Пространство распрямилось с потрясающей скоростью, разгладилось и тут же громко хлопнуло. Оно стало тетивой, а злобные души арбалетными болтами. Им хорошенько врезало, и они полетели в обратном от меня направлении. Что с ними стало дальше, я не смотрел, потому что четвёрка с другой стороны уже достигла нарисованного "осьминога".
Как только первая из них пересекла границу, так сразу начала "дымиться". Фигура пила из души её силу, то, что сдерживает убавляющую в нашем мире. Но слишком медленно. Чтобы исчезнуть, призрачной женщине требуется находиться на этом месте больше двух минут, а у меня нет столько времени.
Я с разбегу ударил её плечом, а затем локтём, и взятый обратным хватом кинжал вошёл в её тело. Она взвыла и перетекла в клинок.
Мгновенная дрожь в руках, лёгкий приступ тошноты, звон в ушах. Некогда обращать внимание на такие мелочи.
Три её товарки уже были в круге. Резко подняв руку, я направил на них открытую ладонь, и ближайшая ко мне убавляющая тут же упала на землю, дёргаясь и пытаясь встать. Из-под неё вверх уходил пар, словно она была рыбиной, попавшей на раскалённую сковороду.
Вторая бросилась мне в ноги, и я ударил её в лицо сапогом, одновременно воткнув кинжал в шею третьей.
"Остались пятеро!" - промелькнуло у меня в голове.
На плечи рухнула тяжесть, я почувствовал, как ломит виски, как двоится зрение, скороговоркой произнёс фразу, взмахнул руками, плеснув невидимым для человеческого глаза пламенем на тех, кого отправил с помощью золотого шнура прочь и кто слишком быстро успел вернуться. Кинжалом резанул повисшую у меня на плечах, что есть сил крутанулся, освобождаясь от хвата, перекатился по земле и вбил своё оружие в сердце той, что была пригвождена к земле.
Сверху на меня упала ещё одна тварь, обхватила руками шею, пытаясь задушить. Я взревел, видя, как к ней спешит подмога. Ситуация складывалась - хуже не придумаешь. Я терял силы, словно пробитый пулей бурдюк с водой, а их всё ещё было много. Чертовски много.
На пределе своих возможностей, встав на ноги, я тут же рухнул на спину, придавливая душу к земле, заставляя её всем телом ощутить начертанную фигуру. Помутневшее зрение отметило прыгнувшую тень. Машинально я выставил кинжал, позволив ей напороться на него, ощущая, как клинок трясётся от переполнившей его силы. Кто-то вцепился мне в ноги и я, теряя сознание, активировал фигуру, созданную мной ещё накануне вечером.
Земля просела от удара, взвыло, в воздухе закружились знаки, каждый из которых падал на души, впивался в их плоть, ослаблял. Ту, что сидела на моей груди, снесло. Я почувствовал, как захват на шее ослаб, саданул назад локтём, поднялся и, развернувшись, опустил кинжал на гадину.
Это потребовало от меня, порядком выпитого душами, просто нереальных сил. Так что я почти сразу упал опять, уже зная, что уцелевшая меня точно прикончит. Надвинулась чернильная тьма, с воем, криком, диким хохотом и громом барабанов. А затем мрак рассеялся, пришли серые сумерки, и я, всё ещё удерживая кинжал влажной ладонью, попытался разглядеть, что происходит.
Быстро начало светлеть, колдовство, упавшее на лес, стремительно рассеивалось.
И я увидел девушку.
Её одежда была ослепительно-белой. Белый берет, короткий мужской камзол, рубашка с кружевным воротником и рукавами, штаны для верховой езды и даже сапожки. Тем более впечатляюще смотрелись красные вкрапления, словно кровь, пролившаяся на нетронутый снег. Алое фазанье перо в берете, алая рубиновая брошка на горле, алая строчка по воротнику, рукавам камзола и сапогам.
Она шла по дымящейся земле, держа в руках, затянутых в белые перчатки, чёрный кинжал с сапфировым набалдашником. Остановившись рядом с последней, почти развоплотившейся душой, девушка подняла на меня светло-карие глаза и спросила:
- Не возражаешь?
