– Ну займись, – без особой охоты разрешил Блор. Время не ждет, и пытать придется предельно быстро и жестко. Не так это просто, как кажется многим. Не в бою, не по горячке, а сознательно увечить ничего тебе не сделавшего. Убить много проще.
– Ты у меня соловьем запоешь, – почти ласково пообещал Денес, подходя к пленному.
Присел и запихнул в рот пленному неизвестно откуда взятую тряпку.
– Фем Грай хочет знать, и ты это обязательно скажешь. Сразу или потом. Но тогда уже ничего хорошего тебя не ждет. Кивни, когда придет время, а бессмысленных воплей я не люблю. Молчишь, глазами сверкаешь. Сначала я выковыряю у тебя глаз, – огромное тело рванулось и выгнулось в веревках под невольный вопль, – и это только начало. Как тебе понравится жить без рук и ног? Чем больше станешь молчать, тем меньше останется. Пальцы по очереди, чтобы не смог держать не только оружия, но и обычной ложки.
Еще один мычащий стон.
– Это первый пальчик, а это второй. Ты будешь даже не нищим, ты будешь куском мяса. Второй глаз я тебе оставлю, чтобы плакать смог…
Смотреть на это было более чем неприятно, как и слушать задушевные слова с откровенным злорадством и клокочущей яростью. Денес, похоже, получал удовольствие. Понять пленного Блор мог, а своего старого приятеля – нет. Такие вещи необходимы, но не присутствует в них приятного… А хорошо, что есть кому заняться этим. Самому бы не хотелось.
– Горит что-то, – пробормотал Рей.
Собственно, это не первый отсвет огня. До соседнего квартала добрались. В городе продолжается резня и поднимается все выше по склону. Признаки достаточно ясные.
– Посмотрим, – ответил Блор, чувствуя почти облегчение, что нашлась причина не торчать здесь.
У выхода из квартала стояли почему-то шестеро. Один из десятка должен был остаться в лагере, охраняя лошадей. Последнего для комплекта пока не имелось – мешал недостаток обученных конников и скакунов. Где еще двое? Сзади их точно не наблюдалось, обязательно попались бы на глаза. Ему крайне не понравились и количество, и бегающие глаза десятника.
– Где остальные? – потребовал резко.
– Сейчас подойдут.
– Он боится, – послал сообщение Возмездие. Уставился на человека, и тот ощутимо занервничал.
– Чего?
Картинка оказалась крайне невразумительной, но общий смысл достаточно ясен. Происходящий из простецов десятник терялся в общении с этими, и они делали что хотели. В данном случае поступили поперек прямого приказа. А это уже вещь наказуемая. Причем для всех.
– Где они? – подчеркнуто требовательно спросил Блор.
– Там был шум, – показал десятник вперед, – отправились проверить.
Не теряя больше времени на бессмысленные выяснения, он прошел мимо и двинулся в глубь чужого квартала. Локтей через пятьдесят уже не потребовалось и подтверждения. Ругаются и шумят. Завернул за угол и обнаружил бойцов в полной красе. К стене прижалась совсем девчонка, на вид лет четырнадцать, с зажатым в кулачке маленьким кинжалом.
Здесь же валялся мужчина с разрубленной головой. А эти герои развлекались, делая выпады и норовя не просто пугнуть, а разрезать одежду. Между прочим, немалое мастерство потребно, чтобы не искалечить, а сделать все точно. Судя по шуточкам и репликам, они таким образом проверяли, кто больше достоин залезть на девочку первым.
– Развлекаемся? – спросил Блор с издевкой.
Оба резко обернулись. Морды сплошь разбойничьи, да и оружия не выпускали. А кто он такой, уж видели без сомнений. Демон у ноги знаком практически всем в войске, спутать не позволит.
– Ну от нее не убудет, – криво усмехнулся один, со шрамом на щеке.
– А кто она?
– Какая разница? – крайне удивился второй, уже в возрасте, но столь же наглый.
– И выполнение приказов тоже не волнует.
