Они что-то злобно бормотали за дверью. Тенар понимала, что теперь они обойдут дом и попытаются войти через парадную дверь. Даже не помня как, она тут же оказалась сама перед этой дверью и поспешно задвинула засов. Может быть, все это просто страшный сон? Ей и раньше снились всякие кошмары - например, как они пытаются войти в дом, как просовывают свои острые ножи между растрескавшимися плитами пола… Двери же… А нет ли в доме еще одной двери, через которую они могут войти? И окна?.. Ставни на окнах спальни… Она вдруг задохнулась: ей показалось, что она не успеет добраться до комнаты Терру, но в мгновение ока оказалась там, закрыла тяжелые деревянные ставни. Петли были тугие, так что ставни захлопнулись со стуком. Теперь они все поняли. И сразу же пошли туда. Они непременно успеют к окну соседней комнаты, ее комнаты, прежде чем она сможет закрыть ставни. Так оно и случилось.
Пытаясь поднять крюк, державший левую ставню, она увидела в темноте за окном их лица, неясные очертания их фигур. Крюк заржавел. Она никак не могла вышибить его. Чья-то рука коснулась стекла и плотно прижалась к нему, став совсем белой.
- Там она.
- Эй, впусти нас. Мы тебя не тронем.
- Нам с тобой поговорить надо.
- Он только девчонку свою повидать хочет.
Она наконец откинула крюк и закрыла ставни. Но если они выбьют стекло, то все равно легко смогут попасть в комнату: ведь ставни скреплены слабо, нужно только ударить посильнее.
- Впусти нас, мы тебя не обидим, - снова сказал один из них.
Она слышала их шаги по промерзлой земле, шорох опавших листьев у них под ногами. Проснулась ли Терру? Грохот закрываемых ставней вполне мог ее разбудить, но она не шелохнулась. Тенар стояла в дверном проеме между своей комнатой и комнатой Терру. Было темно, как в колодце, и очень тихо. Она боялась коснуться девочки, чтобы не разбудить ее. Она должна оставаться здесь, рядом с ней. Она должна сражаться. У нее ведь в руках была кочерга… интересно, где она ее оставила? Она положила ее на пол, когда закрывала ставни, и теперь не могла найти. Она шарила в непроницаемой темноте по полу, и ей казалось, что в комнате больше нет стен.
Парадная дверь затряслась, задрожала.
Надо непременно найти кочергу; она останется здесь, она будет с ними сражаться.
- Сюда! - позвал вдруг один из них, и Тенар догадалась, что именно он обнаружил: низкое кухонное окно, широкое, без ставней. Залезть в него было проще простого.
Она очень медленно, ощупью пошла к двери. Теперь это была комната Терру, а раньше - комната детей Тенар. Детская. Именно поэтому дверь в ней с внутренней стороны не запиралась. Чтобы дети, заперевшись изнутри, не могли испугаться, если запор вдруг не откроется.
Совсем недалеко, за холмом, за садом, спят Шанди и Чистый Ручей. Если она закричит, то Шанди, возможно, услышит. Если она откроет окошко в спальне и громко позовет на помощь… или если разбудит Терру, они выберутся через окошко в сад и побегут что есть силы… но эти негодяи там, прямо под окном. Ждут.
Больше она вынести это ожидание не могла. Не могла вынести того леденящего душу и тело ужаса, который лишал ее способности двигаться. Тенар в ярости бросилась на кухню - перед глазами плыл красный туман, - схватила длинный острый мясницкий нож, с размаху отперла засов и остановилась на пороге.
- Ну, подходите! - сказала она.
Не успела она это сказать, как послышался какой-то странный вой, чье-то тяжелое дыхание и кто-то из мужчин завопил:
- Эй, смотрите, смотрите! Осторожней!
Потом крикнул второй:
- Сюда! Сюда! Ко мне!
Потом воцарилась тишина.
Свет из распахнутой двери сделал видимыми черные замерзшие лужицы, блестящие черные ветви дубов и серебристые опавшие листья. Взор Тенар прояснился, и она увидела, что по тропе прямо к ней ползет на четвереньках какое-то темное существо или привидение - ползет и то ли стонет, то ли воет. Где-то на границе света и тьмы мелькнула темная фигура, сверкнули серебром длинные лезвия ножей…
- Тенар!
