И я нашел его. Между дыбой и устройством, напоминающим стальной сапог, находился стол, заваленный разными полезными палачу железяками. В том числе, видимо, и теми, которые были в разное время позаимствованы у гостей. В один миг я вооружился кожаным корсетом, в котором крепились в специальных углублениях разнообразные ножи. Некоторые из них были метательными, хотя, как я думаю, вряд ли использовались здесь по назначению. Кроме того, я прихватил еще небольшой топорик, которым, видимо, палачи мелко шинковали пальцы жертв, и железный молот с округлыми краями, предназначенный, скорее всего, для дробления суставов.
- Эй! - услышал я голос Эвкатиона. - Что вы там возитесь? Опять демоина нанюхались? Быстрее привязывайте его и займитесь вторым!
Крылатые демоны засуетились, уронили что-то и начали переругиваться на незнакомом мне наречии.
Я взял несколько метательных ножей в руки и одним прыжком преодолел расстояние до края уступа, после чего, не медля ни мгновения, метнул в рогатого подряд четыре клинка. Крылатые опешили от такой наглости, и отреагировали только когда я метнул четвертый. Первый в это время уже входил рогатому в ключицу. Для палачей у меня был припасен более весомый сюрприз - как только они двинулись в мою сторону, я запрыгнул на ближайший агрегат и ударил одного из них молотом по макушке. Огоньки из его глаз выпрыгнули и начали хаотично танцевать перед лицом. Второго я просто пнул в морду, и метнул еще два клинка, целясь в незащищенную шею. Но демон увернулся: один из кинжалов вонзился ему в крыло, другой же только оцарапал щеку.
Лаэрций, наконец-то освободившийся от веревок и ремней, которыми его пытались усмирить, угостил палачей какой-то дубиной по головам и принялся их связывать.
Рогатый, истекая кровью, намеревался ускользнуть в неизвестные мне лабиринты своей пещеры, и я вовсе не собирался потакать этому его желанию. Бросив в него топорик, я соскочил с уступа. Эвкатион поймал мой топор на лету и произнес:
- Лодочник, ты не просто лодочник! Ты сойкеро…
Я не знал, что означает "сойкеро", хотя это слово отозвалось во мне смутным ощущением силы. Но пока было не до воспоминаний. Передо мной был мощный противник, сжимающий в руке топор.
Я метнул два оставшихся ножа и сделал сальто назад, уворачиваясь от возможного выпада. Один кинжал вонзился в запястье рогатому, второй - в горло. Топор и тело Эвкатиона упали на пол одновременно. Я бросился к нему, чтобы добить, но не успел: короткая красная молния мелькнула между рогами шлема. Это значило, что хозяин пещеры подготовился к смерти: где-то его ждало новое, хорошо выбранное и подготовленное тело, в которое он реинкарнируется прямо сейчас. И меньше чем через полдня он снова будет преследовать нас. Я содрал с него шлем и осмотрел внутреннюю поверхность. Да, реинкарнатор был здесь, на своем обычном месте, в теменной части. От досады я вонзил в него кинжал. Но времени на проявления ярости не было. Сейчас нужно было допросить крылатых демонов с огненными глазами и выбраться отсюда. Я собрал разбросанное метательное оружие и тщательно закрепил его на кожаном корсете. Кроме того, я обыскал тело Эвкатиона и нашел весьма любопытную вещицу: это был кинжал, лезвие которого украшал вырезанный на нем рисунок дерева, а девять переплетенных корней образовывали рукоять. На другой стороне лезвия была рельефно изображена фигура вооруженного человека. Он как бы стоял на сплетении корней. Когда я увидел его лицо, все мое тело вздрогнуло. Он был мне знаком, даже больше, чем собственное отражение в зеркале. Но кем он был? И главное - кем он был для меня?
- Прими его! - крикнул мне Лаэрций. Он спускал одного из связанных им демонов вниз на толстой веревке.
Я принял сперва одного, потом другого, и помог спуститься Лаэрцию.
Палачи смотрели на нас несколько испуганно. Мы вооружились их мечами. Я попытался было взять себе меч Эвкатиона, но он оказался слишком тяжел для меня.
