- Если он, как ты говоришь, король пустынных земель, - усмехнулась Этгива, - пусть получит свой плачевный удар, - острой сосновой щепкой она пронзила фигурку в чресла, - и попробует от него излечиться. Что же касается сказок о Монтаньяре, то они должны интересовать не нас, а папу в Альбици.
ЧАСТЬ II
Глава 1
Две больших птицы плыли в воздухе над заливом. День был ясным, и черные тени полевых соколов, кружившихся над самым кораблем, иногда ложились на палубу, а иногда скользили по мелкой водяной ряби.
"Цвет рыцарства" под золотисто-белым флагом Беота входил из Северного миря в Сальвский залив, простиравшийся от побережья на несколько миль вглубь материка. В сущности это было провалившееся, невероятно размытое устье реки Сальвы, которая несла свои холодноватые серо-синие воды к океану из самого сердца Великой Сальвской равнины. Впадая в море, залив рассекал его берега, подобно закругленной заячьей губе, отчего и получил свое название.
- Удивительно дикие места. - сказал капитан Крейг, оглядывая топкие, поросшие осокой берега и девственный строевой лес на песчаном взгорье. - Трудно поверить, что здесь когда-либо появляются корабли. - он передал лорду Деми подзорную трубу.
- Их единственный порт не здесь. - отозвался беотийский посол в Гранаре сэр Энтони Кросс, специально прибывший на корабль, чтоб в свите плаймарских вельмож сопровождать жениха королевы. - Даллин, выстроенный три века назад северными варварами в самой глубине залива, весьма большой город. Именно там состоится церемония бракосочетания, и туда мы должны были прибыть, но… - посол развел руками, - у погоды свои капризы.
- В чем они состоят? - раздраженно дернул плечом маркиз Сейнмур, в качестве главы посольства сопровождавший Деми от самой столицы и не упускавший случая показать, как страдает, покинув двор. - По моему, заставлять нас высаживаться в этом диком месте, где нет и следа человеческого жилья, просто оскорбительно!
- Вы слишком сгущаете краски, друг мой. - благодушно отозвался сэр Энтони. - Это единственный разумный шаг. Сильное наводнение из-за двухнедельных дождей подмыло пристань в Даллине, вода залила порт, рынок и кое-какие хозяйственные постройки. Говорю вам: там решительно нельзя пристать. Русло Сальвы изменилось, ни один лоцман сейчас не скажет вам, где мель, а где дно корабля пробьет торчащая из-под воды печная труба! Лучшее для нас - бросить якорь у Заячьей Губы и добраться до берега на лодках. В город мы поедим верхом. Королева Хельви дважды выражала мне свои сожаления по поводу коварства местных рек и, чтоб избежать обвинений в нарушении этикета, сама приедет встречать нас на мыс.
- Что-то ее невидно. - капризно скривил губы фаворит Дагмара. Он чувствовал себя несчастным из-за слишком больших неудобств, перенесенных в пути, и во всем был склонен видеть злой умысел гранарцев, заманивших беззащитный свадебный корабль Беота вглубь гиблой земли. - Две недели дождей - дурное предзнаменование. - Сейнмур выразительно уставился на лорда Деми, до сих пор остававшегося безучастным к разговору.
- Совсем не обязательно. - отозвался посол. - По старому гранарскому поверью, ливень, чередующийся с солнцем, предвещает счастье и долгие годы процветания. А именно так продолжалось ровно 14 дней, то есть два раза по семь - священное для сальвов число. Грозы пополам с сиянием небес! Чернь называет это добрым предзнаменованием. Сейчас, после войны люди особенно хотят верить в благие знамения.
- Я вижу, вы стали совсем гранарцем. - сквозь зубы процедил маркиз, обращаясь к послу. - Хотел бы напомнить вам, сэр Энтони, что вы представляете Беот в стране врагов!.
- Хотел бы напомнить вам, лорд Сейнмур, - мягко прервал фаворита посол, - что между нашими государствами подписан мир и сегодня мы участвуем в свадебной, а не в военной процессии.