– Да кто он такой…
– Он – назначенный мной десятник, а вы – мародеры, вместо охраны своих товарищей напавшие на невинных людей.
– Какие невинные во взятом с бою городе! – почти взвизгнул пожилой бородатый воин, пятясь.
– Пока я не приказал – все кругом чисты, аки ягнята перворожденные! – рявкнул Блор. – Сдать оружие. Сейчас!
– За что? – продолжая пятиться, воскликнул бородатый. – Право копья!
– За тупость, пререкания, нарушение приказа и потому, что даже боги проклинают насильника детей. Хуже мрази на свете не существует. Вы опять не подчиняетесь, выводя меня из терпения.
– Ну нет, я в петлю не пойду, лучше умереть с мечом в руках.
– Стрелять? – спросил из-за спины Рей. Он очень хорошо запомнил рассказ об отказе Блора от поединка. С клятвопреступником не звенят дружески клинками и не просят богов решить поединком спор. Их убивают без раздумий согласно законам, традициям и древним правилам, предками заповеданным. А на войне это прямо прописано в договоре с отрядом. В боевой обстановке за нарушение приказа положена не сталь, а веревка. Чтобы родился рабом в следующей жизни.
– В пах, – подтвердил Блор. – Чтоб запомнил перед смертью.
Щелчок самострела – и болт вошел в живот попытавшемуся уклониться бородатому. Он завыл от боли, хватаясь за ушедший чуть ли не насквозь кончик болта.
– Не попал, – разочарованно сказал кто-то из парней.
Человек со шрамом метнулся вперед, норовя то ли прорваться, то ли умереть в бою. Возмездие сшиб его, не дожидаясь команды. Пробил жестко, но когтей не выпустил. Просто силовой толчок. Правда, когда тебя лупит зверь, способный одним движением сломать хребет быку, мало не покажется.
Человек отлетел, теряя части амуниции и почти без сознания. Блору оставалось лишь наступить на пальцы, судорожно пытающиеся схватить рукоятку вылетевшего клинка. Даже в таком состоянии он не собирался сдаваться. В другой ситуации можно и пожалеть прирожденного вояку. Не сейчас. Слово сказано, и отступать от него Блор не собирался.
– Повесить, – приказал, без раздумий. – Обоих.
– Мой и без того скоро… – удивился Рей.
– Обоих, – повторил Блор с нажимом.
Ему нужен был наглядный пример, а не восстановление авторитета десятника, которого он непременно разжалует и отправит в наихудшую дыру при первой подвернувшейся возможности. Нет, в этот момент он действовал с абсолютно холодным разумом. Рано или поздно это должно было случиться. И если не повезло этим, а не другим, в том нет его вины.
Лучший способ заставить повиноваться свору беспощадных и жестоких наемников – продемонстрировать, что он переплюнет любого в кровожадности и не допустит неповиновения ни при каких обстоятельствах. Будь он сейчас один – повел бы себя точно так же. Нет выбора. Надо показать всем окружающим, насколько немного стоит жизнь – и твоя, и их. Именно петля в назидание, и пусть запомнят навечно!
– И дайте ей что-нибудь из одежды, хватит смотреть!
Никто не засмеялся, и уже через пару секунд девочка стояла закутанной в нечто длинное и мужское.
– Меня зовут Саманта, дочь Салента, – произнесла гордо, пряча кинжал в ножны.
– Ну и что? – спросил без особого интереса Блор и заметил удивление. – Не имею понятия о твоем роде и почтенном родителе. Я Блор фем Грай и не разделяю справедливость между богатыми и бедными. Тем более когда это касается детей.
– Я не ребенок!
– А я не нянька.
– Скачут, – доложил Возмездие. – Много. Свои.
– Уверен? – удивился Блор. По стуку копыт определить хозяев – это достаточно странно.
– Жеребец говорящего от имени народа, – ответил очень довольный демон и показал плохо прикрепленную левую подкову. Имя знакомое, прежде слышанное – Князь.
– Рей, отведи ее в дом к Витару, – сказал Блор вслух, обрывая разговор.
Командующий не просто так мчится. Ему и без здешних дел есть чем заняться.
