- Да, Алланона. - Стенмин знал, что попал в самое больное место. - Этот человек, который говорит о дружбе, тоже участвовал в похищении Шерл. Он хитростью попал во дворец и хочет убить вас, милорд!
Гендель сделал шаг вперед, но Балинор предостерегающе поднял руку. Меньон молчал, понимая, что любые слова или движения сыграют только на руку Стенмина.
- Он - предатель, продавшийся лорду Уорлоку, - твердо сказал Балинор.
Смущение и растерянность овладели Палансом. Он привык слушаться советов Стенмина, но он уже проникся уважением и к Меньону, кроме того, в глубине души он уважал и своего брата. Поставленный перед необходимостью сделать выбор между ними, лишенный привычной опоры на своего советника, Паланс не знал, на что решиться.
- Послушай, Балинор, ты… действительно считаешь… что я сошел с ума? Но если не я, то все вокруг меня сумасшедшие, а я… один… сохранил разум… Скажи что-нибудь, брат… Я хотел бы поговорить с тобой. Как прежде… Я хочу кое-что сказать…
Паланс не закончил фразы и в растерянности посмотрел на Стенмина, который сейчас напоминал зверя: согнувшись, он испепелял взглядом Паланса, как гремучая змея. Было очевидно, что он гипнотизирует своего повелителя. И посылаемая им мысленная энергия не прошла мимо. Паланс вдруг выпрямился и обрел уверенность и монументальность статуи. Холодным голосом он произнес:
- Как ты считаешь, Стенмин, если я казню некоторых из присутствующих, это поможет мне?
- Зовите стражу, милорд! Не давайте им уйти от вас!
Но энергия Паланса внезапно угасла. Он устремил бессмысленный взгляд на каменные стены, как будто собрался оценить работу древних мастеров. Меньон понял, что Паланс опять ушел в себя и на некоторое время избавился от рокового влияния зловещего мистика. Взгляд принца беспорядочно бегал по стенам, и было очевидно, что он утратил чувство реальности, а разум его погружается в пучину безумия. Однако и Стенмин хорошо понимал это. На лице его появилась довольная ухмылка, а рука стала теребить черную бородку.
Неожиданно для всех Паланс внезапно снова заговорил отрывисто и рассеянно:
- Нет, все будет мирно - не будет… ни солдат, ни… крови. Король должен быть справедлив… Балинор - мой брат, хотя и хочет занять мое место. Мы… должны с ним поговорить… Он не должен пострадать… не должен… - Тут голос Паланса дрогнул, а взгляд упал на Меньона.
- Ты вернул мне Шерл… Я думал, что… навсегда потерял ее. Почему… почему ты это сделал… если бы ты был врагом?…
Стенмин в ярости заскрежетал зубами, поняв, что его гипнотическое влияние на Паланса кончилось и он проигрывает. Он вновь устремил пристальный взгляд на принца и напрягся так, что на лбу его выступили капли пота. Но Паланс совсем не обращал на него внимания и продолжал говорить тихо, еле слышно, низко опустив голову:
- Мне очень трудно… все понять, Балинор. Многое для меня непонятно… Я даже не сержусь на тебя за то, что ты хочешь быть королем. Я тоже… всегда хотел стать королем… Но я тоже хочу иметь друзей… с кем-то поговорить…
Он равнодушно взглянул на Стенмина и как будто не узнал его. Ужас овладел мистиком. Он стал догадываться, что разум Паланса полностью вышел из-под его контроля, что он стал для принца безразличен. Огромное влияние, которым он пользовался, видимо, кончилось - отныне он превратится в ничего не значащую личность, предмет, на который обращают внимание не больше, чем на мебель. Скорее всего, длительное гипнотическое влияние окончательно помрачило разум принца Каллахорна.
- Паланс, послушай меня, - мягко обратился к принцу Меньон, пытаясь ласковым голосом пробудить остатки разума, развеять пелену безумия, овладевающего несчастным братом Балинора. - Позови Шерл. Попроси ее прийти сюда, и она поможет тебе.
