- Пора, - сказала И. - Беги домой. Подожди! Совсем забыла. Вот.
Подойдя к мальчику, сунула ему в руку что-то, напоминающее монету. Левмир поднес подарок к глазам. Монета оказалась необычной, на ней была выгравирована голова дракона и все. На краю Левмир увидел маленькое ушко, будто бы для того, чтобы продеть шнурок.
- Давай так, чтобы не потерял. - И выдернула откуда-то из рукава платья белую ленточку, от чего рукав немного потерял форму, и, скрутив ее в тонкий шнурок, продела через ушко на монете. - Иди сюда.
Левмир наклонился, и девчонка завязала ленточку у него на шее.
- Вот так, - пропела она, спрятав монетку ему под рубаху. - Смотри, никому этот медальон не показывай. Это наш секрет, понял?
- Понял, - кивнул Левмир. - А что…
- А когда придешь на донацию, там его покажешь. И все. Ничему не удивляйся, ничего не говори. Просто покажи и спокойно жди. Ну все, беги, мне нужно… В общем, беги!
Левмир сделал несколько шагов и обернулся. Девчонка смотрела на небо, на лице появилось выражение озабоченности. Заметив, что Левмир остановился, И поморщилась.
- Ну чего ты? Иди! Утро почти!
- А мы увидимся еще? - спросил Левмир, краснея.
Улыбнулась:
- Через неделю. Приходи?
- Обязательно! - заверил ее Левмир. - Пока!
Девчонка махнула рукой. Когда Левмир еще раз обернулся, дойдя до первых деревьев, полянка опустела. Он шагал к дому, сжимая под рубахой медальон. Ленточка пахла так же, как И, Левмир то и дело подносил ее к носу.
Глава 5
Секреты вампиров
Жертва бежит среди деревьев, спотыкаясь о выпирающие корни. Петляет, путая след, не в силах смириться с тем, что бежать бесполезно. Преследователи близко, смыкается круг. Сзади слышится волчий рык, слева клубится туман. Стая летучих мышей с писком вьется над головой.
Под ногами образовался овраг, и жертва, вскрикнув, скатилась вниз. Летучие мыши пролетели дальше, рычание затихло. Неужели шанс? Жертва поднялась на ноги и побежала по дну оврага, пока края не снизились настолько, чтобы выскочить из него. Слева, далеко позади, взвыл волк. Тумана не видно. Неужели…
Впереди просвет. Жертва удвоила усилия, и вскоре выбежала на проторенную через толщу леса дорогу. Влево - город, царство смерти. Вправо - деревня. Там ждет муж, дети, привычная каждодневная работа. Жертва побежала направо. Старалась не замечать потрескивания сучьев, доносящегося из леса, изредка мелькающих силуэтов и заливистого смеха. Пусть это все будет разыгравшимся воображением. Лишь бы дотянуть до рассвета!
Черная фигура в развевающемся плаще замерла посреди дороги. На миг жертва сбилась с шага, но стоящий поманил ее к себе, и она решилась. Жертва помнила всех пятерых охотников, и этот не походил ни на одного из них. Жертва упала в его объятия, задыхаясь от бега и пережитого страха, глотая слезы.
- Ну-ну, тише, - улыбнулся вампир. - Сейчас все закончится.
На дорогу один за другим выскочили пять охотников в одинаковых серых балахонах, и возглас разочарования вырвался из их глоток. Жертва, с которой они столько времени увлеченно играли, безвольно повисла в руках чужака, который на глазах допивал последние капли. Миг - и безжизненное тело лежит на обочине, уставившись на луну гаснущими глазами. Одна из серых фигур вышла вперед.
- Лорд Эрлот! - прозвучал гневный женский голос. - Ты испортил нам всю игру!
Эрлот улыбнулся, язык скользнул по окровавленным губам. Кровь, выпитая из горла живого человека, да еще в таком количестве, будоражила. Чувства обострились, мысли разбежались в разные стороны, вопя от наслаждения. Взяв себя в руки, Эрлот окинул взглядом охотников. Та, что вышла вперед - миледи Атсама. Хотя капюшон скрывал лицо, голос не оставлял сомнений. Остальных пока опознать не получалось. Они застыли на почтительном расстоянии, пряча лица.
