На улице меня ожидали украшенная цветами открытая карета, запряженная четвёркой белых лошадей с плюмажами на головах, и почётный эскорт конных рыцарей в серебряных доспехах. За водителя был всё тот же Озаботтэс, одетый во что-то пенно-пышное - менеджер по невестам напоминал крупную зефирину. Таукитянин с поклоном подал мне руку, я уселась, и карета покатилась по зелёной аллее.
Ехали мы недолго - вскоре впереди показалась белая ротонда, окружённая зеленью деревьев. Невест-менеджер затормозил у мраморной лестницы, и я вышла из кареты, не совсем понимая, что же мне делать дальше.
- Поднимайтесь, леди Активиа, - проговорил Озаботтэс, показывая на лестницу, - вас там уже ждут.
Придерживая свое роскошное платье, я бодро одолела подъём - ступенек и было-то с десяток, не больше, - и возле входа в ротонду увидела своего жениха: Шумву-шах смотрел на меня с восхищением. Король был весь в белом - наверно, у светлых эххов для женихов цвета ночи не приветствуются, - на голове у него была надета небольшая и очень изящная серебряная корона, усыпанная драгоценными камнями. Он взял меня под руку, и мы с ним чинно-благородно вошли внутрь этой типа большой беломраморной беседки.
Внутри ротонды было светло, как под открытым небом, - то ли её крыша пропускала свет, то ли снова какие-то магические фокусы. И там я увидела четверых магов - тех самых, которые ловили дракона (так мне показалось). Одетые в снежно-белые хламиды, они стояли полукольцом, и лица их были торжественны. Мы с Шумву-шахом прошли в центр ротонды, остановились напротив этих дедушек с посохами, и…
Дальнейшее я помню неотчётливо. Меня подхватил белый вихрь, снежная метель, но не холодная, а тёплая и ласковая. Я слышала слова, произносимые на незнакомом языке, - в звуках этой речи дышала сама Вечность. Потоки света несли меня, как пёрышко, и мне было невыразимо легко и приятно: хотелось одновременно и смеяться, и плакать. Где-то далеко-далеко, на самом краю Вселенной, тонко звенели серебряные колокольчики, и пели то ли неведомые птицы, то ли ангелы. Я не понимала, что со мной творится, но мне хотелось, чтобы это длилось и длилось - без конца. Счастье, насколько мне известно, - штука очень неопределённая, но в эти растянувшиеся мгновения я была по-настоящему счастлива, и все, что составляло смысл моей жизни, вдруг показалось мне ничего не стоящими мелочами. Я была одновременно и всем, и ничем - в общем, не могу я рассказать о своих ощущениях: у меня попросту не хватает слов…
Король держал меня за руку; я услышала "Согласен ли ты, повелитель Полуденной стороны, взять в жёны Алину-Активию, девушку с Третьей планеты системы Жёлтой звезды, занесённую в наш мир волею Великой Случайности, и пройти с ней долгий жизненный путь?" и короткое "да", сказанное Шумву-шахом. Потом я услышала обращённое ко мне "Согласна ли ты, Алина-Активиа, девушка с Третьей планеты системой Жёлтой звезды, несущая в себе тень дочери князя Эрма Отданона, взять в мужья повелителя Полуденной стороны Эххленда, его величество короля Шумву-шаха, и пройти с ним долгий жизненный путь?" и как бы со стороны - своё собственное "да".
И ударил поток солнечного света. Король поднял мою фату и поцеловал меня - его губы были упругими, сильными и ласковыми, и пахли тонким ароматом неведомых цветов. А затем его величество вообще снял с меня фату. Я сначала даже не поняла, зачем он это сделал - что за обычай такой? - но тут заметила в руках одного из магов корону: точь-в-точь такую же, как у Шумву-шаха, только поменьше. Маг - белая тень, бесшумно скользящая по мраморным плитам, - приблизился ко мне и возложил на меня корону.
- Приветствую тебя, королева Активиа! - провозгласил он.
- Алава… - пробормотала я.
- Что? - недоумённо спросил мой свежеиспечённый муж.
