Но беглец испытывал такие же трудности. Хаген отчаянно рванулся вперед, срезая путь убегавшему, и бросился ему под ноги. Оба упали. Беглец тут же приподнялся, пытаясь улизнуть на четвереньках, и голой пяткой ударил Хагена, целясь в лицо, но попал по шлему, распоров себе ступню. Хаген, умудрившись схватить его за волосы, рванул противника к себе. Тот пронзительно вскрикнул, снова падая, и на этот раз неподвижно замер на земле, прикрыв голову руками. Вскочив на ноги, Тронье приставил острие меча к его спине.
- Вставай, - приказал он. - Но медленно!
Пленник нерешительно поднялся на колени, затем выпрямился во весь рост.
Хаген ошарашенно опустил оружие. Перед ним стояла женщина, вернее, девочка лет четырнадцати - пятнадцати, худенькая, невысокого роста. Надето на ней было мешковатое рубище, перехваченное в талии пояском. Длинные волосы не знали воды, судя по всему, уже полгода. Лицо покрывала сплошная маска грязи, из-под которой на Тронье испуганно таращились огромные темные глаза. Босые ноги девочки тоже были неимоверно грязны, а над левой бровью сочилась кровью свежая царапина - падая, она наткнулась на сучок. Пораненная ступня тоже кровоточила, от сильной боли малышка переминалась с ноги на ногу.
Хаген смутился. Он представил вдруг, насколько нелепо он выглядит - со свирепым лицом и обнаженным клинком - перед перепуганным до смерти беззащитным ребенком. Смущенно улыбнувшись, он отпустил плечо девочки и спрятал меч в ножны.
Облегченно вздохнув, та отступила назад и принялась растирать затекшее плечо - очевидно, железная хватка воина причинила ей боль.
- Кто ты такая? - строго осведомился Хаген, - И что тебе здесь нужно?
- Я… - Девочка потупила взгляд, - Меня… меня зовут Хельга, - запинаясь, пробормотала она. Глаза ее затравленно бегали.
- Хельга, - Хаген кивнул, - И что же ты тут делаешь? Разве ты не знаешь, что маленькой девочке опасно бродить одной по лесу? Ведь на тебя могут напасть разбойники…
Хельга упрямо замотала головой, но, тут же опомнившись, вновь опустила глаза и отступила еще на шаг. Мимолетная улыбка скользнула по ее губам.
- Да, - Голос ее дрожал, Хаген чувствовал, что девочка боится, но боится не только его.
- И все-таки ты пошла в лес совсем одна? - Тон его теперь смягчился, будто Хаген чувствовал себя виноватым, причинив девочке боль, и теперь старался загладить вину.
- Я… я хорошо знаю лес, - не поднимая глаз, отвечала Хельга, - И не боюсь. Никто меня не поймает.
Хаген подавил усмешку:
- Но я же тебя поймал.
- Но ты не разбойник, господин, - уверенно заявила крошка, - И к тому же я была неосторожна. Ты бы меня и не заметил, будь я немного осмотрительнее.
- Что же ты так неосторожно повела себя?
Девочка смутилась.
- Я… подглядывала за тобой, - призналась она, - За тобой и твоими спутниками. Я никогда не видела ничего подобного. Вы… рыцари?
Хаген не знал, рассердиться ему или чувствовать себя польщенным. Он подумал, что ведет себя глупо, теряя время на разговоры с этим ребенком.
- Во всяком случае, ты не разбойник, - заключила Хельга и добавила, взглянув на его платье: - Но ты не из Бургундии.
- Нет, не из Бургундии, - улыбнулся Хаген, - Но я держу путь в Вормс.
- Так я и думала, - Хельга кивнула, - Весной здесь проходило много чужестранцев, и все направлялись в Вормс. Ты одет как воин, а куда еще воин может направляться?
- Ты считаешь, что в городе собирают войско? - улыбнулся Хаген.
Хельга пожала плечами и смахнула со лба прядку прилипших волос. Царапина над глазом перестала кровоточить, но девочка этого даже не заметила.
