– Вот и отлично, – с сарказмом в голосе проговорил Хеллер – Теперь мне все ясно. Ступайте назад и передохните немного
– О, спасибо большое – поблагодарил директор съемочной группы – Но один из моих людей заметил, как несколько минут назад неподалеку приземлился аэровагон со знаками Королевской тюрьмы, и из него вышел лорд Терн Я подумал, может быть, это имеет отношение к вашему пленнику Солтену Грису Мне нужно снять репортаж Горячие новости
– Я убью Мэдисона, – пообещал себе Хеллер
– О, отлично! – обрадовался директор, – Вы собираетесь казнить его прямо здесь, в парке, или…
– Заткнись! – прикрикнул на него Хеллер, – Я выразился фигурально Все эти твои разговорчики о "фигуре общественной значимости", "горячих новостях" и "репортажах"! Вы никогда и не слышали таких слов, пока здесь не появился этот () Мэдисон1 Теперь вы выражаетесь, как телевизионщики из какого-нибудь АБВ
– Но публика имеет право знать! – возразил директор.
– Право знать! – передразнил его Хеллер. – Все, закончим на этом Вы НЕ БУДЕТЕ снимать мою встречу с лордом Терном она будет носить очень личный характер Но я могу изложить вам суть разговора позже
– Что? – спросил в растерянности директор
– Я прослежу чтобы Королевский Цензор получил полномочия расстреливать непослушных директоров. Убирайтесь отсюда!
– Корона, ваша светлость сэр, – взмолился директор. – Вы же не собираетесь вводить политику фашистских репрессий для подавления данным нам от бога права свободы прессы и слова.
Хеллер вдруг остановился, и Мэдисон, шедший позади, едва не налетел на него
– Мэдисон, – сказал ему Хеллер, – если я раньше и испытывал к тебе некоторую жалость, то теперь она полностью испарилась. Как только я, против своей воли, сделался "фигурой общественной значимости", я чувствую себя каким-то призраком, вызванным тобой Духом
– Значит вы все-таки собираетесь казнить его в парке, – решил подслушивающий Директор
– Нет, – бросил ему на ходу Хеллер – Весьма заманчиво, но все же нет. Знаете, Директор, вот этот парень по имени Мэдисон, который все время стонет, рассказал вам еще не все.
– Правда? – заинтересовался директор .
– Да. Есть еще такая вещь, как "вторжение в личную жизнь".
– Ох, – сказал подавленный этим сообщением директор.
– Да, – подтвердил Хеллер – И можешь сказать своим ребятам и всем остальным, кто захочет тебя послушать, что если вы только попытаетесь вторгнуться в мою личную жизнь со своими камерами и репортажами, я выужу у вас в судебном порядке миллиард кредиток.
– Великий боже!
– Боюсь, Мэдисон вам так и не успел рассказать об этом, так вот, я восполняю недостаток вашего образования.
– Но что же это все-таки такое – "вторжение в личную жизнь"?
– "Личная жизнь" – это значит, – объяснил Хеллер, – все, что я говорю, независимо от того, когда и кому я это говорю.
– Великий боже!
– Точно! – сказал Хеллер. – А теперь, когда ты выяснил, что означает это слово, ты можешь просветить своего босса и коллег-директоров.
– О, обязательно1 – испуганно вскричал директор.
– Хорошо, – сказал Хеллер. – А теперь, так как это может остановить восстания, и только по этой причине, а не по какой-нибудь другой, вы можете взять свои камеры и своих людей и "сделать репортаж" о суде над Солтеном Грисом.
– О! ДА, ваша светлость! – обрадованно завопил директор, причем в голосе его слышалось неприкрытое обожание и преданность. – С вашего позволения, ваша светлость, сэр! – И он вприпрыжку убежал прочь.
Хеллер повернулся к Мэдисону и сказал по-английски:
– Иди вперед, ты, (…)!
ГЛАВА 4.
Лорд Терн сидел на дуле перевернутой бластерной пушки Аппарата. Аэровагон с надписью "Королевская тюрьма" был припаркован неподалеку. Какой-то армейский механик установил у своих ног полевой электрообогреватель и грел руки в красноватом свете спиралей.