- Не Активиа, - пояснила я. - Дочь горского князя - только частица меня, но и Алина - это не вся я. И поэтому я хочу взять себе новое имя, составленное из обоих моих прежних имён: Алава. Ваши законы это допускают?
- Допускают, - ответил за Шумву-шаха один из магов (король только молча кивнул). - Пусть будет так!
И все четверо магов звучно произнесли нараспев:
- Приветствуем тебя, королева Алава!
"Значит, ещё одного шоу не будет, - подумала я с некоторым разочарованием, - меня обвенчали и заодно короновали. Могли бы вообще-то и разделить эти две церемонии - что у них тут, каждый день появляются новые королевы?".
* * *
К моменту нашего возвращения из местного как бы загса, во дворец уже начали подтягиваться гости. В банкетный зал их пока не пускали, и они тусовались в коридорах и прочих помещениях дворца, ожидая прибытия новобрачных, то есть меня и Шумву-шаха. Мы с его величеством вернулись во дворец той же дорогой и на том же транспорте, на котором я прибыла на церемонию венчания: на цветочной карете с Озаботтэсом за рулём. Вернувшись, мы поднялись по лестничной ковровой дорожке на второй этаж и оказались в огромном зале для пиров, где уже был сервирован свадебный банкет персон этак на пятьсот.
Для нас с королём был накрыт отдельный стол, стоявший на небольшом возвышении; для приглашённых предназначались столы, расставленные по залу в кажущемся беспорядке - я не сомневалась, что на самом деле все гости рассядутся в строгом соответствии с их позицией в таблице местных рейтингов, о которой я пока имела смутное представление. В центре зала, перед столиком новобрачных, имелся как бы танцпол - всё как у людей. Мы с моим молодым (трёхсотлетним, если не ошибаюсь) мужем заняли свои места в президиуме (я села слева от его величества), по бокам расположился почётный караул (четверо рыцарей, сопровождавших меня в ротонду), а за моим левым плечом пристроился неизменный Озаботтэс. Шумву-шах окинул взглядом зал, накрытые столы и многочисленных халдеев, замерших по углам по стойке "смирно", и кивнул охране у главных дверей - мол, запускайте приглашённых. И тяжёлые двустворчатые двери, сплошь покрытые причудливой резьбой, распахнулись.
Зал наполнился многоцветьем одежд - право на белый цвет на свадебном пиру имели только молодожёны. Гости подходили к нам, останавливались в нескольких шагах от нашего стола и произносили краткие поздравительно-приветственные речи, содержание которых сводилось к пожеланиям любви, счастья и прочего в том же духе. В углу, на специальном столе и возле него, росла и росла куча подарков: сундучки, шкатулочки, свёртки. Мне очень хотелось порыться в этой куче и посмотреть, что там за мульки такие мне подарили, однако статус королевы обязывал любопытную меня сидеть смирно. Гости шли вереницей, а суфлёр Озаботтэс по ходу пьесы громким шёпотом пояснял мне, кто из них есть ху, и стоит ли мне выказывать очередному поздравителю особое внимание или можно ограничиться вежливым благодарственным кивком и стандартной улыбкой. У меня от этой пёстрой ленты уже начала чуток кружиться голова, когда по залу пронёсся шуршащий шёпот. Толпа расступилась, и я увидела приближавшуюся ко мне странную пару.
Мужчина… Наверно, так выглядел бы каменный утёс, если бы каким-то чудом ожил и обрёл способность ходить на двух ногах. Лицо у него было суровым, с резкими чертами, глубоко посаженными чёрными глазами и волевым подбородком; его левую щёку пересекал старый шрам - настоящий воин, без микроскопа видно. А вот женщина… Было в ней что-то непонятное: она чем-то - то ли гибкостью движений, то ли выражением глаз, - напоминала змею, но змею не опасную, а как бы прирученную, домашнюю. И в руках у женщины было что-то вроде подноса, прикрытого золотистой тканью.
- Кто это? - спросила я таукитянина, не поворачивая головы.