Паланс сделал над собой усилие, как будто пытался что-то вспомнить, и на его страдающем лице появилась слабая улыбка, постепенно им овладело чувство покоя и умиротворенности. В его памяти всплыло прекрасное лицо Шерл, ее чудесный нежный голос, ее ласковые руки. Никого он не любил так, как ее. Если бы он мог хотя на минуту очутиться рядом с ней.
- Шерл, - нежно прошептал он ее имя и посмотрел на закрытую дверь. В это мгновение потерявший рассудок от злобы и ярости Стенмин с диким криком и необыкновенной быстротой подскочил к Палансу и с ожесточением вонзил меч в его широкую грудь. Меньон попытался было перехватить мистика, но не успел. У присутствующих невольно вырвался крик ужаса. Они подумали, что Паланс убит. Балинор сделал резкое движение.
- Возвращаю тебе твоего брата, болван, - закричал обезумевший Стенмин, толкнув зашатавшегося Паланса к Балинору.
Принц тяжело упал на протянутые руки Меньона, тот потерял равновесие, оба они сильно ударились плечами о каменную стену. Тем временем Стенмин бросился бежать. Он кинулся к двери, Балинор попытался схватить его, но не успел - быстрый и верткий, как уж, мистик успел приоткрыть тяжелую дверь. Подскочивший вовремя Гендель успел с силой ударить его в плечо подвернувшимся под руку камнем. Раздался хруст костей, звериный вопль боли, но добить или хотя бы задержать это исчадие ада не удалось. В мгновение ока он проскользнул в полуоткрытую дверь, и затем до оставшихся в подземелье донеслись истошные вопли боли, топот бегущих ног и отчаянные призывы к страже. Стенмин кричал, что узники убили короля, и звал на помощь.
Понимая грозящую им опасность, Балинор бросился за Стенмином, только взглянув на лежащего на руках Меньона брата. На лестнице путь ему преградили два стражника, выросшие как из-под земли. Вооруженные гвардейцы застыли от изумления при виде Балинора. Но принц исчез быстрее, чем они успели опомниться, - и они побежали вслед за ним. Дурин и Дэйел также побежали вслед за Балинором. Меньон же остался стоять у подножия лестницы, держа на руках окровавленного Паланса. Рядом, печально качая головой, стоял Гендель. Паланс был еще жив, дыхание его было прерывистым, глаза то смыкались, то широко открывались - это жизнь боролась в его сильном теле со смертью. Резким движением карлик извлек из груди принца меч и с отвращением отбросил его прочь. Затем Гендель и Меньон осторожно уложили Паланса на пол. На какое-то время он очнулся, в глазах его отразилась нежность. Еле слышно он позвал Шерл. Но это продолжалось недолго, и принц вскоре снова впал в забытье.
- Он зовет Шерл, он любит ее и думает о ней даже сейчас, - со слезами на глазах проговорил Меньон.
Тем временем Балинор и эльфы, как вихри неслись по лестницам, пытаясь настичь Стенмина. Во дворце все пришло в смятение. В растерянности, с испуганными лицами бегали слуги, яростно размахивали оружием гвардейцы. Стоны оплакивающих смерть короля и яростные крики о мести оглашали своды древнего дворца. Из уст в уста передавались зловещие слова Стенмина о том, что всем остальным обитателям замка не миновать участи короля. Кое-где уже возникли стычки, и это добавило общей паники. Положение усугублялось и тем, что явных врагов никто не видел, по дворцу ползли слухи, никто достоверно ничего не знал. В обстановке общего хаоса и истерических криков Балинор и оба эльфа с обнаженными мечами метались по комнатам, разыскивая Стенмина. Это приводило встречных в панику и усиливало царившую во дворце неразбериху. Все трое преследовали Стенмина буквально по пятам, но обезумевшая от страха толпа слуг не давала им бежать быстро. Последний раз алый плащ Стенмина мелькнул в конце одного из залов, и Балинор, расталкивая толпу, бросился вслед за ним. На его лице читалась непреклонная решимость, оно было страшно.