- Я не разбираюсь в этом, господин, - Преодолев первый испуг, она немного освоилась. В ее взгляде теперь сквозило любопытство. - Но моя мать говорит, что в больших городах всегда нужны воины, - Она шмыгнула носом и подошла ближе, - Ты выглядишь усталым, господин. Наверное, ты проделал долгий путь?
- Да, очень долгий, дитя мое.
- И хочешь попасть в Вормс. Тогда ты должен вымыться и переодеться. Они там, в городе, очень придирчивы. И могут не открыть вам ворота.
Хаген опять с трудом подавил смех. Малышка с каждой минутой нравилась ему все больше. Скорее всего, она была дочерью бедного крестьянина или поденщика. Но если ее прилично одеть, чисто вымыть и причесать - она наверняка могла бы выглядеть даже привлекательной.
- И все же, - Хаген решил сменить тему, - что делает такая крошка совсем одна в лесу - кроме того, что она подсматривает за путниками?
Хельга промолчала. В ее глазах опять промелькнул страх. Туман вдруг сгустился, будто слова Хагена потревожили злых духов, населявших лес.
- Я… я ищу Регис, - пробормотала девочка.
- Регис?
Хельга кивнула:
- Нашу козу. Мать послала меня с ней на луг, но я… я задремала, а когда проснулась, ее уже не было. - Ее голос задрожал. - Прошу тебя, господин, я должна найти Регис, пока ее не задрал волк или не украли чужие. Мать прибьет меня, если я вернусь без козы. Это все, что у нас есть. Нам нужно молоко и…
- Вы ведь очень бедные? - перебил девочку Хаген.
- Нет, - Судя по тону Хельги, он сказал глупость. - Мы небогаты, но живем достойно, не голодаем. Когда благородные господа из Вормса охотятся здесь или устраивают празднества, мать всегда помогает на кухне.
- И все же она тебя прибьет, если вернешься без козы, - вздохнул Хаген.
Хельга молчала, да Хаген и не ожидал ответа. Задумавшись, он взглянул на берег, где ждал его отряд. Он давно должен был уже вернуться. Гримвард будет беспокоиться и отправится его искать.
- Где ваш дом? Далеко отсюда?
- Нет, - смущенно пробормотала Хельга, показывая на запад, - Не… не очень. Сразу за лесом.
- Так отправляйся домой. Найдется твоя коза.
Хельга умоляюще уставилась на него. Смущение Хагена росло.
- Ну иди же! - грубо рявкнул он, - Чего ты ждешь? Ваша коза не вернется домой, если ты будешь стоять здесь и таращиться на меня, - Девочка вдруг как-то съежилась, страх снова отразился в ее глазах, - Не оторвет же мать тебе голову?! - прибавил он немного мягче.
Хельга потупила взгляд:
- Конечно, господин. Только…
- Что?
- Я… у меня так болит нога, и… и я боюсь, - пробормотала она. - Мать задаст мне трепку и…
- И ты хочешь, чтобы я пошел с тобой и замолвил за тебя словечко? - Хаген покачал головой. Что вообще придумала эта кроха?
Но тут - было ли это случайностью? - туман вокруг них вдруг рассеялся, и взгляд Хагена упал на поврежденную ногу девочки. Рана все еще кровоточила, должно быть, она оказалась глубже, чем он думал.
- Здесь недалеко, господин, - не поднимая взгляда, промолвила девочка. Говорила она так тихо, что слова почти тонули в шуме листвы.
- Ну пойдем, - Хаген был ужасно зол, но скорее на самого себя, чем на нее.
Хельга облегченно вздохнула, медленно повернулась и пошла по тропинке.
"Что я здесь делаю? - думал Хаген, совершенно сбитый с толку. - Я давно уже должен сидеть в седле и направляться к Вормсу!"
Девочка все дальше углублялась в чащу. Прихрамывая, она старалась не наступать на больную ногу, но отстранила руку Хагена, когда тот хотел ее поддержать. Вскоре кромка леса и заболоченный луг пропали из виду. Туман сгустился, становилось все холоднее, дышать стало тяжело. Земля под ногами из вязкого месива превратилась в каменистую почву, торчащие отовсюду узловатые корни мешали идти вперед. В серой пелене тумана фигура девочки неясным силуэтом маячила перед глазами Хагена. Он никак не мог избавиться от ощущения нереальности происходящего. Трудно было поверить, что всего лишь в нескольких часах пути от этого мрачного туманного леса находится Вормс, где царит совершенно иная жизнь.
