- Мне часто снилось, что я - рабыня, что меня держат в отрепьях или даже обнаженной, что на мою шею надет железный ошейник, будто я заклеймена и меня подвергают наказанию, будто я должна служить мужчине.
- Понимаю, - выговорил я.
Мои руки вцепились в стол, на миг все поплыло перед глазами. Я смотрел на маленькую красавицу. Я никогда не предполагал, что способен почувствовать такое вожделение, такое пугающее, удивительное, сумасшедшее желание. Я не осмеливался даже пошевелиться.
- Я пошла к психиатру, - продолжала мисс Хендерсон. - Но он был мужчиной. Психиатр сказал мне, что подобные мысли абсолютно нормальны и естественны.
- Понимаю, - повторил я.
- Тогда я нашла психолога-женщину.
- И что было?
- Было странно. Когда я заговорила с ней об этом, она вдруг рассердилась и назвала меня похотливой и сладострастной маленькой сукой.
- Не слишком профессионально с ее стороны, - улыбнулся я.
- Впрочем, - продолжила девушка, - она тотчас извинилась и снова стала сама собой.
- Вы продолжали посещать ее?
- Несколько раз, но после этого все уже было не то. В конце концов я прекратила визиты.
- Видно, вы задели ее за живое, - заметил я. - Или, может быть, то, что вы сообщили ей, не вполне совпадало с ее теориями. Есть множество других психиатров и психологов, как мужчин, так и женщин.
Беверли кивнула.
- В этой области существует большое разнообразие мнений, особенно в психологии. Если вы хорошенько поищете, то, без сомнения, найдете специалиста, который скажет вам то, что вы хотите услышать, что бы это ни было.
- Я хочу услышать правду, - решительно произнесла мисс Хендерсон, - какой бы она ни была.
- Возможно, меньше всего вы хотели бы услышать именно правду.
- Что? - воскликнула она.
- Да-да. Предположим, истина заключается в том, что в глубине сердца вы - рабыня.
- Нет! - вскрикнула Беверли. И, смутившись, понизила голос: - Нет!
Помолчав, она добавила:
- Вы отвратительны, просто отвратительны.
- Вы не в состоянии признать даже возможность такого?
- Конечно нет!
- Потому что это неприемлемо в вашем окружении?
- Да! Кроме всего, это не может быть правдой. Это не должно быть правдой! Я не могу даже осмелиться думать, что это могло бы оказаться правдой!
- Но вы очень красивы и очень женственны, - сказал я.
- Я вообще не верю в женственность, - ответила Беверли.
- Вы сообщили об этом гормонам, которых так много в вашем прелестном маленьком теле?
- Я знаю, что женственна, - вдруг призналась мисс Хендерсон. - Я не могу ничего с собой поделать. Вы должны верить мне. Я знаю, что это неправильно и достойно презрения, но я ничего не могу изменить в себе! Мне так стыдно! Я хочу быть настоящей женщиной, но слишком слаба, слишком женственна для этого.
- Разве быть собой - неправильно?
- И еще, - продолжала Беверли, - я напугана. Прошлым летом мне даже пришлось отказаться от развлекательного круиза на Карибы.
- Вы испугались знаменитого Бермудского треугольника? - спросил я.
- Да, - ответила она. - Я боялась исчезнуть. Я не хотела, чтобы меня похитили, чтобы из меня сделали рабыню на другой планете.
- Тысячи самолетов и кораблей из года в год пересекают Бермудский треугольник, - напомнил я.
- Я знаю об этом.
- Вы понимаете, что глупо себя ведете?
- Да. - Беверли помолчала и затем спросила: - Вы слышали когда-нибудь о планете Гор?
- Конечно, - ответил я, - это довольно известный фантастический мир.
Внезапно я рассмеялся.
- Бермудский треугольник и Гор, насколько мне известно, не имеют абсолютно ничего общего! Если работорговцы с этой планеты решили бы забрать вас, моя дорогая, они не стали бы дожидаться, пока вы отправитесь в путешествие на Карибы.
