Через пару секунд рядом, съехав по гладкой шкуре чудища, как по горке, оказался Мугур, и словно прилип к стене. Руки его заметались от одного выступа к другому, и вдруг часть кладки заскрежетала и медленно поехала вглубь, открывая потерну - тайный ход. И почти сразу же, один за другим, со спины раздраженно дернувшегося чудовища в узкий провал посыпались гвардейцы, яростно поливая проклятиями Радетеля, Долдыка и тварей - всех скопом и каждую в отдельности.
- Ветер и волки! Ветер и волки! - орали они боевой клич са Флуэров, и монстры за их спинами откликались на вызов утробным хриплым ревом.
Фалько втолкнул Найза в затхлую темноту потерны.
- Проходи!
Он побежал было, но увидев, что его наставник и граф остановились у входа, вернулся и притаился за спиной Мугура, на всякий случай вынув из ножен меч и кинжал. Палицы, топоры, секиры, фонари волков мелькали перед ним, и он не знал, радоваться ему или отчаиваться при таком количестве графских воинов, спешивших туда, где собирались чудовища - и где пряталась Белка.
И вдруг стены замка дрогнули отголоском далекого взрыва. В следующую секунду монстры в тупике взревели в голос, словно пробуждаясь ото сна, море уродливых тел всколыхнулось - и обратилось к входу в потерну.
Фалько взмахнул топором, рассекая зеленое рыло, покрытое шипами и слизью. Монстр взвыл, замотал башкой, попятился - но отталкивая его, ко входу уже лезли другие.
- Закрывай!!! - рявкнул Фалько Мугуру, исступленно работая топором.
Рука графа метнулась к рычагу - и замерла: по спинам монстров неслись два запоздавших гвардейца. Внезапно под ногами второго чудище взвилось на дыбы, он с криком покатился по его шипам и пропал из виду. Первый, вопя что-то безумное, перемахнул через крутанувшегося под ним зверя, другого, третьего… и поскользнулся на чешуе гребнястой твари в каких-то двух клозах от входа. Пытаясь удержатся, он извернулся, взмахнул руками… и повалился ничком. Морда ближнего чудища метнулась к нему, и он вскинул палицу, кроша ему зубы, но другое рыло уже тянулось к его ногам…
- Ветер и во… - оборвался отчаянный клич.
Граф молнией обернулся, вырвал из-за пояса Найза топор, с ревом "Ветер и волки!!!" нырнул под руку гардекора, проскочил под длинной шеей ломившегося в потерну чудовища и бросился на помощь гвардейцу.
- Идиот!!! - прорычал Фалько. Ловким ударом он отсек монстру полголовы, запрыгнул на рухнувшую склизкую тушу и побежал по ней к хвосту, где кипел жестокий, но неравный бой.
Упавшему волку подмога пришла слишком поздно, и если бы твари не толкались, мешая друг другу, Мугура тоже было б уже не спасти. Отбиваясь топором от лап монстров, Фалько вцепился в ворот графского камзола, рванул, и оба человека покатились с бугристой спины к стене. С десяток лап и шипастых хвостов устремился туда, где они только что стояли, но люди уже неслись к укрытию. Клацнувшие за спиной гардекора челюсти вырвали кусок куртки и рубахи, оставляя на плече алые полосы. Под ноги беглецам, сбивая, ударил зазубренный хвост, и Фалько покатился, увлекая за собой графа - к проему тоннеля.
Едва беглецы оказались под сводами, Найз повис на рычаге, и массивная панель - камень и сталь - двинулась на место. Задержать ее не смогла даже просунувшаяся рогатая башка и копыто с выпущенными когтями.
Привалившись к стене рядом друг с другом и тяжело дыша, Мугур и Фалько переглянулись.
- Треклятое быдло… - прохрипел са Флуэр.
- Безмозглый индюк… - вернул любезность гардекор и мотнул головой во мрак потерны, откуда доносились звуки далекого сражения: - Кончай прохлаждаться! Пошел!..