- Ну так пожалуйся королю, - сказал Эрлот. - Впрочем, не беспокойся - я сам доложу. Тем более что я здесь по его просьбе.
Эрлот сделал вид, что хочет уйти, но миледи Атсама схватила его за руку. Нет, она не была смелой - просто находилась в своих владениях. К тому же помнит об участи герцога Освика.
- Ну, погоди же, милый, - проворковала миледи. - К чему торопиться? Давай поговорим, посмотрим, что можно сделать…
Белая ладонь с изящными длинными пальцами отбросила капюшон, и по плечам рассыпались густые темно-рыжие волосы, почти черные в лунном свете. Безупречные черты надменного лица кривились в непривычной заискивающей гримасе. Остальные охотники тоже сняли капюшоны. Эрлот узнал вытянутое лицо Варэлла, седые нечесаные патлы Каммата, приглаженные жиром волосы Мэросила и широкие скулы Олтиса.
- Давно не виделись! - Эрлот развел руки, словно для объятия. - Надо же, какая неожиданность. Все лорды здесь. Неужели кроме меня у короля не осталось верных соратников?
- Давай ближе к делу. Чего ты хочешь? - сказала Атсама.
Эрлот смотрел на нее холодным взглядом. До трапезы он знал, что делать и говорить. Планировал поиграть с ними, потрясти перед глазами ложной надеждой, а после исполнить королевский приказ. Но мысли, подстегнутые свежей кровью, заструились в другом направлении.
- Речь не о том, чего хочу я, а о том, чего хочет король, - заговорил Эрлот. - Король хочет, чтобы я разобрался с вами так же, как с Освиком. Король хочет, чтобы его слово означало закон. И я его в этом прекрасно понимаю. Уничтожить ради одного ужина девушку, которая может кормить тебя еще лет сто - что может быть нелепее?
Атсама рассмеялась, Эрлота затрясло от ярости. Как она смеет потешаться, когда он ведет столь виртуозную игру!
- Ты так и не запомнил человеческих сроков, Эрлот? - сказала Атсама. - Сто лет! Пятьдесят - в лучшем случае. Может, шестьдесят. Считая со старостью, а кровь стариков, сам знаешь, никуда не годится.
- Что ж, если тебе хочется обсудить это… - не скрывая раздражения, начал Эрлот.
- О, нет, нет! - взмахнула руками миледи. - Давай обсудим другое. Что мы можем для тебя сделать, чтобы король остался доволен докладом? Хочешь поучаствовать в следующий раз? Поверь, нет ничего увлекательнее! Мы можем взять побольше жертв, чтобы добавить игре огоньку.
Мысль о том, чтобы еще разок вонзить клыки в тело человека, дать им, наконец, выполнить данное природой предназначение, заставила Эрлота непроизвольно вдохнуть. Ночь полнилась ароматами, самым сильным и приятным из которых был, к ярости Эрлота, аромат владелицы этих земель.
- Я не играю в игры, - покачал головой Эрлот, пряча взгляд. - Меня интересует только то, что годится в пищу. Люди и их кровь. Поговорим об этом? Есть некоторые соображения.
Но миледи заметила его замешательство. Она оглянулась на сообщников, шагнула вперед и, понизив голос, заговорила:
- Брось, Эрлот. Хватит играть в послушную собачку. Как насчет встретиться в более приятной обстановке? Мы можем запустить наши сердца, выпить по бокалу вина, а потом… Ну, вспомним, каково это - быть людьми.
- Ночь перед казнью? - улыбнулся Эрлот. - Что ж, вряд ли я смогу тебе в этом отказать.
Миледи отстранилась. В глазах мелькнуло что-то крайне опасное, что очень понравилось Эрлоту. Атсама злилась и боялась, теперь все стало на свои места.
- Король пообещал мне тридцать производителей из твоих деревень, - заговорил Эрлот громче. - Я почти выполнил работу, так что могу и успокоиться. Эти тридцать - уже мои. Если ты хочешь меня заинтересовать, то давай начнем с шестидесяти.
- Сколько? - Миледи отшатнулась. - Да ты сошел с ума! Эрлот, ты соображаешь, что это такое - вырвать из деревни шестьдесят лучших? Ты понятия не имеешь! Если их столько и наберется, то деревне придет конец!