- Стой там, где стоишь! - сурово сказала она, поднимая нож.
- Тенар! Это же я - Хок, Ястреб!
- Стой, где стоишь, - повторила она.
Быстрый и ловкий человек в темном одеянии застыл рядом с тем существом на тропинке, что теперь лежало без движения. Видно было все-таки плоховато, она с трудом различила вроде бы знакомое лицо, вилы с длинными зубьями, воздетые вверх… Словно посох волшебника, подумала вдруг она. И спросила:
- Это ты?
Он уже опустился на колени возле темной фигуры на тропе.
- По-моему, я его убил, - сказал он. И, оглянувшись через плечо, поднялся на ноги. Других бандитов не было ни видно, ни слышно.
- Где они?
- Убежали. Помоги мне, Тенар.
В одной руке она по-прежнему сжимала нож. Другой подхватила под мышку того человека, что лежал на тропе. Гед поддерживал его с другой стороны, и они вместе потащили его по ступенькам крыльца в дом. Положили на каменный пол в кухне. Кровь бежала у него из пробитой груди и живота, словно вода из прохудившегося кувшина. Из-под верхней губы выглядывали оскаленные зубы, глаза закатились под лоб.
- Запри дверь, - сказал Гед, и Тенар заперла дверь.
- Простыни в шкафу, - сказала она, и он вытащил одну и разорвал на бинты, которыми она бесконечно долго обматывала грудь и живот раненого. Три зубца вил из четырех со всего размаху вошли в его плоть, и из трех дыр теперь кровь текла ручьем; бинты промокали все время, пока Тенар бинтовала его, а Гед поддерживал за плечи.
- Что ты здесь делаешь? Ты пришел вместе с ними?
- Да. Но они об этом не знали. Больше ты, пожалуй, уже ничего для него сделать не сможешь, Тенар. - Гед тяжело опустил бесчувственное тело на пол и сам сел рядом, тяжело дыша и вытирая потное лицо тыльной стороной окровавленной ладони. - Мне кажется, я его убил, - повторил он.
- Может быть, и убил. - Тенар смотрела, как на плотной ткани, которой были перебинтованы тощая волосатая грудь незнакомца и его живот, увеличиваясь, расплываются яркие красные пятна. Она встала и вдруг пошатнулась: резко закружилась голова.
- Садись поближе к огню, - сказала она Геду. - Ты, должно быть, смертельно продрог.
Она не понимала, каким образом ей все-таки удалось узнать его в темноте. Наверное, по голосу. Он был одет в неуклюжую уродливую зимнюю куртку из овчины мехом внутрь, какие носят пастухи, и в вязаную пастушью шапку, низко надвинутую на лоб; лицо его избороздили морщины; оно казалось совершенно измученным; волосы отросли и были теперь стального цвета. От Геда пахло древесным дымом, морозом и овцами. Его била такая дрожь, что он не мог этого скрыть.
- Иди поближе к огню, - повторила она. - Подложи-ка побольше дров.
Он повиновался. Тенар налила в чайник воды и повесила его на железную перекладину над самым огнем.
На юбке у нее была кровь, и она стала мокрой тряпкой стирать пятно. Геду она тоже дала мокрую тряпку - вытереть кровь с рук.
- Как это ты пришел с ними вместе, но они об этом не знали?
- Я как раз шел вниз, в долину. По той дороге, что идет мимо Ручьев Кахеды. - Он говорил как-то монотонно, тихим голосом, словно ему не хватало воздуха, а дрожь делала его речь совсем невнятной. - Услышал - кто-то идет сзади, ну и отошел в сторонку, в лес. Разговаривать с ними не хотелось. Не знаю почему. Что-то в них было не то. Я их боялся.
Она нетерпеливо покивала и села напротив, у очага, чуть наклонившись вперед и внимательно слушая; стиснутые руки ее лежали на коленях. Мокрая юбка холодила ноги.
