Я знал, что девушка мне откажет, но теперь она меня запомнит. Не каждый день Лиру фран Санд приглашает на свидание нищий маг иллюзионист.
Мой ответ заставил девушку, впасть в какую-то истерику. Согнувшись пополам, она привалилась к стене и, перемежая слова с взрывами смеха, произнесла:
- Ты себя в зеркале видел? Ты вообще знаешь, что такое зеркало?
Обидно, хоть и прогнозируемо. Красный как помидор, я выдавил из себя:
- Вы спасли меня, я обязан вам.
- Не обольщайся. Мне просто захотелось насолить Ликрану. Если тебя убьют или ты нажрёшься какой-нибудь наркоты и сдохнешь, я не буду горевать, - произнесла девушка, отсмеявшись.
Я молча стоял, наблюдая за ее раскрасневшимся лицом. В этой девушке была харизма, внутренняя сила, заставляющая таких мотыльков однодневок как я, добиваться ее расположения. Мужчины самых разных калибров плотным роем вились вокруг нее. Она всегда была центром внимания, люди ловили каждое ее слово, и отнюдь не за то, что она дочь герцога Санда. Ум, красота, магическая сила - всё смешалось в ней, образуя идеал большинства мужчин.
Лира посмотрела на мое задумчивое лицо и серьезным голосом, прервала затянувшееся молчание:
- Не будь таким слабаком, ищи силу и знаний, фокусник.
Она покачала головой, хмыкнула напоследок и ушла, громко цокая каблучками по дубовому паркету. Третий этаж был побогаче второго, где обычные камни накрывала ковровая дорожка.
Глядя в удаляющуюся спину девушки, я улыбался. Фокусник! Все-таки кое-что она обо мне знает. Она знает мою ветвь магии.
На лекцию по иллюзиям, даже не смотря на инцидент с Ликраном, я прибыл вовремя. Сев на свое привычное место, я принялся слушать учителя. Кроме меня в аудитории находились еще пять человек. Мало кто хотел учиться на иллюзиониста, даже если имелся такой дар. Чаще всего благородные с силой иллюзиониста, не тратили время, на развитие как им казалось, да и я так считал, бесполезного дара, а предпочитали заниматься с оружием, стрелковым или холодным.
Учитель иллюзий, старик Кравус, увидев, что все шесть его учеников расселись по лавкам, начал говорить:
- Здравствуйте господа художники.
Великих иллюзионистов в древности называли художниками. Кравусу нравилось это обращение.
- Сегодня я предлагаю вам вспомнить все, чему я вас учил до этого дня. Итак, начнем, ученик Сторм, сколько струн видит художник в тонком мире?
- Десять, девять струн цвета и одну струну силы.
- Как выглядит струна силы?
- Она переливается всеми девятью цветами, семью правильными и двумя неправильными.
- Какие цвета мы называем неправильными?
- Черный и белый.
- Все верно ученик Сторм, садитесь.
Немного походив возле доски, учитель продолжил:
- Вам всем делали операцию, что бы вы могли управлять струнами изначального мира, я хочу, что бы вы все вошли в изначальный мир и посмотрели на результаты этой операции.
От рождения у каждого мага имеется дар, и этот дар заключается в том, что мы можем видеть изначальный мир. Изначальный мир представляет собой пронизанное струнами отражение реальности, хотя не так, реальность является отражением изначального мира.
Я вошел в изначальный мир и посмотрел на свои руки, точнее на пальцы, в каждый из которых была вживлена струна. Каждая струна, была не больше пяти сантиметров, но по моему желанию она могла удлиняться до метра. Десять пальцев, десять струн. Вживленные струны позволяли нам, магам-иллюзионистам, подключаться к мировым струнам и творить свою магию.
- Скажите, - произнес Кравус. - Откуда взялись вживленные вам при операции струны? Ведь мировые струны нельзя не уничтожить, не порезать...
- Они взяты из разрывов мироздания, - перебил Кравуса один из учеников.
- Правильно. А где они находятся, эти разрывы?
