- Проваливай! - Я прошел в комнату и сразу почуял неладное. Возникает иногда такое чувство: вроде все в порядке, причин для волнения нет, а смертью повеет, и обходишь десятой дорогой не приглянувшееся место. А потом узнаешь, что там парня с соседней улицы за драные сапоги зарезали. Или стражники, злые с похмелья на весь мир, насмерть кого-то дубинками забили. Или… Да мало ли какие напасти на городских улочках в далеко не самом респектабельном районе повстречаться могут? Ненадежное это чувство, многих под монастырь в самый ответственный момент подвело, но уж если побежали по спине мурашки - не сомневайся, рви когти.
Вот только иногда приходится стискивать зубы и идти, ожидая удара в спину. Идти, потому что другого выхода нет. Оступишься - затопчут, заживо с потрохами схарчат. А так еще побарахтаешься, как та лягушка.
Впрочем, в небольшой, плохо освещенной комнатке набрасываться на меня никто не собирался. Наоборот - мне обрадовались. Я б тоже, пожалуй, обрадовался на их месте.
Молодая, очень худая девушка с ввалившимися щеками лежала на заправленной кровати, а усталая женщина средних лет прикладывала к ее лбу холодный компресс. Подтянутый моложавый мужчина в дорожном камзоле нервно ходил из угла в угол и теребил густые бакенбарды.
Нет, источником опасности были не люди. Точно - не люди. Будто в комнате находился кто-то еще. Нечто витало в воздухе и заставляло шевелиться волосы на затылке. Неужто и вправду - бесноватая?
- Господин экзорцист! - шагнул ко мне навстречу мужчина. - Марциус Ларь…
- Что с ней? - Я бросил сумку на пол и подошел к девушке. - И почему завязаны глаза?
- Марта одержима бесами, - набычившись, тем не менее переборол себя отец. А ведь точно отец: черты лица - один в один.
- А повязка? - Не дожидаясь ответа, я оттянул свернутую в жгут льняную тряпицу и заглянул в глаза девушке. Сиделка возмущенно засопела, но мне было не до нее - глаза бесноватой оказались абсолютно черны. Будто смолой залили.
- Убийца! - Ни с того ни с сего завопила постоялица, и я поспешил поскорее вернуть тряпицу на место. Ух, словно спицу раскаленную в хребет забили! И не поперек, а вдоль. Те еще ощущения!
Девица точно бесноватая. Классический случай - "глаза тьмы". Видит невесть что. Иногда, как сейчас например, может и правду прозреть. Вот только отделять случаи ясновидения от галлюцинаций затея безнадежная. Слишком все перемешано. С другой стороны, этот случай не из сложных. Для настоящего экзорциста, само собой, не для меня.
Невольно я задумался, смогу ли надлежащим образом провести ритуал изгнания, и едва не расхохотался. Неужели всерьез хочу рискнуть? А куда деваться? Отказаться, не вызвав подозрений, не получится. Кто знает, где и когда этот отказ аукнется? Второго прокола мне не простят. Не те ставки на кону, чтобы на случай уповать.
- На минуту, - указал я отцу бесноватой на выход и постарался успокоиться. Азарт азартом, да только не стоит оно того. Надо себя в руки взять, пока дров не наломал.
- Слушаю вас, господин экзорцист. - Марциус Ларь осторожно прикрыл за собой дверь и вытер с лица пот.
- Скройся с глаз моих! - распорядился я, и корчмаря будто ветром сдуло. - Давно ваша дочь в таком состоянии?
- Пятый день, - помрачнел Марциус.
- И какого беса раньше к экзорцисту не обратились? - не выдержал я. - Откуда вы вообще взялись на мою голову?
- Из Сарина, - ответил отец бесноватой, замолчал, тяжело вздохнул и продолжил: - В первый же день мы обратились в монастырь Всех Святых, но настоятель помочь не смог. Постоянной миссии ордена Изгоняющих у нас в городе нет, и хоть один экзорцист должен был приехать еще на той декаде, но он до сих пор не объявился…
- Ну а сюда зачем рванули? - прекрасно зная, куда подевался тот самый экзорцист, раздраженно засопел я.
- Мне стало известно, что в город направляется брат-экзекутор.
- И вы решили удрать? - Как предпочитали бороться с бесами экзекуторы, ни для кого давно уже секретом не было.
- Да, но здесь Марте стало хуже.
- Экзекутор вас в любом случае нагнал бы.
- В Сарине у него работы не на один день. Не до нас будет, - с печальной улыбкой покачал головой Марциус. - В последнее время бесноватыми становятся все чаще и чаще.