- Где выход? - спросил седой демон у палачей, и несколько раз повторил этот вопрос на разных языках.
Но, похоже, они его не понимали. Хотя ведь Эвкатион говорил с ними на том же языке, что и мы. Впрочем, я слышал, что крылатые демоны воспринимают не слова, а непосредственно мысли. Их собственная речь представляет собой комментарии к передаваемым мысленным образам.
Непонимание в данном случае означало, что Лаэрций неверно ставит вопросы и передает им не те мыслеобразы. Седой демон показал на ворота и изобразил руками, как они открываются. Это произвело некоторый эффект. Демоны стали оживленно переглядываться и переговариваться друг с другом. Я не мог читать выражения их глаз - только заметил, что цвет этих пляшущих огоньков слегка изменился в сторону желтого. Через несколько секунд эти огоньки приобрели ярко-желтый оттенок, и один из демонов жестом показал, что ему надо освободить руки. Лаэрций подтащил его к бронзовым воротам, и демон, нажав на несколько выступов, дернул маленький рычажок на стене. Створки дрогнули, и с тяжелым, каменно-металлическим гулом расползлись в стороны. За ними была еще одна пещера.
Я видел разочарование, промелькнувшее на лице Лаэрция. Волосы, все еще собранные на его темени в некое подобие короны, взлетели вверх и начали угрожающе надвигаться на крылатого, который, по всей видимости, воспринял этот фокус как знак приближающейся смерти. Огоньки его глаз стали совсем тусклыми.
- Постой, Лаэрций, - остановил я его. - Давай исследуем это помещение.
Мы связали палачам руки и крылья, но освободили ноги. Потом, прихватив со стен факелы, отправились вглубь открывшегося пространства.
Скоро выяснилось, что палачи куда-то ведут нас. Меня это насторожило. Но, с другой стороны, отказаться от проводников в этом царстве тьмы означало обречь себя на бесцельные скитания. Лучше было самим двигаться навстречу неизвестной опасности, чем трусливо ждать, когда она настигнет тебя. Глаза проводников по-прежнему оставались ярко-желтыми. Это обнадеживало. Если я правильно понимал язык их глаз, так проявлялось их желание сотрудничать с нами. Скоро они привели нас к большой клетке, в которой находился еще один крылатый демон, похожий на большую летучую мышь. Увидев нас, он встал с пола. Его глаза не были наполнены живым огнем, а черты лица казались почти человеческими. Когда свет факелов упал на него, я увидел, что его кожа красноватого оттенка, брови почти падают на длинные белые ресницы, а глаза с синей радужкой, желтыми белками и зрачками, светятся умом. Такого крылатого демона я видел впервые, и глубинное сознание мое знало, что эта встреча далеко не случайна.
- Странно, Эвкатион снарядил ко мне целую делегацию, - сказал он насмешливо, слегка щурясь при этом от света.
Однако, заметив веревки, туго стягивающие руки и крылья палачей, он замер в недоумении.
- Где ключ от клетки? - спросил я его.
- В десяти шагах, на стене.
На ржавом металлическом крюке действительно висел тяжелый бронзовый ключ. Я подошел, взял его и открыл решетку.
- Мы пытаемся найти выход отсюда, - быстро сказал Лаэрций. - Эвкатион занят реинкарнацией.
Пленник вышел из клетки и с удовольствием потянулся всеми суставами, расправляя свои кожистые крылья. Я увидел, что они полупрозрачны… На лице его были написаны блаженство и любопытство.
- Вы с того берега? - спросил он.
- Да, - ответил я. - И хотим побыстрее оказаться дома.
- Меня зовут Моргульский, - сообщил он. - Спасибо за освобождение.
- Это ты бывший владелец пазиры? - спросил я.
Вопрос вылетел из моих уст сам, я даже не успел осмыслить его. Главное - я нисколько не сомневался, что мое предположение верно.
- Вы знаете, где она? - лицо Моргульского сразу оживилось.
- Она у меня.
Лаэрций противно усмехнулся, очевидно, не одобряя мою откровенность и представляя себе, как я за нее поплачусь.
- А кто победил Эвкатиона? - спросил Моргульский.