- На горе Наис и в пещере Анок, - ответил все тот же ученик.
- Правильно. А теперь все выйдите из изначального мира и расскажите мне, о других ветвях магии.
- Маги других специализаций видят мир по-своему, они видят свои струны. Например огненные маги видят четыре струны, красную - это огонь, белую - это положительный эффект, черную - это отрицательный эффект и струну силы. Например, что бы согреться они используют три струны, красную, белую и струну силы. А что бы атаковать красную, черную и струну силы, - дал я развернутый ответ.
- Очень хорошо. А кто мне расскажет закон силы?
- Я! - выкрикнула Элла, наипервейшая зануда. - Этот закон заключается в том, что маг может взять столько энергии из струны силы, сколько заложено в нем самом! Самые сильные маги, это потомки древних родов, в которых маги из поколения в поколение развивают свой дар. А развить дар можно только путем ежедневных упражнений. Допустим если у мага собственная сила равняется двум единицам магии, то он может взять из струны только две единицы и того четыре единицы, две свои, две заемные.
- Правильно. Теперь поговорим об иллюзиях, каких ступеней они бывают?
- Первой, второй, третей и четвертой, - тут же отозвалась Элла.
- Разберем подробнее каждую ступень, - произнес Кравус. - Первая ступень это иллюзия, которую можно увидеть невооруженным глазом. Вторая ступень это иллюзия, которую можно увидеть и услышать. Третья ступень это иллюзия, которую можно увидеть, услышать и которая издает запах. Четвертая ступень это иллюзия, которую можно, вдобавок ко всему выше перечисленному, осязать.
Замолчав, учитель по старой привычке побродил возле доски и произнес:
- Рассмотрим модули, встраиваемые в иллюзии. Модули создаются из двух струн, черной и белой, и делятся на: модуль эмоций, модуль движения, модуль распознавания движения и модуль распознавания эмоций. Модуль движения характеризуется тем, что чем больше действий в нем запрограммировано, тем больше он потребляет энергии. С модулем распознавания движения, совсем другая история, в него надо сразу заложить достаточное количество энергии, что бы он смог распознавать окружающий мир и делить его на живую и неживую материю. Модуль распознавания эмоций предназначен для того что бы по голосу, поведению и мимике живого существа, распознавать эмоции этого существа.
Чуть передохнув Кравус продолжил:
- Хм... модуль эмоций, пожалуй, одно из самых сложных творений магии художников. У него принцип действия такой же, как у модуля движения, но если встроить в модуль движения какое-нибудь действие, например кивок головой, довольно просто, то вот встроить эмоции в модуль эмоций довольно сложно. Вспомним, из чего состоит модуль, а состоит он из ячеек, в каждой из которых, заложено какое то действие или эмоция. Какого цвета струной мы заполним эту ячейку, и зависит характер этого действия, если черной струной, то атака, если белой, то защита, если ячейка будет заполнена поровну черной и белой струной, то это будет любое другое действие не относящиеся к атаке или защите. С эмоциями, почти то же самое, но здесь важны пропорции черной и белой струны, например если в ячейке большая доля присутствия черной струны, то это будет более агрессивная эмоция.
Учитель Кравус замолчал, пристально посмотрел на своих учеников, затем спросил:
- Все вспомнили материал второго цикла обучения?
- Все, - раздались крики в аудитории.
- Свободны.
Я шел домой и думал о том, что мне осталось учиться в школе магии еще два цикла, включая уже начавшийся, и что как только я закончу учебу, мне тут же прекратят платить стипендию. Каким бы гавнюком не был наш король, но он исправно снабжал школу деньгами. Куда податься? Где найти работу иллюзионисту? Можно конечно показывать фокусы на рынке, но этим в нашем городе много не заработать, да и гордость не позволяет. Может податься в империю? Там народ живет богаче и сытнее. Время подумать над дальнейшей судьбой у меня есть, но все же стоит задуматься о первых шагах.