- Князь д'Анакор Отданон, - пояснил Озаботтэс свистящим шёпотом. - Родной брат князя Эрма - ваш дядя, ваше величество.
Опа-на! Так вот каковы мои родственники, значит. Да, если все они похожи на этого парня, то они и верно крутые ребята…
- А это моя типа тётя, да? - уточнила заинтересованная я.
- О, это отдельная и очень интересная история! Я вам расскажу, - зашептал менеджер по невестам и осёкся: мои как бы родственники были уже рядом.
Князь д'Анакор остановился передо мной, и мне стало как-то не очень уютно под его тяжёлым испытующим взглядом. Я беспокойно заёрзала, и тут лицо князя озарилось скупой, но доброй улыбкой.
- Ты внешне мало похожа на Активию, - голос у этого Отданона походил на рокот далёкого камнепада, - хотя, - он замолчал, пристально глядя мне в лицо, - есть, есть в тебе что-то от моей племянницы. Я рад, что хотя бы тень Активии снова будет жить в этом мире - она была отчаянной девчонкой. И поэтому вместе с пожеланиями счастья и любви прими от меня этот подарок.
И с этими словами мой дядя самых честных правил повернулся к своей спутнице и снял золотое покрывало с того, что она держала.
Отпад… На плоском серебряном блюде лежал огромный кристалл горного хрусталя, ощетинившийся многочисленными как бы отростками. Кристалл переливался искрами света, таящимися в его глубине, - завораживает, блин.
- В каждой семье Отданонов есть такой кристалл, - пояснил д'Анакор, - символ чести и чистоты помыслов. Сегодня родилась твоя семья, племянница, и пока этот кристалл цел, ей ничто не угрожает. Храни его, Активиа.
- Возьмите хрусталь, королева Алава, - услышала я негромкий голос Шумву-шаха, - все прочие дары могут подождать - кроме этого, поднесённого вашим родственником.
"Только бы не уронить" - промелькнуло у меня в голове, пока я вылезала из-за стола. Однако всё обошлось: я приняла дар, поблагодарила князя, а затем вездесущий Озаботтэс разместил поднос с кристаллом среди прочих подарков. Я вздохнула с облегчением.
Чета Отданонов села за стол для почётных гостей, вместе с королевскими магами, чисто белые хламиды которых по требованиям ритуала стали голубовато-розовыми. Поток поздравителей пошёл на убыль, гости рассаживались, и я, воспользовавшись передышкой, напомнила Озаботтэсу о его обещании рассказать мне о моей как бы тёте.
- Её зовут Нивея-Хея-Кея, - сообщил словоохотливый таукитянин, - и она уроженка Полуночной стороны.
Я опешила.
- Чего-чего? Ты хочешь сказать, что она вамкирдычка, да?
- Чёрная нимфа. Эти существа заманивают мужчин и убивают их, получая при этом неземное наслаждение.
- А как же князь д'Анакор? Или эта змея его убьёт в ближайшем будущем? - я даже пренебрегла этикетом и повернулась к Озаботтэсу. - Вот это номер - надо спасать дядю!
- Не убьёт, - лицо таукитянина расплылось в улыбке блина на сковородке. - Князь взял её в бою, как пленницу, а потом… Он полюбил её - по-настоящему, - и Нивея-Хея-Кея ответила ему взаимностью. И тогда случилось чудо: чёрная нимфа переродилась и стала его женой. Настоящая любовь творит чудеса, ваше величество, - да, да!
Ага, настоящая… Покажите мне такую любовь - в нашем мире её точно нет. Хотя - здесь, в Эххленде, всё возможно. Настоящая любовь, значит… Ну-ну… Блажен, кто верует…
И тут я увидела Хрума. Маркиз был одет точно так же, как в тот раз, когда мы с ним познакомились во дворце ликатесской властительницы. И сама Окостенелла была тут как тут - они шли по проходу между столами, направляясь к местам для почётных гостей. "Вот уж кого-кого, а эту кошку я совсем не рада видеть на своей свадьбе! - подумала я. - Неужели она тоже будет меня поздравлять, и мне придётся улыбаться ей в ответ?". Однако до этого не дошло - магесса бросила на меня один-единственный короткий взгляд (выражения её глаз я не разобрала) и села среди магов (с таким видом, словно заняла место в очереди к зубному врачу). А де Ликатес вышел вперёд, и в руках у него появилась лютня.
