Ритуал заключался не в ее ответе. А в том, что я в него верил.
Так вот, мне было ровно четырнадцать лет, два месяца и шестнадцать дней, когда я впервые столкнулся с лордом Гериотом не как с тенью, шепчущей что-то за спиной отца, а как с Советником. За свою жизнь я знал несколько Советников; каждый из них имел какую-то черту, отличавшую его от всех прочих людей. Лорд Гериот, например, всегда носил только черное. Лорд Паскаль, сменивший его, когда я взошел на престол, виртуозно играл на флейте, но никогда не давал выступлений.
Советника моего отца я в мыслях звал не иначе, как 'Ворон'.
Весь замок поспешно готовился к Летнему Празднику, отец занимался 'высокой политикой', таская приглашенных баронов по своим охотничьим угодьям, а я уже третий день изводил придирками портных. Каждый день с утра до вечера я стоял на стуле в неудобном положении, разведя в стороны руки, а люди порхали вокруг, обернутые в разноцветные ткани - ну прямо бабочки над цветком. Эдакая фееричная картина, приправленная садистски-мазохистскими играми. Мы взаимно старались испортить друг другу жизнь - я стащил в комнату всю мебель из соседних покоев, и 'мастера стежка' отбили себе все ноги, но в отместку искололи меня иглами так, что я сильно сомневался, смогу ли потом сидеть.
И в этот момент меня посетил Советник.
Я тогда никого не боялся - со всем энтузиазмом юности, - но лорд Гериот вызывал у меня смутное чувство опасности. Я знал, что отец его уважает, и мне не оставалось ничего другого, кроме как внимательно выслушать Советника.
- Кыш отсюда, - тихо, себе под нос сказал он, но портные услышали его и тут же ретировались из комнаты. Советник присел на одно из кресел, брезгливо отодвинув в сторону пеструю ткань, так, будто обилие цвета вызывало у него тошноту, и спросил:
- Ваше Высочество, вы знаете, что такое 'политические интересы'?
- То же самое, что территориальные, только завуалированные, - ответил я.
- Кратко, емко, цинично, но не совсем верно. - Он улыбнулся. - Но в чем-то Вы правы, мы сейчас будем говорить именно о территориях. Вы, наверное, уже наслышаны о том, что Ваш отец пытается заполучить возможность беспрепятственного прохода в горах Регона, через Бурый перевал, а эти земли принадлежат барону Дейреку, что несколько затрудняет возможную (и в ближайшее время желательную) торговлю с Локрелеоном.
Я покосился на Советника:
- А также возможно, желательную войну с этим королевством. Да, я в курсе. И что?
'Интересно', - подумалось мне, - 'А перевал так назвали, потому что там камни бурого цвета, или потому что часто бывают бури?' Я не мог развалиться в кресле, как это сделал лорд Гериот, потому что из меня во все стороны торчали булавки. Приходилось стоять на табурете, растопырив руки, и чувствовать себя дураком. Правда, с последним я сумел справиться, придав себе величественный вид.
- А то, что Вашему отцу нужна Ваша помощь. Барон сейчас гостит у нас вместе со своей дочерью…
- А, так мне нужно обаять милашку 'как-ее-там'? - перебил его я.
- Нет, принц. - Он усмехнулся, да так, что у меня возникло серьезное подозрение, что он меня ни во что не ставит и дерзит в лицо, только вот доказать я ничего не смогу - и слова его, и тон были гладкими, как шелк. - Вам нужно постараться произвести благоприятное впечатление на молодую баронессу, которая в скором времени, войдя в брачный возраст, станет Вашей невестой.
- Невестой?
Наверное, в моем голосе все-таки прорезалось изумление, потому что он усмехнулся еще шире:
- Это пожелание Его Величества. Настойчивое и бескомпромиссное пожелание.