- Никакой процессии не будет, если корабль не сможет бросить якорь. - напомнил им капитан. - Ума не приложу, как войти в эту гавань без лоцмана. Видите вон те валуны? - Крейг показал рукой на два громадных камня, черневших посреди залива. - Вокруг них может быть полно мелких гранитных обломков… - Капитан вопросительно посмотрел на Деми.
Впервые и последний раз Харвей ехал на "Цвете рыцарства" в качестве пассажира. Эта новая роль бывшего адмирала никак не укладывалась в голове у Крейга, и он то и дело порывался отдать герцогу рапорт или спросить распоряжений. Подумать только: их командующий скоро станет королем отъявленных врагов Беота, и значит тоже врагом? Эта мысль казалась противоестественной не только многим морским офицерам, плававшим с Харвеем, но и самому лорду Деми.
- Бери на ветер. - бросил герцог. - Попытаемся обогнуть камни вон там, где вода кажется более темной. Если это не топляк, а глубина, мы уцелеем.
- Поворачивай на ветер! - зычным голосом Крейг. - Право руля!
- Капитан, у меня уши заложило! - возмутился Сейнмур. - Кричите где-нибудь поближе к своим морякам.
- Виноват, сэр, - отозвался Крейг. - Но вы у меня на мостике.
Деми подавил довольную улыбку. Миньон Дагмара раздражал его в течение всей дороги.
Корабль благополучно обогнул камни и, войдя в залив, бросил якорь напротив Заячьей Губы.
- Ну и где же ваша королева? - не скрывая нервной истерики, воскликнул маркиз. - Вы уже спускаете лодки, а там никого нет! Неужели мы должны высаживаться на совершенно пустой берег? Как мы доберемся до Даллина?
- Спросим дорогу у туземцев. - не выдержал Харвей.
В это время на гребне холма появилась живописная кавалькада всадников.
- Провидение само отвечает на ваш вопрос, лорд Сейнмур. - провозгласил посол. - Я даже отсюда вижу белого жеребца королевы.
Харвей приложил руку козырьком к глазам. Действительно, сэр Энтони не обманулся. Этого рослого молочно-белого иноходца с хвостом-плюмажем от узнал бы из тысячи. Два года назад Пенка достался ему в качестве добычи на одном из фомарионских кораблей после победы в Березовом Зунде. Жеребец-трехлеток вел себя нервно, и Деми пришлось с ним повозиться, прежде чем конь стал признавать руку хозяина.
Перед отъездом Хельви из Плаймара лорд задумался над простым вопросом: а что он сам-то может подарить невесте? Его богатое имущество во время ареста оказалось фактически конфисковано в казну и, хотя дома продолжали стоять на своих местах, а мебель и драгоценности, в отличие от документов, из них не исчезли, но Харвею они больше не принадлежали. Дагмар с милой непосредственностью "забыл" об этой мелочи даже после официального снятия обвинений с герцога Западной Сальвы.
Лошадь - дело другое. Случилось так, что накануне ареста Деми охотился в поместье свое друга Линция Петерса и в его конюшне оставил Пенку. Была еще одна причина, по которой лорд Харвей хотел отдать королеве Гранара именно иноходца.
- Мадам, - сказал он ей, когда ценный груз снова прибыл в его распоряжение, - сожалею, что не могу подарить вам ничего более достойного внимания, но и у меня есть одна вещь, которая по праву принадлежит вам. Будем считать, что я тоже только хранил ее. - с этими словами он подвел Хельви к стойлу Пенки.
- Боже мой! - простонала молодая женщина, не отрываясь глядя на сухие жилистые ноги жеребца и поистине лебединый изгиб шеи. - Боже мой! А я-то думала, когда вы мне его покажите?
Оба выдержали паузу, прекрасно понимая друг друга. Хельви знала, что посланный ей в подарок королем Фомариона баснословно дорогой иноходец захвачен беотийским адмиралом.
- У него действительно необычный шаг?
- Теперь он ваш. Убедитесь сами. - Харвей с сожалением потрепал коня по холке. - Скажут, что нехорошо передаривать подарок, тем более той, которой он с самого начала принадлежал. Но я взял Пенку в бою, он был моим трофеем…
- И вы имеете на него все права. - закончила за Деми королева, входя в стойло. - Какой хороший мальчик, - она запустила пальцы в длинную белую гриву Пенки. - Любишь сахар? Любишь?