Наконец перед ними замаячил просвет.
- Вот и наш дом, господин, - сказала Хельга.
Хаген шагнул вперед, пытаясь разглядеть в тумане маленький домик, на который показывала девочка. Хижина была не больше хлева - удивительно, как здесь могли жить люди! Крыша была сколочена из грубо обтесанных бревен, щели законопачены мхом и соломой. Рядом с дверью виднелось единственное крохотное окошко, прикрытое массивным ставнем. Из трубы курился тоненький дымок. Должно быть, огонь в хижине горел очень слабо - только для того, чтобы хоть немного прогнать холод и сырость. Навстречу им из-за дома, громко залаяв, выскочил косматый серый пес.
Хаген едва заметно покачал головой:
- Твоя мать дома?
Собака, оскалив пасть, преградила ему путь, не смея приблизиться к незнакомцу в темной одежде, будто чувствуя его превосходство.
- Тихо, Фенрис! - приказала Хельга. Она обернулась к Хагену: - Да, господин, она дома. Но ты и в самом деле хочешь… - Она смущенно улыбнулась. Теперь, когда они были уже дома, ее, видимо, начали одолевать сомнения: правильно ли она поступила, приведя сюда чужого? Рыцарь он был или нет - она ничего не знала о нем и его намерениях.
- Я поговорю с ней, - решил Хаген.
Девочка кивнула. Кулачки ее сжались так, что под кожей проступили косточки, глаза вновь наполнились страхом. Хаген подбадривающе кивнул ей и направился к дому.
Должно быть, его шаги услышали в хижине. Дверь отворилась, и из дома вышла женщина, остановившись в тени приземистого крыльца, будто не желая подставлять лицо дневному свету.
- Это твоя мать? - вполголоса спросил Хаген. Хельга не ответила, и, расценив ее молчание как согласие, он шагнул вперед, - Ну пойдем же, - пробормотал он. - У меня мало времени.
Мать Хельги была невысокого роста, худенькая, как и ее дочь. Хаген с любопытством уставился на нее. Она выглядела куда старше, чем он ожидал, судя по возрасту девочки, - но старухой ее назвать было нельзя. Волосы женщины поседели, но оставались густыми, а глаза, окруженные сеткой морщинок, глядели ясно и живо. Хаген не смог прочитать в них ни удивления, ни испуга. Поверх платья на длинном витом шнуре висел маленький костяной крестик. Странно - христианский символ совершенно не вязался с обликом женщины.
- Приветствую тебя, Хаген из Тронье, - произнесла незнакомка, когда Хаген остановился перед ней.
Хаген не смог скрыть удивления:
- Ты… знаешь меня?
Старуха кивнула:
- Кто же не знает такого воина, как ты, господин! - Голос ее был молодым и совсем не вязался со сгорбленной фигурой и изборожденным морщинами лицом. Хаген отметил, что подобострастия, к которому он привык, общаясь с людьми из народа, в нем не было. Лицо ее озаряла едва заметная улыбка.
Она покачала головой:
- Необязательно видеть тебя, Хаген, чтобы узнать. Я слышала, что ты возвращаешься в Вормс, - Она вздохнула, шагнула в сторону и кивнула на дверь: - Проходи и будь нашим гостем, благородный господин.
Хаген хотел было покачать головой, но, тут же передумав, принял приглашение. Старуха заинтриговала его. Что-то было в ней, невыразимое словами, что волновало его душу. Он испытывал такое же удивительное чувство, что и в присутствии Хельги, но сейчас оно было намного сильнее. Хаген невольно оглянулся, ища взглядом девочку, но ее нигде не было. Должно быть, от страха она убежала.
В доме оказалось темно и тепло, теплее, чем он ожидал, и только теперь Хаген заметил, как холодно было на улице. Туман пропитал влагой его так и не успевшее высохнуть платье; руки и ноги одеревенели. Хаген ощутил вдруг смертельную усталость.