- Да ну? - удивился я. - И что, теперь всех на костер?
- Не всех. Кому-то помог настоятель, кто-то покончил с собой. Некоторые, как поговаривают, и вовсе пропадают.
- В Сарине отпускают бесноватых гулять по улице? - стараясь не думать о лежавшей в соседней комнате девушке, усмехнулся я.
- Вы нам поможете? - вместо ответа просительно глянул мне в глаза отец Марты.
- Хозяин! - во весь голос рявкнул я, нисколько не сомневаясь, что корчмарь подслушивает за дверью. Так оно и оказалось. - Выкидывай из комнаты всю мебель, к бесам! И пусть принесут тринадцать лампад.
- За-зачем это?.. - заикаясь, заблеял хозяин.
- Бесов изгонять буду, - шагнул я к нему. Да, изгонять! А что еще остается? Вот уж действительно - назвался груздем, полезай в кузов. - Ну? Чего встал? Бегом, живо!
- Десять шелегов - это все, что я могу заплатить. - Марциус достал кошель.
- Заплатите. - Я вернулся в комнату с девушкой и вытащил из брошенной на пол сумки пухлый том "Ритуалов изгнания младших бесов". Надо освежить память, пока время есть. - Хозяин, шевелись быстрее! Не управимся до полуночи, придется всех вместе с корчмой спалить!
Комнату освободили быстро. Даже кровать с комодом без особых причитаний выволокли. К этому времени я уже нашел соответствующую главу и сосредоточенно перебирал содержимое сумки в поиске нужных ингредиентов. Ага, вот и освященное лампадное масло…
Выудив из сумки холщовый мешок, в котором звякали какие-то железяки, я развязал тесьму и вывалил на пол четыре кованых кольца с приклепанными к ним штопорами. Измерив кожаным шнурком рост и длину рук одержимой, сделал необходимые разметки и начал ввинчивать кольца в потемневшие от времени доски пола. Так, еще ремни кожаные должны быть. Ага, вот и они.
- Вы собираетесь… - охнул стоявший у меня за спиной Марциус.
- Ну да, - хмыкнул я, жалея, что нельзя стянуть с себя кожаное одеяние и вытереть вспотевший лоб.
- Я должен при этом присутствовать!
- Валяйте, - махнул я рукой. - Только без меня.
- Но…
- Я не собираюсь потом еще и из вас бесов изгонять! Все ясно? - Закрепить кольца удалось без проблем, а тут и хозяин притащил заправленные маслом лампады. Проверив на прочность кожаные ремни, я велел уложить девушку на пол и опустился на колени. - Все, пошли прочь отсюда!
Дверь на засов, на окнах ставни. Пустую комнату освещает лишь оставленный корчмарем на подоконнике подсвечник. На полу симпатичная в общем-то девушка в одной ночной рубахе. Знавал я немало людей, еще бы и приплативших, чтобы оказаться на моем месте. Дела!..
Перво-наперво я принялся перерисовывать на пол, стены, двери и оконную раму непонятные символы из соответствующей главы "Ритуалов…". Потом вытащил из сумки две размеченные мелкими-мелкими зарубками дубовые линейки, длинный шнур с завязанными через равные промежутки узелками и странный прибор, предназначенный для вычисления углов. Почесал затылок и принялся измерять стены и высоту потолка. Казалось бы, чего проще - зажги тринадцать лампад, уже светло станет, но нет, разместить их нужно таким хитрым способом, чтобы теней в комнате не осталось вовсе. "Бесноватость как она есть", раздел "Младшие бесы", глава "Глаза тьмы".
И вот с этими расчетами пришлось повозиться. Тут я и поблагодарил учителей школы при столичном монастыре Всех Святых, нудными убеждениями и розгами сумевших-таки вбить в меня основы арифметики и прочих премудрых наук, от которых день-деньской пропадавшему на улицах парнишке вроде бы не предвиделось никакой пользы. Честно говоря, первое время от мудреных наук толку и в самом деле не было. Но когда пришлось работать на серьезных людей, тогда якобы позабытые знания и пригодились. Мои давешние наниматели мало ценили головорезов, карманников или наводчиков, а вот на содержание специалистов более широкого профиля денег не жалели.
Неожиданно осознав, что все больше и больше погружаюсь в прошлое и постепенно теряю связь с окружающей действительностью, я выругался и постарался выкинуть посторонние мысли из головы.
И получаса с бесноватой не провел, а уже соображаю с трудом. А что же дальше будет?