И я внимательно посмотрел на мисс Хендерсон. О, как она была красива! Если горианские работорговцы существуют на самом деле, Беверли оказалась бы именно той женщиной, которую они бы предпочли. Мысль об очаровательной мисс Хендерсон в роли беспомощной горианской рабыни так подхлестнула мою страсть, что я с трудом мог дышать, хоть и старался держаться спокойно.
- Вы правы, - произнесла она. - Гор и Бермудский треугольник, очевидно, не имеют между собой ничего общего.
- Конечно.
- Вы успокаиваете меня, Джейсон. - Голос Беверли звучал благодарно.
- Кроме этого, - улыбнулся я, - если работорговцы явятся сюда и заберут вас, возможно, когда-нибудь вы найдете хозяина, который будет добр с вами.
- Горианские мужчины, - содрогнулась она, - очень суровы со своими рабынями.
- Я тоже об этом слышал.
- Мне страшно.
- Это глупо. Не бойтесь.
- А вы верите, что Гор существует в реальности? - спросила Беверли.
- Конечно нет, - ответил я. - Это просто занятные фантастические романы. Никто не верит, что такое возможно на самом деле.
Беверли снова заговорила:
- Я провела некоторые исследования. Существует множество фактов, не поддающихся объяснению. А вдруг книги о планете Гор в действительности - просто способ подготовить Землю и ее людей к осознанию существования внеземной цивилизации? Не выгодно ли для горианцев время от времени позволять другим поверить в их существование?
- Ну конечно нет, - ответил я. - Не будьте смешной.
- В этих книгах встречается много мелких деталей, которые писателю-фантасту даже не придет в голову включать в повествование. Малоинтересные и бессмысленные вещи вроде устройства седла или способа чеканить монеты. Об этом обычно не пишут.
Мисс Хендерсон замолчала.
- Действительно! Похоже, эти детали пришли в голову не писателю, а тому, кто интересуется бытовыми мелочами и хотел бы упомянуть о них.
- Да, - согласилась она.
- Выкиньте это из головы, - посоветовал я. - Гор - всего лишь выдумка.
- Я не верю, что именно Джон Норман написал книги о Горе, - заявила Беверли.
- Почему?
- Я была напугана своими предположениями, - объяснила она. - Поэтому встретилась и поговорила с ним. Мне показалось, что стиль его речи и остальной прозы не соответствует общей стилистике книг о Горе.
- Он никогда не утверждал, что являлся кем-то большим, нежели редактором этих романов. Подразумевается, насколько я понимаю, что это работа других авторов. Обычно называют некоего Тэрла Кабота.
- Существовал некий Кабот, который исчез.
- По-моему, Норман получает рукописи от человека по имени Харрисон Смит. Возможно, он и есть настоящий автор, - заметил я.
- Харрисон Смит - только псевдоним, придуманный Норманом, чтобы защитить друга. Но я разговаривала с этим так называемым Харрисоном Смитом. Он получает рукописи, но, как и остальные, мало знает об их происхождении.
- Я думаю, вы принимаете все это слишком близко к сердцу, - сказал я. - Без сомнения, сам Норман считает рукописи фантастикой.
- Да, - согласилась Беверли. - Я уверена в этом.
- Если он, их автор или редактор, полагает Гор обычным вымыслом, вы имеете все основания думать так же.
- Можно я расскажу вам, что случилось со мной, Джейсон? - неожиданно спросила мисс Хендерсон.
Ощутив ее беспокойство, я сказал:
- Конечно!
И, улыбнувшись, предположил:
- Вы видели горианского работорговца?
- Возможно, - ответила Беверли.
Я пристально посмотрел на нее.
- Я знала, что вы сочтете меня сумасшедшей, - добавила она.
- Рассказывайте же, - попросил я.
- Возможно, это глупо, - начала мисс Хендерсон, - но я не делала секрета из своих расспросов о Горе. Десятки людей, так или иначе, должны были знать о моем интересе.
- Продолжайте.
