются такие милые девушки… и не трусихи, кстати.
Эдиль безнадежно махнул полупрозрачной рукой и тоже обернулся к тихо ожидающим окончания разговора кайга. Бояться никто и не подумал, что правда, то правда! "Жены" Лоэля выглядели гордыми невообразимо. Дюпта радовался и жестами, весьма доходчиво, обещал Виолю много врагов и свою посильную помощь в их уничтожении.