Когда с расчетами было покончено - пять лампад стояли на полу, одна на подоконнике, остальные пришлось развешать по стенам с помощью обнаруженных в сумке нехитрых приспособлений, - я занялся пентаклем. Лучи пятиконечной звезды, в навершиях которых и стояли лампады, были неровными, и вписать их в круг оказалось делом нелегким. Честно говоря, круг больше смахивал очертаниями на пятно, оставшееся после выплеснутых на дорогу помоев.
Отложив в сторону порядком стершийся кусок известняка, я выдернул пробку из небольшого пузатого бутыля и заставил бесноватую сделать несколько глотков полынной настойки. Девушку едва не выгнуло дугой, она попыталась выплюнуть горькую жидкость, но не тут-то было - настойку ей пришлось выпить до последней капли.
- Где я? - откашлявшись, прошептала девушка. - И почему здесь темно?
- Что ты помнишь? - поинтересовался я и принялся разжигать лампады. Бесам полынь не по вкусу. Ладно, что там с тенями? Вроде везде светло, даже по углам не прячутся - потому и мебель заставил вынести.
- Зеркала… - ответила наконец долгое время молчавшая одержимая.
- И что в зеркалах?
Зубами вытащив пробку из флакона с маслом, я начал по три-четыре капли добавлять его в лампады. Масло, само собой, было непростое - несколько мгновений плясавшее на фитилях пламя трещало и стреляло длинными искрами, а потом наливалось таким сиянием, что делалось больно глазам. Если все рассчитал правильно - теням в комнату дорога закрыта.
- В зеркалах коридор свечей, - на этот раз без заминки ответила бесноватая. - И человек. Он приближается. Он что-то говорит. Глаза! У него черные глаза! Совсем черные! Будто в них сама Тьма! Нет!..
- Как интересно! - хмыкнул я и вытащил из сумки футляр с полированными серебряными дисками. Тоже вроде как зеркала. Только кривые. Теперь-то понятно, что с девушкой стряслось - захотела погадать дуреха на суженого-ряженого, поставила два зеркала друг напротив друга, пару свечей зажгла да и заглянула. А там… А что интересно там? - Ты знаешь этого человека?
- Это у Святых имен без счету, а бесам имя легион.
Лишенный жизни голос наждаком прошелся по нервам. Воздух в комнате будто сгустился, что-то мягко толкнуло меня в грудь, но проявившаяся было над девушкой тень оказалась слишком слаба и бесследно рассеялась в ярких лучах лампад.
- Буду знать.
Я сорвал с глаз бесноватой тряпку, и она завизжала от резанувшего глаза ослепительного света. Продолжавшая вопить девушка крепко зажмурилась, но, оттянув веки, мне удалось закапать настойку волчьих ягод сначала в один глаз, а потом и в другой. Уж не знаю, что еще было намешано в эликсир, но зажмуриться девушка так и не смогла. И черные глаза почти сразу стали самыми обычными - клубившаяся в них тьма рассеялась, будто оседающая на дно муть от взбаламученного ногами песка. Неестественно расширенный зрачок теперь растекся во весь глаз, бесноватая до крови закусила губу. Кожаные ремни натянулись, но загнанные в пол крепления выдержали рывок, и дугой выгнувшая спину Марта попыталась зубами вцепиться мне в руку. Едва отдернуть успел.
Выругавшись, я вытащил из обитого бархатом футляра серебряные диски и мгновение помедлил, соображая, как именно их использовать. Потом поднес кривые зеркала к лицу одержимой так, чтобы отражаемый ими свет падал прямо в глаза, и от нового визга заложило уши.
Девушка попыталась отвернуть лицо и не смогла - закапанный эликсир уже подействовал, и мышцы шеи онемели. Если промедлить, то неизбежна будет остановка дыхания, но я надеялся, что успею дать противоядие. По крайней мере, до сих пор у меня все получалось.
В дверь забарабанили, почти сразу послышалась непонятная возня, и шум стих. Вот и ладненько - сейчас отвлекаться никак нельзя.
Затянувшую глаза тьму я заметил случайно. Только что еще ничего не было - и уже вновь зрачок чернотой налился. Чувствуя, как начинают дрожать руки и нагревается полированное серебро, я медленно и четко проговорил фразу, заученную наизусть. Не знаю, какой смысл вкладывали братья-экзорцисты в эту абракадабру, но даже без сложенных в нужную фигуру пальцев эффект от нее был. И еще какой!