Как-то незаметно я покинул Золотой квартал, об этом мне просигнализировал грустный взгляд "Петра", все так же непреклонно охраняющего вход в "Рай". Толпа оборванцев никуда не делась, но ее состав поменялся. Серость и убогость трущоб еще ниже опустили планку моего настроения. Шныряющие тут и там нищие, не приставали ко мне с просьбами о подаяниях, уже зная, что я еще тот "богач". Неосторожный шаг и я чуть не свалился в помойную канаву. Сидящий на ступеньках древней халупы, полуголый старик жизнерадостно заржал. Я раздраженно поморщился и опустил глаза. Еще не хватало навернуться. Шаг за шагом, я приближался к своему жилищу. Вдруг, что-то пронеслось у меня над головой. Ворона кинула орех на твердую землю. Спустя миг она приземлилась возле расколовшегося плода. Ошибка, подумал я. Оборванный мальчуган, карауливший в дверях дома, запустил в нее камень, посмотрел на меня жадными глазами и бросился к добыче.
Я снова продолжил свое неспешное передвижение, тщательно изучая землю, перед тем как поставить на нее ногу. В случае перелома, вывиха, или другой какой-либо травмы, никто мне не поможет, скорее добьют и вывернут карманы. Мир трущоб жесток. Здесь не было, магазинов, аптек, больниц, только иногда забредающие отряды стражи. Большая часть населения города воспринимала выходцев с окраин как паразитов, или скорее как рабочую скотину, такую же бесправную и бессловесную. Если трущобы наполнялись бунтарским шепотом, то сталь и магия быстро устраняли недовольных, а вместе с ними и простых мирных людей, безропотно тянущих свою лямку.
Я приближался к городской стене, самая окраина трущоб. Мой путь подходил к концу. Я оторвал взгляд от серой, прокаленной солнцем земли, и увидел около двери в мой одноэтажный деревянный дом с прохудившейся крышей, лежащий на земле силуэт. Подойдя ближе, я узнал в нем отца. Судя по тому, как мелко подрагивали его веки, он уже успел раздобыть наркоты. Я взвалил его на плечо и потащил домой, со скрипом открыл дверь из тонкой фанеры. Она не была предназначена для того чтобы грабители не могли проникнуть внутрь жилища, ее функция заключалась в том, что бы пыль, ветер, да и часть вони не попадали в дом. Частную собственность в трущобах защищала только репутация ее владельца. Украсть можно было все что угодно, но очень часто за этим следовала расплата. Слухи мгновенно разносились по трущобам, и что-то утаить было очень проблематично.
Стоя на пороге, я в очередной раз пробежал глазами по внутреннему убранству дома. Голые, деревянные стены со следами гниения. Закопчённый очаг, на котором мы готовили еду в чугунном котелке. Старый, рассохшийся шкаф с постоянно отрывающимися дверцами. Квадратный стол с глубокими зарубками на деревянной поверхности. Три колченогих стула и две кровати. Я усмехнулся, вспомнив, что когда мы жили втроем, то Галану приходилось спать под столом. Площадь дома была очень мала.
Я сделал несколько шагов, уложил отца на дырявый матрац, лежащий на кровати, взял ненадежный стул и сел рядом. Люди говорили, что я больше похож на мать, и я был с ними согласен. Когда-то красивое лицо моего отца сейчас заострилось и напоминало маску, которую кладут на лица усопшим. Его нос напоминал скалу, нависшую над входом в пещеру, в темноте которой скрывались редкие желтые зубы. Серые губы, тонкими линиями обозначали очертания горькой улыбки, возникшей после смерти матери, а обтянутые бледной кожей скулы больше подходили покойнику.