– Джеттеро мой мальчик! – проговорил лорд Терн, когда к нему подошел Хеллер.
Поднявшись, он крепко пожал ему руку.
– Мне очень жаль, ваша светлость, – сказал ему Хеллер, – что пришлось вас побеспокоить и просить об этом одолжении. Боюсь, я, сам того не желая, причинил вам много неудобств.
– Садись, садись, мой мальчик, – пригласил лорд Терн, двигаясь на гигантском стволе пушки, чтобы освободить Хеллеру место. – Мне это совершенно не трудно Но, во имя всего святого, что все это значит?
Хеллер сел рядом с Терном.
– Я вез Гриса в Королевскую тюрьму и думал, что он по пути туда покончил жизнь самоубийством.
Терн махнул рукой в сторону аэровагона, в решетчатом окне которого виднелось лицо Гриса с грустными глазами – казалось, он совсем уже потерял всякую надежду. Сзади него виднелось два тюремных охранника.
– Что ж, к несчастью, он выжил, – сказал лорд Терн. – Это настоящий уголовник. Парень может совершить больше преступлений на каждый кубический дюйм книги закона, чем кто либо другой. Понимаете, дело в том, что я не могу справедливо осудить его, потому что мне не известен состав его преступлений.
Тут на полном скэку примчалась съемочная группа со своими камерами, и Хеллер с лордом Терном сразу же были ослеплены потоком света, брызнувшего из прожекторов. Лорд Терн застонал.
Хеллер засунул руку под рубашку и достал оттуда распечатку.
Во дворце установлены распечатывающие устройства, и я только что вынул оттуда это. Вы можете судить Гриса здесь и закончить его дело?
– О, с удовольствием! – ответил лорд Терн и подал сигнал охранникам в вагоне. -
Судить его во Дворцовом городе не запрещено законом, а даже совсем наоборот, и мы вынесем ему тот приговор, какого он заслуживает! Солтена Гриса вывели из аэровагона.
Заметив направленную на него камеру, он вздрогнул и поморщился, будто от боли.
– Стань там, – приказал Хеллер. – Не бойся камер. Я не думаю, что кто-нибудь смотрит телевизор в такой час.
– Это вы так считаете, – возразил директор и указал на экран телевизора, на котором велась ретрансляция из Города Радости. Директор включил телевизор, и их глазам предстали толпы народа, огромные толпы, стоящие на темных улицах на одной стороне планеты Волтар и на улицах, залитых полуденным солнцем, на другой. Должно быть, известие о суде Гриса распространилось с величайшей быстротой.
Хеллер простонал и повернулся к лорду Терну.
– Это Приказ Великого Совета номер 938365537-451БПЗ от прошлого года. Этим приказом Великий Совет уполномочивает Внешний Дивизион послать инженера на Блито-ПЗ для предотвращения самоуничтожения этой планеты. Солтен Грис, второй заместитель главы Аппарата, шеф 451-го отдела, Блито-ПЗ, сделал все, что было в его силах, чтобы этот приказ никогда не был выполнен.
– Ага! – вскричал лорд Терн, пробегая глазами приказ, – Значит, защита Гриса и его адвокатов, строящаяся на том, что преступник просто повиновался распоряжению свыше, не состоятельна!
Лорд Терн облачился в свою судейскую мантию и громко сказал:
– Суд идет! – и кинул недоброжелательный взгляд в сторону Гриса,
Гриса била крупная дрожь, он обреченно стоял в ярких лучах направленных на него прожекторов, но красноватый свет забытого всеми за суетой электронагревателя придавал его лицу что-то дьявольское
– Я знал, Грис, что королевский офицер не стал бы арестовывать тебя, не будь у него веских на то причин. Это очень серьезное обвинение. Если твоя вина будет полностью доказана, суд приговорит тебя к смерти, причем исполнение приговора может быть предоставлено любому человеку по его желанию, если у тебя с ним личные счеты, Итак, что ты скажешь в свою защиту?
– Невиновен! – взвыл Грис.