* * *
Тишина подкралась исподволь, размывая краски и запахи, сковывая тело и ум. Затухли и пропали яростные вспышки магии, рев чудищ, крики людей, дрожь камней под ударами заклинаний, боль - чужая и своя, и даже память теряла минуту за минутой, отступая в подползавшую блеклую муть.
Где-то на самой грани слышимости кричал знакомый голос - исступленно, страшно, но чей это был голос и отчего человек кричал, девочка сказать уже не могла. Она растерянно глянула направо, налево, пытаясь расслышать, вспомнить, понять - и к изумлению своему увидела вокруг не изуродованные стены в кляксах вспышек магии, а строгий шлифованный гранит, покрытый изысканной паутинкой узоров. Они стелились по матово отблескивавшим камням пола, взбегали по стенам, кружили под потолком, сплетаясь в высокий ажурный купол, и дух перехватывало и хотелось плакать от их совершенной красоты и гармонии. Благородного черного и королевского алого.
Слабое ощущение неправильности шевельнулось в душе Белки, но она не успела над ним задуматься.
- Здравствовать тебе и процветать, любезная Эмирабель фамилии Ронди.
Послышались шаги, и прямо из стены, раздвинув узоры, как портьеру, выступил человек в бело-кремовом камзоле, расшитом кружевами и жемчугом. На боку его висел короткий меч в золотых ножнах, инкрустированных перламутром. Высокого роста, с аккуратно подстриженными усами и бородкой, щегольски уложенными рыжеватыми волосами и ленивым прищуром, он показался Белке знакомым. И только спустя несколько секунд она поняла, что знаком был не он, а его голос: бархатистый покровительственный баритон. Девочка попятилась, лихорадочно вспоминая, где и когда она его слышала, но память твердила одно: этот человек - ее повелитель, и она должна угождать ему всеми силами.
Бородатый подошел к ней и учтиво поклонился:
- Рад нашей новой встрече, Эмирабель фамилии Ронди.
- Мы… были знакомы, мой господин? - не зная, отчего, Белка напряглась и отступила еще на полшага.
- Недолго, - улыбнулся он.
Девочка сконфуженно прикусила губу:
- Извините. Я запамятовала ваше имя.
- О, это такие пустяки! - отмахнулся гость. - В любом случае, я заскочил к тебе ненадолго. Завершить небольшое дельце, засвидетельствовать свое почтение и благодарность - и дальше в путь.
- Дельце? Какое? Благодарность? За что? - она наморщила лоб. Тошнотворное ощущение неправильности сбивало теперь даже с тех мыслей, что еще оставались в голове. Она должна была узнать его, этот голос, должна была вспомнить его имя - но в проклятой дырявой памяти не осталось ничего! Забыть своего повелителя, потерять даже имя его, какой позор!..
- Если ты не помнишь - значит, неважно. Как тебе мое последнее приобретение, Эмирабель фамилии Ронди? - бородатый обвел широким жестом стены донжона, и в глазах его за полуопущенными ресницами заплясали веселые демоны. - Посмотри! Послушай! Это чудо!
Не в силах противиться завораживающему баритону, точно один лишь его звук лишал воли и разума, Белка задрала голову под кружевной купол, куда указывал повелитель - и услышала музыку, торжественную и тяжелую, словно накатывающийся катафалк. Мелодия одновременно пугала и завораживала, притягивала и отталкивала, бросала в дрожь и успокаивала, и девочка потерянно замерла, не понимая противоречий, страшась их - и наслаждаясь.
- Разве она не прекрасна? - Эмирабель ощутила на виске дыхание бородатого - ледяное. По коже ее побежали мурашки, и она, не понимая, что с ней происходит, прошептала:
- Да, мой господин.
- Вот за это я тебя и благодарю, - проговорил бородатый. - Это неповторимо. Это великолепно. И это было бы совершенным, если бы…
Он указал рукой ей за спину. Она повернулась - и отпрянула: всего в десятке шагов гармония черного и алого кружева и вплетавшихся в них созвучий рвалась, как гнилая пряжа. Грязные чернильно-бурые клочья валялись на полу ровным кругом, внося тревожный диссонанс. Наверное, тот самый, что заставлял ее содрогаться. А в середине тошнотворным блеклым нарывом маячил какой-то шар размером с арбуз.
