И на него уже позор не падет, он не станет закрывать королевским именем чернокнижницу. И...
Какая же умница Франсуаза. Не зря он ей детей доверил...
- Вы правы, маркиза. И монастырь уже выбран.
Франсуаза присела в реверансе.
- Я и не сомневаюсь в вашей мудрости, сир. Так я могу объяснить это детям? Что их мама, в ужасе от подозрений, решила очистить свое имя единственным возможным путем - и уйти от мира, чтобы на них не пало пятно подозрений?
- Да, разумеется.
- Благодарю вас, сир! Вы так добры...
Людовик галантно распрощался с дамой и вернулся к делам. Но сейчас ему было уже намного спокойнее. Скандал, конечно, разразится, но королевскую фамилию не затронет, а это уже отлично!
Умничка, мадам де Ментенон.
Надо будет чаще с ней общаться. И как он ее раньше не заметил?
Франсуаза тоже была довольна. Ей удалось натолкнуть короля на хорошую мысль и устранить с дороги одно из главных препятствий. Она была так близко от трона, так близко от Людовика, казалось, руку протяни, а вот воспользоваться властью не могла. Атенаис порвала бы горло любому, заподозрив в покушении на ее право или место. Сейчас же...
Интересно, какой монастырь выберет для любовницы его величество?
Франсуаза оценила бы иронию, знай она, что Людовик подумывает о парижском монастыре кармелиток, в котором уже жила его бывшая любовница - Луиза де Лавальер. А что? Короля дамы уже делили, в соседних покоях уже жили, теперь будут делить иного жениха. Вечного.
Королю, хоть он и звался Милосердным, был свойственен легкий моральный садизм. Увы...
***
Осада Вены проходила спокойно и даже как-то буднично. Турки подкапывались под стены, сверху их обстреливали, но методы противодействия были давно известны, так что сильного ущерба нехристям нанести не удавалось. Так, потрепать нервы.
Для обеих сторон в осаде были и свои плюсы - и свои минусы.
Плюс для австрийцев - выигранное время, невзятый город, недокорм в турецкой армии, да и союзники могут подойти в любой момент.
Минусы? Так у них тоже нервы не железные, людей намного меньше - и припасов решительно не хватает. Продлись осада полгода - сапоги варить придется.
Плюс для турок - минимальный расход людей, все-таки регулярной армии оставалось не так и много, поражения в Польше янычарам на пользу не пошло.
Минус - то же время. Поди, прокорми такую толпень? А там еще животные. А фураж никто не отменял. Сложная ситуация. Но пока обе стороны тянули время.
Тем временем собиралось Воинство Священной Лиги. Священная Римская Империя отжалела аж сорок тысяч войска. Венецианская республика на пару с Мальтой - двадцать. Поляки тут уже были представлены Яном Собесским. Слали письма и к русским, но царь отговаривался, мол, мы как только, так и сразу... а брачный договор уже подписан? Ах, нет еще?
Ну, тогда извините. Утром деньги - вечером стулья. Намеки, что так договор никогда и не подпишут, русских тоже не пугали - люди целее будут. Тем более, что Алексей Алексеевич ушел в поход, а царевна Софья торговаться умела. В ее фирме без частичной предоплаты не работали и триста лет, отмотанных назад, на ее мнение никак не повлияли. Знаем мы таких... котов Леопольдов. Сначала попользуется, а потом лапками разведет: 'денег нету, ребята, давайте жить дружно?'. И что? Заказывать его киллеру?
Всех не перестреляешь.
Так что император, скрежеща зубами, писал в Эскуриал и в Португалию. Дело двигалось, но с таким скрипом...
Турки двигались намного быстрее. Но Ян выступил бы под стены Вены, если бы ему не ударили в спину.
Дело в том, что турецкая армия была громадна. Двести тысяч - это много, очень много. И всей толпой она двигаться не могла. Она была растянута рассеяна вдоль коммуникаций. Но несколько отрядов, в которые, кстати, входили и остатки татарской конницы, мечтающие поквитаться за польский и крымский разгромы, двигались достаточно быстро.