- Поздравляю вас, леди Активиа, - сказал он, глядя на меня своими удивительными серыми глазами, - и желаю вам счастья. Я рад, что я сделал всё от меня зависящее для того, чтобы вы стали той, кем вы стали. И я дарю вам старинную балладу о любви.
Зал затих и замер. А Хрум тронул струны и запел.
Боги рвали глину на две части
И швыряли в стороны, не метясь
Встретятся две части - ваше счастье,
Остальные так и будут жить, не встретясь…
И с тех пор, во все века и лета,
Ищут люди половинку, веря тайно,
Крик: "Ну где же ты?" не будет без ответа,
Будет встреча, не заказана, случайна…
Наблюдают иронично боги
За хитросплетениями судеб…
Как морочат смертных их тревоги,
Как порою суетливы люди!
Голос у него был удивительный - не то чтобы очень сильный, но берущий за душу. И его слушали, затаив дыхание. Я видела, как смотрели на него женщины, и мне вдруг почему-то вспомнился Водопад Слёз. Вот интересно, если бы я тогда не устроила рыцарю половую истерику, а сказала бы: "Хрум, не хочу я ехать ни к какому королю, будь он хоть трижды эльфийский, - я его знать не знаю, и знать не желаю! Возьми меня в свой замок, Хрум, - я буду тебе хорошей женой, потому что мне кажется, что я в тебя влюбилась… И не потому, что ты красавец писаный - с лица не воду пить, как у нас говорят. Ты настоящий мужчина, Хрум: отважный, сильный, честный и… добрый. Я люблю тебя, Хрум…".
Но случается, хотя не часто это:
Свет ударит вспышкою слепящей,
Тьма истает под напором света,
И прозреет в темноту глядящий…
Это значит, две отдельных половинки
Вдруг сомкнулись плотно, без зазора,
В капли солнца превратились льдинки
И сложились радужным узором
И признают изумлённо боги,
Что бывает, что случается такое
Пусть удача выпадет немногим,
Но судьба найдёт своих героев…
Нет, бурных аплодисментов, переходящих в овацию, не было - свадьба всё-таки, а не концерт авторской песни. Но я была уверена, что очень многие эххийки, сидевшие в этом зале, дорого бы дали за то, чтобы им подарили такую балладу о любви. А де Ликатес опустил лютню, поклонился растроганной мне и бросил очень короткий взгляд на… Окостенеллу. Я следила за выражением лица рыцаря, перехватила его взгляд, и весь мой сентиментальный настрой мигом улетучился.
Если бы Хрум посмотрел так на любимую меня, тогда понятно, но он одарил своим предельно красноречивым взором эту помесь злой кошки со снежной бабой, и где - на моей собственной свадьбе! Жаль всё-таки, что я его тогда не зарезала… Дурак он, этот рыцарь, и больше никто, - неужели он не видит, что ледяная магесса в принципе не может испытывать к кому-то каких-либо тёплых чувств? Любовь… Чушь это всё! Вот я, например, королева Полуденной стороны Эххленда, - да стоит мне захотеть, и такие штампованные красавчики выстроятся вокруг меня рядами и колоннами, виляя хвостами и повизгивая от восторга! И не потому, что я красавица (хотя и не без этого), а потому что я Повелительница и Владычица. И если мне придёт такая блажь (и если муж не будет очень сильно возражать), я организую аттракцион: ночь любви со мной в обмен на жизнь, и недостатка в желающих не будет, я в этом уверена. Кажется, Клеопатра-египтянка устраивала в своё время что-то подобное, и результаты были потрясные. А вы - любовь… Да кто её видел, и что это такое? Ахи-охи, томные вздохи, серенады соло, письма с лепестками роз и коленопреклоненные кавалеры? Не делайте мне смешно - лучше составьте смету, скалькулируйте, сколько стоит вся эта ваша любовь оптом, в розницу и с доставкой на дом заказчику, и выставьте счёт. И мы его оплатим по безналу, если товар того стоит.