При виде его все чувства девочки зашлись криком - ужас, отвращение, паника смешались в одно ощущение непоправимого, пронзившее грудь ледяными когтями. Она охнула, покачнулась, всем существом стремясь бежать…
Куда?
…делать…
Что?
…звать…
Кого?
…и замерла, бессильно повесив голову.
Она ничего не помнила. Ничего, кроме того, что должна была что-то предпринять, чтобы этот узор… этот шар… эти стены…
Что? Что, что, что?!..
Память снова молчала.
- Ты ничего не помнишь, бедняжка… - прозвучал над ухом сочувственный голос повелителя, холодные пальцы коснулись ее щеки, стирая чудесным образом сомнения и нерешительность.
- Я подскажу тебе, - мягко проговорил он. - Надо замкнуть узор.
Белка нахмурилась, удивляясь своей несообразительности. Конечно же, нужно замкнуть узор!
- Как, мой господин? - обратила она взгляд на бородатого, и тот по-отечески улыбнулся:
- Отдай ему частичку себя. Сосредоточься на нем. Подумай о нем. Полюбуйся на него. Смотри, какой он сложный, огромный… и прекрасный. Ну?.. Попытайся, Эмирабель фамилии Ронди. По сравнению с тем, что ты уже сделала, остались сущие пустяки.
- Я сделала?!..
- Ты. Мастерская работа. Вдохновенная. По-женски изящная и надежная. У меня такое никогда бы не вышло.
Чтобы скрыть смущение от похвалы, девочка мотнула головой на отвратительный грязный шар:
- А… что делать с пузырём?
- Когда рисунок замкнется, о пузыре… как ты изволила выразиться… можно будет забыть.
Что-то далекое закричало в глубине души - неистово, безумно, отчаянно, и музыка кружевной паутины поплыла фальшивыми нотами, на краткую долю секунды обнажая вокруг ужас, разруху и тьму, но повелитель тронул ее за плечо, и всё испарилось, как морок.
- Чего же ты медлишь?
- Д-да. Да. Сейчас, мой господин, - она обвела взглядом стену, отыскивая в сплетении алых и черных линий глубинную логику, погружаясь в них, теряясь, растворяясь - и ощутила, как получив ее внимание они запульсировали жизнью.
Ее жизнью.
Они засветились - слабо, поначалу едва заметно, но сильнее с каждым мгновением, и принялись расти. Даже не оборачиваясь, Эмирабель знала, что рваные края рисунка за ее спиной ожили и тянутся друг к другу, стремясь соединиться. При мысли об этом волна ужаса и ярости неожиданно всколыхнулась где-то глубоко в душе, и чей-то голос выкрикнул ее имя - раз, другой… Но повелитель ласково дохнул ей в лицо свежим льдом - и всё пропало.
- Спокойно, девочка. Всё будет хорошо, - глаза его вспыхнули.
"Отражая узор", - отрешенно подумала Белка. Ведь не могло же у человека быть угольно-черной радужки - и кроваво-алого зрачка.
* * *
- Он захватил ее!!! Помогай!!! - выкрикнул Филин, и в ту же секунду огромная тварь, похожая на летучую жабу, спикировала на него из открывшихся Врат, растопырив когти. Старик метнулся вбок, выплетая руками узор, и порыв ураганного ветра ударил чудовище об потолок. Повинуясь жестам, вихрь заметался по донжону, подхватывая и расшвыривая камни, доски и монстров, но на место каждой отброшенной твари из провала выпрыгивало три. Рамай вплел в его заклинание огненную струю, и рядом с голубым ветром Пасаре вырос и понесся на монстров торнадо, сыплющий синими искрами.
- Прекрати, куриная башка!!! - проревел старый граф. - Помогай ей!!!
- Они сожрут нас! - закрывая лицо от огня, юноша подался вперед, посылая ураган навстречу стае крылатых чудовищ.
- Лучше пусть сожрут они, чем!.. - прорычал дед. - К ней!!!