– Только не туда! – воскликнула она.
– И проследи, чтобы не обижали, – отмахнувшись, потребовал. Расспрашивать о распрях и кто кому чего должен – не ко времени.
– Не бойся, – сказал Рей, – тебя не тронут.
– Я ничего не боюсь!
– Возвращаемся к остальным, – приказал Блор, – быстро.
Топот лошадей услышали уже все, и вопросов не последовало. Лучше встречать неизвестность вместе с остальными товарищами. Поэтому и примчавшийся дополнительный десяток, ведомый Одриком, никого не удивил.
– А ты зачем? – спросил Блор Денеса. – Делом занимайся. Подраться всегда успеешь.
– Уже, – довольный собой, ответил Денес и скоренько изложил добытые сведения.
– Уверен? Под железом говорят частенько то, чего услышать хотят, а не правду.
Тот сплюнул, всем своим видом подчеркивая точность информации. Не знал бы – не докладывал.
Йорвик не стал устраивать проверку нервов, подскакивая к ощетинившемуся строю вплотную и в последний момент одергивая несущегося вскачь жеребца. Это представление для молодых и горячих, а он не нуждался в подчеркивании лихости. Про его заслуги и так все в курсе. Легко, как молодой, спрыгнул с коня.
– С победой, – дипломатично поздравил Блор, подойдя вплотную.
При этом он отметил, как не стали приближаться остальные всадники, и сделал жест, запрещая с ним идти даже Рею. Беседа один на один? – это любопытно.
– Ну мы оба знаем, – достаточно тихо ответил Князь, – кому она принадлежит. Даже не тебе – Тадеру.
– Нам, – отверг Блор, – без тебя и меня он не получил бы ничего.
– Вот мне и любопытно – что ты поимел для себя? Молчишь. А почему сам не повел посадских? Без меня?
– Мне не нужна свара потом. Мне требуется единство, а не драка за лишний кусок.
Князь молча кивнул своим мыслям.
– А пятины с имущества мятежников, как первым вошедшим в город и открывшим ворота, более чем достаточно. Свою долю ты ведь рассчитываешь получить, а?
– Половину, – честно сказал Блор. – Вторая – для тебя, согласно правилам. Твоя сотня билась там, не одни мои люди.
Сам предложил с дальним прицелом. И старые федераты в деле, и определенная группа останется довольной, получив взамен имущество предателей.
– Сильно ты умный для молодого, – задумчиво протянул Йорвик, – намерен всех повязать пересекающимися интересами. Или действительно за тобой стоят боги?
Блор принужденно рассмеялся. До сих пор подсказок он так и не услышал. Во всяком случае прямых. Никто не говорил ему, как действовать и с кем дружить. И большое за это спасибо небожителям. Он предпочитает идти своим путем и не знать, где поджидает Забирающий душу.
– Мы не можем оставаться здесь, – деловым тоном сказал Князь, – через Гвитолин идет войско горичан, и эти скоты им сдали пограничные заставы. Дорога открыта.
– Пленный сказал – десять тысяч плюс союзные и подчиненные племенные ополчения. Еще столько же.
– Уже успел вызнать? Ай, молодец. Думаю, насчет численности обычное преувеличение. Десять-двенадцать наберется максимально. Не мог тцарь погнать всех, раз не заявился лично.
– А нас-то чуть больше семи.
– Поэтому действовать станем быстро, и задерживаться в Унице нет резона. Утром выступаем.
– Приказывай, господин!
– Глупо было бы оставлять за спиной город без гарнизона. От каждого полка выделяется сотня…
– Старые полки меньше по численности, – перебил Блор. Выходило, посадских меньше остается, и Князь получает в их негласном противостоянии дополнительный перевес в городе.
– Поэтому, – невозмутимо ответил тот, – командиром гарнизона я оставлю Тадера, а тебе отдам под начало его полк, случайно не заметив при этом пополнения из личного отряда.
– Зачем? Ты сам поднимаешь меня? Зачем?
