– Но ты собрался идти дальше обычного набега.
– Умному не нужны сокровища. Ему даже земли не требуются. Он жаждет власти.
Шаман моргнул, поймав посыл. Пришелец ему выдает свои планы. Он не уйдет с наступлением холодов, набив кошелек и гоня перед собой стада. Война так скоро не закончится, – и она даст ему и то, и другое, и еще много разного приятного. Знание – сила. Сказанное может оказаться полезным и в будущем. К нему приходят разные люди посоветоваться и с новостями.
– Но при чем здесь я? – честно не понял Блор. Сейчас он не притворялся. К чему эти отступления, не доходило.
– Даже не в тот час, когда вы взяли первый поселок, а в момент решения идти сюда на дереве появилась новая ветвь. И она растет дальше. Мир изменился. Он стал иным от твоих сознательных действий. Боги и духи могут показать дорогу. Идти ли по ней и каким образом – решать не им!
Аллегории – очень скользкое дело, подумал Блор. А я совсем не поэтичная натура. И совершенно не доходит, как это – два одинаковых мира, в которых я веду себя по-разному. Я – это я, и остаться в тех горах не мог. Честь и долг не позволили. Вне зависимости от Храма и происшедшего в нем, я бы вернулся. А дальше далеко не все зависело от меня. Иногда несет общим потоком. Значит, не столь важно, что я сделаю, ствол сохранится при любом поведении, – уточнил на всякий случай. – Ветка просто растет, и мир меняется.
– Может, так, может, и нет. Как я могу ответить четко, не зная, о чем ты спрашиваешь конкретно? Что ты видел?
– Не нравится он мне, – пожаловался Возмездие. – Долго еще?
– Помолчи. Будь готов.
– Это вещь… очень личная, – сказал Блор вслух. – Прости меня за грубость, но хотелось бы убедиться, что кроме слов еще кое-что можешь.
– Ты хочешь увидеть, как я раскачиваюсь из стороны в сторону и бью в бубен? – с иронией поинтересовался шаман. Глаза у него сузились.
– Он обиделся всерьез, – прокомментировал Возмездие.
– Именно этого и добиваюсь.
– Нет, – заявил для шамана. – И услышать про солнечные лучи, вечное дыхание моря и свет звезд, указующий правильный путь, тоже не ожидаю. Тебе служит дух? – потребовал резко самое важное. – Ты им управляешь?
– Пайга, – ухмыльнувшись краем рта, возвысил голос шаман, – иди сюда!
Из сарая возле дома появилась человеческая фигура и торопливо направилась к собеседникам.
– Возмездие! – возмутился Блор. – Почему не предупредил!
– Я внимательно смотрю и слушаю! – удивился демон. – Он мертвый!
– Как это?
– Ходит, работает, но нет разума, нет души. Мозг не функционирует. Это ненормально!
– впервые на памяти Блора демон растерялся. Пусть он не ученый, но обо всех явлениях имел свои представления. А сейчас он был поражен. – Хуже животного. У того хоть какая-то реакция на окружающий мир прослеживается всегда. Этот – будто камень.
– Это не раб. Это – невозможное для мага, – с торжеством провозгласил шаман. – Это высшая степень, недоступная никому. Он не думает, не пытается действовать без команды и просто не может не подчиниться. В нем внутри сидит дух.
– Человек вообще не соображает?
– Ему и не надо, – покровительственно усмехнулся шаман, – за него думаю я.
– А чего от него так воняет? – поморщился Блор. – Ты плохо заботишься о здоровье и не отправляешь его мыться?
Глаза шамана злобно блеснули. Ожидаемого восхищения или ужаса, как обычно, не появилось. Сильно умный. Это ведь действительно так – не думает и не способен о себе побеспокоиться. Он и в штаны навалит, и есть не станет без команды. Так и будет ходить, пока не сдохнет окончательно, если сам не вспомнишь.
– Да, – подтвердил он, – бесконечно верный и послушный, однако почти ребенок. Зато неподкупен и исключительно покладист.
Шаман тихо рассмеялся. Глаза у него при этом совсем не улыбались, а внимательно отслеживали реакцию.