Рамай взмахнул руками, рассеивая свое заклинание и, пригибаясь и закрывая голову от летевших обломков, побежал к девочке. Наперерез ему кинулась свора чешуйчатых тварей. Он уложил заклятьем одну, ранил вторую, но остальные накинулась, сбивая с ног и целя на горло. Виконт рухнул под их натиском, закрывая лицо и шею. Челюсти, словно капканы, вцепились в руки, разрывая плоть и дробя кости - и вдруг монстры забились в агонии, а слух резануло родное: "…Ветер и волки!.."
Он вскочил, но тут же согнулся от боли, схватившись за искалеченную правую руку. До хруста стискивая зубы, чтобы не закричать, он вскинул глаза на спасителей. Отцовские гвардейцы!
- Охраняйте Рамая и девушку! - прохрипел он и бросился к Белке.
Девочка лежала, подтянув колени к подбородку и закрыв руками лицо. Виконт отвел ее ладони и увидел широко распахнутые глаза. Не мигая, они смотрели в никуда, и если бы не слезы, промывавшие дорожки в жуткой маске из крови и копоти, можно было подумать, что она умерла.
- Доамна Эмирабель?.. - юноша торопливо стиснул ее плечо.
Она даже не вздрогнула.
- Доамна Эмирабель!!! - выкрикнул он, перекрывая шум сражения - но девочка не шевелилась.
Рамай оглянулся, ища деда среди хаоса монстров, стали и магии - и замер. В нескольких клозах от них в свете Шара под слоем мусора и грязи блеснули черно-алые трещины. Переплетаясь и ветвясь, будто стрекала какой-то мерзкой твари, они тянулись к Шару.
- Доамна Эмирабель… - виконт обхватил ее, прижал к груди и заглянул в глаза, касаясь лбом ее лба. - Это я… Тень… Услышьте меня… Пожалуйста… Это Тень… Вы меня помните?
Он потянулся к ней всей силой, всеми мыслями, стремясь пробиться сквозь незримую стену между ними. Торопливо шепча ее имя, он вызывая в памяти их краткие встречи, образы Филина, матери, замок с его башнями, галереями и тайнами, небо и птиц над ним, траву, растущую на его древних стенах, и как колышет ее теплый ветер под утренним солнцем, и как веселые нарядные крестьяне собираются по праздникам на ярмарку к мосту… Оживляя в памяти то светлое, что видел, не покидая замка ни разу в жизни, он дарил собранные по крупицам драгоценные воспоминания ей, выплескивая разноцветным потоком, открываясь перед ней, чувствуя, как в страдающей душе Белки что-то пробуждается в ответ. Еще немного - и преграда падет, и он сможет разбудить ее и вытянуть в этот мир. Еще чуть-чуть… еще самую малость… еще…
- Доамна… Эмирабель…
Взгляд девочки просветлел, на краткий миг обретая осмысленность, и на Рамая обрушилась, обжигая, буря ее ужаса, боли и отчаяния. Он вскрикнул, как от удара раскаленным прутом, но рванулся к ней - и в ту же секунду черно-багряные молнии полыхнули в ее глазах, заставляя отпрянуть. С ужасом он ощутил, как Белка исчезает за возрождавшейся стеной - невидимой, как воздух, и непроницаемой, как гранит. Еще мгновение - и до нее уже не докричаться никогда…
Очертя голову, он бросился в сплетение чернильно-алых разрядов, и стена, как чудовищное надгробие, взметнулась за спиной, отсекая от мира.
* * *
Мелодия, гармоничная и захватывающая еще секунду назад, вдруг оборвалась и рассыпалась кляксами фальшивых нот. Раздался протяжный грохот камнепада, и беспорядочные красно-черные вспышки резанули глаза даже сквозь опущенные веки. Задыхаясь от страха, Белка вскинула голову.
Ажурная сеть вокруг нее пульсировала, будто перерезанная артерия, разбрасывая по залу черно-алые сполохи. Незнакомец в кремовом камзоле подался вперед, и прищур его из ленивого стал тяжелым, как у стервятника. Девочка хотела спросить, что происходит, но тут, раздирая черно-алую кружевную занавесь, прямо из стены в зал ввалился и упал окровавленный человек. На его спине и плечах дымились обрывки узора, испепеляя одежду и оставляя на коже багровые рубцы.