Общая сумятица усиливалась еще и от того, что к этому времени в открытые ворота дворца ворвались десятки вооруженных солдат, взбудораженных и стремящихся разобраться в происходящем. В разных помещениях дворца завязались схватки. Обстановка становилась угрожающей. Однако вскоре Балинор понял, что проникшие во дворец солдаты принадлежат к Пограничному Легиону: на груди у них красовалось изображение леопарда, а при виде его они радостно кричали, потрясая оружием. Тем временем большинство дворцовых гвардейцев было обезоружено. Солдаты Легиона подняли Балинора себе на плечи и триумфально понесли его по залам дворца.
Толпа слуг разделила Балинора и Дэйела с Дурином, но они продолжали упорно искать Стенмина. Вряд ли кто мог сравниться с эльфами в быстроте и легкости движений, остром слухе и интуиции. Оба брата стремительно носились по залам и лестницам дворца и вскоре вновь заметили алый плащ. Увидев преследование, обладатель алого плаща стал метаться из комнаты в комнату, и опять ему удалось скрыться. Дурин очень сожалел, что с ним нет ни лука, ни стрел. Последний раз они заметили мистика у входа в парадный зал, куда он вбежал и запер дверь. Братья даже услышали стук задвигаемого засова. В мгновение ока братья оказались около двери и своими острыми клинками вырубили засов. Дверь распахнулась, оба эльфа ворвались в зал, но там уже никого не было.
Меньон молча стоял у парадного входа во дворец, а Балинор разговаривал с командирами Пограничного Легиона. Шерл стояла рядом с Меньоном, ее тонкая рука покоилась в широкой и сильной ладони юноши, на нежном лице застыло выражение глубокой озабоченности. Взглянув на нее, принц Леа крепко обнял Шерл и прижал ее к себе, желая ободрить и вселить уверенность.
Тем временем два дивизиона солдат из реорганизованного Пограничного Легиона терпеливо ждали приказа за внешней стеной. Солдаты были единодушны в стремлении отразить нападение жестокой Северной Армии. Ее огромные полчища располагались вдоль всего северного берега реки Мермидон и уже начали переправу. Легиону было необходимо хотя бы течение нескольких дней удержать южный берег реки, что дало бы возможность отмобилизовать армию Эльфов и направить ее на помощь Легиону. Меньон с сожалением подумал о том, что им не хватает времени. Иметь бы еще несколько дней… Пограничный Легион был восстановлен очень быстро и организованно, а командование им снова принял на себя Балинор. Это пока гарантировало безопасность города Тирсис.
Балинор стал королем Бакханнаха. Его брат был близок к смерти, он совсем ослаб. Лучшие лекари Тирсиса обследовали раненого и пришли к выводу, что его организм безнадежно ослаблен длительным приемом больших доз препарата, который подавлял сопротивляемость организма и воздействовал на психику. Этот препарат парализует волю человека, разрушает его разум, постепенно превращая жертву в беспомощное животное. Тот факт, что бывший король сошел с ума, был подтвержден и врачами.
Балинор с грустью выслушал заключение лекарей. К тому времени он нашел своего отца в одной из отдаленных комнат дворца, в северной его части. В последние дни старый король тяжко страдал, силы оставляли его, он умирал. Врачи, осмотревшие его, пришли к выводу, что и его организм систематически отравляли каким-то ядом. Стенмин никого не допускал к королю-отцу, кроме Паланса, разум которого к тому времени уже помутился, поэтому никто не смог бы раскрыть тайну смерти Руля Бакханнаха. Балинор подумал о том, что если бы Стенмин осуществил свой план и умертвил короля-отца, то ему не составило бы труда убедить слабоумного Паланса открыть ворота ордам лорда Уорлока, что привело бы к окончательной гибели города Тирсиса. Стенмин чуть не добился своей цели, его нужно было немедленно отыскать и обезвредить, пока он не придумал нового, еще более коварного плана. Балинор знал, что проклятый мистик ускользнул от братьев-эльфов и скрывается где-то во дворце.