- Когда они проходили мимо, я услышал, как один из них сказал: "Дубовая Ферма". После этого я уже от них не отставал. Один все время говорил… О девочке.
- Что же он говорил?
Гед помолчал. Потом наконец выговорил:
- Что он собирается забрать ее и наказать. А потом вернуться за тобой. Потому что это ты украла ее. И еще он сказал… - Гед снова умолк.
- Что он и меня тоже накажет?
- Они все об этом говорили. Ну… об этом.
- Тот человек не Ловкач. - Она кивнула в сторону раненого. - Это не…
- Он говорил, что она принадлежит ему. - Гед тоже посмотрел на раненого, потом отвернулся к огню. - Он умирает. Нам нужна помощь.
- Не умрет, - сказала Тенар. - Утром я пошлю за Айви. Остальные-то по-прежнему неподалеку - сколько их там?
- Двое.
- Если он умрет, то пусть умрет; если выживет, пусть живет. Никто из нас наружу не выйдет! - Она вскочила, подавляя новый приступ страха. - Ты внес в дом эти вилы, Гед?
Он показал - четыре длинных зубца светились в углу возле двери.
Тенар снова села у очага, но теперь уже начало трясти ее; ее колотило так, что зуб на зуб не попадал - как раньше его. Гед потянулся над очагом и коснулся ее руки.
- Все теперь в порядке, - сказал он спокойно.
- А что, если они все еще там?
- Они убежали.
- Они могли вернуться.
- Двое против двоих? И к тому же у нас вилы.
От ужаса она совсем перешла на шепот:
- Крюк для подрезки веток и все косы остались в сарае, в углу!..
Он покачал головой:
- Они убежали. Они видели… его… и тебя в дверях.
- Что ты с ним сделал?
- Он бросился на меня. Так что пришлось и мне…
- А раньше, что ты сделал там, на дороге?
- Они замерзли, да еще дождь пошел, вот они и стали все больше говорить о том, как заявятся сюда. Сперва-то один только тот говорил о девочке и о тебе - обо всяких там уроках и наказаниях… - Гед судорожно сглотнул. - Очень пить хочется.
- И мне тоже. Чайник вот-вот вскипит. Рассказывай пока.
Он перевел дыхание и попытался рассказать все как следует:
- Остальные двое не очень-то его слушали. Может, он в сотый раз им это повторял. Все они спешили поскорее добраться до Вальмута. Словно бежали от кого-то. Старались скрыться. Но тут здорово похолодало, а этот тип все продолжал долдонить о Дубовой Ферме, и один из них, в кожаной шапке, сказал: "Что ж, а почему бы нам и не переночевать там? Да заодно…"
- И вдовой попользоваться, да?
Гед закрыл лицо руками. Она молча ждала.
Глядя в огонь, он медленно начал рассказывать дальше:
- Потом я на какое-то время потерял их из виду. Дорога стала в долине ровнее и шире, и я уже не мог идти за ними по пятам, как раньше, в лесу. Пришлось красться через поля, чтобы они меня не заметили. Я здешних мест почти не знаю и боялся сбиться с пути, если срежу путь и отойду далеко от дороги. К тому же начинало темнеть, и я уж решил, что прошел мимо фермы, промахнулся в потемках. Тогда я вернулся к дороге и припустил чуть не бегом. А на самом повороте догнал их. Они видели, как какой-то старик их нагоняет, и решили подождать. Были уверены, что больше в такой час мимо фермы никто не пройдет. Они ждали в сарае, а я - снаружи. Нас друг от друга отделяла только стенка.
- Ты, должно быть, насквозь промерз, - тупо сказала Тенар.