А еще были валахи, венгры и молдаване под командованием Имре Текели. Им идти было куда как ближе, Габсбургов они терпеть не могли, а потому согласились на предложение турецкого султана.
Сулейман двигался к Вене, а войска Имре продвигались тихо, вдоль польских границ. И в нужный момент - ударили.
Легкие, мобильные, конные и оружные.
Мало того, что они ударили - еще, вот кошмар-то, вот беспорядок, начались опять волнения в Чехии. Еще не высохла там кровь, пролитая во время тридцатилетней войны. Чего уж говорить, в начале века там было более двух с половиной миллионов людей, сейчас - не более восьмисот тысяч. И оставшиеся не хотели поквитаться? За свою свободу? За навязанных на шею иезуитов?
Да там стоило только спичку поднести - и полыхнуло.
Имре и поднес.
И в тылу у Леопольда вспыхнула самая страшная война - партизанская.
Войска Имре передвигались по землям Чехии невозбранно, их встречали с радостью, а провожали с грустью. Тем более, что дисциплину Текели установил железную. И то сказать - не было у него в войске наемников с большой дороги, коим бы пограбить и потешиться. Люди Ракоци, люди Зринских, люди самого Текели, валахи - все те, кто сам натерпелся от Габсбургов.
Солдат Леопольда давили, травили, выцеливали из кустов - одним словом, им в спину стрелял каждый куст. А потому - необходимая помощь к осажденной Вене просто не пришла. Леопольд вынужден был бросить часть союзных войск под командованием Яна Собесского на усмирение бунтующей провинции - иначе он рисковал остаться аккурат с одной Веной.
Ян не возражал - ему вовсе не хотелось класть своих людей за чужие интересы. А вот погоняться за негодяями, которые мутят народ?
О, это сколько угодно!
Так и получилось, что под стены Вены вышло совместное австрийско-венецианское войско под командованием графа Эрнста фон Шатермберга.
Но птицы летят быстрее, чем идут войска.
***
- Готовы ли царские покои?
Софья носилась по Кремлю ураганом. Вот-вот должна была приехать Ульрика-Элеонора, а у них еще тут крокодил не ловился!
- Да все готово, Сонюшка. Успокойся.
Тетка Анна, которая надзирала за приготовлениями, смотрела ласково.
- Да я и не беспокоилась.
Соня немножко лгала.
На правах свекрови ее сегодня уже помучила боярыня Морозова, выговаривала за бесплодие.
Не брюхата ли ты, невестушка? Нет? А коли что с Ванечкой случится, род без наследника по твоей вине останется... может, ты и вообще бесплодна?
Долго Софья слушать ее не стала, но осадочек никуда не делся.
У Шан опять же...
Да, девушка была полностью покорна и мила, но... гадюки - они тоже тихие и милые. И тенденция в поведении малявки была весьма неприятная.
Пять истерик за последние двенадцать дней. Можно понять девчонку - она осталась без служанок и евнухов, которых вежливо отослали на родину... ну, как отослали? Уехать они точно уехали. А вот куда доедут?
В зависимости от политической ориентации данного персонажа. Вот евнухов точно надо передавить, большую часть, а служанок можно и оставить. Поживут в Дьяково, а там и к делу пристроим. Язык преподавать, или еще что полезное, замуж выдадим...
У Шан оказалась окружена русскими - и принялась действовать.
Слезы, крики, скандалы - и все прекращалось в присутствии Федора. Братец гладил невесту по голове и чувствовал себя большим и сильным рыцарем. А как еще, если девушка (пусть девочка, но надолго ли это) бросается тебе со слезами на шею, лепечет что-то благодарное, затихает в твоих руках...
Так и озлишься, что воспитывала в братьях ответственность.
Любовница пока помогала отвлечь Федю, но У Шан настроилась на долговременную осаду. И активно изучала язык, интересовалась христианской верой, перенимала обычаи - так, что боярыни были в восторге.