Теперь за будущее Южных земель полностью отвечал принц Каллахорна. Народ Тирсиса ждал от королевской семьи Бакханнахов защиты и мудрых действий. Сейчас Балинор остался единственным мужчиной в этой семье, и все надежды народ возлагал на него. Если с ним что-нибудь случится, Пограничный Легион потеряет авторитетного командира, и вдохновителя, а Тирсис - последнего представителя королевского рода. Более того, город, скорее всего, будет захвачен войсками Северной Армии. В городе лишь немногие полностью осознавали всю серьезность положения и то, что Тирсис необходимо удержать любой ценой, что бы ни делала армия лорда Уорлока. Еще Алланон предупреждал об этом - падение Тирсиса было равноценно победе Лорда Тьмы из Северного Королевства. Тирсис был ключом к победе, и ключ этот пока был в руках Балинора.
В это утро Янус Сепре проверял систему защиты города. После освобождения Балинора Меньон поручил ему охрану главных ворот дворца. Янус быстро нашел Фэндвика и Гинниссона - командиров Легиона - и с их помощью организовал охрану главных ворот и захват дворцовых казарм, где размещались королевские гвардейцы. Солдаты Легиона окружили дворец, и вскоре сторонники Паланса сдались. Захват дворца и казарм прошел практически без кровопролития, с незначительными потерями. Приверженцы Паланса были разоружены и заключены в дворцовые темницы, а некоторые из них приняли сторону Балинора и были зачислены в Легион. На следующий день были восстановлены два из пяти бывших дивизионов Легиона, а к рассвету Сепре планировал закончить формирование оставшихся трех. Разведчики донесли Балинору, что войска Северной Армии успешно осуществляют переправу через реку Мермидон, и принц Каллахорна понял, что дальнейшее промедление может иметь роковые последствия.
Тогда Балинор собрал своих ближайших соратников. На военный совет прибыли Меньон и его друзья, старшие командиры Легиона - Гинниссон, человек могучего телосложения, с большими сильными руками и ярко-рыжей шевелюрой, степенный Фэндвик - он был уже немолод, с седыми усами, умудренный опытом, в его глазах светился пытливый ум. Вместе с ними пришел Актон - искусный наездник, с которым никто не мог сравниться, хотя внешность его была вполне заурядной. Актон привел с собой Мессалина - высокого и широкоплечего воина, рассеянно смотревшего на всех голубыми глазами. Последним появился Янус Сепре, недавно ставший главнокомандующим Легиона вместо Балинора. Его авторитет подкреплялся блестяще проведенной операцией по эвакуации жителей Керна, которой Сепре руководил вместе с Меньоном. Оглядев всех собравшихся, Балинор пригласил всех сесть, включая Генделя и эльфов.
- Я должен лично осмотреть позиции на реке Мермидон, - тихо произнес он. Меньон попытался возразить ему, но принц Каллахорна решительно покачал головой.
- Нет и нет, Меньон. Я знаю, что ты собираешься предложить, и мой ответ тебе - нет. Ты останешься здесь, в городе. Клянусь собственной жизнью, я вынужден это сделать. Надеюсь, я скоро вернусь. В конце концов, моя жизнь - ничто по сравнению с жизнью Тирсиса. Я прошу вас взять охрану города на себя. Если со мной что-нибудь случится, вы прекрасно знаете, как организовать оборону. Янус остается с тобой, Меньон. Вы оба отвечаете за оборону и безопасность города. Янус будет держать тебя в курсе всех дел.
- Эвентин обязательно придет к нам на помощь, - быстро сказал взволнованный Дэйел, желая ободрить Балинора.
Принц Каллахорна улыбнулся юноше.
- Алланон не может подвести нас. Они придут вместе.
- Не рискуй понапрасну, - заметил Гендель. - Ты нужен городу и своему народу и нужен живым - они так надеются на тебя.
- Прощай, старина. - Балинор крепко пожал сильную руку карлика. - Мне всегда будут нужны твоя помощь и твой опыт. Я очень ценю тебя. Береги себя.
С этими словами он дал знак подавать карету. Выйдя из дворца, он быстро уехал к воротам дворца.