- Доамна Эмирабель! - выкрикнул он. - Не верьте ему!
Белка отпрянула, и взгляд ее метнулся на повелителя:
- Кто это?
- Неважно, - скривился он. - Займись своим делом.
Глаза ее стали закрываться сами собой, и лишь отчаянный выкрик юноши удержал от погружения в новый транс:
- Доамна Эмирабель!.. Это Сарут… Астаз Доар! Вспомните, что говорил Филин! Вспомните!!!
Стараясь подняться, он опирался об пол одной рукой - вторая беспомощно болталась сбоку, но черно-алое кружево обжигало его с каждым прикосновением.
- Сарут… Астаз?.. - девочка наморщила лоб, вспоминая. Повелитель напрягся, точно в ожидании удара - но память ее твердила одно: "Это мой господин. Я должна его слушаться. Это мой повелитель…"
- Хорошая девочка.
Бородатый улыбнулся, вытянул из ножен меч, с любопытством оглядел черный блестящий клинок, точно видел его впервые, и шагнул к незнакомцу.
- Я Тень! Тень! Помните меня?.. - взгляд раненого метнулся на оружие, на Астаз Доара, на нее - синие глаза цвета летнего неба полны надежды…
Смутное ощущение чего-то важного кольнуло сердце Эмирабель, но тут же пропало.
- Не помню…
- Не зря говорят - "навязчив, как тень". Но сейчас мы это исправим, - издевательски оскалился повелитель и взмахнул мечом. Остриё зазвенело о пол рядом с головой юноши - он едва успел отпрянуть. Астаз Доар скрипнул зубами и снова бросился на него.
Тот неуклюже покатился, спасаясь от атаки, и уже не сдерживая крика: каждое прикосновение ало-чернильного кружева клеймило как раскаленное железо. Астаз Доар нападал неумело, но безустанно. Рука его не привыкла к оружию: удары лишь дважды достигли цели, оставляя раны на плече и ноге синеглазого. В порыве сострадания Эмирабель шагнула к нему, но повелитель обернулся взбешенно, и черно-алые глаза вперились в серые, играючи сокрушая волю. Девочка вскинула руки к лицу, закрываясь, но от прожигавшего насквозь взора спасения не было.
- Займись узором! - рявкнул он, и она, не в силах противиться, полетела в транс, будто в пропасть.
Черно-красные нити ожили, почуяв ее внимание, потянулись друг к другу, и она ощутила, как разорванные синеглазым концы принялись сплетаться воедино.
Помочь им… отдать частичку своих сил… и еще… частичку… побольше… и еще… больше…
Ноги задрожали и подогнулись, будто тело стало раз в пять тяжелее, она покачнулась…
- Молодец, - прошептал баритон в ее голове. - А теперь то же самое - вокруг Шара…
Спеша угодить повелителю, она потянулась к замершим концам сети, открываясь и отдавая им себя - всю до капли. Узор запульсировал, наливаясь силой - ее силой! - и стал расти, затягивая гранит, как паутина. С радостью ощущая, что с каждой секундой всё больше растворяется в этом черно-алом совершенстве, Белка рухнула на пол - но ей показалось, что взлетела. Главное - ни на миг не прервать связь с ее любимым узором. Какая разница, что с ней случится, если главное дело всей жизни будет закончено! Еще немного усилий… затянуть кружевом островок нетронутого камня… раздавить гнилостный пузырь в середине… и всё. Ее повелитель… будет доволен…
Силы заканчивались. Дыхание, судорожное и быстрое, вырывалось рваными всхлипами. Эмирабель знала, что с каждым выдохом жизнь покидает ее, уходя в роскошный узор, но была спокойна и счастлива: выполнив свой долг перед повелителем она будет свободна… и сможет лететь, куда захочет… К папе… и маме… к деду… к Лунге… Вот они обрадуются… когда увидят… когда… встре…тим…ся…
Каждая мысль давалась ей с трудом, и Белка, устав бороться, отпустила последнюю, наслаждаясь блаженной пустотой в голове…
…в сердце…
…в душе…
…наконец-то…
…конец…
…мама…