Тетки радовались - мол, помощница будет.
А Софья видела другое.
Долговременную интригу. Не привыкать этой девочке, она среди таких росла. Она будет выжидать и год, и два, и пять лет - и ударит. Рано или поздно, но в уязвимое место.
У вас паранойя?
Это еще не значит, что за вами никто не следит.
Возможно, Софья преувеличивала возможности малявки, но все, все в ней кричало о том, что в царскую семью вползла змея. И избавиться сейчас от нее нет никакой возможности, нужна хотя бы пара наследников.
Что остается?
Терпеть и ждать. И искать противовесы. В виде Ульрики-Элеоноры. Еще не приехавшая принцесса уже была обречена на дружбу с Софьей. Хороша ли она, плоха ли - царская семья должна быть безупречна. Приятно и то, что на стороне Софьи играет время. У Шан пока рожать детей не может, а вот Ульрика - вполне. И воспитывать своих детей надо в нужном духе. Да, и у китаянки детей заберут сразу после рождения.
Конечно, девушка будет сопротивляться, кто бы спорил. Но... традиция. Такая приятная и нужная штука! Или даже без традиций - отправить их с Федей куда-нибудь по делам, а ребенка оставить с кормилицами. Не тащить же малыша в дальние дали без всяких условий?
Ладно. Время что-нибудь придумать еще есть.
Эх, сложно это.
Так что Софья готовилась к приему еще одной невестки и просчитывала последствия. Вариантов было много. Ульрика окажется еще одной У Шан, Ульрика окажется неким вариантом Любавы, Ульрика окажется редкостной стервой...
Царевне заранее было грустно, а доставалось окружающим.
***
- Мой повелитель, позволено ли будет мне...
Сулейман раздраженно махнул рукой. Гуссейн-паша тут же отбросил льстивый тон и заговорил деловито и серьезно.
- На подкрепление выступило около пятидесяти тысяч человек. Чуть поболее, но все равно - много. И скоро они будут здесь. Тогда исход боя станет... сомнительным.
Сулейман кивнул. Глупцом он не был, книг тоже прочитал достаточно, а потому понимал - как только придет войско, они окажутся в печальном положении. Бить их будут и из города - и за городом. Его братец так и попал - в Каменце. А тут вот сам Сулейман может оказаться в ловушке.
И что делать?
- Дозволено ли будет скудоумному...
- Гуссейн!
- Мой повелитель, я бы советовал сейчас собрать войска в единый кулак и пойти на штурм. У нас достаточно людей и пушек, мы возьмем город в два дня.
- А сколько мы при этом потеряем?
- Не менее четверти.
- Вот видишь...
- Неужели моему повелителю так угодны янычары?
Угодны ли?
Спору нет, сила они хорошая. Но неуправляемая настолько, что Сулейман бы их кому хочешь сбыл. Еще и приплатил бы. А тут...
В глазах мужчины мелькнуло понимание.
- Ты предлагаешь...
- Мой повелитель, я не смею...
Глаза Сулеймана стали холодными и Гуссейн-паша поклонился.
Да, именно это он и предлагает. Начать обстрел, под прикрытием послать на стены янычар, пусть полягут одни, но по их телам пройдут другие. Вена богата, добыча будет королевской.
К тому же - будем честны, повелителю ведь не угодно двигаться далее и воевать всю жизнь? Австрии вполне хватит, можно будет даже дать кусочки свободы тем, кто изнывал под игом Леопольда. Пусть верят в своих богов, пусть ставят храмы, опять же, можно назначить род Текели вассальным правителем и выдать ему ярлык...
Мозаика складывалась легко.
Дело было за последним кусочком - взять Вену.
Потери будут громадными? Так что ж! Пусть - будут. Или - не громадными?
Последние слова визиря медом пролились на сердце султана.
- Правда ли это?
- Я готов отвечать своей седой головой, мой повелитель. Если завтра не... я сам выпью яд!