– Есть и другие? – спросил Блор. – Кроме этого?
– Сейчас отсутствуют. Могу сделать в любом количестве. Правда, процедура не из простых и опасна даже для меня. Духи не любят, когда их загоняют в человеческое тело.
– Он обманщик, – вклинился разъяренный Возмездие. – Здесь нет никаких духов. Ни рожденных людьми, ни родственных мне. Три дырки в черепе и повреждение мозга.
– Как это дырки?
Ответно он получил картинку. В странном виде. Не нормальная человеческая голова, а разноцветная. Оказывается, вот так видит демон. Более и менее теплые участки. Все красное, оранжевое, желтое, куча оттенков. Но разобраться при желании совсем просто. И отверстия, спрятанные под волосами от человеческих взглядов, хорошо заметны. Сразу выделяются другим цветом. Не просто лупили по башке молотком. Аккуратно и определенно не наугад.
– Хм, а более адекватные оболваненные возможны? Чтобы не контролировать постоянно?
– Может быть, – ответил с заминкой шаман, – но обещать не могу, и это гораздо сложнее.
– Все зависит от глубины проникновения инструмента, – перевел демон. Что-то там в мозгах у шамана мелькало, и он старательно в них ковырялся. Это опять же не слова, письма таким образом не прочитаешь и мыслей не узнаешь. Воспоминания. Образы, но очень четкие.
Связанный человек, жуткий предмет вроде резца, но тонкий и очень острый в руках. Не вбивал, а вкручивал специальным механизмом. Тяжело. Измерение глубины проникновения в мозг. Действительно совсем не просто даже по беглому взгляду, а ведь раб при этом живой и в сознании.
И хуже всего, что, похоже, вся семья в курсе методики. Один такого провернуть не может, ему требуются помощники. В данном случае помощницы. Эти две встречающие его жены. Ну это понятно. Чем богаче северянин, тем больше у него женщин. Здесь дело совершено обычное, никто не удивится. Сколько обеспечить сможешь, столько раз и женишься. Если захочешь.
– Дай мне материал, – сказал шаман, – и я попытаюсь сделать нужное. Он не вспомнит, что происходило несколько дней назад, и никогда не будет приходить в ярость, но в остальном с виду и по действиям нормальный.
– Где норма, там и мысли с нежеланием исполнять приказы? – сухо рассмеялся Блор.
– Приятно иметь дело с умным человеком, – подтвердил шаман. – Это будет не полный болван…
Грызущий сухарь Рей размышлял в данный момент о куске свежего хлеба, и желательно с сыром, когда у Денеса округлились от удивления глаза. Они оба вскочили. Если Блор хотел, он умел двигаться очень быстро. Скорее Франка, резче Джила, а им с Денесом до обоих далеко. Ну не в тысячу, а в десяток раз точно старший молниеноснее и опаснее. И сейчас это наглядно показал.
Блор выхватил меч с такой скоростью, что шаман даже не изменился в лице. Голова слетела с плеч, ударила кровь, а тело продолжало оставаться неподвижным, еще не осознав, что оно мертво. Визи вскочил едва не раньше, чем шаманов череп коснулся земли, и метнулся к дому. Оттуда раздался женский вопль, тут же захлебнувшийся.
Кнехты смотрели в недоумении, вытягивая шеи в полном молчании. Никто еще не понял, что произошло.
– Идем, – прошипел сквозь зубы Денес и двинулся к поднявшемуся Блору. Тот подошел к замершему человеку, не так давно зачем-то приглашенному шаманом.
– Лучше сразу, – произнес негромко Блор, похоже, рассуждая сам с собой, а не обращаясь к слушателям, – ты и так задержался в этом мире, – и уже вторично снес голову. – Ступай в дом, Денес, – приказал не оборачиваясь, – там двое детей. Девочка лет двух, и мальчику чуть больше года. Заберешь обоих. Потом найдем кормилицу и отправим в Яренгу и за Каменный пояс, к Хайме, в Гезерди.