Поняв, что зубы коню будут испорчены, Харвей вздохнул.
Теперь он смотрел на танцевавшего под Хельви белого иноходца и думал, что, пожалуй, поступил правильно. Конь и всадница были просто созданы друг для друга: оба легкие, праздничные, на вид далекие от всего грубого. Такую лошадь нельзя тащить с собой в поход, изматывать боями и голодом. На ней можно было только выезжать, как это сейчас делала королева.
С корабля уже хорошо был виден берег. Матросы аккуратно спускали на воду лодки.
- Почему они приехали не в каретах, а верхом? - возмущался Сейнмур. - Я не поеду на лошади в придворном платье!
- Дорогу тоже размыло. - отозвался посол. - В некоторых местах карета просто не проедет. Ну же, молодой человек, даже я в мои 53 года не начинаю стонать из-за небольшой верховой прогулки!
- Дикари! - не унимался миньон. В досаде он выхватил у стоявшего рядом офицера подзорную трубу и уставился на берег. - Дикари. - повторил Сейнмур через минуту уже совершенно другим голосом. - Но, черт возьми, королева у них просто ангел!
Харвей смотрел на берег. Чтоб разглядеть Хельви, ему не нужна была подзорная труба. Воображение в мгновение ока дорисовало ее лицо. Золотистые кудри алтарного херувима, насмешливая улыбка, и настороженный, недоверчивый взгляд. Если б не глаза, она напоминала бы ему ожившего мраморного амура…
Голос маркиза вывел Деми из размышлений.
- Кто эти люди, окружающие королеву? - Сейнмур быстро вошел в роль главы посольства и теперь, одернув белый дублет, указывал сэру Энтони то на одного, то на другого вельможу в свите Хельви.
- Это граф Симон д’Орсини. Наместник Южного Гранара и командир личной охраны ее величества. Очень влиятельный человек. - отозвался посол. - В свите королевы с первого дня ее вступления на престол, очень предан и совершенно неподкупен. Именно он девять лет назад доставил в столицу приговоренного к смерти предателя Монфора, бывшего командора крепости Мон-Кер, еретика из братства Золотой Розы… - Кросс потер переносицу, как бы вспоминая что-то. - После этого д’Орсини больше года находился вдали от двора. Потом его вернули. Дело выглядело так, словно королева простила мессира Симона.
- А этот смешной толстяк на муле? Разряженный, как трактирщик в ярмарочный день? - с презрительной улыбкой осведомился Сейнмур. - И тот седой элегантный мужчина на гнедой кобыле?
Посол перешел к характеристике казначея и Лоше Вебрана.
- Лорд адмирал, конечно, сегодня выглядит особенно бледно. - фыркнул миньон. - Нигде вокруг не видно его работы. - Все погребено водой. Говорят, он получает крупные взятки от Фомариона: не удивительно, что Гранар до сих пор почти не имеет своих военных кораблей и так нуждается в морском союзнике!
Не произнеся ни слова, Деми перехватил из рук маркиза подзорную трубу и приложил ее к глазу.
- Фи, какая бесцеремонность!
Харвей и не думал отвечать. Его интересовал человек, о котором говорили посол и Сейнмур.
Сухой и подтянутый Лоше Вебран держался чуть в стороне от плотной толпы придворных и нервно поигрывал уздечкой. На его тонком, породистом лице, казавшемся из-за острой бородки еще длиннее, застыло выражение скуки и нарочитого равнодушия. Аккуратно завитые седеющие волосы шевелил ветер с залива. Во всей худощавой, долговязой фигуре лорда адмирала чувствовалась надменность. Он не понравился Деми. Хотя едва ли кто-нибудь из собравшихся на берегу людей имел шанс понравиться герцогу Западной Сальвы.
Харвей думал сейчас, что его жизнь непостижимым образом крутанулась, как волшебный фонарь, и вскоре… Вскоре ему опять придется из кожи вон лезть, чтоб доказать, на что он способен. Как в Беоте. Двадцать лет подряд. Чтоб потом ничего не добиться!