- Слушай, хватит вопросов! - прорычал Лаэрций. - Ты знаешь, где выход, или нам снова мучить этих огнеглазых тварей?
- С помощью пазиры мы можем оказаться в любом месте в этой зоне берега. Дайте ее мне и уйдем отсюда.
Он был коварен, этот демон. Добровольная передача пазиры сразу же делала его хозяином этой необыкновенной вещицы.
- Сейчас я снова закрою тебя в эту клетку, - спокойно сказал я. - А ключ унесу с собой. Чтобы даже Рогатый не смог выпустить тебя отсюда.
- Хорошо, хорошо. Конечно, вы можете проделать это сами. Нужно только немного слюны изо рта демона. При соприкосновении с пазирой она откроет портал в любое место этой зоны.
Я попросил Лаэрция плюнуть на пазиру. Он сделал это, и через мгновение перед нами открылась зияющая арка двери. Я увидел через нее одну из горных вершин, которую мы наблюдали, следуя по воздуху за Рогатым. Закрыв палачей в клетку и выбросив ключ в открывшийся портал, мы шагнули следом.
Ветер снова наполнил наши тела. Он был, казалось, еще сильнее.
- Куда ты вез Анфису? - закричал мне в ухо Лаэрций. - Она говорила тебе?
- А тебе она не сказала? - я не удержался от соблазна уязвить его.
- Лучше скажи! - прокричал он угрожающе.
Я рассмеялся сквозь ветер.
- Она направлялась к Матери Ветров.
- Давайте найдем место потише! - взмолился Моргульский.
Его крылья на ветру стали серьезной проблемой: как он ни старался сложить их покомпактнее, все равно ветер буквально сбивал его с ног.
- Вон в той долине будет спокойнее, - сказал я и протянул пазиру Лаэрцию, чтобы он лизнул ее: плеваться на таком ветру было бы неразумно.
- Не дам своей слюны, пока эта летучая мышь не скажет, где находится Мать Ветров.
Моргульский, которого очередной порыв ветра приподнял вверх и ударил о скалу, жалобно вскрикнул.
- Учти, - сказал я Лаэрцию. - Он тоже демон. Я могу воспользоваться и его слюной.
- Ну ладно.
Лаэрций лизнул пазиру и я, подхватив Моргульского, прыгнул в открывшийся портал.
В долине росли высокие и пышные папоротники, летали крупные яркие бабочки, и ветер был легким, как дыхание мотылька, и теплым, как лучи небесного светила. Я вздохнул с облегчением.
Моргульского пришлось несколько раз ударить по щекам, чтобы он пришел в себя.
- Благодарю, что вы меня вытащили, - улыбнулся он, вставая на ноги и вдыхая полной грудью сладкий воздух долины.
- Где находится Мать Ветров? - повторил свой вопрос Лаэрций.
- Этот берег - своеобразный лабиринт, - сообщил Моргульский, садясь на мягкую, чуть влажную, траву и делая нам приглашающий жест. - Вы присядьте, мне придется рассказать некоторые подробности.
Я почувствовал, что пазира в моей руке почему-то становится теплой, но решил, что так повлияла на нее перемена климата.
- У самой реки вы почти не найдете отличий. Мы называем эту полосу границей. От границы вглубь берега можно двигаться только по определенным маршрутам, при этом, по какому бы пути вы ни двигались, вам рано или поздно придется преодолеть Первые Врата. До Первых Врат мир не подвержен изменениям. Дальше, стоит вам пересечь порог, вы попадаете в царство Вероятности.
Мы внимательно слушали, при этом меня не покидало ощущение, что я не столько внимаю, сколько вспоминаю известное уже давно. Этого нельзя было сказать о Лаэрции: его рот непроизвольно открылся, а глаза готовы были выпрыгнуть из орбит: он просто буравил взглядом крылатого демона.
- После Первых Врат вы оказываетесь в зоне "Икс-1". Это особенное место, которое каждый видит по-своему, и для каждого зона "Икс-1" готовит сугубо индивидуальные ловушки, коварные и смертельные. Там существует множество постоянно изменяющихся путей, каждый из которых, если Вы останетесь живы, приведет Вас ко Вторым Вратам. Далее следует зона "Икс-2", которая изменяется совсем по-другому, и так далее.