Денес ничего переспрашивать не стал, просто отправился исполнять указания. Он такой. А вот Рею хотелось разобраться. Он помнил, как Блор постоянно посещал живущего среди федератов шамана, пока шли переговоры. Он и к Велье хаживал, но там, похоже, все достаточно прозрачно. Дочка у мага очень подходящая и не по поводу умных бесед. А вот о чем говорили с шаманом, неизвестно.
– Этот, Хайме, он потребовал убить соперника?
– Не говори чушь, – пробурчал Блор. – Он мог лишь попросить. Жизнью правит клинок, а не бубен. Я сейчас это очень наглядно доказал. Можно быть ужасным и страшным магом, шаманом или жрецом, а кто воткнет первым наконечник в живот, тот и прав. Нет, – помолчав, сказал, – умные люди не просят об услуге. Они вроде бы случайно подводят тебя к определенной мысли. Намеками. А ты потом уверен, что самостоятельно родил идею.
– Но если ты знал об этом, зачем?
– Я ведь не просто убил, сначала вежливо побеседовал, проверяя подозрения.
– А? – Рей был в недоумении.
– Человек состоит из разума, тела и души. Думать, действовать и чувствовать – без этого просто овощ. Можно изувечить тело, – раздельно сказал Блор, и в голосе прозвучала сталь, – случается, калечат душу, внушая преданность, ненависть или страх. Можно случайно убить разум. Это называется сумасшествием. Пока живут люди – это продолжится. Всегда будет. Но сознательно убить разум, отрезать душу и пользоваться чужим телом – это самое страшное, что можно себе представить. Это хуже осквернения мертвых. Это уже не человек – овощ. Я не знаю, сможет ли прошедший через это вновь возродиться. Я не знаю, не скиталась ли его душа, в то время как тело ходило, служило по команде и испражнялось. Никто не имеет права делать подобных вещей. Нельзя передавать это знание другим. Пусть оно умрет здесь и сейчас. Дети из рода шамана и вырастут, воспитанные соответствующим образом, пусть и в другой семье. Они малы и не в ответе за родителей. Искра таланта не должна угаснуть. А матери тоже знали, как совершить подлое.
– Э… он ведь был уже немолод?
– Правильно. Соображаешь. Только Черная смерть и здесь побывала. Позже чем у нас, однако боги еще тогда ясно погрозили. Все его дети умерли. А он продолжил опять. Дважды предупреждения не шлют.
– Спасибо, – сказал Рей. Ему действительно было важно понять и приятно, что Блор объяснил странное происшествие.
Постоянно присутствуя при обсуждениях, знаменосец невольно узнавал не только много интересного, еще и учился видеть связь и последствия планируемых действий. Это не просто должность, с нее можно шагнуть высоко. Он никогда не встревал в разговор без прямого обращения от других, но при том считал нормальным уточнить непонятное отдельно, без свидетелей. До сих пор Блор не обрывал его. Может, и ему требовалось проверить на слушателе некие идеи, а болтать лишнего Рей не стал бы даже с Денесом. Тайны на то и тайны, чтобы не распространять их под любым видом.
Сейчас это, наверное, и не секрет, можно и скорее даже нужно поделиться, если Блор позволит. Пусть люди знают. Иногда знания во вред. Разум у любого человека словно река. У одних течет могучим потоком, у других еле сочится. И у каждого со временем накапливаются в голове нечистоты, как в реке. Только там дохлые животные и грязь, а в мозгу собирается гораздо худшее. Кто-то после этого сходит с ума, а этот занимался натуральными извращениями.
– Займись домом, – сказал устало Блор, глядя на Денеса с детьми, появившегося из дверей. – Шаман был очень небеден. Ищите. Будет что непонятное или странное – покажешь мне. А имущество и серебро поделите на всех.
Глава 26. Почетная сдача
Пирс шел по стене, оставляя за собой мертвые тела. Сейчас его не смог бы остановить никто. Он выкладывался до конца, хорошо зная – допустить прорыв нельзя. Это смерть для всех. Для многих сотен жителей города и тысяч беженцев. Шансов уцелеть в непременно последующей за уничтожением защитников стены резне у людей окажется немного.