Я смотрел своими черными глазами на скрючившегося на матраце отца и не мог поверить, что не так давно это был гордый гвардеец короля. Одним из самых важных событий в последний год своего пребывания на посту гвардейца, отец считал мое поступление в школу магии. Когда он узнал что у меня дар иллюзиониста, то был страшно разочарован, но все же настоял на операции, которая позволила мне поступить в школу магии. Хотя я, видя состояние отца, уговаривал его, отдать меня в военную школу. Тогда, отец сказал мне: "Сынок, я сам научу тебя стрелять и сражаться клинком, но я никогда не смогу научить тебя, быть магом". Он поступил так, как и сказал. Отец начал учить меня стрелять из винтовки, пистолета, учить сражаться саблей. Но все оборвалось в один день, день свержения короля Миртвана...
Я посмотрел на часы и засобирался на дополнительные занятия по иллюзиям. Слабенький чай и кусок черствого хлеба, весь мой обед. Меня согревала мысль, что я скоро получу стипендию, и тогда можно будет устроить небольшое послабление, купить нормальной еды. Похоже в этом месяце, на черный день не удастся отложить. После нехитрой еды, моя рука сама потянулась к трещине в полу. Тайник, содержащий всего пару лир. Огромным усилием воли, я справился с взбунтовавшейся конечностью.
Покончив со сборами, я вышел из дома. На улице царили сумерки, хотя до вечера оставалось еще пару часов. Солнце не могло пробиться сквозь густо застроенный многоэтажными домами город. В воздухе витал сладкий запах фруктов, которые домохозяйки выращивали на своих балконах и крышах. Мне всегда нравилось это время дня, когда отцы семейства после тяжелого трудового дня, возвращаются домой, и трущобы замирают в тревожном ожидании ночи. Ночи убийств, грабежей и порока. В эти несколько часов спокойствия, я чувствовал какой-то внутренний уют и причастность к чему-то огромному.
Во время своего неспешного перемещения по улицам трущоб, я обратил внимание на то, что палатка воздушного флота все так же стоит на своем месте, только не было видно орущего юнца. Наверно он понял всю безнадежность своих криков и скрылся внутри брезентового убежища. И все же надо отдать ему должное. Агитировать в трущобах, это надо иметь смелость, хоть внутренняя стена и недалеко, но хрен кто придет на помощь. Тем более что на улицах в это время уже почти никого нет. Сумерки едва-едва накрыли город, а трущобы уже вымерли, только приглушенный свет в домах свидетельствовал о том, что здесь кто-то живет.
Вдруг изнутри палатки раздались крики о помощи и до меня донеслись звуки борьбы. Я остановился, но не спешил на помощь кричащему. Первая заповедь улиц, думай, а потом делай. Неожиданно из палатки выбежал утренний крикун и, не разбирая дороги, помчался, куда глаза глядят.
Какого хера? Что произошло? Я вытащил из кармана шестизарядный револьвер отца, который он еще не успел заложить в ломбард, и направился к палатке. Юнец сбежал, следовательно, хозяина нет. Может, удастся чем-нибудь поживиться? Жизнь в Лобене отучила меня от некоторых заповедей модной ныне христианской религии. Не убий, не укради - это было не про меня.
Я крадучись подошел к палатке, откинул брезентовый полог и уставился на двух оборванцев, одетых в засаленные робы рабочих сталелитейного завода. Они деловито копошились в вещах покинувшего поле бое юнца и не замечали меня. Все честно, грабь награбленное.
- Кхем... Кхем... - покашлял я, привлекая внимание грабителей.
Мужики резко обернулись. В руке одного из них блеснул нож.
- Это наша добыча, - проговорил один из оборванцев, низким, хриплым голосом, и уставился на меня тяжелым взглядом.
- Уже не ваша, - произнес я, демонстративно пошевелив рукой с зажатым в ней револьвером.
- Ладно, твоя взяла, - сказал все тот же оборванец, и кинулся на меня, выставив перед собой нож.
Выстрел в голову заставил его навечно осесть на грязный пол палатки. Мозги еще недавно живого человека забрызгали лицо, растеряно стоящему сообщнику убитого.
- Хочешь присоединиться к своему дружку? - произнес я не дрогнувшим голосом. - Тебе тоже открыть третий глаз?
Я был спокоен и тверд. Меня совсем не мучала совесть. Я застрелил существо заслуживающие смерти.