Проводив принца Каллахорна, военачальники разошлись по своим постам, а Меньон, Шерл Равенлок и их друзья решили заняться своими делами. Гендель отправился бродить по дворцу, надеясь отыскать и схватить скрывшегося Стенмина, а Дурин и Дэйел последовали за ним.
Меньон прекрасно понимал, что творится в душе каждого из его друзей. Все они страстно желали поехать с Балинором, им очень не хотелось отпускать его одного, без помощи и поддержки. Горячая натура самого Меньона стремилась к тому же - он рвался вслед за Балинором, ему не терпелось самому сразиться с ордами Северного Королевства. Меньон чувствовал сильную усталость - он не спал уже двое суток, сказывалось и нервное напряжение, перенесенные волнения, утомление от перехода, да и раны на ногах все еще давали знать о себе. Все это подточило его силы, которые еще недавно казались неистощимыми. Пошатываясь от слабости и головокружения, он повел Шерл к скамейке во дворцовом парке и тяжело опустился на нее. Шерл с беспокойством посмотрела на Меньона.
- Я знаю, о чем ты думаешь, Меньон, - тихо и ласково проговорила она. - Тебе хотелось бы поехать с Балинором.
Меньон улыбнулся и кивнул в ответ, обняв Шерл.
- А вот сейчас тебе надо обязательно поспать, - продолжала она.
Юноша вновь кивнул, и вдруг в его воображении возникло лицо Ши. Где он теперь, по каким дорогам бродит в бесконечных, а может быть, и бесплодных поисках Меча Шаннара? Меньон повернулся к Шерл и рассказал ей все о жителе Долины, об истории их дружбы, о походе за Мечом Шаннара. Шерл была теперь для него самым близким человеком, и он чувствовал потребность поделиться с ней самым сокровенным. Когда Меньон закончил свой рассказ, Шерл положила руку ему на плечо и сказала:
- Он был для тебя как брат. Вы хорошо понимали друг друга, и теперь ты испытываешь чувство вины за то, что случилось с ним. Тебе кажется, что ты не уберег его?
- Да, именно так, - печально кивнул Меньон. - Сожалею, но я не смог сделать больше того, что сделал. И все-таки мне очень жаль его.
- Напрасно ты казнишь себя, Меньон, - продолжала Шерл. - Если он так же любит тебя как ты его, он должен мысленно чувствовать твою поддержку. Если бы Ши знал, какие мужество и отвагу ты проявил в эти последние пять дней… Я люблю тебя, Меньон Леа.
Вздрогнув, юноша посмотрел на Шерл. Неожиданное признание застало его врасплох. Улыбаясь его смущению, Шерл сомкнула свои прекрасные руки за его головой и приблизила свое лицо к его лицу. Каштановые локоны ее блестящих волос упали ему на грудь. Меньон нежно прижал ее к себе, потом отпустил и взглянул в ее большие глаза. Шерл ответила ему ласковым взглядом.
- Я могу признаться в этом целому миру, Меньон, я хочу, чтобы ты знал это. Если нам суждено умереть…
На этих словах она замолчала и отвернула лицо, из глаз ее потекли слезы. Меньон стал нежно целовать ее волосы и постарался как мог утешить Шерл.
- Дорогая! За это время я преодолел много опасностей, на моем пути были непреодолимые, казалось, препятствия. Я мог погибнуть сотни раз - но, как видишь, я жив. Мне довелось видеть много зла и в мире людей, и в том мире, который смертный человек не может себе представить. И я выжил. Теперь, когда мы встретились и обрели любовь, она поможет нам победить смерть. Шерл, тебе нужно верить - верить в силу нашей любви.
Шерл успокоилась, и на губах ее появилась счастливая улыбка.
- Я верю в тебя, Меньон. И ты верь в себя. Меньон обнял ее и стал целовать ее нежные руки.
Шерл была самой очаровательной из всех женщин, каких он когда-либо встречал, и он любил ее больше жизни. Ласково поцеловав ее, Меньон попытался успокоить Шерл и внушить надежду на будущее.