Ударил прямо в разинутый рот, вышибая последние гнилые зубы у мужика с дубиной. Клинок дошел до мозга, и враг умер мгновенно, но он был не один. Удар в плечо оказался достаточно болезненным и неприятным. Спасибо латам – выдержали. Синячище будет крупным.
С коротким захлебнувшимся воплем нападающий упал, получив в ответ распоротый живот. Пирс шел на острие атаки, но кроме него плотной группой двигались и другие. Клин уверенно теснил врагов, валя вновь и вновь пытающихся заступить дорогу. У защитников имелся только один путь – вперед. И латники это прекрасно знали, уверенно тесня обнаглевшую мужицкую свору.
Вторая полусотня тяжелой пехоты шла в наступление, теряя своих товарищей. Одному проломили шлем топором, другому острие копья вошло прямо в глаз. За каждого убитого и раненого они брали виру десятком мертвых. Шаг, еще шаг. Подрубить ногу излишне горячему, всадить меч в брюхо трусливому. Еще шаг. Рядом пролетел метательный нож. Не умеешь – получай в ответ. Опять с воем улетает вниз человек с отсеченной кистью. Не загораживай дорогу латникам, мужик!
И вдруг драться стало не с кем. Набежавшие ополченцы из беженцев с энтузиазмом добили немногих раненых, не успевших удрать отсюда. Ведь действительно лучше поломать ноги, падая, чем остаться без головы, встретившись с Пирсом и его людьми. Кто решил иначе, сейчас доказывает в Верхнем мире богам степень вины и ждет соответствующего решения.
Внизу валялись лестницы, теснились люди, и ополченцы принялись швырять камни и стрелять из луков. Мало у кого имеются хорошие, но с такого расстояния можно и попасть. Покойников заметно добавилось, и остальные нехотя откатились подальше.
Хороший человек может вернуться из Долины предков, вселившись в собственного внука или внучку. Это случается редко. Немногим дано так удачно подгадать момент, когда дочь или невестка станет тяжела. Но родиться в своем племени тоже неплохо. И пусть им никогда не удастся это, а имена мятежников навсегда сотрутся из памяти людской, подумал Пирс без особой злости.
В глубине души он знал: родись в другом племени – и сейчас махал бы дубиной на той стороне. Это нормально, никому не нравится суровый хозяин. Тцарь со своими соплеменниками для всех этих и оказался таковым. Но Пирс появился на свет горичанином, и с этим ничего не поделаешь. Изменить судьбу никому не дано. Так решили боги, и надо просто оставаться самим собой.
Сидеть на камнях, бездумно глядя на вздымающиеся на окружающих Лашенгу холмах деревья, было просто замечательно. Не двигаться, давая отдохнуть ноющему от усталости и ударов телу. Вытянуть ноги и смотреть на чистое небо. Прекрасная и абсолютно не нужная им погода. Лучше бы шли нормальные осенние дожди. В городе тяжело, все помещения забиты людьми, однако снаружи стен размещаться и вовсе негде. Может быть, намокнув, осаждающие слегка приуныли бы. Тоже недурно на фоне происходящего.
Крона он увидел в последний момент и изобразил намерение подняться. Тот ожидаемо отмахнулся и присел рядом. Удивительно, но с официальным руководителем Нижней долины, при всей разнице в их положении и противоположных интересах, они неплохо взаимодействовали. Конечно, Крон не воин, а администратор, но совсем неплох на своем месте. И при этом не пытается лезть с указаниями, дабы лишний раз подчеркнуть статус родственника тцаря. Достаточно умен, чтобы определить, где кончается его компетенция и требуется совет знающего человека.
– Сколько у тебя осталось людей? – спросил он негромко.
– Тридцать два на ногах. В остальных полусотнях еще хуже. Я повел последний резерв, иначе бы прорвались.
– У меня вообще половина начальной численности стражи едва наберется. – Крон нервно сплюнул со стены вниз.
Вслух этого не говорили, но происходящее крайне отличалось от обычных восстаний. Зависимые территории время от времени принимались бунтовать, недовольные налогами, призывом молодых парней в очередной поход или потому что пиво оказалось не свежее, а мытарь излишне нагло обирал в свою пользу. Обычно появлялась пара-тройка погибших чиновников и сопровождающих. Затем для острастки приходила сотня, максимум две, и, перевешав особо буйных, возвращали все к прежнему положению.