Взгляд лорда скользнул по рядам гранарских вельмож - веселые, большей частью молодые лица. Такие же люди, как везде. Смеются, разговаривают. Его глаза уперлись в рыжеволосого бородатого гиганта, который явно держался особняком от остальных. Он отъехал на обочину дороги и, лениво жуя травинку, демонстрировал свою полную непричастность к происходящему.
- Каков! - восхитился за спиной у Деми маркиз. - Да отдайте же трубу, Харвей! Мне не терпится разглядеть хозяина всей этой пестрой кампании! Дерлок - вот тот верзила на черном мерине величиной со слона? Я угадал? Он смотрится на полторы головы выше остальных!
Деми передал инструмент. Так вот это кто. Он много слышал о Босуорте и теперь видел его своими глазами. Зрелище, надо сказать, неутешительное для человека, которому предстояло стать мужем королевы Гранара. Ее фаворит явно знал себе цену. Он держался с таким видом, словно приехав сюда, сделал большое одолжение лично монархине, посольству короля Беота и всему белому свету. Это был крупный, как все горцы, исключительно яркий мужчина, судя, по статной фигуре, хороший воин, больше привыкший носить тяжелый панцирь, чем придворные одежды, и управлявшийся со своим мастодонтом одним касанием пяток без шпор. Его присутствие подавляло и внушало трепет.
"Да, Хельви, без сомнения, любит все большое. И дикое. - с раздражением подумал герцог. - Больших лошадей, большие замки, даже страна у нее невероятно большая. Гранар простирается на восток и север так далеко, что едва ли хоть на одной карте обозначены его границы. В этом ряду Дерлок - не исключение, а правило. Всего так много, и все такое красивое!" Харвей и не предполагал, что вид Босуорта его заденет.
Он заметил, что там, на берегу королева тоже смотрит в подзорную трубу на корабль, и вновь отобрал у Сейнмура инструмент. На мгновение ему показалось, что они с Хельви глядят прямо друг на друга. Деми не сдержал улыбку и тут же увидел, как королева тоже смущенно заулыбалась. Значит ей пришла в голову та же самая мысль. Она передала трубу молодому рыцарю, сидевшему рядом с ней и опустила голову.
- Что скажите, д’Орсини? Как вам беотийцы без доспехов?
- По мне бы лучше с оружием. - пробурчал командир охраны. - Вон как вырядились. А что, не дать ли нам лишний крюк через болото?
- Симон, а я? - королева смотрела на него укоризненно. - Если ты не жалеешь свою праздничную одежду, пожалей хоть мое платье.
- Прошу прощения, Ваше Величество. - рыцарь улыбнулся. - Ради вашего платья, я готов потерпеть чистых беотийцев, хотя их бы стоило хорошенько окунуть в грязь.
Хельви расправила сбившийся с крупа лошади алый шлейф. Леди в красном - таков был ее сегодняшний выбор: царственно и хорошо видно издалека.
- Что ты скажешь о Деми?
"Очень слащавая физиономия. Просто блевать тянет". - подумал Симон.
- Да ты не на того смотришь! - возмутилась королева. - Тот, кто тебе так не нравится, маркиз Сейнмур, глава посольства.
Д’Орсини всегда поражала способность Хельви читать его мысли. Королева, смеясь, говорила, что он, Симон, живет чувствами, и все они написаны у него на лице. Рыцарь в этом сомневался. Просто она немного ведьма, королева Хельви, настоящая христианская ведьма, отказавшаяся от своего колдовства, ради любви к Богу и Гранару. Он-то знает. Он ее видел и в бою, и над сожженным телом Монфора (вот, когда Симон себя проклял!) и у серых камней в горах.
- Так что ты скажешь?
"А что сказать? Если этот в белом не Деми, а какой-то маркиз, то чего он так вырядился? И кто ж тогда жених?"
- В синем плаще. Видишь? - вновь подсказала Хельви. - Сейчас убрал подзорную трубу от лица.