- Нет, я, пожалуй, пойду, - заторможено отозвался оборванец, вытирая рукавом робы белесые потеки на лице. Я посторонился, пропуская смерившегося с потерей добычи, грабителя.
Смотря в удаляющуюся спину оборванца, я думал: "И что дальше? Просто уйти и дать кому-нибудь другому ограбить оставшуюся без охраны палатку или самому немного подзаработать?" Для меня выбор был очевиден. Обыск палатки не занял много времени. Сто лир найденные в маленьком сундуке, задвинутом под походную кровать, очень даже не плохой улов. Я засунул в карман тугой кошелек, довольно улыбнулся, чуть-чуть приоткрыл полог и, убедившись, что улица пустынна, покинул место преступления.
Деньги! Приличные деньги осели у меня в кармане. Даже убивать почти что, не пришлось, та мразь, украсившая мозгами палатку не в счет. Радость волной поднималась в груди. Теперь я смогу купить небольшой домик в Железном квартале, статус отца должен мне в этом помочь. А жизнь то налаживается! Приветливо кивнув, обалдевшему десятнику, я прошмыгнул в Золотой квартал. Конечно, то, что я украл деньги у воздушного флота, не есть хорошо, но с другой стороны результат такого мероприятия, как засылка неоперившегося юнца в трущобы Лобена, ясен как божий день. Его все равно бы обокрали. Я резко остановился. "Его бы все равно обокрали", - мысленно повторил я. Что за ерунда? Кто мог так неосмотрительно поступить? Руководство воздушного флота нельзя упрекнуть в глупости. Что-то здесь не так. Я зашел в ближайший переулок, быстро осмотрелся и достал деньги из кармана. Обычный кошелек, магии вроде не чувствуется, да и деньги настоящие, полновесное золото. Мозги работали на полную мощность, ища подвох. Может быть, начальство юнца, планировало, что днем нападения на палатку не произойдет? Слабый довод, надо искать еще. Внезапно, меня пронзила догадка. А ведь нападение на офицера воздушного флота неплохой повод, что бы устроить чистку в трущобах! Весьма вероятно, что я попал в яблочко. Кому это может быть надо? Воздушному флоту? Вряд ли. Я вспомнил жителей трущоб, задумчиво почесал в затылке и зло сплюнул на стену дома. Да ну и хрен с ним, с трущобами, скоро я перееду в Железный квартал. Пару дней до чистки у меня точно есть. Моя совесть чиста, жизнь сама загнала меня в угол. Логика логикой, но на душе было муторно. Я оправдывал свои действия тем, что ничего уже не исправить. Не пойду же я сдаваться стражникам. Тяжело вздохнув, я потопал в школу.
Без стука войдя в кабинет учителя Кравуса, я был встречен его радостным возгласом:
- Ну, хоть кто-то пришел, а то я уже домой засобирался.
Тьфу ты, Скраб ничего не передавал Кравусу, можно было и не приходить.
Кабинет учителя иллюзии был доверху забит книгами. Они лежали везде: на полу, на столе, на подоконнике. Это была его отличительная черта, учитель слыл знатным книголюбом. Кроме книг, в углу кабинета стоял шкаф, всей своей тушей опирающийся на оклеенные коричневыми обоями, стены, маленький, семиугольный стол и два кресла, на одном из которых сидел Кравус.
Я плюхнулся в свободное, слегка потертое мягкое седалище и произнес:
- Здравствуйте еще раз учитель. Давайте быстрее начнем занятие.
- Какой ты нетерпеливый, - отозвался старик. - У тебя первая ступень?
- Да.
- Сколько единиц магии?
- Пять.
- Ого. Очень не плохо для спонтанного мага. Будешь тренироваться, до четвертой ступени дорастешь, и будет у тебя целых двадцать единиц!
- Через пятьдесят лет? - произнес я скептически.
- Ну, где-то так, - ответил маг, задумчиво хмуря лохматые брови.
В голове мелькнули сегодняшние события, и я взорвался: