Волна обращения схлынула, оставив на вершине прибрежного холма, поросшего колючей невысокой травой, обнаженную девушку, с ног до головы перепачканную в темной засохшей крови. Занила медленно опустилась на колени, словно слишком устала, чтобы стоять. Может быть, это было и так, только вот усталость была совсем не физической. Очередная смена облика залечила порезы на ее руке, и теперь на ладони остались только пятна крови - для разнообразия ее собственной. Обломки норлы, извлеченные из энергетического кармана, Занила аккуратно опустила на землю перед собой. Она не оставила их в цирке, потому что для его обитателей это редкое оружие даже в столь плачевном состоянии могло оказаться слишком знакомым. Во всяком случае, она себе самой сказала так: она не хочет быть узнанной. Но почему же сейчас она, кажется, снова не готова расстаться с покореженными ударом топора клинками? Словно она еще собирается ими драться… Нет, это невозможно. Норла мертва, и ее не спасти.
Кор сидел в паре аммов от Занилы абсолютно тихо и неподвижно. Это было странно. Обычно он всегда норовил забраться ей на плечо или, как минимум, на колени. И свою шерстку, на которую попало немного крови, он тоже не торопился вычищать. Просто сидел и смотрел на нее своими круглыми темно-фиолетовыми немигающими глазами, словно ждал чего-то. Занила оторвала взгляд от обломков норлы и посмотрела на звереныша. Когда они убегали из цирка, мечась по трибунам, переходам и коридорам, ему удавалось, не отставая, следовать за ней. Почему же сейчас он не подходит ближе? Может быть, он обиделся на свою хозяйку за то, что все девять дней, прошедшие с момента инициации, она ни разу не вспоминала о нем? Занила почувствовала, как жгучая волна стыда и раскаяния захлестывает ее. Она бы точно обиделась и больше не простила! Если бы она умела, она бы покраснела сейчас. Если бы это было видно под коркой засохшей крови, покрывавшей ее лицо…
"Прости меня…" - тихий, полный сожаления мысленный образ в сторону Кора. Занила могла только порадоваться, что ей теперь совсем не обязательно прикасаться к нему, чтобы чувствовать его и общаться с ним. В ответ только ничуть не изменившийся взгляд темно-фиолетовых глянцевых глаз. Они настолько блестящие, что обычно в них отражается целый мир. А чаще всего - ее собственное лицо. Но только не сегодня.
"Где ты был все эти дни?" - Занила была уверена, что он понимает ее ничуть не хуже, чем раньше. И этот вопрос ее действительно интересовал. Она не волновалась по поводу того, что Кор на девять дней остался без ее заботы: пропитание себе он прекрасно способен раздобыть и сам. Она не могла себе простить того, что забыла о его существовании! И она совсем не была уверена, что вспомнила бы, если бы он сам не нашел ее этой ночью, не спас ей жизнь… Как делал это и много раз раньше.
Неподвижность и внимательный взгляд Кора все больше не нравились Заниле. Как ей объяснить ему, что на эти девять дней она просто выпала из реальности: сначала инициация, потом эти сны, в которые она уходила каждую ночь, и Ледь, от которого не могла оторваться днем… Занила наклонилась вперед и протянула руку, чтобы прикоснуться к пушистой, немного взъерошенной шерстке на спине звереныша. Кор оскалился, обнажив два ряда острейших клыков, и отскочил на пару тефахов назад. Занила с недоумением посмотрела на свою руку. Может быть, с ней что-то не так? Та была перепачкана в крови всех тех людей, что она убила за сегодняшнюю ночь. Но когда Кора такое останавливало? Сколько раз на арене годрумского цирка они убивали одного врага на двоих! Занила попробовала еще раз протянуть руку. Неужели он настоль обиделся, что теперь не будет подходить к ней? Это было бы для нее вполне заслуженным наказанием, но не слишком ли жестоким?
Еще один прыжок по направлению от нее и громкое совсем недружелюбное щелканье. Таким образом Кор обычно реагировал на посторонних людей по своей глупости решивших его погладить. Но на ее прикосновения никогда! Он словно не узнавал ее… Занила, кажется, вовсе перестала что-либо понимать. Темно-фиолетовые глянцевые глаза звереныша были слишком блестящими, чтобы в них можно было что-либо разобрать, но когда ей нужно было заглядывать в них, чтобы понять его состояние?!
Занила открыла свое кружево, каждой каплей силы в нем ощутила энергию, разлитую в окружающем пространстве, позволила себе соединиться с ней и затем по ней потянулась к Кору. Она не пыталась передать ему свои мысли, теперь она хотела знать, что он думает. Звереныш вздрогнул, вздыбив шерсть, явно ощутив ее прикосновение. На секунду Заниле показалось, что он сейчас снова отпрыгнет точно так же, как минуту назад отшатывался от ее руки. Но он остался на месте и даже раскрыл перед ней свое кружево. Он хотел, чтобы она заглянула в его мысли! Это показалось Заниле обнадеживающим.
Она осторожно, боясь напугать резким движением или причинить вред, прикоснулась к его кружеву, выделяя его среди энергетических потоков окружающего пространства. Это было похоже на более теплое течение посреди океана, и, найдя его, оставалось лишь следовать за ним. И Занила позволила себе нырнуть в его глубину - погрузиться сквозь глянцевую поверхность темно-фиолетовых глаз…
Огромная белоснежная кошка, рывком лапы распахнув дверь, выскакивает из гвардейских казарм и стремительно, не замечая ничего вокруг, несется к воротам поместья… Кошка сидит на развилке дорог и, подняв голову с плотно прижатыми ушами, настороженно нюхает воздух… Вот она влетает в окно, казалось, даже не заметив сопротивления, в щепки разнесенных ставен… Кошка, крадущаяся по полутемным коридорам, ориентируясь на запах как на путеводную нить… Нашедшая цель, ударом лапы ломающая массивный замок, начавшая охоту… Кошка убивающая, разрывающая тела людей, слизывающая капли горячей крови длинным светло-розовым языком и убивающая снова… Снова и снова!..
Занила задохнулась и попыталась отшатнуться, разрывая контакт с кружевом Кора. Он показал ей уже достаточно. Теперь она знает, что он видел все! А ей самой смотреть на это еще раз совсем не обязательно. Она и так помнит каждую секунду этой ночи…
"Кошка! Враг!" - ворвался в ее сознание мысленный образ прежде, чем она разорвала контакт с Кором. И громкое яростное щелканье лучше любых слов подтвердило, что это он о ней!
Занила наклонилась вперед, опершись руками о твердую каменистую почву. Она больше не пыталась прикоснуться к Кору: он ясно дал понять, что если она сделает это, он нападет на нее. Она не боялась его укусов, просто она, несмотря ни на что, не могла поверить, что для него она превратилась в одного из чужих - из тех, кому никогда не дозволялось прикасаться к его пушистой вечно встрепанной шерстке. И даже хуже - теперь она стала одним из врагов - оборотней, к которым сурикат испытывал инстинктивную ненависть. Он объяснил ей, она поняла. Но поверить не могла… И проверять тоже не хотела!
Он не обиделся на нее за девять дней отсутствия. На чужих ведь не обижаются!
Она подняла голову, но все еще продолжала сидеть, наклонившись вперед, словно только руки, опиравшиеся о землю, удерживали ее от падения. Кор поднял вверх длинный голый хвост с пушистой кисточкой на конце и, не поворачиваясь к Заниле спиной, отскочил на амм назад. Снова защелкал, явно предупреждая, чтобы она не думала останавливать его. Потом повернулся и, опустившись на все четыре лапы, поскакал прочь. Какое-то время серо-коричневая кисточка на его хвосте еще мелькала между зарослей жесткой травы, а потом исчезла.
Занила закрыла глаза, с силой сжимая веки. Она не хотела видеть, как он уходит, запретив ей его догонять. Не хотела верить!.. Только закрытые глаза никогда еще и никого не спасали от правды. Она знала, что он ушел, навсегда оставив ее одну. Они больше не увидятся. Он очень хорошо объяснил ей!
Занила вскинула голову к небу, такому непроглядно-черному, словно эта ночь и не думала кончаться, и глубоко вздохнула. Не помогло. Боли было так много, что не проглотить. Она застревала в горле комком горечи.
"Прощай, Кор!" - она сказала это ночному небу, ветру, задевающему ее за лицо, сухим колючим венчикам травы, шуршащим вокруг ее тела, потому что никого другого вокруг нее уже не было. Она не будет пытаться его догнать. Он ушел, и это было больно, но удивления она не испытывала. Потому что девять дней спустя, настало время вспомнить все. Она всегда знала, что он ненавидел оборотней. А она стала одной из них. И этого не сможет отменить даже то, кем она была для него раньше. Сегодня ночью на арене годрумского цирка маленький звереныш спас ей жизнь. И в благодарность за это она не будет его догонять, пытаться остановить, вынуждать напасть на себя, как на одного из Хозяев Леса!..
Она всегда знала, что так будет. Точнее, могла бы знать, если бы дала себе труд задуматься, вспомнить о своем звереныше до инициации. Но она забыла о нем уже тогда, сосредоточившись на недавнем поражении и необходимости добиться победы в следующий раз любой ценой! Хотя, если бы и вспомнила, разве это изменило бы хоть что-нибудь? Вряд ли. Она приняла решение. Ей нужна была сила, и ради нее она пожертвовала своей душой. И жизнь звереныша - единственного близкого существа на протяжении последних нескольких лет - была бы лишь песчинкой, не способной сместить чашу весов!
Она приняла решение. И заплатила установленную цену. Правда, она оказалась несколько больше чем она рассчитывала: не только ее жизнь и жизнь Кора, но еще и норла. Занила опустила глаза на обломки клинков, по-прежнему лежащие на земле возле ее коленей. Мертвых клинков… Ей нужно вспомнить, как она жила без них.
Ветер родился где-то высоко над вершиной холма. Пронесся, задевая сухие, колючие, шуршащие травинки. Заставил целое море колыхаться вокруг Занилы. А внизу, у подножия холма, было другое море - настоящее - прохладная вода, соленая до горечи. Занила задала вопрос и получила его не в порыве ветра, и не в шуме волн - он всегда был в ней самой… Ненависть! Одно короткое слово, вобравшее в себя целую жизнь. Она ведь ради нее согласилась стать одной из Хозяев Леса! Или она и об этом успела забыть за девять дней?!
Да, успела.
Хотя, "успела" - слово не совсем верное. Оно о времени, и в нем подразумевается, что его было мало, а это не так. Девять дней - понятие относительное. А для нее время и вовсе остановилось, отгороженное границей поместья, не нашедшее входа в огромный дом, не сумевшее пробраться в светлую комнату под самой крышей, в наклонные окна которой было видно только ярко-голубое небо и такое же море, словно линии горизонта и не существовало вовсе… Море без конца… Там, на широкой постели, ставшей целым миром для двух обнаженных тел, времени просто не существовало. Ледь запретил ему приближаться к ним!
"Ледь…" - ее темноволосый оборотень… В какой момент он перестал напоминать ей своего отца? Его отца - ее Хозяина… Что ж, вот она и вспомнила! Насмешливые непроглядно-черные человечьи глаза на кошачьей морде, еще белоснежной, за секунду до того, как страшные клыки вонзятся в ее шею. Через минуту после того, как меч в его руке отрубил голову ее отцу!
Как она могла забыть? Как она могла поверить, что для нее в жизни возможно что-то иное?! Больше она не будет заблуждаться, потому что она вспомнила.
Занила медленно, словно больше не была уверена в своем теле, поднялась на ноги. Потом подобрала с земли обломки норлы. Легко, почти не задумываясь над своими действиями, создала энергетический карман и закинула их в него. Она не собиралась ими драться. Просто с оружием, которое три года было неотделимой частью твоей души, не так-то просто расстаться, даже если оно уже никогда не защитит тебя своей стальной надежностью. Занила огляделась, легко отыскивая в прозрачной ночной темноте направление к Годруму. Ей туда. Раз уж она все вспомнила этой ночью, пора сделать шаг вперед. Пока желание оглянуться не стало невыносимым!
Ледь… Златополк. Золото. Темноволосый оборотень… Сын ее врага!
Волна обращения, горячим ветром взметнувшаяся на вершине холма, оставила после себя только огромную кошку, стремительным прыжком тут же скрывшуюся в высокой сухой траве.
Есть вещи, о которых нельзя вспоминать. Может быть, она позволит себе потом, когда подойдет к концу эта невозможно длинная ночь. Хотя кто сказал, что это "потом" наступит?
Глава 7. Слишком длинная ночь
Город-государство Годрум.
Бывший дом пиратского адмирала Тайко-Сида, а теперь дом боярина Родослава, расположенный в самом центре Годрума, этой ночью глубоко спал. Хозяин только накануне вернулся из похода, и большинство гвардейцев, плававших на кораблях вместе с ним, получили в свое распоряжение пару дней отдыха и сейчас с удовольствием этим пользовались. Только оборотни, которым на эту ночь не повезло оказаться в числе часовых, несли свою службу во внутреннем дворе и на первом этаже роскошного дома.
Впрочем, через пару часов после полуночи спокойный сон был разрушен огромной белоснежной кошкой, ворвавшейся в ворота. Часовые узнали Златополка - сына Хозяина и беспрепятственно пропустили его внутрь, в покои отца. И почти сразу дом стал напоминать растревоженный улей. Впрочем, ненадолго. Приказы боярина Родослава были четкими и решительными. И вскоре уже все гвардейцы, разбуженные посреди ночи, разбились на группы, которые одна за другой покинули дом. До рассвета, когда Годрум начнет просыпаться, им нужно было прочесать весь город. Ледь и Зуру возглавили каждый по группе и тоже ушли, а сам Родослав остался в доме: он должен помочь своему сыну, он должен быть здесь, когда оборотни найдут и приведут сюда ту, за которой они ушли.
Боярин посмотрел, как гвардейцы, оставшиеся в доме, закрыли ворота за последней отправившейся на поиски группой, и только после этого вновь поднялся в свои покои. Дверь в спальню была открыта, смятая постель искушала мягкой подушкой, но он прошел мимо. В самом конце коридора располагалась оранжерея, и сейчас боярин шел именно туда. Только заселившись в этот дом и в первый раз осматривая его, Родослав, обнаружив эту комнату, вначале просто не поверил своим глазам: ну кто бы мог подумать, что грозный пиратский адмирал Тайко-Сид бережно выращивает в специально приспособленной комнате диковинные цветы, очевидно, специально для него привезенные со всех уголков мира? Потом Родослав посмеялся: только годрумцы, живущие в городе, зацепившемся за каменистую скалу, и не разу не видевшие настоящего леса, могут восхищаться этими жалкими растеньицами в горшках и кадках! А потом он открыл витражные ставни и понял, что, пожалуй, тоже будет проводить здесь немалую часть своего времени, потому что из окна открывался вид на Годрум, лежащий как на ладони, на крепостную стену и на бухту, густо ощетинившуюся мачтами кораблей, немалая часть которых теперь были и его собственными! Как и значительная часть самого города. Именно стоя возле этого окна, лучше всего получалось осознавать, что он добился того, чего хотел, - стал Хозяином Годрума!
На этот раз Родослав, как обычно, сразу же подошел к окну и распахнул ставни. В комнату ворвался сухой прохладный ветер. Боярин знал, что такой воздух вредит нежным экзотическим цветам, но его это волновало мало. Особенно в эту ночь. Даже своим острым зрением высшего оборотня он не видел на улицах города ничего кроме ночной мглы, но он знал, что где-то там его гвардейцы прочесывают амм за аммом в поисках девчонки, так неудачно обернувшейся, когда никого из старших оборотней не было рядом, и сорвавшейся в кровавое безумие первой охоты. Услышав об этом от ворвавшегося в дом Ледя, Зуру повторил однажды уже сказанные слова: "Она опасна!" Родослав тогда лишь усмехнулся в ответ и ободряюще похлопал сына по плечу. Он не собирался возражать старому оборотню. А теперь он думал о том, что его гвардейцы должны найти ее раньше, чем в правоте его слов убедятся мирно спящие сейчас годрумцы!
Боярин облокотился на перила, всматриваясь в небо, которое над скалами уже начало приобретать ярко-синий оттенок - самый первый признак близящегося рассвета. Ветер, долетавший из гавани, терпко пахнущий солью и водорослями, трепал края небрежно застегнутой и даже не заправленной в брюки рубашки. Вопреки своей привычке, сегодня Родослав не был вооружен, только его меч, с которым он никогда не расставался, лежал позади него на столе. Черные бархатные ножны казались средоточием тьмы на светлой поверхности полированного дерева.
Родослав отвернулся от окна, подошел к столу, взял в руки хрустальный кувшин, полный темно-красного тягучего вина, и наполнил им бокал, стоявший там же, но отпить из него не успел. Он всей кожей, самим своим кружевом, ощутил раскаленную волну энергии, стремительно несущуюся по направлению к нему. И почти в ту же секунду он услышал сухой треск ломаемого дерева изящных резных перил и скрежет когтей по полу. В комнату, сквозь раскрытое окно, влетела огромная кошка. Ее белоснежная шерсть местами слиплась от засохшей крови так, что даже сложно было разобрать рисунок черных полос на ее боках. Но Родослав не смотрел на нее: раньше, чем он оглянулся к окну, сработали рефлексы, вырабатывавшиеся ни одно столетие. Такую волну силы может всколыхнуть вокруг себя только один из оборотней, а атаку зверя должен встречать другой зверь!
Хрустальный бокал, полный темно-алым вином рухнул на светлый мраморный пол, когда человеческая рука, державшая его, вдруг превратилась в когтистую кошачью лапу. Волна обращения еще не до конца остановилась, а Родослав в стремительном прыжке уже разворачивался навстречу своему противнику. Только вот и Занила не собиралась ждать. Честный благородный бой с соблюдением правил и вызовом противника на поединок - не для нее! Она пришла сюда не для этого и даже не для того, чтобы побеждать в старой необъявленной войне. Она хотела просто убить своего Хозяина!..
Острые когти оставили царапины на до зеркального блеска отполированном мраморном полу, когда она, вложив все силы в этот прыжок, взметнулась вверх. Родослав не успел увернуться, и ее лапы ударили его в спину. Выпущенные когти вспороли густой мех на лопатках и вонзились в кожу, выпуская тонкие струйки крови. Хозяин глухо зарычал и попытался скинуть ее с себя. Энергия боли и ярости коконом завертелась вокруг них. Но Занила не собиралась выпускать попавшуюся в ее когти добычу и оскалила пасть. Длинные белоснежные клыки почти сомкнулись на шее, ломая хрупкие кости позвоночника. Но Родослав не позволил ей этого сделать. Он не мог подняться, придавленный ее весом, но и сдаваться просто так он не собирался! Он рухнул на пол и, с силой оттолкнувшись всеми четырьмя лапами, перекатился на спину, подминая ее под себя. Занила не успела среагировать и отскочить, а хуже всего было то, что она вовремя не увидела ножку стола, о которую со всего размаха и приложилась головой!