Старуха следом за ним проскользнула в дом, прикрыла дверь и жестом показала на стол:
- Присаживайся, Хаген из Тронье. Я не могу предложить тебе много, но, если удовольствуешься хлебом и водой, будь моим гостем.
- Я не могу остаться, - отвечал Хаген. В темноте он пытался рассмотреть лицо женщины, но огонь в печи давал лишь тепло, а не свет. Однако можно было разглядеть убогую обстановку хижины - кроме стола и двух приземистых деревянных табуретов здесь стояли еще кровать с соломенным матрацем и массивный деревянный ларь. К стене над ним была прибита полка с домашней утварью. "Только одна кровать", - удивился про себя Хаген. Вслух он произнес:
- Мои спутники ждут на берегу реки. Они будут беспокоиться, что меня так долго нет. Я… пришел только из-за козы.
- Козы? - Старуха открыла ларь, извлекла оттуда деревянное блюдо и чистое полотенце, - Какой козы?
- Которую пасла твоя дочь, - Хаген начинал сердиться: смеется над ним, что ли, эта баба? Он вытащил из мешочка с деньгами монету и положил ее на стол, - Я ее покупаю. Мои люди голодны и хотят мяса. Думаю, этих денег будет достаточно.
Старуха пристально взглянула на него, затем наклонилась и взяла монету кончиками пальцев.
- Этого хватит, чтобы купить на рынке целых три козы. Ты очень щедр, господин. Но тебя ведь попросила об этом моя дочь?
- Я…
- До Вормса осталось полдня пути, - продолжала женщина, качая головой и кладя монету на стол. - И столько же времени тебе понадобится, чтобы забить козу и приготовить еду, - Она негромко рассмеялась, - Уже не в первый раз это глупое дитя засыпает на лугу, а Регис убегает от нее, господин. Но животные куда умнее, чем мы думаем. Коза вернется домой, когда наступит ночь и она проголодается. Забери свои деньги, Хаген из Тронье, благодарю тебя.
Нерешительно взяв монету, Хаген повертел ее в руке, не спуская глаз со старухи. Красноватый свет придавал ее чертам мягкость, и казалось, пропали даже морщинки вокруг глаз, словно она вдруг помолодела. Должно быть, в юности она была очень похожа на дочь.
- Не беспокойся, господин. Я не накажу Хельгу. Она еще ребенок, какой с нее спрос! А теперь присядь и раздели со мной угощение.
Хаген покачал головой:
- Я не голоден. И к тому же меня уже давно ждут.
- Ты привык не к хлебу и воде, - сказала женщина, - Тогда давай я хотя бы осмотрю твою руку - в благодарность, что проводил мою дочь через лес.
- Ты… - Хаген невольно поднял руку и уставился на перчатку. - Откуда ты знаешь?..
- У меня есть глаза, чтобы видеть, господин. Сними перчатку, я обработаю рану. У меня есть целебная мазь.
И не успел он возразить, как старуха стянула с него перчатку. Скрюченные руки оказались на удивление сильными, кожа была нежной и гладкой, как у юной девушки.
- Выглядит не очень хорошо, - проговорила она, - Рана откроется, если ее не прочистить и не перевязать. Сядь вон туда и подожди немного.
Хаген молча повиновался. Старуха тем временем опять открыла сундук и, бормоча что-то себе под нос, принялась в нем копаться. Ее острые, костлявые лопатки торчали, точно пара крыльев, проступая из-под темного платья. Она низко наклонилась, и Хаген брезгливо отметил, что голова ее была покрыта струпьями.
Взгляд выхватил из темноты продолговатый предмет, висевший над дверью напротив. Не сразу в тусклом свете очага Хаген рассмотрел, что это был деревянный крест, похожий на тот, что висел у старухи на шее. Прямо под ним висели палочка для рунического письма и серебряный молот Тора.
Хаген удивленно вскинул брови. Старуха вернулась, неся в руках глиняный горшочек, наполненный вязкой темно-серой массой - очевидно, это была ее мазь.