- Однажды мне позвонили и велели прийти по определенному адресу, если я действительно интересуюсь горианским вопросом. Вот этот адрес. - Беверли открыла сумочку и показала мне листок бумаги. На нем значилось: "Ист-Сайд, 55-я улица".
- И вы отправились по этому адресу? - спросил я.
- Да, - ответила она.
- Это было неосторожно. Что же там произошло?
- Я постучала в дверь одной квартиры…
- Которая помешалась на пятом этаже, - добавил я, посмотрев на номер.
- Да, - подтвердила Беверли. - Меня пригласили войти. Квартира была хорошо обставлена. В ней находился высокий человек, тучный, с большими руками, лысоватый, немолодой. Он сидел на диване за кофейным столиком.
"Подойди ближе, - сказал этот незнакомец. - Не бойся".
Он улыбнулся мне.
"В настоящий момент тебе ничего не угрожает, дорогая".
- "В настоящий момент"? - переспросил я.
- Это были его слова.
- И вы не боялись?
- Боялась.
- Что же случилось дальше?
- Незнакомец велел мне: "Подойди ближе и встань перед кофейным столом".
Я выполнила его приказ.
"Ты хорошенькая, - произнес он. - Возможно, у тебя есть кое-какие способности".
- Что он имел в виду? - снова перебил я.
- Не знаю, - ответила Беверли. - Я назвала ему мое имя, но незнакомец поднял руку и сказал, что ему известно, как меня зовут. Я посмотрела на него со страхом.
На кофейном столе перед ним стоял графин с вином и тяжелый, богато украшенный металлический кубок. Я никогда не видела таких кубков. Он был очень примитивный, грубой варварской работы.
"Я полагаю, - сказала я этому человеку, - что вам что-то известно о планете Гор".
"Встань на колени перед кофейным столом, моя дорогая", - велел незнакомец, не отвечая на вопрос.
- И что же вы сделали? - спросил я.
- Я встала на колени, - ответила Беверли, покраснев. Я испытал горячую зависть к этому человеку, к его власти над прекрасной мисс Хендерсон.
- Затем незнакомец приказал: "Налей вина в кубок. Наполни его ровно до второго кольца".
На наружной стороне кубка было пять колец. Я налила вино, как он просил, а затем поставила кубок на кофейный стол.
"Теперь расстегни блузку, - приказал он. - Совсем".
- И вы закричали от ярости и бросились вон из квартиры? - предположил я.
- Я расстегнула блузку, - призналась Беверли. - Совсем.
"Теперь расстегни брюки", - потребовал незнакомец.
- И вы подчинились?
- Да, - ответила мисс Хендерсон.
"Сними блузку и опусти брюки до колен", - продолжал мужчина.
- Вы опять повиновались?
- Да.
"А теперь опусти трусики, - произнес он. - Так, чтобы обнажился пупок".
Я сделала и это. Теперь я стояла перед ним на коленях в трусиках, с обнаженным пупком, со спущенными до колен брюками, моя кофточка валялась на ковре позади меня…
Я с трудом заставлял себя верить в услышанное.
- Вы понимаете, что означает обнажение пупка? - спросила меня Беверли.
- Кажется, на Горе это называется "живот раба", - припомнил я.
- Да, - подтвердила мисс Хендерсон. - Но конечно, Гор - это фантастика.
- Бесспорно, - ответил я.
"Теперь возьми кубок, - продолжал незнакомец, - и приложи к своему телу, прижми его поплотнее".
Я взяла кубок и плотно прижала его к телу, как раз под бюстгальтером.
"Ниже. Прижми его к животу".
Тогда я опустила кубок ниже.
"Сильнее!" - скомандовал он.
Я подчинилась. До сих пор чувствую прикосновение холодного металла! Я ощущаю его даже сквозь белье на животе.
"Теперь, - распорядился незнакомец, - поднеси кубок к губам и медленно поцелуй, затем предложи его мне, вытянув руки и опустив голову".
- И вы сделали это?
- Да…
- Почему?