– Я говорю это тебе, и говорю честно. Нам нужна удача и победа. Если за тобой идут – быть по сему. Кто я такой становиться на пути богов? Гончий пес каждому служить не станет.
Ну вот, без особого удивления мелькнуло в голове у Блора, как и ожидалось. Рано или поздно кто-то должен был заметить сходство с храмовыми изображениями. Хорошо еще не орут прямо на улицах.
Йорвик внимательно смотрел на него, но так и не понял реакции. Есть вещи неведомые большинству. Неизвестно, насколько это правда, а ведь легенды на пустом месте не родятся. Парень знает про демона, но не понимает ситуации.
Кому демон подчиняется, тот со временем становится на него похож. Перенимает поведение и привычки. Проверить реально как-то до нынешнего дня ни у кого подходящей возможности не имелось. И пусть лучше это произойдет подальше отсюда. Взбесившийся на манер зверя, возжелавшего кровушки, фем Грай ему не нужен в любом качестве.
– Но такие… хм… меченые мне на здешней земле не нужны, – твердо заявил Князь, – ты – не наш. Ни по крови, ни по гражданству, ни по устремлениям. Когда мы уничтожим войско северян…
"Когда", а не "если", отметил Блор. Мне бы его уверенность.
– …Ты заберешь всех желающих и уйдешь туда, за Каменный пояс.
– Вот так просто?
– Именно так! Я избавлюсь от массы недовольных, а ты получишь свой шанс. А дальше – не мое дело. Как ни повернется, а федераты останутся в выигрыше. Мы друг друга поняли?
– Абсолютно, – согласился Блор.
Погибнут они там все или возьмут солидный куш – Йорвик и стоящие за ним получат ослабление горичан и уменьшение под своей властью излишне горючего человеческого материала. А то, глядишь, южане и вовсе не вернутся, положив кучу варваров. И так и сяк сплошной выигрыш. Иди в поход, фем Грай, как и мечтал, и мешать тебе не станут. Или покоришь чужаков, или останешься там навсегда в виде хладного трупа.
А вот оставаться не рекомендуется. Могут попытаться устранить. С Возмездием это достаточно чревато, но зачем бессмысленный риск, когда дают шанс и готовы оказать помощь. Лишь бы ушел. А я и так собирался. У любой дороги два направления – и, глядишь, еще вернусь. Тогда и станем разбираться, кто выше по положению. Сегодня – нет. Я поступлю единственно правильным способом – послушаюсь.
– Вот и договорились, – протягивая руку, провозгласил Князь.
Глава 21. Учиться побеждать
Он опрокинул на себя ведро и невольно крякнул. Текущая в ручье вода не отличалась приятной температурой. Правда, и не напоминала талой с ледников, от которой и зубы ломило. Середина наполовину. Бодрости уж точно придает, а в этот час пора приниматься за проверку своего полка. Нехорошо заспанную рожу показывать. Он всегда полон энергии, и вообще. Что "вообще" – и сам не очень хорошо знал, но командир обязан своим видом вселять уверенность в подчиненных.
Протянул руку и, не дождавшись полотенца, с удивлением обернулся. Рей стоял с глубокой задумчивостью во взоре, погрузившись в мысли. Заподозрить его в боязни перед предстоящим достаточно странно. Не в первый раз будет участвовать в бою. Значит, речь о другом. Опять пытается проникнуть в суть вещей.
Сейчас неминуемо задаст вопрос. Любопытно, на какую тему. Парень совершенно непредсказуем в этом отношении. Посмотрит и вдруг выдаст неожиданное. Почему простейшие вещи наталкивают его на странные идеи, иногда ставящие в тупик, и сам объяснить не может. А это полезно – почувствовать, что далеко не все известно. Сразу вспоминаешь, что, вопреки мыслям многих, ты еще не посланец богов, получающий информацию напрямую. Вот почему никак не получается вновь отделиться от тела? Было бы чрезвычайно полезно.
– И долго ждать? – спросил Блор без особого упрека.
Рей вздрогнул, возвращаясь из неведомых далей, и вручил тряпку чуть ли не с поклоном. Извиняется.
– Ты опять хочешь спросить?