- Н-да. Ничего себе. - неопределенно провозгласил д’Орсини. Чего она от него добивается? "Вот женщины! Разве можно так сразу что-то сказать? Ну приятное лицо у парня. Ну и что с того? Мало ли беотийцев с приятными лицами мы положили на двух войнах?"
Три большие лодки спустились на воду, и беотийское посольство поспешило погрузиться в них.
"Ну в лодку он хорошо прыгает. - констатировал Симон. - То же мне достоинство!"
Легкие суденышки на веслах подошли к берегу. Сопровождавшие свиту королевы слуги помогли втащить носы лодок на песок, чтоб вылезающие из них господа не замочили праздничной одежды. После краткого представления всем беотийцам подвели лошадей.
Хельви очень боялась, что у Харвея все еще болят ноги. Ей не хотелось, чтоб лорд Деми демонстрировал свою слабость на глазах у рослых южно-гранарских рыцарей, буквально родившихся в седле. Все, что она могла для него сделать, это найти на конюшне самого спокойного жеребца. Им оказался Кайлот, гуархайский скакун мышино-серой масти, который не смотря на свою покладистость, бегал довольно быстро, о чем говорило даже его имя - обгоняющий ветер. Лорд Дерлок дорогой с удивлением поглядывал на лошадь для жениха и не сказал гадость только потому, что думал медленно.
Сам Харвей тоже мучительно боялся показаться смешным. Он больше не хромал, во всяком случае так заметно, но вот с верховой ездой… дело обстояло куда хуже. В конце концов герцог так испугался опозориться перед всеми, что решил положиться только на руки, и взлетел в седло, не касаясь стремян.
Этот привычный жест будущего владыки Гранара согрел сердца кавалеристов и очень разозлил Босуорта, который как раз к этому времени придумал, какую колкость сообщить Хельви по поводу женихов, разъезжающих на клячах для беременных женщин на седьмом месяце.
- Прошу извинения за причиненные неудобства, господа! - громко сказала королева, обращаясь к беотийцам. - Но с природой не поспоришь: она немного поплакала, немного посмеялась, и вот мы уже вынуждены преодолевать болота и разлившиеся рукава реки.
Маркиз Сейнмур едва слышно застонал.
- До Даллина мы поедим верхом. - продолжала Хельви. - Там нас ждет торжественная встреча, ибо именно туда должно было прибыть посольство. Поторопимся, господа. - она посмотрела на солнце, уже явственно вышедшее из-за леса и начавшее припекать. - В полдень открытие процессии к собору, потом венчание и праздник. У нас не много времени.
Глава 2
"Итак, до Даллина три часа. - подумал Харвей. - Во сколько же она встала, чтоб приехать сюда? В шесть? А туалет, а волосы? Четыре - пять часов утра. Она уже полсуток на ногах, а все только начинается".
Сам Деми не ложился. Вернее ложился, но не заснул. Лорду не понравилось бы, если б кто-то назвал его сентиментальным. Но последняя ночь на маленьком островке Беота вызвала у адмирала наплыв тоскливых чувств. Куда он едет? Зачем? Им распорядились, как картой в большой игре. Чужая земля. Чужие люди, к тому же заранее предубежденные против него. Даже будущая встреча с сыном не особенно утешала герцога. Мальчик всегда рос вдали от него, у Деми просто не хватало времени видеться с ребенком. Они не были друзьями, не играли вместе, не удили рыбу - Харвей сейчас с точностью не сказал бы, какого цвета у Персиваля глаза. Просто герцог не мог предать его, как не мог предать всех остальных. К тому же, как-то само собой разумеется, что, если у тебя есть сын, то значит ты его любишь.
Прошлой ночью, ворочаясь в неуютной корабельной постели, адмирал вдруг понял, что не испытывает к ребенку ровным счетом никаких чувств. Если б дело обстояло иначе, если б в Гранаре его ждал хоть один близкий человек, ему сейчас бело бы в сотню раз легче ехать туда.
- Когда я увижусь с сыном? - спросил Харвей у королевы.
Их лошади ехали быстрым шагом чуть впереди остальной процессии.
- Мальчик в Гранаре, нашей столице на юге, куда мы отправимся из Даллина после окончания торжеств.