Все ясно. Если я откажусь, отец мне голову оторвет. В первое мгновение, услышав эту новость, я попробовал возмутиться, но получилось плохо. Все-таки воспитание сыграло свою роль - а мне с самого детства твердили, что я вырасту и женюсь на той, которая понравится моему отцу. 'Понравится' - в данном случае означает, что брак будет выгоден королю и королевству. Поэтому я довольно легкомысленно отнесся к самому факту скорой женитьбы, мою голову всецело заняли мысли о том, красива ли она, в моем ли вкусе и не слишком ли она глупа. Я постеснялся задавать эти вопросы Советнику (боялся, что он обнаружит слишком подробные знания о моих вкусах), но поинтересоваться хотя бы ее именем должен был.
- И как же ее зовут?
- Белинда. И не надо так хмуриться, принц. Появятся морщины на лбу.
Лорд Гериот встал, и откланялся.
- Завтра бал. Она будет там.
Раз, два - поднять руку, чуть согнув в локте. Три, четыре - повернуть кисть руки ладонью к себе и слегка присесть. Мой учитель танцев наблюдал за мной, одобрительно кивая головой. Ему было невдомек, что, для того, чтобы только пригласить даму, рядом с коей я сейчас размахивал руками, мне понадобилось осушить два кубка вина. И еще один - чтобы предложить ей танец еще раз.
Такой знакомый запах дома смешался с духами придворных, и это было неприятно. Меня замутило, да еще отчетливо воняло псиной - где-то неподалеку, видимо, отдыхали после нескольких дней охоты лучшие гончие отца, наслаждаясь костями. А расфуфыренные маркизы и баронессы, то и дело вытаскивавшие платочки из рукавов, интересовались друг у друга - почему король не празднует летний праздник в летнем дворце - ведь тут так жарко… Это заставило меня призадуматься: действительно, этот замок был массивным, с толстыми стенами, и не было ни одного окна шире двух локтей. Более того, его строили исключительно для военных целей. Так что же, мы готовимся к нападению? Почему отец мне ничего не сказал?
И тут я вспомнил - я не обращал на них особого внимания, но, как выяснилось, частью себя отметил их как данность, - что вот уже несколько недель бригады плотников и каменщиков укрепляют стены замка Греденар. Рядом с основным амбаром возводился второй, чуть поменьше. Для запасов еды, не иначе. Значит - война? Но с кем… С Локрелеоном? Неужели я в разговоре с Советником ткнул пальцем в небо и попал?
- Вы замечательно танцуете, - прошептало кружевное создание напротив. Та самая дочка барона, ради которой Советник пришел сегодня утром в мои покои и разворошил там не только груду тканей, но и мое столь тщательно пестуемое наплевательское самообладание.
Мы плавно протанцевали через весь зал; я старался не отдавить ей ноги. Ее там, в баронстве Хенгейт, выращивали в парниках, что ли? Она вся как застывшая. Девушка даже не глядела на меня, а я никак не мог отвести брезгливо-завороженного взгляда от ее лица: она раскраснелась, на верхней губе блестели капельки пота. Если мне придется целовать ее, клянусь чем угодно - я сперва достану платок, вытру ей рот и уж потом поцелую. И пусть Советник с его советами катится к такой-то матери.
Музыканты на время отложили инструменты, танец кончился, и я поспешил отвести баронессу в сторонку, к столику с напитками. Она стояла рядом, прямая, как палка, и опиралась на мою руку; я же в это время пытался расслышать, о чем говорят между собой придворные. Еще вчера я был согласен на свадьбу, но я не видел 'невесты', теперь же, вдоволь наглядевшись, склонен был дать отрицательный ответ. Дура, набитая дура, жеманная и пресная, наивная и неловкая. Неужели отец всерьез решил женить меня на этом пунцовом недоразумении? Быть не может.
Белинда долго терпела отсутствие моего к ней внимания, и наконец решилась открыть рот.
- Не пройти ли нам в сад, подышать свежим воздухом? - спросила она у носков своих туфелек, расшитых серебряной нитью.