- Можно подумать, у тебя одна деревня, - пожал плечами Эрлот. - Переживут.
Атсама выглядела как ребенок, у которого взрослый отбирает куклу.
- Ты же понятия не имеешь, каково это - управлять деревней, - прошипела Атсама. - И уж, само собой, не знаешь, как важны производители.
- Вот и займусь на досуге. - Эрлот похлопал ее по плечу. - Идем к тебе? Хочу посмотреть записи и выбрать тех, что мне понравятся.
- Эрлот! - Она сбросила его руку с плеча. - Давай сойдемся на тридцати - это разумное требование.
- Но их я получу, не преступая королевской воли.
- Вдобавок могу дать кровь. У меня есть запасы. Кроме того, мое предложение остается в силе.
- Первое или второе?
- Оба.
Они смотрели друг другу в глаза. Атсама - с надеждой, Эрлот - с насмешкой.
- Хорошо, - сказал он. - Твое предложение номер два - по первому моему требованию. Один ящик крови - сейчас. И пятьдесят производителей.
- Эрлот! - взвыла миледи.
- Я не настаиваю, чтобы ты одна выделила всех. Вас тут пятеро. Всего по десять с каждого. Мое последнее слово.
Заговорил Мэросил - высокий юноша с приглаженными волосами:
- С чего бы нам идти на такие жертвы? Я так понимаю, король говорил только о ней. - Кивнул в сторону миледи.
Атсама метнула на него гневный взгляд.
- Хочешь соскочить так просто, Мэросил? Попробуй. Я отдам пятьдесят производителей и уйду к этому стервятнику в служанки, если потребуется, но до короля дойдет то, что вы самовольно устроили охоту на моих землях.
- Это мы устроим, - с улыбкой кивнул Эрлот.
Мэросил переглянулся с остальными. Четверо вампиров один за другим склонили головы.
- Проклятый закон, - поморщилась Атсама. - Что плохого в том, чтобы немного поиграть перед ужином?
- Ничего, - развел руками Эрлот. - Но у короля свои требования. Мы усадили его на престол, зная, как он смотрит на жизнь.
- Ну да, мы усадили, - задумчиво произнесла миледи.
- Что ж теперь жаловаться, да?
Они снова обменялись взглядами. Эрлот ликовал. Посеянные им семена стремительно прорастали. И, хотя эйфория от крови постепенно сходила на нет, мысль эта не пугала. Лорд Эрлот принял решение.
- Пошли к тебе, - сказал он. - Нам есть о чем поговорить. А вы, парни, - обратился к лордам, - подходите тоже. Со своими списками. Хорошо бы успеть до рассвета, иначе мне придется содержать крайне строптивую служанку.
Мэросил исчез, обратившись облаком тумана, которое тут же понеслось к югу. Остальные рассыпались стаями крыс, летучих мышей и волков. Лорд Эрлот, взяв под руку Атсаму, пошел к ее замку, не меняя обличия. Кое-что, самое важное, они могли обсудить по дороге.
* * *
На берегу играли в костер - традиционная, хотя и опасная, осуждаемая старшими игра. Возле реки (обязательно возле реки - если дело зайдет слишком далеко, будет, куда откатиться) раскладывали большой костер. Девушка, желающая найти счастье, становилась на плоский камень в центре костра, и тот, кто ее оттуда вытащит, считался суженым. Нередко случалось, что какую-нибудь дурнушку или скверную характером девицу никто спасать не собирался. По древней традиции она должна была мужественно гореть до конца или пока все же не найдется кто-нибудь, в ком жалость возьмет верх над разумом. На деле ни одна девушка до такого не доводила. Прыгнув в костер и окинув взглядом собравшихся, она тут же с матерщиной вылетала обратно под всеобщий хохот, спасая себя тем самым как от позора, так и от смерти. Сами по себе случаи "спасения" были редки, и происходили все больше по сговору.
Санат сидел на пригорке неподалеку, наблюдая за действом. Он не знал, плакать или смеяться. В деревне, где он родился, такого обычая не водилось, но даже беглого знакомства с историческими хрониками хватало, чтобы понять, откуда он пошел. После Второй Великой Войны, в ходе которой войска императора Киверри, в нарушение всех существующих уложений, прошлись огнем и мечом по деревням, проблема крови стала нешуточной. Впервые число оставшихся людей стало сопоставимо с количеством вампиров.