- Я не знаю, - сердито ответила Беверли. - Прежде я никогда не сталкивалась с такими мужчинами. В нем чувствовалась сила, какой я не встречала ни в ком. Это трудно объяснить. Но я понимала, что должна повиноваться ему, и повиноваться как следует, потому что у меня нет другого выбора.
- Интересно, - заявил я.
- Выпив вино, - продолжила мисс Хендерсон, - незнакомец поставил кубок на стол. Затем сказал: "Ты неуклюжая и нетренированная, но хорошенькая. Мне кажется, тебя можно обучить. Теперь вставай, одевайся и уходи".
- Как вы поступили? - поинтересовался я.
- Я встала и оделась. А затем сказала ему: "Я - Беверли Хендерсон". Мне казалось, что я хочу удостоверить тем самым свою личность.
"Твое имя мне известно, - еще раз подчеркнул незнакомец. - Тебе оно нравится, не так ли?"
"Нравится", - заявила я ему.
"Наслаждайся им, пока можешь, - сказал он, - скорее всего, ты недолго будешь носить его".
- Что он имел в виду? - спросил я.
- Не знаю. Я тоже настаивала на объяснении. Но незнакомец повторил, что я могу идти. Тогда я почувствовала злость.
"Что вы должны были сообщить мне о Горе?" - спросила я.
"Без сомнения, сегодня ты кое-что узнала о Горе", - отвечал мужчина.
"Я не понимаю вас", - сказала я.
"Жаль, что ты такая тупая. Иначе за тебя можно было бы получить более высокую цену".
"Цену!" - воскликнула я.
"Да, цену, - улыбнулся незнакомец. - Без сомнения, ты знаешь, что существуют мужчины, которые заплатят за твою красоту".
- Продолжайте, - попросил я.
- Я страшно рассердилась. Я сказала ему: "Никогда меня так не оскорбляли!" Потом закричала: "Я ненавижу вас!"
Незнакомец продолжал улыбаться.
"Отсутствие дисциплины и капризы приемлемы только в свободной женщине, - сказал он. - Капризничай, пока можешь. Потом тебе не позволят".
Тогда я повернулась и пошла к двери. "Не бойтесь, мисс Хендерсон, - продолжал этот толстяк, - мы всегда имеем в запасе одну или две капсулы помимо тех, что положены нам по официальной заявке. На случай, если обнаружится что-то стоящее".
Он ухмыльнулся. "А вы, я думаю, окажетесь вполне стоящим товаром после хорошей тренировки, упражнений и диеты. Можете идти".
Я заплакала и выбежала вон.
- Когда это произошло? - спросил я.
- Два дня назад, - ответила Беверли. - Как вы думаете, что это значит?
- Думаю, это была жестокая шутка, которая могла бы оказаться опасной. Советую вам никогда больше не ходить на подобные свидания, - ответил я.
- Не имею таких намерений, - пробормотала она.
- Но все это позади, и больше не о чем беспокоиться, - попытался утешить ее я.
- Спасибо вам, Джейсон! - вздохнула Беверли.
- Вы сообщили в полицию?
- Да, но только на следующий день. Ведь никакого преступления не произошло. Я ничего не могла доказать. Однако мне показалось, что все это заслуживает расследования.
- Согласен с вами, - кивнул я.
- Два детектива отправились со мной по этому адресу, - начала она.
- Что же произошло?
- Ничего. Квартира оказалась пуста. Ни мебели, ни штор на окнах. Домоправитель утверждал, что квартира свободна уже неделю. У полицейских не нашлось оснований усомниться в его словах. Может быть, ему заплатили. Возможно даже, он заодно с этим толстяком. Полицейские, рассерженные ложной тревогой, строго предупредили меня о возможных последствиях глупых шуток и отпустили. Это дело обернулось для меня только болью и смущением.
- Все это смахивает на хорошо подготовленную мистификацию, - заметил я.
- Кому понадобилось ее устраивать?
- Не имею представления.
- Вы думаете, мне следует чего-то опасаться?