– О тебе.
– Ну попробуй. Вроде обычно не вру, но не обещаю изумительных откровений.
– Тебя пороли в Храме? – спросил, дождавшись, пока Блор оденется.
– Конечно. От нас требовали послушания и добивались этого достаточно жесткими мерами. Впрочем, кого в этом мире не пороли?
– Меня, – мгновенно ответил Рей. – Подзатыльники могу каждый пересчитать, а ничего хуже не было.
– Тебе повезло с отцом.
– Не обязательно силой внушать почтение и уважение.
Ну надо же! Есть на свете мальчики, не пробовавшие на своей шкуре правильного воспитания. Девочки – я бы еще понял.
– Розги для наказания должны состоять из тонких березовых прутьев длиной до локтя и числом от десяти до пятнадцати, – без малейших раздумий выдал Блор нараспев многократно заученное.
Запоминали не хуже молитв – ведь сами и готовили по инструкции для себя инструмент. Послушник придирчиво осмотрит – и не стоит нарушать давно заведенного порядка.
– Прутья необходимо перевязать тонкой бечевкой так, чтобы расстояние от конца нижнего до последней верхней перевязи составляло треть локтя. После десяти ударов розги признаются негодными к дальнейшему употреблению и должны быть заменены свежими, запас коих всегда стабильно должен пополняться. Это нормально, – закончил он уже своим голосом. – К не попадающим на порку у нас относились с подозрением. Или наушник, или ненормальный. Нельзя жить, не нарушая правил. Они на то и рассчитаны, чтобы каждый переступил черту по незнанию или умыслу – не суть важно.
– Как это не суть?
– Знаешь, в чем разница между школьником и огнем?
– Нет, – сознался Рей.
– Огонь сначала высекут, а потом разложат, а школьника сначала разложат, а потом высекут.
По лицу понятна мысль. Не согласен. Пусть благословят тебя боги столь же замечательными детьми, как ты был когда-то. Меня-то уж точно в детстве пару раз не мешало всерьез высечь.
– Ты у нас редкое исключение, – вздохнув, признал Блор. – Большинству приходится вбивать учение через задницу. Вот плетью или кнутом гораздо хуже. В Храме все-таки не стремились портить свое имущество. Не так часто применяли тяжелые меры. Можно и забить ребенка насмерть. Умелец кнутом изувечит с пары ударов, рассекая тело до кости, за сотню – верная смерть. Но это в основном для преступников применяется. Плетью легче, хотя тоже мало приятного. Можно сдохнуть просто и обыденно.
– Ты побывал под плетью?
– Да, – односложно ответил Блор.
Смысла врать он не видел, но и делиться подробностями не собирался. У них не требовалось устанавливать стандартную "тройку", когда делают конструкцию из трех копий, нижние концы которых упирают в землю, а верхние связывают вместе. К ней и прикрепляют приговоренного к порке человека.
В Храме все проходило обыденно на специальной, многими поколениями послушников и воспитанников отполированной скамье. Блор прекрасно помнил холод камня. Еще специальные кольца вбиты, чтобы держался самостоятельно. Дергающихся приковывали.
Скамейка долго не пустовала, и он неоднократно ложился под удары плети. Был даже особый шик пройти с прямой спиной, не молить, не плакать и не выказывать раскаяния в вине. А вот привыкнуть к боли, рвущей спину и достающей до самых печенок, никому не удастся. Сжимаешь ремень в зубах, и когда все заканчивается – невольно отмечаешь: в очередной раз прокусил насквозь. Зато не орал. Всем назло молча терпел. И встаешь, и опять идешь прямо, и улыбаешься в лицо послушнику, чтобы его перекосило, а остальные видели.
На этом фоне розги потом смотрятся детской забавой. Но кто реально не получал своей доли плетей, не поймет. И будто ими все заканчивалось. Много еще у них имелось "радостей" – от простых пинков и карцера до подвешивания за ноги на несколько часов. А еще заставляли стоять в согнутом состоянии, головой вниз, на прямых ногах, пока из носа не начинала бежать кровь.