А свадьба шла своим чередом - звучали поздравительные тосты, звенели бокалы, и в этот весёлый гомон вплеталась негромкая музыка, лёгкая, как дуновение тёплого ветерка. Я была прекрасна и обаятельна, расточала улыбки и нежилась в волнах всеобщего восхищения. "Горько" нам, правда, не кричали: нет у эххов, похоже, такого обычая, и слава богу, что нет - не люблю я этого.
И был удивительный танец семи девушек, одетых (точнее, раздетых) во что-то типа лёгкой дымки. Они кружились в центре зала, и цвет их туник - у каждой свой - менялся от бледно-фиолетового до бледно-красного. Танцовщицы напоминали живую бледную радугу, упавшую в банкетный зал, и ещё мне казалось, что я вижу ожившие звуки музыки.
- Танец вечной любви, - пояснил неутомимый Озаботтэс, - брачный танец радужных птиц. Эти птицы обитают на глухих озёрах Поперечного леса, и мало кто видел их танец. Но тот, кому это удавалось, был счастлив в любви до конца своих дней.
- Красивая легенда, - пробормотала я.
- Это не легенда, ваше величество, - живо возразил таукитянин, - это сущая правда. В этом мире легенды так тесно переплетены с реальностью, что их невозможно отделить от ткани повседневного бытия. Эххленд - это ведь магический мир, ваше величество.
- Это мой вам подарок, Алава, - произнёс Шумву-шах. - Вам нравится?
- Очень, мой король, - ответила я искренне. Танец действительно был прекрасен, а если он к тому же несёт в себе какую-то полезную для меня магию, так это вообще классно.
А потом танцевали мы с королём - вдвоём, - и весь зал смотрел, как мы танцуем. Мне было как-то стрёмно выходить танцевать - выдать что-нибудь в ритме я, конечно, могу, но вот насчёт местных танцев я была явно не в теме. Но всё оказалось не так сумрачно: то ли сработали те самые "первичные умения эххийки", то ли Шумву-шах подколдовывал, то ли я была способной ученицей, схватывавшей всё на лету. И мы с его величеством исполнили перед публикой что-то типа вальса, и получилось клёво - я сама это почувствовала. Я летела и возвращалась обратно, а сильные и нежные руки короля вели меня уверенно и надёжно. Я посмотрела на мужа и поняла - да, я всё-таки выиграла свой приз. Вот он, король, обнимает меня за талию и глядит на меня с улыбкой, - чего мне ещё желать (во всяком случае, пока)?
А когда мы закончили танец, и гости выразили свой восторг, Шумву-шах и я чинно поклонились публике и удалились, оставив раздухарившуюся тусовку на попечение рыцарей охраны и заботливого Озаботтэса - пусть веселятся хоть до утра.
В спальне король осторожно и бережно - словно упаковку с чего-то очень ценного - снял с меня платье, и я снова подумала, что сожалеть мне не о чём: я добилась того, к чему так стремилась, а дальше - видно будет, как оно пойдёт-поедет-побежит. А потом я вдруг кое о чём вспомнила и, когда скользившие по моей груди пальцы правителя Полуденной стороны коснулись подарка Причесаха, прошептала:
- Шумву, мой король, этот амулет хранил меня на долгом пути к вам, но теперь в его охранных функциях нет никакой нужды. Через этот оберег страж Рощи Порталов видит, где я нахожусь и чем занимаюсь, - мне бы не хотелось, чтобы чьи-то глаза следили за мной в эту ночь.
- Я могу его снять, моя королева.
- Да нет, не надо - красивая штучка, пусть останется на память. А заглушить его вы можете?
Вместо ответа Шумву-шах сжал бабочку в ладонях, в полутьме спальни вспыхнул голубой свет, и когда амулет вновь коснулся моей кожи, я поняла, что "троянского коня" "дяденьки Причесаха" больше нет - теперь у меня на шее висел просто изящный золотой кулон. Вот и славненько…