Ко всеобщему счастью тогда к власти пришел король Эмарис. Он остановил вампиров, которые в панике похищали и убивали людей, приближая собственную кончину. Эмарис запретил убийство, заменил процедурой донации. Это стоило гражданской войны, которая, правда, почти не затронула людей. По результатам между выжившими вампирами разделили выживших людей и заложили основы нынешних деревень. Оставался лишь один вопрос: как убедить людей, которые, оказавшись не то что между двух, но между сотен огней, лишились всякой надежды, продолжать жить? Люди ничего не боялись. Грабили и убивали, подобно вампирам. Предавали смерти детей, не желая им жизни в жестоком мире. Тогда-то король Эмарис и проявил в очередной раз свою мудрость.
Вампиры приходили в деревни и ставили перед людьми простой вопрос: жить или умереть? Никаких рассуждений, никаких "если" и "но" - простой вопрос и простой ответ. Тогда костры разводили не в пример больше, и ставили в них всех деревенских девушек и женщин. Их привязывали к столбам для верности. Потом толкали вперед мужчин. Им предлагалось либо смотреть, как женщины сгорают заживо, либо спасти. Их спасали. Не всех, но многих. Так сформировались послевоенные семьи - крепкие и плодовитые. Не сразу, конечно, но жизнь вошла в русло, а жестокое испытание забылось. Лишь кое-где сохранились такие вот игрища.
Сначала, как водится, несколько девчонок поплоше попытали счастья. Никто из парней даже не двинулся в их сторону. Санат заметил, что когда очередная девушка вставала на камень, все замирали и смотрели, раскрыв рты. Люди сами не понимали, чего ждут. Они хотели увидеть смерть. Боялись - да, но хотели. Санат нахмурился. Все-таки люди есть люди, и ради зрелища они готовы наплевать на все.
Интерес проснулся, когда в костер встала Бечра. Крупная, но симпатичная девушка с грубым, почти мужским голосом. Санат заметил, что нравилась она многим, но большинство ее опасалось. Теперь же настал момент истины. Бечра стояла посреди огня, уперев руки в бока, и придирчивым взглядом осматривала парней. Выбрав одного, кивнула, и парнишка бросился на выручку.
Санат отвернулся. В мгновение ока увидел всю жизнь этой пары до самого конца. Сильная, голосистая жена и робкий тщедушный муж. Она будет им помыкать, а он, лишь только схлынет первый вал эйфории, начнет втихую пить. Она будет его колотить, а он будет чувствовать себя виноватым и пить еще больше. Впрочем, Бечра, наверное, сделала верный выбор. Другой парень, поздоровее, мог бы побить в ответ, и все закончилось бы куда как хуже. А таких семей везде полно - живут как-то, детей рожают.
Смех и крики утихли. Санат повернулся к костру и вздрогнул. В огне стояла Исвирь, ее взгляд устремлен на него. Санат не двинулся. "Уходи", - мысленно попросил он. "Нет", - ответили ее глаза.
Санат перестал дышать, сердце остановилось. Он не думал, поступая так, просто приготовился на всякий случай. Слишком уж далеко от костра он сидел. Слишком уж решительно сверкали глаза девушки.
К костру, захохотав, бросился Саквобет. Медленно, убийственно медленно он двигался! "Как только он ступит в костер - я запущу сердце", - пообещал себе Санат.
Словно насмехаясь над его страданиями, Исвирь взмахнула рукой, рассыпала под ноги что-то белое и блестящее - огненный порошок! Перед носом у Саквобета взлетела в небо огненная стена. Парень с криком отшатнулся, упал на спину и принялся отползать. Все отпрянули. Все тянули головы вперед, а шли назад. Вот она, вот она, смерть! В какофонии криков Санат не услышал лишь одного голоса - голоса Исвири. Девушка все еще стояла там.
Вампир бросился вниз. Несмотря ни на что, он упивался этим восторгом - двигаться так стремительно, как и не снилось людям. Ощущать, видеть и слышать гораздо больше, чем дано им. Он отшвырнул в сторону поднимающегося Саквобета, прыгнул в огонь. Руки обхватили тонкий стан девушки. Не останавливаясь ни на миг, Санат выбежал с ней из костра и прыгнул в реку. Он полностью погрузил Исвирь в темную воду, а потом разжал руки. Голова девушки тут же появилась над поверхностью. Она закричала - только теперь.