- Ну? - сказал Лаэрций.
- Сейчас мы находимся в зоне "Икс-6". Насколько я понял, Эвкатион перенес Вас, используя свой индивидуальный портал. Ему, как демону Вечности, это было вполне по силам. Я уже говорил, что каждая из зон "Икс" постоянно изменяется. Никто не сможет дважды пройти одним и тем же путем, пересекая каждую из них. Врата - единственные объекты, которые почти не подвержены изменениям. Здесь говорят, что сила, меняющая этот берег, называется ВЕТРОМ. Она зарождается в зоне "Икс-9", и именно там находится Мать Ветров. Я не знаю, что она такое, потому что я такой же путешественник, как и вы. А те, кто прошли путь, не скажут ни слова о том, что нашли в его конце. К тому же, я подозреваю, что для каждого из нас Мать Ветров будет чем-то совершенно индивидуальным. Все мы движемся к ней, зная или не зная об этом. Мы идем к ней, потому что другого направления не существует. И еще потому, что каждого из нас она зовет к себе. Далеко не все слышат зов Матери Ветров. Но с начала времен люди и демоны переправляются через реку и идут по лабиринту этого берега, и каждый из них надеется, что встреча с той, кто ждет в конце пути, сделает их жизнь полной, совершенной и бесконечной.
Я не понимал своих эмоций. Пока Моргульский говорил это, слезы полились из моих глаз, и я стоял, нелепо вытирая их рукавом своей старой парусиновой куртки. В моем сердце теснились тоска и боль утраты, - такие сильные, что было трудно дышать. И я сел на траву, до боли сжимая в кулаке пазиру, которая отозвалась горячей пульсацией.
- Значит Рогатый оказал нам бесценную услугу! - сказал Лаэрций. - Мы сейчас ближе к Матери Ветров, чем к своему берегу.
- Именно так, - подтвердил Моргульский.
- А сколько времени нужно демону, чтобы пройти все девять врат? - поинтересовался Лаэрций.
- Некоторые идут всю свою жизнь. А кому-то достаточно нескольких дней. Позвольте вопрос. Зачем вам обоим нужна Мать Ветров? Ведь вы оказались на этом пути против своего желания, так?
- Это ему нужно туда, - сказал я, вытирая глаза. - Его подружка много дней назад переправилась на моей лодке и отправилась в это безумное путешествие. Лично я всего лишь хочу… вернуться к работе перевозчика.
Моргульский рассмеялся. Видимо, мои последние слова прозвучали слишком фальшиво. Я и сам удивился этому.
- Так вот, где я видел твое лицо! - сказал Моргульский, отсмеявшись. Смеялся он очень заливисто, как демон, которому не о чем заботиться в этом мире. - Извините, а кто из вас владелец пазиры?
- Я. И самое любопытное, что мне совсем не хочется передавать ее кому-либо.
- Это ты победил Эвкатиона? - спросил Моргульский, глядя мне в глаза.
- Да, - ответил я.
Он чуть прищурился, словно вглядываясь в глубину моих глаз, потом кивнул, словно бы уяснив для себя что-то, и сказал:
- Пазира дает серьезное преимущество в путешествиях. Можно, преодолев очередные врата, задействовать пазиру, и тотчас оказаться на самом коротком из всех возможных для тебя путей, а иногда и прямо у следующих врат. С ее помощью я преодолел зоны "Икс-4" и "Икс-5". А в шестой зоне на меня начал охотиться Эвкатион. Демона вечности победить невозможно. Только сойкеро может сделать это. Я не сойкеро. Я проиграл ему. Кстати, пазира ощутимо теплеет, когда он приближается.
- Значит, он уже совсем рядом, - сказал я. - Но это неважно. Скажи мне, что значит "сойкеро"?
- Если ты забыл это, на то были свои причины, - сказал Моргульский, снова вглядываясь в мои зрачки. - Но я могу сказать тебе только то, что знаю. А знаю я немного. Сойкеро - это непобедимые воины, командира которых называют ОТЕЦ СМЕРТИ.