Я покачал головой и вытер кровь, текущую из невесть каким образом разбитой губы. Кинжал спасительницы добил последнюю из убавляющих.
- Привет, Синеглазый, - сказала девушка.
- Здравствуй, Гера, - поприветствовал я её. - Вот уж кого не ожидал встретить, так это тебя.
- Признаться, и я не думала, что мы столкнёмся. Извини, надо успокоить их. - Она убрала кинжал в ножны.
Скелеты, которых встряхнула магия и схватка, бушевали, щёлкали челюстями, стучали костями, собирались в круг для танца. Король, положив фламберг на плечо и опустив забрало шлема, готовился отдать приказ начинать пляску. Не знаю, что делала Гертруда, но получалось у неё хорошо. Уже через минуту костяки вновь начали расползаться по лесу, застывать в самых нелепых позах, впадать в спячку.
Эта девушка не только страж душ, но и колдунья. Ведьма, если хотите. В классическом смысле этого слова. То есть при нужде может и метлу оседлать, и проклятие наслать.
Король вернулся на своё место, демонстративно отвернувшись от меня, и забрало поднимать не спешил. Бой на поляне и мои фигуры основательно повредили множество скелетов. Часть костей рассыпалась без всякой надежды быть собранными вновь.
Я уже поднялся, хотя меня всё ещё мутило и в ногах была гадкая слабость. Гера, ни слова не говоря, протянула мне маленькую фляжку.
- Только не алкоголь.
- Это молоко, Людвиг. Пей.
Сразу же стало легче.
- Подумать только, Синеглазый совершил ещё одно чудо - расправился за один раз с толпой убавляющих плоть? Сколько их было всего? Шестеро?
- Семь. Если считать и ту, что ты прикончила.
В её глазах что-то сверкнуло, но я не был готов поручиться, что угадал эмоцию.
- Такие подвиги только магистрам совершать.
- Ну, я не магистр, - проворчал я. - И без тебя я бы не выжил. Ты здесь какими судьбами?
- Если честно, то совершенно случайно. Ехала в столицу, но почувствовала этих, - последовал кивок в сторону скелетов. - Решила посмотреть, что такое. А нашла тебя. Насмешка судьбы.
- Да уж… - Вот и всё, что я мог сказать.
- Идти можешь? - спросила она.
- Конечно. Ты пешком?
- Оставила лошадь на дороге. Я их усыпила ненадолго. Потом начнут буянить. Не отставай.
Она пошла вперёд, а я поплёлся за ней, любуясь её гибкой фигурой. За то время, что мы не виделись, Гера отрастила короткую косу, вплела в белые волосы алую ленту. Во всём остальном она ничуть не изменилась с момента нашей последней встречи. Точнее расставания. И надо сказать, расстались мы не в самых лучших отношениях. На самом деле я чудесным образом избежал превращения в жалкую гусеницу. До сих пор не знаю, что остановило вспыльчивую колдунью.
С того времени я не видел Гертруду, хотя пытался отыскать её, но каждый раз мы оказывались в разных странах, занятые собственными делами. И вот теперь встретились.
Она обернулась и с подозрением поинтересовалась:
- Чему ты улыбаешься?
- Рад тебя видеть.
Она фыркнула, но комментировать это не стала. Сказала лишь:
- Поначалу я тебя даже не узнала. Раньше ты бороду не носил. Похож на пса. Смешного. И лохматого.
Я машинально потрогал недельную "щетину". Росла она совершенно бесконтрольно, да ещё отчего-то разных цветов. От светло-песочного до тёмно-русого, цвета моих волос. Действительно, словно пятнистая дворняга.
- Вернусь в Вион, побреюсь.
- Не надо. Мне нравится. Ты забавный.
Я озадаченно промолчал.
- Признала только по кольцу. Польщена, что ты всё ещё его носишь.
Кольцо сделала мне она. Я носил его на безымянном пальце левой руки - три плоских полоски из белого, красного и жёлтого золота, завитые несложной спиралью. На каждой полоске выбиты руны крапивы, руты и толокнянки. Ведьма говорила, что когда-нибудь это кольцо спасёт мне жизнь. Я и верил и не верил. Вот уже второй год оно у меня на пальце, но пока ещё ни разу не помогло. Впрочем, и не помешало тоже.