Санат выдернул ее из воды, поставил рядом с собой и трижды ударил по лицу ладонью. Слишком сильно - от последнего удара девушка упала. Санат снова поднял ее, встряхнул за плечи.
- Ты же чуть не сгорела! - зарычал он.
- Ну и ладно! - крикнула Исвирь. - И сгорела бы! Что мне…
Оттолкнув его, она выбежала из реки, понеслась куда-то, не разбирая дороги. Санат двинулся следом.
Провожаемые взглядами, они быстро скрылись из виду. На берегу стало тихо. Все произошло так быстро, что никто не успел сообразить, смеяться или расстраиваться. Один щуплый парень, первым вырвавший из огня счастье, усмехался.
- Бежит курица от петуха и думает: "Ой, хоть бы догнал!" - громко сказал он, чем вызвал дружный хохот и крепкий подзатыльник от суженой.
В костер, однако, лезть больше никто не захотел. "Купаться! Купаться!" - родился в толпе крик, и его поддержали целым хором. Сорвав одежды, юноши и девушки бросились в теплую реку.
Исвирь выбежала на дорогу, захлебываясь слезами. Мокрая насквозь, с пылающими от ударов щеками, она не знала, куда направиться дальше. В деревню? Там нет больше счастья. Так может, в другую сторону, в город? Или в лес, на съедение волкам?
- Остановись, - приказал знакомый, но такой чужой сейчас голос.
Исвирь замерла. Санат рывком развернул ее, заглянул в глаза. Луна светила сзади, и глаза показались девушке чернее самой ночи.
- Ты не представляешь себе, что натворила, Исвирь, - говорил Санат. - Зачем ты так?
- Все равно мне без тебя жизнь - не в жизнь, - всхлипнула Исвирь. - А ты… Как камень, хуже даже! Камень вон обнять можно, он не оттолкнет никогда, а ты… ты…
Санат положил руку ей на плечо. Холодные пальцы пробежались по пылающей коже, коснулись шеи, ласково приподняли подбородок.
- У меня нет времени сейчас принимать осмысленное решение, - пробормотал Санат. - Ты все это начала, тебе и нести ответ. Стой спокойно.
Сердце замерло, когда губы приблизились к ее лицу. Исвирь задрожала, предвкушая и боясь первого поцелуя. Руки обхватили спину Саната. Девушка закрыла глаза. Холодные губы не коснулись лица, скользнули по шее, мимолетно касаясь кожи, выискивая определенное место. Острая боль заставила девушку вскрикнуть, но тут же странное, ни на что не похожее наслаждение разлилось от места укуса по всему телу. Боль и сладость, причудливо сплетаясь, подхватывали, несли все дальше и дальше. Исвирь не могла пошевелиться, не могла раскрыть глаза. Задыхаясь, она хватала ртом воздух и все сильнее прижимала к себе того, кого любила.
Санат оттолкнул ее. Ноги девушки подкосились, она села прямо на дорогу. Воздух мягко заполнил грудь, голова кружилась. Послышался шепот Саната:
- Нет… Они ведь видели, что я пошел за ней…
А потом - тихий вдох. Что-то изменилось. Как будто другой человек стоял над ней, протягивая руку. Исвирь приняла предложенную помощь. Пальцы ее скользнули к шее, но Санат остановил это движение.
- Не трогай, - сказал он. - Пошли ко мне, я наложу тебе повязку. Потом ты уйдешь домой и забудешь об этом навсегда. Поняла меня? Скажешь, что обожглась, или еще чего придумаешь. Но если ляпнешь хоть слово…
Она и не могла сказать ни слова - язык не слушался. Санат шел по дороге, а Исвирь, спотыкаясь, плелась следом. Он несколько раз оглянулся, потом взял девушку под руку. Она едва не упала на него.
- Да держись ты, в конце концов, - тихо сказал Санат.
Они медленно двигались к деревне - счастливая парочка, уставшая от гуляний. А что еще могли подумать случайные свидетели?