Словно молния озарила мой ум. Я извлек кинжал, отнятый у мертвого Эвкатиона, вытащил его из ножен и вгляделся в черты мужчины, стоящего на перепутанных корнях дерева. Теперь я знал, кто это. Отец! Как я мог забыть тебя! И тотчас меня озарила догадка: я забыл его, потому что он приказал мне сделать это.
Углубившись в дебри своей памяти, я почти не воспринимал того, что происходило вокруг. А между тем реинкарнированный Рогатый явился со своей свитой. Больше сотни тварей, летающих, ползающих и бегущих, вооруженных самыми разными видами смертельных приспособлений, мчались на нас с четырех сторон. Моргульский кричал мне в ухо, стучал по щекам. Но я только улыбался его попыткам вернуть меня к жизни. Я хотел увидеть моего Отца. Потому что в нем был сосредоточен весь смысл моего существования, все темное пламя моего сердца. Когда я был создан из куска плотной тьмы, этот огонь зажег во мне он. И пламя горело во мне все эти бесконечные дни, когда я не помнил о моем Отце.
Я очнулся только когда Лаэрций и Моргульский, разжав мой кулак, одновременно плюнули на пазиру. Мое желание увидеть Отца стало столь всепоглощающим, что я, как само собой разумеющееся, воспринял открывшийся портал и прыгнул в него, всего на миг опередив летящие в меня стрелы, которые пронзили пустоту.
Лодочник. Седьмые врата
Красота и грандиозность Врат не произвели на меня глубокого впечатления. Память стала возвращаться ко мне, и я знал, что Врата таковы, каковы они есть.
Они были выполнены в форме арки из вещества, похожего на янтарь. Похоже было, что это цельный камень. Врата достигали вершин самых низких гор и были не меньше сотни человеческих ростов в высоту. По ширине же арка раза в три превосходила ту реку, на которой я столько дней работал перевозчиком. Внутренний узор прозрачного камня создавал объемные кружева удивительной красоты, производящие впечатление совершенной законченности.
- Это и есть седьмые врата? - спросил пораженный увиденным Лаэрций.
- Совершенно точно, - ответил Моргульский. - Если ты присмотришься к узорам внутри камня, то увидишь, что они сплетены семью нитями. Нам надо спешить. Рогатый скоро будет здесь.
Но Рогатый уже ждал прямо у ворот. И вся его свита стояла рядом. Честно сказать, у нас было только одно преимущество по сравнению с ситуацией в долине папоротников: враги находились всего лишь с одной стороны.
"Когда противник превосходит тебя по силе, дай ему насладиться преимуществом. Тогда он начнет использовать свою силу против себя самого".
Я начал привыкать к тому, что законченные фразы выплывают из глубин памяти как некий свод правил, которые я когда-то учился применять в бою.
Лаэрций как-то сразу загрустил, увидев нашего знакомого. А Моргульский стал похож на сжатую пружину. Мы двинулись к вратам, навстречу опасности.
- Стойте на месте! - скомандовал Эвкатион.
- Это ты, мешок соплей, осмеливаешься мне приказывать? - крикнул я.
Мы продолжали двигаться в прежнем темпе. На нашей стороне был его страх. Ведь один раз он уже был побежден…
- Еще шаг и вы умрете!
Мы сделали этот шаг, и тогда навстречу нам полетели веревочные лассо и сети. Моргульский подпрыгнул и взмыл вертикально вверх, я откатился к обочине, под прикрытие высоких колючих кустов, которые и приняли на себя предназначавшуюся мне порцию веревочных пут. А Лаэрций попался. Теперь его, упирающегося руками и ногами, враги подтаскивали к себе, словно заарканенного мустанга. Несмотря на трагизм ситуации, я получал удовольствие, наблюдая за ним: ну не люблю я Лаэрция.
Я обнаружил, что кусты посажены в два ряда, между которыми вполне можно было пробираться, будучи почти незаметным с дороги. Я тотчас воспользовался этим, и скоро выбрался в тылу врага. Я извлек из кожаного корсета несколько метательных ножей и атаковал. Все мои жала достигли цели и впились в тела врагов, причиняя боль и освобождая кровь. Лаэрцию между тем стянули за спиной локти, так что он начал кричать.