- Мне нравится.
Она резко остановилась, потянулась к кинжалу, но я поспешно сказал:
- Не тронь его. Это мой.
Пугало появилось из-за мшистых камней, подозрительно посмотрело на Геру и уже не спускало с неё глаз.
- А где Проповедник? - Она тоже наблюдала за одушевлённым, и её глаза нехорошо щурились.
Было видно, что сдерживает Геру от действий только моя просьба.
- Решил меня не сопровождать.
- Как всегда струсил. Ты хотя бы знаешь, что это такое?
- Он одушевлённый. И хватит о нём.
Гертруда сокрушённо вздохнула:
- Иногда я поражаюсь твоему безрассудству, Синеглазый. Ну, смотри. Как знаешь. Но я бы не очень-то доверяла этому.
- У нас с ним негласное соглашение.
- Любишь ты окружать себя странными душами, - сказала она, видя, как Пугало присоединилось к нам. - Кстати говоря, что ты здесь делаешь? Ведь не за убавляющими же плоть ты пошёл в одиночку?
Я пересказал ей случившиеся события, и рассказ длился как раз до той поры, пока мы не оказались на дороге. Её лошадь, каурая красавица, стояла не привязанная совсем недалеко от кладбища.
- Меня ждут дела в столице, но твоя история заинтересовала, Людвиг. Если позволишь, я остановлюсь на ночь в Вионе. Хочу сама посмотреть, что к чему.
- Святые угодники! - подскочил Проповедник, когда я вошёл в комнату. - Во что ты, чёрт тебя побери, ввязался?! Иисусе Христе! А она тут откуда?!
- Привет, Проповедник, - сказала Гера, равнодушно скользнув по нему глазами. - Всё ещё торчишь здесь, вместо того чтобы вкушать благодать в раю?
- Не тебе говорить со мной о рае, ведьма! - возмутился тот.
- Между прочим, официально зарегистрированная ведьма. - Она села на стул, сняла перчатки, бросила их на стол. - Грамота с печатью Псов Господних прилагается.
Проповедник терпеть её не может. Гертруда уроженка карманного герцогства Барбург, где взгляды на колдовство куда более терпимые, чем в других странах. Проповедник родом из Лезерберга, самого консервативного княжества в этом регионе. Он не может понять, почему Церковь не оттащила колдунью на костёр, а стражи приняли её к себе.
По мне, так всё просто. Двоюродный дядя Геры - кардинал Барбуга. У Церкви, вопреки мнению обывателей, свой взгляд на людей, владеющих запретными чарами. Если такие люди признают власть папы, распятие, причастие и Святую Троицу, то есть шанс, что их существование одобрят. Хотя бы потому, что ведьмы на службе у Церкви гораздо лучше знают собственную магию, а значит, могут помочь справиться с теми, кто несёт в мир зло и анархию. Разумеется, инквизиция накладывает на лояльных тёмных некоторые ограничения и обеты, да и следит за их поступками с большой тщательностью, во всяком случае, первое время.
Именно по этой причине её взяли к нам. Гера обладает не только даром, но и магией, которая недоступна никому из нас.
- Хватит стенать, Проповедник, - сказал я, доставая бутылку вина.
Пугало село во главе стола и начало точить серп. Хотя, по мне, это являлось бесполезным занятием. Им и так уже можно было бриться.
- Касательно твоего рассказа, на мой взгляд, так нет ничего загадочного. - Гера ловко швырнула свой берет на мою кровать. - Во всяком случае, в поведении крыс и пляске мёртвых.
- С интересом выслушаю.
Проповедник хмыкнул с явным пренебрежением, но на него никто не обратил внимания.
- Крыс принято считать слугами тьмы. Многие называют их тотемными зверьми мелких бесов.
- Ну, с учётом того, что они разносят чуму и губят зерно, в этом нет ничего удивительного.
- Обычное заблуждение, Людвиг, - сказала Гертруда. - Крысы пользуются бедствиями, но тьму, настоящую тьму, не переносят. Поэтому стараются держаться от неё как можно дальше.