- Да, холодно было. - Он протянул руки к огню, словно воспоминания снова вызвали у него озноб. - Я тем временем отыскал вилы, они были прислонены к наружной стене за дверью. Когда эти типы вышли из сарая, то зашли с задней стороны дома, так что я, наверное, мог бы успеть подойти к парадной двери и предупредить тебя - именно так и нужно было поступить, - но я тогда способен был думать только о том, как бы застать их врасплох… Мне казалось, что это мое единственное преимущество, единственная надежда… Я считал, что дом заперт и им нужно будет ломать двери, чтобы войти. Но тут я услышал, что они проникли внутрь через заднюю дверь. И следом за ними тоже пробрался в молочный сарай. Я едва успел выскочить наружу, когда они выяснили, что дверь в дом заперта изнутри. - Гед как-то странно рассмеялся. - Они прошли в темноте прямо у меня под носом. Я мог бы подставить кому-нибудь ножку… Один с помощью кремня высек искру и поджег немного трута - им нужно было разглядеть запор. Потом они пошли к парадной двери. Я слышал, как ты закрывала ставни, и понял, что ты знаешь об их присутствии. Они все собирались выбить то окно, в котором видели тебя. Потом тот, в кожаной шапке, заметил другое окно… вон то, - Гед кивком показал на широкое кухонное окно, - и сказал: "Дайте-ка мне камень, я его с одного раза высажу"; они уже собирались подсадить его, когда я завопил так, что этот тип свалился на землю, а один из них - вот этот - бросился прямо на меня.
- Ах, ах! - задыхался раненый на полу, словно помогая Геду рассказывать. Гед встал и наклонился над ним.
- Мне кажется, он все-таки умирает.
- Нет, не умирает, - сказала Тенар. Она все еще не могла успокоиться, хотя озноб теперь стал как бы внутренним. Запел чайник. Она быстро заварила чай и обхватила руками толстые бока заварочного чайника. Потом налила две чашки и еще одну, третью, в которую добавила немного холодной воды. - Слишком горячий, - пояснила она Геду. - Ты осторожней пей, а я попробую что-нибудь в него влить. - Она присела на пол возле раненого, приподняла его голову и поднесла ему ко рту прохладный чай, вдвинув краешек чашки между оскаленными зубами. Теплая влага потекла ему в горло; он глотнул. - Он не умрет, - заявила Тенар. - Пол совершенно ледяной. Помоги-ка мне перенести его поближе к огню.
Гед снял было козью шкуру со скамьи, что тянулась вдоль стены до входа в гостиную, но Тенар остановила его.
- Эту не бери, это хорошая шкура. - И она принесла из кладовки старый войлочный плащ, который расстелила на полу. Они уложили на плащ безвольное тело раненого, и в свете очага стало видно, что красные пятна на бинтах пока больше не стали.
Вдруг Тенар вскочила и замерла как вкопанная.
- Терру, - только и вымолвила она.
Гед огляделся, но девочки рядом не было. Тенар бросилась вон из кухни.
В детской, где спала Терру, было абсолютно темно и тихо. Тенар ощупью пробралась к кровати и коснулась теплого плеча девочки, прикрытого одеялом.
- Терру?
Девочка дышала спокойно. Она так и не проснулась. Тенар чувствовала жар, исходивший от маленького тела: девочка словно светилась в холоде детской.
В своей комнате Тенар провела рукой по поверхности сундуков и сразу нащупала холодный металл: то была кочерга, которую она забыла именно здесь, когда закрывала ставни. Она отнесла кочергу обратно на кухню, небрежно перешагнув через тело раненого, повесила ее на крюк у очага и остановилась, глядя в огонь.
- Я же ничего не могла поделать! - проговорила она с отчаянием. - Что, я должна была на улицу выскочить?.. бежать?.. кричать?.. звать на помощь стариков-арендаторов?.. Эти негодяи не должны были добраться до девочки. Ни за что!
- Да, конечно, ты права. Они бы заперлись в доме вместе с Терру, а ты бы осталась снаружи вместе со стариками. А еще они могли бы просто прихватить девочку и сбежать. Ты сделала то, что могла и должна была сделать. Все правильно. Когда ты распахнула дверь и в ярком свете предстала с ножом в руках… да и я ведь был там, так что они смогли наконец разглядеть вилы, а потом этот упал… Вот они и сбежали.
- Такие только и могут, что сбежать, - сказала Тенар. Повернулась и слегка пнула ногу раненого носком своего башмака - словно это был какой-то неживой предмет, вызывающий одновременно любопытство и гадливость, что-то вроде дохлой гадюки. - Это ты все сделал правильно, - прибавила она.