- Отчего же, - несколько расплывчато ответил я, натянуто улыбаясь: у меня было ощущение, что прямо сейчас меня женят, а я не могу ничего сделать. Успокоив себя тем, что отец наверняка не станет просто ради какого-то прохода через горы вступать в родство с каким-то захудалым бароном, я потащил Белинду за собой через толпу; ладони у нее были влажные, и я опасался, что она выскользнет, поэтому схватил за рукав. Мы нырнули в дверцу для прислуги, чуть не сбили с ног троих поварят с поросенком на подносе и через пару минут оказались на 'свежем воздухе'. Правда, не в саду, а на заднем дворе, что, мягко говоря, ввело девушку в шок.
- Это ведь не сад? - пропищала она, - Это же какие-то задворки… Я хотела в сад…
- Совсем недавно это был цветущий сад, уверяю тебя… Но мой отец, король, повелел вырубить его - весь!
- Зачем? - она округлила глаза.
- На виселицы, - мрачно отозвался я и захохотал, как злодей из кукольного театра, что приезжал в прошлом месяце.
Белинда проявила потрясающий ум и проницательность.
- Вы меня обманываете, - заявила она и надула губки.
'Нет, точно сбегу', - подумал я, - 'сбегу вместе с кукольниками… Меня они возьмут, я невысокий, как раз удобно стоять за ширмой с куклой на руке, и приседать не надо…'
- О чем Вы думаете?
С моей стороны было бы неразумно отвечать ей честно, поэтому я лишь неопределенно замычал. Она уцепилась за меня, я же, следуя скорее собственной привычке прогуливаться, чем какому-то замыслу, повел ее к обрыву, и мы уселись на каменную стену. Вернее, уселся я, а она боязливо стала в двух шагах от стены.
- Ой, как тут высоко… Вам не страшно сидеть там, наверху?
- Нет. А ты знаешь, что несколько лет назад на этой самой стене произошел несчастный случай?
- Ой, какой ужас - не знаю… какой случай?
Я уже обдумывал детали своего побега, поэтому спросил скорее из желания заполнить паузу, и довольно рассеянно поведал ей о том, как с этой стены свалился графский сынок. В мыслях я уже был далеко и от новоявленной невесты, и от отца, - ветерок охладил мой лоб, и сама возможность того, что я буду свободен от необходимости жениться, от королевского долга вообще, пленяла мое воображение и пугала своей непривычностью одновременно. Я не учел впечатлительности девчонки - и совершенно зря стал описывать происшествие в красках, совершенно не думая, о чем говорю. Она побледнела и, пододвинувшись ближе, взяла меня за руку.
- Принц, не надо там сидеть, спускайтесь… Пожалуйста, я так за Вас боюсь… Пойдемте лучше в сад!
Я очнулся от мечтаний и посмотрел на нее, как во сне. Первое время я вообще не мог понять, что за девушка рядом со мной - лицо из белой бумаги, большущие глаза, испуганно распахнутые; я вздрогнул, когда она сжала мои пальцы.
- Куда?
- В сад… здесь растут розы, я почувствовала запах… Пойдемте…
И Белинда потащила меня через весь двор с упорством норной собаки, вытаскивающей свою добычу из убежища; я шел за ней, и думал, что наверное, я слишком много выпил… или слишком мало - мне вдруг показалось, что она - призрак. Да, да, полупрозрачное видение, коварно завлекающее меня в темноту и сладкие запахи сада. Может, дело было в том, что она слегка двоилась… Запах роз, приторно-сладкий, заполз в голову; девушка за руку, как ребенка, привела меня в сад, и, покружив на одном месте, безнадежно заблудилась. Я мог бы сказать ей, что со стороны заднего двора нет ни одной приличной тропинки, и она только зря намочит туфельки в мокрой от росы траве, но смолчал: попросту боялся, что, стоит открыть рот, как меня стошнит. Правда, это освободило бы меня от романтического поцелуя, а, судя по всему, понял я, именно для этого она меня сюда и притащила. Дуреха… Уселась под розовым кустом, расправила чинно юбки. Я плюхнулся рядом. Она прикрыла глаза и наклонилась вперед, смешно вытягивая губки. Я замер, не зная, что предпринять.