Сейчас поднялась вся округа. И это уже было… Нет, не страшно. Он ничего не боялся. Смерть рано или поздно приходит к каждому, а ратник имеет еще выше шансы отправиться в любой момент на встречу с богами. Такая у него должность. Не нравится – иди в земле ковыряться и забудь про меч.
Неприятно стало. Вооруженные чем попало, не имеющие нормальных кольчуг, а частенько мечей, мужики лезли на стены дикой волной, будто их всех разом покусали бешеные псы. И хуже всего, защитники города догадывались: помощь не придет.
Войско легло за перевалом, и никто не ожидал, что угробившие его федераты заявятся с ответным визитом. То есть вовсе не удивительно, но так быстро и в таком количестве – огромный и тяжелый сюрприз.
– Мы обречены, – с горечью сказал Крон, – ты это понимаешь? Запасов полно даже с учетом беженцев. Если скот резать – до следующей весны хватит. И что? Еще один такой штурм – и некому станет защищать стены. Нижняя долина погибла.
– Наша власть в ней, – поправил Пирс.
– А для Града это много хуже наших с тобой голов. Почему там не действуют?
– Ну мы же пришли, – буркнул нехотя.
– Две сотни латников и сотня лучников? – возмутился Крон. – И ты всерьез меня хочешь заверить, что других сил не нашлось?
– Не дело нам обсуждать указы тцаря.
– Донос напишут, – хохотнул Крон. – Мы не доживем до появления проверяющего. Нам конец! – он почти кричал.
– Заткнись! – глядя на обернувшихся к ним воинов, прошипел командир латников. – Даже если так, не дело об этом шуметь. Ты хочешь ускорить? Вызвать панику?
– Какая разница, – устало сказал бывший глава Нижней долины. – Завтра ли, послезавтра. Может, кому и повезет, а нам с тобой уготован кол, – он показал на ряд казненных внизу. Некоторые до сих пор оставались живы и мучались. Оказывается, не только среди тцарских палачей есть такие умельцы, способные не просто посадить задницей на тонкое бревно, чтобы заостренный конец вышел через рот, а человек оставался в сознании, опускаясь вниз под собственной тяжестью. Выдержать такое и не кричать не мог никто. Жуткая казнь. Так показательно убивали мятежников, и они ответно продемонстрировали очень наглядно, что собираются творить с пленными.
– Значит, надо постараться умереть в бою.
– У меня в городе жило восемь тысяч человек и еще десять-двенадцать в округе. Почти полторы тысячи мужчин забрали в поход. Лучших, умелых. Ну еще беженцы из дальних поселков. Мало кто сумел удрать, и все же нашлись. Кто поумнее и резвее.
Пирс невольно хмыкнул. Ему в этом отношении проще. За семью бояться не надо. Не женился своевременно.
– Значит, у нас за спиной добрых двадцать тысяч человек. Четверть, включая мальчишек, может держать оружие, да ведь почти никто не учился воевать. А остальные и вовсе…
Ты прав, мог бы ответить Пирс. Им придется очень плохо, когда ворота вышибут. Но единственное – я могу умереть на стене или в проломе. И все. Спасти людей невозможно. Мы все умрем. Видимо, так решили боги.
И он промолчал. Любые слова сейчас пустое дело.
– Скажи, – после продолжительной паузы спросил Крон, – сколько правды в разговорах о тебе? Ну насчет незаконного сына?
– Посмотри на меня внимательно, – ухмыльнувшись (и этот не выдержал) ответил Пирс, поворачиваясь боком. – Какой аристократический профиль, а?
Он был красив. Высокий, мускулистый, с густой шапкой светлых волос и классическим профилем горичанина. Орлиный нос, квадратная челюсть и пронзительно-синие глаза. При его виде млели буквально все женщины, и слух о знатном происхождении шел за Пирсом шлейфом с самого получения звания десятника. Уж очень похож внешне на прежнего тцаря.