- Считаешь, что в Вионе тьма?
- Или скоро будет. Нечто готовится, я это чувствую, но что именно - сказать тебе не могу. Послезавтра я буду в столице и сразу же пойду к Псам, сообщу им, что дело серьёзное.
- Думаю, им уже доложили, - резонно заметил я. - Ты всё ещё оказываешь услуги клирикам?
- А разве у приличной колдуньи есть другой выбор? - усмехнулась она. - Скрываться от инквизиторов весь остаток жизни не по мне. Что касается пляски смерти, то ты ошибаешься - с кладбища их подняли.
- Но никакого ритуала там не проводили! Я уверен!
- Верно. На погосте никто ничего не делал. Смею предположить, что колдун не хотел, чтобы его волшебство обнаружили так быстро. К тому же всегда есть шанс, что делом займётся кто-нибудь не слишком опытный в делах тёмной магии, даже если это люди инквизиции. Уже бывали случаи, когда то или иное явление списывали на стихийное проявление дьявольских козней. Но поверь мне, Синеглазый, это дело рук колдуна. Или ведьмы. Будь у меня время, я бы осталась с тобой и поискала то место, где он проводил ритуал. Следы, как их ни прячь, остаются. Главное знать, что искать.
- Я не знаю, - хмуро пробурчал я.
- А тебе это и не нужно. - Она примиряюще улыбнулась. - Ты ценишься совсем за другую работу. Оставь это дело на инквизицию. Они умеют справляться с подобным.
- Псы Господни, как видишь, не здесь. Я обещал помочь.
- Твои обещания сведут тебя в могилу, - подал голос Проповедник.
- На этот раз соглашусь с ним, - кивнула Гертруда. - Но, зная тебя, понимаю, что ты не отступишься. Ты думал, почему ушли души?
- Причин может быть тысяча. - Я пожал плечами.
- Разберись с этой причиной, и поймёшь, что случилось. Удивляюсь тебе - полез к скелетам, вместо того чтобы найти того мальчишку. Он может многое знать.
- Я планировал этим заняться после обеда.
- Уже ужин. И через час начнутся сумерки. Не думаю, что разумно лезть наверх в темноте.
В её словах был серьёзный резон, так что мне пришлось согласиться и отложить поиски.
Гертруда уехала перед рассветом, даже меня не разбудив. Я просто почувствовал, что постель рядом со мной пуста, но не стал просыпаться, пока небо не посветлело. На столе лежала записка, написанная знакомым мне аккуратным почерком.
Всего лишь два слова: "Будь осторожен".
- Она что-нибудь сказала? - спросил я у Проповедника.
Тот сидел в глубокой тени, там, куда не попадал свет ещё бледного утреннего солнца, и я видел лишь силуэт.
- Сказала, что оторвёт мне голову, если я тебя оставлю как в прошлый раз, - недовольно ответил он.
Пугало выглядело задумчивым и смотрело в окно.
- Нам всю ночь пришлось проторчать в общем зале, пока вы тут развлекались, умники.
- Ах, прости, - сказал я, не чувствуя никакого раскаяния.
Я думал о Гере. Она была похожа на кровавый буран, что иногда несётся по пустым дорогам. Прилетела и исчезла, оставив после себя одни лишь воспоминания. Наша личная жизнь с ней - настоящая катастрофа, в которой мы оба мало что понимаем.
Хозяйка внизу была наряжена в выходное платье. На улице тоже почти все люди оказались в новой, чистой одежде. Я удивлённо пересчитал дни, но не смог вспомнить ни одного праздника, который могли бы отмечать в городе. Взяв проходящего мимо шорника за плечо, я спросил:
- Какой сегодня день, приятель?
- Что? - не понял он.
- Сегодня праздник? Почему улицы чистые, а одежда на всех новая?
- С луны ты, что ли, свалился? Епископ Урбан приезжает в Вион.
- Сегодня?
- Ну! Прослышал в пути, что на нас беды тёмные падают, мертвецы из земли встают, и свернул с дороги к Папе, чтобы быть с нами. Службу будет проводить в соборе Святого Николая. Может, хоть одним глазком увижу.