- Не думаю, что он эти вилы заметил. Просто налетел на них. Это было словно… - Гед так и не сказал, на что это было похоже. Только рукой махнул. - Пей чай, - и сам налил себе еще из чайника, который стоял, чтобы не остыть, на горячих кирпичах очага. - Вкусный. Сядь, - ласково и настойчиво сказал он ей, и она подчинилась. - Когда я был мальчишкой, - продолжал он, немножко помолчав, - карги напали на мою деревню и варварски разграбили ее. У них были длинные копья с перьями…
Тенар кивнула.
- Воины Богов-Близнецов, - сказала она.
- Я сотворил… заклятие тумана. Чтобы сбить их с толку. Они все-таки прошли - некоторые из них. Я видел, как один напоролся прямо на вилы. И вилы проткнули его насквозь. Чуть ниже пояса.
- Этому ты попал в ребро, - сказала Тенар.
Он кивнул.
- Это было единственной твоей ошибкой, - сказала она. Зубы у нее стучали. Она отпила горячего чая. - Гед, а что, если они вернутся назад?
- Не вернутся.
- Они могут поджечь дом…
- Этот дом? - Он оглядел каменные стены.
- Сенник…
- Они не вернутся, - упрямо повторил он.
- Нет. Наверное, нет.
Они бережно держали чашки с чаем в ладонях, постепенно согреваясь.
- Девочка все это проспала.
- Ну и молодец.
- Но она увидит его… Здесь… утром…
Они уставились друг на друга.
- Лучше бы я его убил… лучше б он умер! - с яростью сказал Гед. - Я бы оттащил его подальше и закопал…
- Ну так сделай это.
Он только сердито помотал головой.
- Разве это имеет какое-то значение - когда? Почему, ну почему мы не можем этого сделать сейчас? - настаивала Тенар.
- Не знаю.
- Как только станет светло…
- Я увезу его из дома. На тачке, а старик мне поможет.
- Старик и поднять-то ничего не в силах. Я помогу тебе.
- Да ладно, я и сам могу все сделать. Отвезу его в деревню. Там есть какой-нибудь лекарь?
- Ведьма. Айви.
Внезапно Тенар почувствовала чудовищную, беспредельную усталость. Она едва могла держать в руках чашку.
- Там еще есть чай, - сказала она; язык едва ворочался во рту.
Он налил себе снова полную чашку.
Языки пламени плясали у нее перед глазами. Они плыли, взметались ввысь, опадали, снова разгорались, зажатые закопченными камнями, а темное небо постепенно светлело в потоках странного, словно вечернего света, лившегося из воздушных глубин, что за пределами этого мира… Языки пламени - желтые, оранжевые, оранжево-красные, красные… языки пламени, пламенные языки… сами слова она уже выговорить не могла.
- Тенар!
- Мы называем эту звезду Техану, - вдруг сказала она.
- Тенар, дорогая моя, пойдем. Пойдем со мной.
Они больше не сидели у очага. Они были в темной гостиной. В темном коридоре, в лабиринте… Они уже были там когда-то, вели друг друга, шли друг за другом - в темноте, под землей.
- Это верный путь, - сказала она.
12
Зима
Она просыпалась, не желая проснуться. Слабый сероватый свет просачивался снаружи сквозь щели в ставнях на окне. А почему закрыты ставни? Она поспешно вскочила и прошла через прихожую в кухню. Никто больше не сидел у огня, никто не лежал на полу. Нигде не было ничьих следов - ничего! Кроме чайника и трех чашек на буфете.
Вскоре встало солнце, а за ним - и Терру; они, как обычно, позавтракали вдвоем; убирая со стола, девочка спросила:
- Что случилось?
И приподняла за уголок разорванную простыню, замоченную в тазу. Вода была мутной, красноватой от крови.
- А, это мои женские дела слишком рано начались, - ответила Тенар, удивленная собственной ложью и тем, как легко ее выговорила.
Терру некоторое время стояла неподвижно; ноздри ее раздувались; она была напряжена, словно зверь, почуявший запах. Потом она опустила простыню в воду и вышла на двор - кормить цыплят.