Жестом Хаген показал на крест и молот:
- Как такое возможно? Христианский крест и эти, - он многозначительно подчеркнул слово, - языческие символы?
Старуха усмехнулась.
- Возможно, - отвечала она, - Вполне возможно, Хаген из Тронье, - Она развернула чистый платок и деревянной ложкой положила на него слой мази. Резкий неприятный запах распространился по хижине, - Наверное, воину из Тронье, сражающемуся под Бургундским Крестом, этого не понять.
Хаген встрепенулся.
- Я сражаюсь за Бургундию, - отрезал он, - А не за крест.
- Который начертан на гербе Бургундии лишь потому, что Рим распространяет христианство, и лучше бороться на сильной стороне, а не против нее, - добавила старуха, беря его руку.
Хаген стиснул зубы, когда влажный платок коснулся раны. Мазь жгла как огонь.
- Неужели ты в самом деле не веришь в древних богов, Хаген из Тронье? - не поднимая глаз, продолжала старуха, - Или ты забыл веру своих предков?
- Не имеет значения, во что верит воин, - отвечал Хаген, - Важно, что он делает.
- И я точно так же могу ответить, что не имеют значения внешние символы - важна вера в сердце, - Она взглянула на него: - Неужели ты считаешь, что боги обращают внимание, крест или руническая палочка висит над дверью жилища? Я бы посочувствовала таким богам.
Хаген невольно усмехнулся.
- Они могут оказаться ревнивыми, - промолвил он, - К кресту ли, к молоту.
Улыбка внезапно сползла с лица старухи.
- Да, они ревнивы, Хаген. И люди почувствуют их гнев очень скоро.
Мороз пробежал по коже воина. Ему вдруг стало невыносимо тяжело под пристальным взглядом живых серых глаз. Он отдернул руку:
- Кто ты? Ты ведь не крестьянка и не знахарка. Может, ты ведьма?
- Нет, - Улыбнувшись, она вновь взяла его за руку, продолжая обрабатывать рану. Теперь он почти не чувствовал боли, - Я всего лишь человек, у которого есть глаза, чтобы видеть, и уши, чтобы слышать. Я вижу знамения на небесах, Хаген. Порой, тихими ночами, когда молчит лес, я слышу стенания тех, кому суждено умереть. Рагнарок близится.
Хаген замер. Не в первый раз он слышал подобное пророчество, но никогда ужас его не был столь глубок.
- Ты…
- Ты знаешь, что я говорю правду, Хаген из Тронье, - перебила старуха. - Потому что ты видел те же знаки, что и я, ты слышал в грезах голоса проклятых. Мы с тобой люди одного мира. Но мир этот умирает. - Глядя в пустоту, мимо него, старуха тихо продолжала: - Возвращайся в Тронье, Хаген. Возвращайся туда, откуда ты родом. Здесь тебе не место, так же как и мне.
- Что ты такое говоришь? - взвился Хаген. Он чувствовал себя все более неуверенно. - Бургундия надежно защищена. Стены Вормса прочны, а мечи воинов остры.
- И сами воины исполнены доблести. Но ни один человек не может противостоять Божьей воле, Хаген. Ты возвращаешься, проделав долгий путь, и ты видел на пути своем знамения времени. Дело не в том, что крест завоевывает мир. Перемены не остановить, наступают новые времена. Быть может, пройдет целое столетие, прежде чем перемены завершатся, быть может - больше. Но не в силах людей их остановить. Будет много крови и боли.
"Что это? - в ужасе подумал Хаген. - Это же мои мысли! Я только что думал об этом, внизу, у реки!"
- Ты предвидишь будущее? - с сомнением спросил он, - Ты что… двулика? - Он прищурился: - Кто ты, женщина? Ясновидящая или просто старая сплетница, набивающая себе цену?
- Я не могу предвидеть, Хаген. Это не дано никому. Но я вижу судьбу человека, потому что это предопределено. Твоя судьба покрыта мраком, но путь твой будет трудным и полным горечи, если ты решишься идти до конца.
- Раз я не смогу избежать своей судьбы, как ты говоришь, - возразил Хаген, тщетно пытаясь придать голосу насмешливый тон, - то мне все равно придется с ней смириться.