- Нет, - сказал я, - конечно нет.
Я поднял руку, подзывая официанта.
- Я должна оплатить половину счета и половину чаевых, - заявила Беверли.
- Я заплачу сам, - ответил я.
- Нет, - с внезапным раздражением возразила мисс Хендерсон. - Я не желаю зависеть от мужчины из-за пустяка!
Я видел, что Беверли чересчур раздражена, и подумал со злорадством: плеть горианского работорговца, если такая существует, быстро успокоила бы ее.
В гардеробе мы получили одежду. Гардеробщица оказалась блондинкой в белой блузке и короткой черной юбке.
Мисс Хендерсон взяла свою легкую пелерину и положила монету в двадцать пять центов в маленький деревянный ящик на перилах гардероба. Я забрал свое пальто и дал девушке доллар. У нее были очаровательные ножки и милая улыбка. Она понравилась мне.
- Спасибо, сэр, - сказала гардеробщица.
- Не за что.
- Отвратительно, как некоторые женщины эксплуатируют свое тело, - заявила мисс Хендерсон, когда мы вышли из гардероба.
- Она очень мила, - сказал я.
- Думаю, вы не стали бы возражать, если бы она принадлежала вам, - заметила Беверли.
- Конечно, я ни за что не стал бы возражать. Должно быть, это приятно - обладать ею.
- Все мужчины - монстры.
Пока я надевал пальто, она продолжала держать пелерину в руках. Я спросил:
- Почему вы так оделись сегодня? Не боитесь, что кто-нибудь из "сестер" с вашего отделения увидит вас? Это рискованно.
Беверли мгновенно встревожилась. Вообще-то я пошутил, но шутка вышла недоброй. Любой студент может заметно испортить репутацию другого студента в глазах однокашников и даже всего факультета. Это делается с помощью невинной обмолвки на семинаре, намеренно - случайным замечанием за кофе или же просто выражением лица в аудитории. Правила соответствия общим стандартам и карательные меры против того, что отличается от общепринятого, редко бывают явно выражены. Само наличие таких правил и мер обычно отрицается. Однако они очевидны для тех, кто знаком с психологией групп. К сожалению, из-за них пострадала карьера не одного аспиранта.
Обыкновенно негативное отношение отражается в оценках работы студента и в рекомендательных письмах, особенно в тех, что пишутся строгими профессорами "правильных" убеждений, каковые присущи данному учреждению.
- Нет ничего дурного в том, что женщина иногда проявляет свою женственность, - высказалась Беверли.
- Возможно, - ответил я. - Вопрос, конечно, спорный.
- Я слышала, он обсуждался, - добавила она.
- Вы шутите? - удивился я. - Я-то думал, что это я шучу!
- Нисколько.
- Понятно.
- На мой взгляд, чуть-чуть женственности - это вполне естественно.
- Конечно, - согласился я.
"Интересно, - подумалось мне при этом, - существует ли где-нибудь мир, в котором женщины - или, по крайней мере, какой-то определенный тип женщин - не имеют другого выбора, кроме женственности, абсолютной и постоянной?" Еще я подумал о фантастическом мире планеты Гор, который, к очевидному сожалению, - всего лишь вымысел. Горианские мужчины, насколько я знал, не принимали ложной мужеподобности в невольницах, и это не давало рабыням выхода. Им оставалось только одно: быть настоящими женщинами.
- Но сегодня вы женственны не чуть-чуть, - заявил я. - Вы женственны восхитительно!
- Не говорите со мной в подобном тоне, - приказала мисс Хендерсон.
- Даже если это правда?
- Особенно если это правда.
- Почему? - спросил я.
- Потому что я личность, - ответила она.
- Вас устроит "восхитительно женственная личность"? - поинтересовался я.
- Не унижайте мое личное достоинство!
- А как насчет "восхитительно женственного маленького животного"? - спросил я.
- Вы чудовище! - воскликнула Беверли. - У меня такое чувство, будто вы хотите надеть на меня ошейник и потащить в свою кровать.