Озадаченный, я пошёл дальше по улице, то и дело поглядывая на крыши.
Я много слышал про епископа Урбана. Он - достаточно серьёзная фигура среди святош. Собственно говоря, старикан является наместником Папы в Фирвальдене, и его власть ничуть не меньше, чем у князя. Урбана называют святым человеком и истинным защитником Церкви. Праведные поступки и никаких грехов. В последнее время жена князя сильно к нему прислушивается, и оттого его светлость, чтобы порадовать супругу, перестал уж слишком грешить. Да к тому же выпустил несколько законов, кои были удивительно неудобны для некоторых господ. Например, для Ордена Праведности, который в последнее время начал раздражать клириков в этом княжестве. И говорили, что Урбан прижмёт их к стенке, вообще выпроводив из страны.
Впрочем, и благородным от святоши тоже попало. Он не одобрял пьянства, лжи, взяток и прелюбодейства. Точно так же, как и игнорирование исповеди. А то, чего не одобрял епископ, в последнее время не одобрял и князь.
- Но если князь всегда остаётся князем, и его власть считается бесспорной, то епископ - пришлый чужак, назначенный Папой, - прочитал мои мысли Проповедник.
На этот раз я не стал ему пенять, что он лезет в мою голову:
- Да. Такие приходят и уходят. И когда уйдут, всё обычно возвращается на круги своя.
- Но Урбан уходить не спешит, - усмехнулся Проповедник. - Я слышал, ему предлагали внеочередное право получить белую лошадь с красным покрывалом и золотыми поводьями , но он отказался уезжать из Фирвальдена.
- На него покушались уже восемь раз. Дважды никого не нашли, хотя Псы Господни носом рыли землю. Один раз убийцу разорвала толпа верующих. Ну а остальных ждал костёр.
- Это говорит лишь о том, что у епископа хорошая охрана.
- Не думаю, что его молитва поможет Виону. Хотя люди немного успокоятся.
- Да они особо не нервничают, - хмыкнул мой спутник. - Всегда знал, что в Фирвальдене живут какие-то тугодумы.
- Запах страха витает повсюду, хотя граждане и выглядят спокойными. Если пляска повторится или случится что-то ещё, город взорвётся. Так что епископ приехал вовремя. К тому же с ним будут Псы Господни. Не едиными молитвами сильна Церковь.
Усмешка Проповедника показалась мне не слишком весёлой:
- Ты собираешься посетить мероприятие?
- Нет. Мне следует найти мальчишку.
Следующие три часа я ходил, задрав голову к крышам, и поэтому у меня чертовски затекла шея. Кроме того, один раз я едва не попал под почтовую карету, что нисколько не улучшило моего настроения. Проповедник начал ныть, как ему это всё уже надоело и пора бросить заниматься чепухой, но я был достаточно упрям, чтобы не сдаваться.
Душу я увидел случайно, решив свернуть в узкий переулок, чтобы избежать толчеи на одной из центральных улиц Виона. Паренёк сидел на высоком коньке, выступающем над крышей, и беспечно болтал ногами. Я помахал ему рукой, он помахал в ответ.
- Могу я к тебе подняться? - крикнул я, чем сильно перепугал прохожего.
Он счёл меня ненормальным, который разговаривает с самим Господом, раз орёт, обращаясь к безоблачному небу. Мальчишка кивнул, Проповедник застонал и сказал:
- Мне, конечно, жутко любопытно, но я не полезу.
- Не возражаю, - сказал я. - Ты только перепугаешь ребёнка своим видом.
- Он и сам выглядит не очень. Свалился с крыши, вот теперь там и будет лазать до Второго пришествия Господа.
Я отмахнулся, пытаясь понять, как можно забраться наверх. Не обращая внимания на гавкающего на заднем дворе пса, нашёл приставную лестницу, ведущую на сарай, а с него - на кровлю. Хозяин, коловший дрова вместе с сыном, завидев бесцеремонного незнакомца, поудобнее перехватил топор, но я, не вдаваясь в подробности, показал ему сапфир на кинжале.