– К несчастью для вас, – проговорил лорд Терн, – мне довелось прочитать вашу исповедь. Ваша вина настолько очевидна, как если бы вас поймали возле жертвы с ножом, запятнанным кровью. Вы покушались на жизнь королевского офицера! Я нахожу вас виновным по всем пунктам предъявленного вам обвинения! У вас есть что сказать перед тем, как я вынесу приговор?
Сол ген Грис, упав на колени, молитвенно сжал свои закованные в кандалы руки и протянул их к судье. Во время этого жеста он, к несчастью для себя, подвинулся ближе к обогревателю, и красный свет, будто кровавыми подтеками, расцветил его лицо – в этот момент Грис напоминал настоящее чудовище.
– Вы обещали быть снисходительным ко мне! – проплакал Грис.
– Не знаю, не помню, – отвечал лорд Терн. – Я просто предложил вам описать зсе свои преступления, чтобы я мог выдвинуть прогив зас соответствующее обвинение.
– Милости прошу, милости! – ныл Грис, пуская слюни. – Не приговаривайте меня к смерти через пытку! Избавьте меня от этого ужасного наказания!
– О, боже мой, – пробормотал Хеллер, чувствуя отвращение к поведению этого человека. Нагнувшись, гч что-то прошептал на ухо Терну – лорд Терн согласно кивнул.
– Солтен Грис, – начал лорд Терн, – закон дозволяет мне вынести по вашему делу смертный приговор. Я приговариваю вас к смерти через повешение, и ваше тело будет оставлено на виселице в Королевской тюрьме, пока оно совсем не сгниет…
Грис лишился чувств и упал на землю под лязг цепей.
Тюремный охранник попытался поднять Гриса на ноги и привести в чувство, но Грис не шевелился.
– Какой низкий трус. – сказал судья. – Он даже не смог дождаться окончания приговора,
Лорд Терн сделал какую-то запись в своей книжке и положил рядом бланк приказа Великого Совета.
Хеллер посмотрел на операторов, которые старались снять лежащего в обмороке Гриса как можно более крупным планом. Когда они были удовлетворены результатами своей работы, они выключили прожекторы и начали собирать свое оборудование. Хеллер мог быть уверен, что люди на улицах, смотревшие трансляцию, пляшут от радости,
– Спасибо, корона, ваша светлость, – поблагодарил директор Хеллера Уверен, что у вас с нашим телевидением завяжутся тесные профессиональные отношения.
Вот этого-то я и опасаюсь, – сказал Хеллер голосом, полным сарказма. Директор раскланялся и побежал догонять свою бригаду.
Лорд Терн поднялся, подошел к Грису и легонько пнул его ногой – Грис не шевелился. Терн повернулся к Хеллеру.
– Ну, Джеперо, мой мальчик, я по-настоящему рад, что это дело наконец завершено. – Он пожал Хеллеру руку и оглянулся на распростертое на земле неподвижное тело Гриса. – Что ж, теперь он твой.
Лорд Терн в сопровождении тюремной охраны сел в азровагон и полетел назад. Хеллер ткнул пальцем в Гриса и приказал лейтенанту морских пехотинцев: – Поднимите его. Нам нужно довести это дело до конца.
ГЛАВА 5.
Дворец королевы Малышки стоял в холодной темноте ночи; снаружи тоскливо завывал ветер.
Тусклые огоньки полевой базы армии, казалось, лишь усиливали мглу. Колонна из пятидесяти пяти заключенных – Гриса несли на носилках расположились на отдых на поляне перед огромной винтовой лестницей, ведущей во дворец. На ступенях стояли в карауле люди Снелца.
Сам Снелц в это время подошел к Хеллеру,
– Возьми под охрану этих вот заключенных, – сказал ему Хеллер, – и оставайтесь здесь, на этой поляне, рядом с лестницей. – И он повернулся, чтобы поблагодарить за службу морских пехотинцев. Офицер морской пехоты удостоверился, что люди Снелца заняли свой пост, отсалютовал Хеллеру и вместе со своими подчиненными удалился.