И тут со стороны аллеи, которая находилась не так уж и далеко, всего-навсего за густой стеной боярышника, раздались голоса. Я отчаянно помотал головой, чтобы в ней хоть чуточку прояснилось и схватил Белинду в охапку, зажимая ей рот рукой. Она, наверное, смутилась - рука, которой я обнимал ее, лежала в неприличной близости от тех двух бугорков, что она считала грудью. Поэтому брыкаться не стала, наоборот - замерла, словно кролик, притаившийся в траве, в расчете, что коршун его не заметит.
Голоса приблизились, при свете звезд я даже смог различить три мужские фигуры. Одного из них я узнал бы и в полной темноте - только по шагам. Мой отец. Второй, судя по размаху плеч и хриплому баритону, барон, папаша Белинды. А третий - Советник, решил я.
- … а он все ходит вокруг да около. Мне хотелось бы получить простой ответ на простой вопрос, Ваше Величество. Я человек прямой, хитростей не люблю. Понимаю, за родство с королевской фамилией надо платить.
Это барон Дейрек.
- Я ценю вашу прямоту, барон. И даже отвечу вам так же прямо - да, мне от вас кое-что нужно. - А это отец… - Бурый Перевал. Вы душите нашу торговлю. Так, благо, если бы вы сами пользовались столь удобным географическим расположением, но, подумайте сами - чем вам торговать? Камнем?
Барон натянуто хохотнул.
- Ваше Величество, я с огромным удовольствием предоставил бы Вам проход через перевал, за определенный процент, конечно…
- Не пойдет. - Да уж, мой отец, обычно человек жесткий, сегодня был просто кремень. - У вас появится наследник, мы что-нибудь не поделим, и - плакало наше право на торговлю. Или проценты начнут медленно, но верно повышаться, и не переубеждайте меня, это в человеческой природе - стараться получить завтра больше, чем вчера. Я предлагаю сделку куда как лучше. Вы породнитесь с королевским домом, тем самым получите доступ к доходам целого королевства, а не только от торговли с Локрелеоном. Вам нужно соглашаться. Я великодушен, как никогда.
Отец был очень, очень убедителен - я чуть было не поверил ему. Но, слишком хорошо зная его хватку, понял, что не так уж все и радужно, как он тут обрисовал. Барон Дейрек, как вассал короны Невиана, слишком уж большой цены заломить не мог. Торговля, да и самолюбие моего отца сильно бы не пострадала, нет, дело было в другом… Война! Да, я вдруг понял, в голове словно звякнуло: торговля это ерунда, проценты там и налоги, но для ведения войны нужно полностью владеть перевалом, а не арендовать его у своего тестя, к тому же - подданного.
- Я понимаю… это высокая честь для нас. С моей стороны было бы глупостью отказать… - забормотал барон.
Тут шевельнулась третья тень, которую я сначала принял за Советника. Но мужчина заговорил, и я понял - этот мягкий голос, опасный и чарующий одновременно, ни капельки не походит на сухой и безэмоциональный голос лорда Гериота.
- Ваше Величество забывает об одном маленьком, но очень значимом пунктике. Барону принадлежит лишь часть перевала. Что вы приготовили в качестве подачки для меня? - сарказм его тона мог заставить розы вокруг увянуть.
Кто это? Где я мог его слышать? Белинда, напуганная перспективой скандала, если ее обнаружат тут, в грязи, да еще и в моих объятиях (не знаю, что смущало ее больше), сидела тихо, почти не дыша.
- А что бы вы хотели, герцог? - спросил отец, и я удивился. Очень удивился. Мой отец редко кому позволял назначать условия сделки. Обычно он загонял собеседника в угол и просто ставил перед фактом. И эта уступчивость отца позволила мне сложить головоломку, - я понял, кто этот третий. Герцог Аркенийский. Тот самый, про которого отец говорил, что у него хватит яда, чтобы отравить всю нашу семью, и визитов к нему надо избегать, а если и ехать по зову королевского долга, то только в сопровождении небольшого войска. К нему нельзя поворачиваться спиной. Он идет по головам.