И Сулейман решился.
- Завтра с утра начнется штурм.
Гуссейн-паша поклонился, пряча в глазах хитрые искорки.
***
И штурм начался.
Более всего Вена походила на шестиконечную звезду. С одной стороны в крепость втекал ручей Вин, с другой ее прикрывал дунайский канал, но оттуда нападений и не было. К чему?
Куда как удобнее было обстрелять крепость с той стороны, где ручей не мешал поближе подтащить пушки. А вот приступ начался, наоборот - со стороны ручья. Переправиться через него было не так сложно, но укрепления там были поменьше, толщина стен Вены вообще кое-где доходила до двух метров - шансы были и очень хорошие.
Герцог Мельфи метался по стене, стараясь разорваться, но быть везде. Под обстрелом, чтобы подбодрить людей, с той стороны, где турки, словно сумасшедшие лезли на стену...
Ни них скидывали бревна, лили кипяток, слышались крики и стоны раненых и умирающих, но останавливаться ни одна из сторон не собиралась.
Приказ султана был прост и понятен - умри, но не отступи. Да и некуда было отступать. Сзади янычар поддерживал пушечный огонь, так что дезертиров могли просто пристрелить свои.
Пушек у турецкого войска хватало, так что двусторонняя атака была весьма и весьма неприятна. Отвлечешься с одной стороны - там под прикрытием пушек подберутся, да взорвут ее. Отвлечешься с другой - так там или взорвут, или залезут...
Ежи Володыевский меланхолично отметил для себя, что атака идет по всем правилам и понадеялся, что уцелеет. Будь, что будет, но от пуль прятаться он не станет. Иначе Басе в глаза посмотреть не сможет.
Но этого и не потребовалось.
Про домик у стены, купленный чуть ли не полгода назад, Ежи не знал. И про планы государя - тоже.
Кто б ему доверился, зная почти болезненную порядочность шляхтича?
А вот покупателям только и осталось, что углубить подвал домика, доведя его почти до стены, заложить в подкоп побольше черного пороха, добавив для верности еще и динамита - и в нужный момент поджечь фитиль.
Какой момент нужный?
Так все согласовано с Гуссейном-пашой.
Недаром переписывались Алексей Алексеевич и великий визирь Гуссейн-паша. Не султан,, нет, ни к чему султану входить в такие мелочи. А вот Гуссейн-паша интересовался и сильно. Взятием Крыма. Сведениями, полученными от бежавших татар - и приходил к выводу, что есть у русских какое-то оружие. Что-то такое - точно есть.
Что?
Да кто ж такие секреты раскрывает?
Но дав полунамеками понять, что войска Великого Султана будут искать себе новую цель не на Руси, Гуссейн-паша получил понимание и одобрение со стороны царя. Переписка завязалась оживленнее - и паша намекнул, что может быть, русских тоже позовут воевать супостата.
Алексей Алексеевич ответил в том смысле, что обязательно позовут, но кто там супостатом будет - еще больший вопрос.
Слово за слово, письмо за грамотку - так и завязалась гроздь союзничества.
Гуссейну-паше не нужна была Русь - далеко и холодно. А вот Австрия, Венеция... самый раз!
Алексей Алексеевич сначала сомневался, но Софья заметила, что в политике врагов нет. Союзников тоже. Есть инструменты - и есть те, кто их использует. Не хочешь стать первым? Учись быть вторым.
Понятное дело, что Гуссейн-паша собирается нашими руками решить какие-то свои проблемы. Работа у человека такая. Визирем вообще жить несладко, с одной стороны вечно недовольный народ, с другой - такой же султан. И хорошо, если султан хоть неглупый. А то....
Так что переписка продолжилась к обоюдному удовольствию - и уже под Веной Гуссейн-паша получил письмо от одного из 'троянских коньков'. Мол, вы штурм начните, а мы для вас вот эти ворота-то и откроем.
Выкуп?