– Что, ради бога, все это значит? – встревоженно спросила графиня Крэк. Снелц чувствовал себя не очень уютно в голубом свете армейских огней. – Похоже, решили, что королеву Малышку нужно казнить. Там, во дворце команда телевизионщиков, и собралось несколько адмиралов, чтобы решить ее участь. И потом, не знаю, уж как это взбрело им в голову, они выдумали, что ее нужно казнить за укрывательство Ломбара Хисста.
– Это ты им рассказал? – спросил Хеллер.
– Ну, – протянул Снелц, избегая пристального взгляда Хеллера, – это был единственный способ, как нам получить нашего законного пленника назад, хотя я не ожидал такого результата.
Хеллер укоризненно покачал головой.
– Что ж, теперь мне придется исправлять твою ошибку. Пойдем. Если даже у нас ничего не выйдет, все равно стоит попробовать. – И он начат подниматься вверх по широкой лестнице в сопровождении Снелца и графини Крэк.
У дверей дворца путь им преградили два стражника в серебряных униформах, скрестив перед ними военные топоры. Хеллер объяснил им, кто они такие, и сенешаль ответил:
– Вы, трое, можете проходить, но никакого оружия.
Хеллер и Снелц сняли свои ремни и передали свои бластеры вместе с подзарядными устройствами стражнику. Сенешаль объявил об их визите, громко выкрикнув в зал: – Лорд Хеллер! – И Хеллер вместе со своими спутниками вступили в огромный зал для приемов.
В зале было довольно темно: единственным источником света являлись карманные фонарики мальчиков, то тут то там разложенные на полу среди волчков, машинок и других игрушек. В углу сбились в кучу несколько человек из числа обслуживающего персонала, всхлипывая и прижимаясь друг к другу. Вдоль стены маленькими кучками растерянно стояли мальчики, боязливо держась за руки и дрожа от холода хозяйничающего в помещении ледяного ветра пустыни.
Малышка сидела на нижней ступеньке у своего трона; плечи ее окутывала пушистая мантия из голубого меха. Рассеянно сжимая в руках скипетр, она невидящим взглядом уперлась в одну точку на полу.
Трое вошедших, подойдя к трону, остановились на почтительном расстоянии. Графиня Крэк поклонилась и, подняв голову, вгляделась в лицо королевы.
– Бедняжка, ты же просто маленькая девочка с Земли, – сказала она.
Ее слова произвели эффект взрыва: Малышка, внезапно вскочив на ноги, поднялась на две ступеньки, чтобы казаться выше ростом, и выпалила:
– Я – Малышка, королева Флистена! И я встречу свою смерть, как подобает королям!
У остальных вырвался ужасный стон, словно погребальная песня, разнесенный ветром по всему дворцу.
Хеллер и его спутники в удивлении молча смотрели на нее, и Хеллер уже собирался что-то сказать, но Малышка вдруг опустилась на ступеньку лестницы и как будто замерла. Потом она медленно наклонилась и, опершись локтями на колени, сжала руками подбородок.
– Я сделала это. Все шло отлично. А потом появился Мэдисон, и все рухнуло! – Она подалась вперед, обведя зал печальным взглядом, она вдруг расплакалась. – Никто не любит меня, все меня ненавидят. Я пойду на улицу и наемся червей. – Она начала всхлипывать.
Несколько мальчиков подползли к ней на коленях и начали ее утешать:
– Мы тебя любим, Малышка!
Из тени в углу выступили фигуры слуг:
– Ты разбиваешь нам сердце своими словами, королева Малышка!
Мажордом, поклонившись, прильнул губами к руке Хеллера.
– Лорд Хеллер, если вы казните ее, мы все тоже хотим умереть на эшафоте вместе с нашей королевой! .
– Великий боже, – проговорил Хеллер, отнимая у него руку, – во что меня втягивают!
– Ты оказался в такой же ситуации, как в Турции, в Афьоне, – сказана графиня Крэк. – Маленькие мальчики и Ютанк! Я слышала об этой девушке. Это еще один пример того, как людей развращает Земля. Если ее вовремя не удержать, то всякие извращения распространяться по Волтару, как настоящая чума. Я вспоминаю о своих попытках исправить мисс Симмонс и всех остальных, и мне кажется, из этого положения есть только один выход. Выслать ты ее не можешь, поскольку, как я понимаю, скоро не останется места, куда бы ее можно было выслать. Так что тебе придется ее казнить.