Из глаз девушки хлынули кровавые слезы, тьма вырвалась на свободу, слилась в едва заметное марево и почти сразу же рассеялась под отражавшимся от серебряных пластин светом лампад. Все верно - будь это обычные зеркала, скверна укрылась бы в отражении, затаилась в глубине, и горе посмотревшему в них бедолаге. С серебром такой фокус не проходит.
Что-то сдавило виски, стало трудно дышать, но я лишь мотнул головой, и звон серебряных колокольчиков мигом развеял наваждение. Вот и все, вот и все…
Влив в рот потерявшей сознание девушки противоядие, я наскоро собрал вещи и рассыпал по полу истолченную бирюзу. И хоть сквозняков в комнате быть не могло, пыль тут же разлетелась по углам комнаты. Ну да это теперь не моя забота. Пусть корчмарь сам уборкой занимается.
Развязать ремни, вывернуть из досок кольца и вынести будто бы ничего не весившую девушку из комнаты оказалось минутным делом. Захлопнув ногой дверь прямо перед носом сунувшегося было туда корчмаря, я передал все так же находившуюся без сознания Марту изнервничавшемуся отцу, под глазом у которого наливался здоровенный синяк.
- Слушай, хозяин! Пока в комнату не суйся, к утру лампады прогорят, тогда и зайдешь. Лампады выбрось, пол пять раз вымой. И до полнолуния никого туда на постой не пускай. - Я обернулся к Марциусу: - Что у вас здесь стряслось?
- Да вот господин перенервничал, начал в дверь ломиться, пришлось успокоить, - смутился хозяин и протянул мне глиняную кружку, над которой курился пар. - Ваше вино, господин экзорцист.
- Благодарю, - совершенно искренне кивнул я. Вино оказалось красным, терпким и горячим. В самый раз. - Фургон запрягли?
- А до утра не подождете? Уже за полночь! - заюлил хозяин. - По такой-то погоде? А утром - в лучшем виде!
- Если останусь… - я заглянул в кружку и в два глотка допил ее содержимое. В голове зашумело, по телу растеклась приятная истома, - напьюсь. А напьюсь - могу здесь еще на пару дней задержаться. И всякие разговоры с постояльцами разговаривать начать. Оно тебе надо?
- Сейчас запрягут! - метнулся прочь сразу понявший, куда дует ветер, корчмарь. - Сам прослежу!
- Что насчет оплаты? - подошел я к занятому дочерью Марциусу.
- Клара, рассчитайся, - даже не обернувшись ко мне, распорядился тот.
Служанка выдала заранее заготовленные монетки; я не глядя ссыпал их в кошель и направился вслед за убежавшим хозяином.
Куда он умчался, кстати? Не мог слуг послать?
Поправил ремень сумки, вышел во двор и поежился от мигом прочистившей голову прохлады. Свежо. И дождик каплет. Может, и в самом деле утра подождать? Нет, надо, раз уж такая оказия подвернулась, догнать экзекутора, будь он неладен. Догнать и поговорить по душам. Да…
Привычные мысли помогли отодвинуть на задний план воспоминания о проведенном ритуале изгнания. Да и чего переживал? Ничего сложного, как оказалось.
Ничего сложного?
Ну нет! Меня сотрясла короткая дрожь. До сих пор поджилки трясутся. Надо при первой же возможности напиться. Напиться - но позже.
И куда же, бес его дери, запропастился корчмарь?
Хозяин обнаружился возле ворот. И что самое неприятное, занимался он вовсе не фургоном, а препирательством с двумя крепкого сложения парнями в насквозь промокших плащах.
- Ну вот, а ты говорил, ее здесь не было, - заметив меня, мрачно усмехнулся один из бугаев. - Врать нехорошо!
- Проваливайте отсюда! - ничуть не стушевался корчмарь. - А то собак спущу!
- По-хорошему просим, выдайте бесноватую! - Второй парень не обратил на угрозу хозяина никакого внимания. - А то как бы чего не вышло…
- Вы от брата-экзекутора, что ли? - Я даже несколько обрадовался такому повороту событий. - Опоздали, ребята, опоздали. Но вот к вам у меня есть один вопрос…
Парни просто растворились в темноте. Несколько мгновений я молча хлопал глазами, размышляя, не стоит ли попытаться их догнать, потом где-то неподалеку заржали кони, и стало ясно, что можно расслабиться. Не судьба.
- Выродки городские! - сплюнул на землю корчмарь и протянул мне перехваченный за горлышко глиняный кувшин. - Это вам, господин экзорцист. На дорожку.
- Весьма кстати, - прислушиваясь к мерному шороху капель, кивнул я. - Весьма…