- Я просто очарован замком Шевон, Ваше Величество. Как вы, несомненно, знаете, земли, относящиеся к этому замку, расположены как раз вдоль границы моего герцогства… а там такой приятный климат… как раз для моего артрита.
Девушка дернулась под моей рукой - наверное, я слишком сильно сжал ее. Шевон! Родовой замок моей матери! Я напрягся и даже перестал дышать, ожидая, что мой отец сейчас поставит этого выскочку на место…
- Предложение принято, герцог. Завтра же мы подпишем бумаги, если вы не против.
Мне стоило невероятного усилия сдержать себя, не дать воздуху в легких вырваться наружу с криком. Вместо этого я постарался как можно тише выдохнуть.
- Но Ваше Величество, королева… - начал было барон, но отец прервал его:
- Прикажу перевезти ее в другой замок. Вам не стоит беспокоиться об этом.
- Конечно, сир. Да, само собой… Я… очень рад. Тому, что наши семьи породнятся. Моя дочь будет просто счастлива.
Король, барон и герцог, довольные сделкой каждый по-своему (барон, видимо, был рад, что отделался малой кровью) пошли по аллее по направлению к замку, продолжая беседовать на отвлеченные темы - в основном обсуждали охоту, состоявшуюся за день до бала. Последнее, что я услышал, была фраза короля: 'Это замечательная сука, и помет будет не хуже, могу предложить вам пару щенков…'.
Я весь дрожал - неудивительно, что Белинде не стоило особого труда вывернуться из моих судорожно обхвативших ее рук.
- Какой ужас… так неловко, что мы подслушали. Просто ужасно, но вы же не скажете моему папе? Ай, я вся мокрая… Может быть, мы вернемся в замок, и сделаем вид, что просто гуляли?
Она еще что-то лепетала, я не расслышал. У меня в ушах гулко билась кровь - бум, бум! - и желудок превратился в кусок льда. 'Шевон… Мать… Низкий интриган!'
- Ой, а Вы же тоже слышали - нас поженят… Свадьба - это очень мило, хотя я немножко боюсь… Моя старшая сестра вышла замуж, так она во время обряда потеряла сознание, так ей было страшно, правда, она всем говорила, что ей сильно жал корсет, так, что прямо нечем было дышать…
'Это мне сейчас нечем дышать. Совсем нечем'.
- … но я ей не поверила, ясно же, что она переволновалась, свадьба это очень ответственное дело. Ой, а нас скоро поженят? Думаю, что нет, мне ведь только четырнадцать, да и вам тоже… А так рано жениться нельзя.
Я сипло рассмеялся. Мне мой собственный смех понравился.
- Мне четырнадцать лет, два месяца и семнадцать дней, детка. Мне уже все можно.
Она широко раскрыла глаза. Пока она соображала, что же я имел в виду, я опрокинул ее навзничь и навалился сверху, прижимая к земле; крепко взял ее за запястья и завел вверх, так, чтобы было удобно держать их одной рукой. Другой же я принялся деловито рвать на ней лиф платья.
- Что Вы делаете?!
- Понимаешь, - спокойно принялся объяснять я под аккомпанемент трескающегося шелка, - еще вчера мне было четырнадцать лет, два месяца и шестнадцать дней, и это было вчера; а сегодня совсем иное дело, сегодня другой день. Совсем другой. И сегодня мне можно все. Даже жениться.
Она испугалась до одури, губы ее задрожали, но кричать она не стала. Только зашептала быстро-быстро:
- Ваше… Ваше Высочество, не надо, я Вас прошу, это же глупо, ой, это совсем новое платье, а мне еще нельзя за Вас замуж, но если Вам очень хочется, я могу Вас поцеловать, правда-правда, я умею, я на кукле тренировалась…