Все вокруг снова оглушительно зарыдали.
– Заткнитесь! – заорал Хеллер.
Нытье стало еще громче.
Пытаясь перекричать горестные вопли, Хеллер сказал, обращаясь к Снелцу и графине Крэк:
– Пожалуйста, предоставьте это дело мне. – Оглядев комнату, он поднял с пола детскую игрушку.
– О, Джеттеро, – сказала графиня Крэк, – ты слишком мягок. Я точно знаю, что ты собрался делать. Ты намерен простить ее и произнести наставительную речь о том, что надо быть хорошей девочкой, а она потом, послушав тебя, сразу же изменится,..
В противоположной двери появилось несколько горничных, Обступив графиню, они встали на колени и принялись умолять:
– Пожалуйста, не убивайте Малышку! – причитали они. Одна из женщин разорвала на груди свое платье и вскричала: – Убейте нас. но оставьте ее в живых!
– ЗАТКНИТЕСЬ ВСЕ! – потерял терпение Хеллер.
Он поднялся к Малышке. Пока он шел по ступенькам, плач постепенно превращался в настоящую истерику. Он положил руку на плечо, и все решили, что он сейчас поведет ее на казнь, Но вместо этого он нагнулся и поцеловал Малышку в щеку!
– Ну, знаешь ли! – сказала графиня Крэк.
Хеллер достал из кармана платок в красных звездах, прилагавшейся к униформе инженера, и вытер слезы, бегущие по щекам Малышки, и заставил ее высморкаться.
Потом он поднял ее на руки и понес к выходу. У дверей он поставил ее на ноги.
Все в ожидании наблюдали, что же произойдет дальше. Плач прекратился. Хеллер говорил очень тихо, но все хорошо расслышали его слова,
– Вопрос только в том, сделаешь ли ты это для меня или нет.
Графиня Крэк, все еще стоящая посреди зала в окружении горничных, не на шутку испугалась: она была абсолютно уверена, что Хеллер делал девушке предложение. Из груди ее вырвался стон:
– О, боже, теперь она добралась и до него\
Вдруг Малышка засмеялась счастливым смехом.
Напряжение в зале достигло предела.
У входной двери была маленькая комнатка. Хейлер и Малышку "вдруг вошли туда и закрыли за собой дверь.
Все в зале обескураженно переглянулись.
Прошло пять минут. Глаза всех были устремлены на закрытую дверь. Прошло десять минут. Дверь все не открывалась.
– О, боги, – простонала графиня Крэк.
Вдруг дверь распахнулась, и на пороге появились Хеллер и Малышка. Малышка натягивала на плечи свою меховую мантию. Вдруг она бросилась Хеллеру на шею.
– Ты вундеркинд, ты все равно вундеркинд! Ты настоящий мужчина! – И, поднявшись на цыпочки, она поцеловала его прямо в губы.
Все почувствовали, что назревает скандал. Слуги заголосили победную песнь. Графиня Крэк лишилась чувств.
ГЛАВА 6.
Великий Совет был переизбран в течение всего двух часов. У Мэра Дворцового города прибавилось хлопот. В сундуках солдат Аппарата было найдено несколько знамен, украшенных бриллиантами. Портреты Кпинга и двух его погибших сыновей были сняты со стены, и теперь на их месте висел портрет Мортайи, на котором, еще совсем молодой, император был изображен в полной форме офицера Флота. Дворцовая охрана вернулась к исполнению своих обязанностей, и теперь по всему Дворцу стояли стражники, неподвижные, словно статуи, одетые в голубое с фиолетовым. Слуги бывших лордов сновали по комнатам, стирая пыль и выметая мусор, скопившийся за месяцы властвования Хисста,
Хеллер выпил стакан минеральной воды, съел карамельку, умылся и переоделся в золотой костюм лорда, раздобытый где-то Мэром, не забыв надеть свой военный ремень с кобурой бластерным пистолетом в ней.