Наши отряды отпустите без выкупа, сами понимаете. Остальных хоть с кашей ешьте.
Жестоко?
А вот не нравились почему-то русским подданные Леопольда. Смотрят, как на тварь, слова сквозь зубы цедят, свято уверены, что 'рюсски отшень глюп...'. Ну, так и не обессудьте, сами напросились.
Взрыв?
Ну и взрыв, и что? На войне всякое бывает, может, это турки постарались. Это у них надобно спрашивать. А коли не верите, ищите чудаковатого голландца Якоба Визеля, пусть отчитывается.
Найти не можете?
Бывает.
И 'Якоб Визель', и его 'сыновья', сменив внешность и переодевшись, направились в другой дом, также купленный на царские деньги. Только тот уж никто не подорвет.
Тяжко это было.
Даже царевичевым воспитанникам - тяжко. Почитай, год прожить в чужой стране, говорить, как они, думать, как они, двойной жизнью жить, предательство готовить...
Хотя это кому предательство, а кому и триумф.
Леопольду они ничем не обязаны, а вот государь их из сточной канавы достал, отмыл, выучил - так что ж они, добром за добро ему не отплатят?
Мысль о том, что они предают христианский город в руки мусульман, то есть нехристей, мужчин тоже не посещала. Что те нехристи, что эти - католики. Разве что Якоб иногда переживал по этому поводу, но стоило ему пройтись по улицам Вены - и турки начинали казаться меньшим злом. Не дай Бог Москве такой стать!
Так что один из 'троянских коньков' поджег фитиль - и ушел. Кто там будет обращать внимание на мальчишку на улицах города? Особенно когда войско что есть сил отбивает штурм турецких янычар, а те лезут словно обезумевшие...
А через пятнадцать минут и громыхнуло.
Да как!
Часть стены просто осыпалась наружу - и в образовавшийся пролом через пару минут хлынула волна турок.
Не янычары, нет.
Один из отборных полков, который жалко бросать на стены. Это не тупое пушечное мясо, сюда Гуссейн-паша чуть ли не лично каждого человечка подбирал. Вот их и поставил ждать, пока стена рухнет от взрыва. Остальное было делом техники - расширить пролом, ворваться внутрь - и начать резню. Жестокую и беспощадную.
С этой минуты итог боя был предрешен. Ни одна крепость не выдержит предательства.
***
Сулейман въезжал в Вену победителем.
Неважно, что победа была предрешена заранее и обеспечена предательством. Важно другое - Вена лежит у его ног покорной одалиской. Да, при штурме полегло более тридцати тысяч человек. Но - янычар не так жалко.
- Кто командовал обороной?
- Герцог Мельфи, мой повелитель.
Герцога, увы, живым взять не удалось. Сопротивлялся до последнего, чуть ли не зубами глотки рвал, а потом захрипел, за сердце схватился...
Убить смогли бы, а вот откачать - не было таких специалистов, не ходят лекари на штурм крепостей.
А вот Ежи Володыевского одолели хитростью. И самого лихого фехтовальщика можно окружить, да сеть набросить.
Теперь маленький рыцарь сверкал глазами, а Гуссейн-паша сортировал пленников.
Кого - на выкуп.
Кого - на рабские рынки.
Кого - вообще гнать за стену.
Последнее - стариков, крестьян, которых по причине страхолюдства, не удалось бы и слепому продать...
Ежи, кстати, о готовящемся предательстве не знал - и сообщать ему никто не собирался. Слишком непредсказуемой могла быть его реакция. Вплоть до отъезда в родимые края. А к чему лишаться такого кадра?
А потому...
Уже ночь пала, когда к загону с пленниками пришел Гуссейн-паша.
Вену отдали на ночь янычарам - и сейчас оттуда доносились крики и хохот. Там резали, грабили, насиловали, а воины могли только сжимать кулаки.
Но что они сделают?
Они проиграли. Бежать из рабского загона можно, но кому ты поможешь? Свою бы шкуру спасти...