- Мне удалось очень много узнать. О вашей фирме. О пути сбыта. Вот только центральная фигура, никак не поддавалась разгадке. Когда я подобрался достаточно близко, стали приходить угрозы. Я не стал обращать на них внимания. Слишком силен охотничий инстинкт в Ищейках. Нас не зря так называют. Если мы выходим на след, нас ничем не сбить, ничем не заставить свернуть с пути. Самое большое наслаждение выследить преступника и вцепиться мертвой хваткой. Так чтобы не смог вырваться. Но прежде чем я добрался до зачинщика, случилось несчастье. Вика пропала. Все управление сбилось с ног в поисках. Но она провалилась как сквозь землю. Два дня мы искали всеми доступными способами. Лучшие маги и ищейки делали все, что в их силах. Но нашлась она только на исходе вторых суток. Именно тогда я смог снова почувствовать своего ребенка. Между нами существовала особая ментальная связь, но в эти два жутких дня она не работала. Когда же я смог ощутить Викулю, я почувствовал ее боль. Ей было плохо, она умирала. Я вытащил ее с того света. Пусть она все равно не выжила, но я смог узнать лица ее мучителей. Ее пытали, насиловали, ломали руки, ноги, прижигали, кромсали ножом и все это время заставляли жить. Когда ее нашли, на ней не было живого места. А на груди, как издевка висел этот амулет, - судорожно коснулся Михаил своей рубашки, - Он должен был убить ее сразу. Но вмешался я и это у них не получилось. Она сгорела за неделю. Переломы, следы пыток, все это можно вылечить… Но воздействие амулета нельзя исправить ничем. Только отсрочить смерть. Опухоль мозга. Чудовищно быстро прогрессирующая. Именно она забрала ее маленькую, так и не успевшую толком начаться жизнь. И самое страшное бессилие. Когда не можешь ничем помочь. Когда можешь только наблюдать за мучением любимого маленького существа. Два года я потратил на то, чтобы разгадать секрет амулета. Два года я следил за всеми, кто имел отношение к ее смерти. Мне удалось найти ответ. Я смог усовершенствовать формулу заклинания. И тогда я понял, что время пришло. Это оказалось просто. Зная каналы сбыта, я скупил всю выброшенную в продажу очередную партию камней. Обработал нужным способом. У меня есть неплохие магические способности. Это помогло в моей задаче.
- Задаче? - стряхнула я с себя оцепенение, навеянное его рассказом, когда он замолчал снова задумавшись.
- Отомстить. Два года назад я ушел из Ищеек. Те люди думали, что избавились от дотошного меня. Но они и не догадывались, что мне удастся использовать их же оружие. Первым был один из тех, кто охранял камеру пыток, в те двое суток, когда мучили мою девочку. Второй, должен был быть один из тех, кто учувствовал непосредственно. Не пытал, но был зрителем. Но карты спутала ты. Зачем-то прихватила амулет с трупа. Пришлось переиграть. Ты тоже в моем списке. Тобой как многими другими я хотел заняться, но не сразу. И был рад, когда случай свел нас. Я хотел посмотреть в глаза человеку, который зная, что перед ним камни способные убить человека, мучительно убить или превратить в наркомана, мог так спокойно жить. Мог ходить по земле, дышать воздухом, улыбаться, когда мой ребенок мертв. Каждому из участников я вынес приговор. Но самым последним умрет главный. И если он думает что в безопасности в своем охраняемом особняке, то он очень ошибается. Но его время пока не пришло. Пока время других.
- Марина Александровна это тоже твоя работа? - похолодевшими губами с трудом сказала я.
- Да, она не имела права на жизнь, прикрывая подобную деятельность преступной организации.
- Как и я, - утвердительно произнесла я, - Не боишься ошибиться?
- Уверен, чутье не подведет, - безапелляционное заявление, ничего не скажешь.
- Убеждать тебя в своей невиновности бесполезно? - я даже не пыталась отодвинуться от своего убийцы.
- Ты права я не поверю. Правда, временами, появлялось странное ощущение, что ты не можешь к этому быть причастна. Иногда я забывал обо всем. Я хотел только одного обладать тобой. Не знаю, какие чары ты применила, но это не поможет тебе сегодня, - Михаил выглядел потерянным и уставшим.
- Решил добить наверняка, - усмехнулась я, - Что ж. Убеждать ни в чем не стану. И убегать с криками ужаса тоже. Один вопрос имеется перед смертью. Неужели ты потерял свои способности Ищейки? Или за жаждой мести не видно ничего вокруг? Забавно, еще вчера наличие у тебя этого амулета вгоняло меня в ужас. Сейчас же я только грустно улыбнусь и скажу. Убивай. Все равно, ты меня уже убил. Только не знаешь об этом. Рада сообщить. Тебе удалась твоя затея в отношении меня. Сегодня я узнала свой диагноз. Жить мне осталось недолго. Пару недель. Операцию делать поздно. Прежде чем сделаешь контрольный выстрел, тебе стоит знать. Я понятия не имела о том, что держу в руках и на что разрешаю ставить клеймо. Получается, меня ты казнил до кучи.
- Не верю, - вскочил мужчина со скамейки и упрямо сжав губы, уставился на меня ненавидящим взглядом, - Как начальник отдела оценки не мог быть в курсе того что происходит в фирме? Как, я спрашиваю? Ты обязана знать, на что разрешаешь ставить метку. Хочешь убедить меня, что это не так? Не верю. Слышишь, не верю.
- За своей ненавистью ты не видишь и не слышишь ничего, - тяжело поднялась и положила ладони ему на плечи и удержала, когда он попытался отшатнуться, - Если ты еще не понял, мне нет необходимости убеждать тебя, в чем либо. Я уже труп. Пусть врачи говорят, что еще что-то можно сделать, но зная правду об амулетах теперь, я понимаю, что шансов у меня нет. Так что, какая разница, что ты будешь думать обо мне, если я уже мертва? Ты можешь добить меня сейчас, можешь подождать, пока я умру в мучениях. Головная боль не зря сегодня не проходит. Завтра я лягу в больницу. Там будут пытаться справиться с приступами, которые обязательно будут, продляя мою агонию… Но… Никогда я так не хотела жить, как сейчас. Эти несколько дней, которые мне остались, они бесценны. Можешь отнять это мое единственное сокровище. Как я уже сказала, можешь подождать. Решать тебе. Я уже решить ничего не могу, кроме того, какие тапочки и ночную рубашку взять для умирания в больницу. Да разве выбрать обивку для гроба.
- Не верю, - стряхнул мои руки Михаил и попятился, глядя мне в лицо, в руке он сжимал розовый, неизвестно откуда взявшийся камень, - Не верю! Слышишь, не верю! Ты виновата! Ты так же виновата как те, кто пытал ребенка. Я не верю тебе. Такие как ты не имеют права на жизнь!
- Какая теперь разница, - сознание в очередной раз решило подвести меня.
Высокий темноволосый мужчина склонился над хрупкой женской фигуркой. Когда она падала, лучи солнца на секунду превратили светлые волосы в золотое пламя. И когда женщина сломанной куклой упала на траву, пламя погасло. И он смог услышать только сказанные шепотом слова:
- Какая теперь разница. Завтра все равно не будет рассвета….
Голубые глаза закатились. Безвольное тело свело судорогой, ноги и руки задергались. Мужчина думал не долго. В сердцах бросив:
- Будь все проклято, - Михаил достал камень голубого цвета из кармана и приложил ко лбу женщины.
Когда судороги прекратились, он подхватил безвольное тело на руки и бегом направился к оставленной на входе в парк машине.
Только примятая трава, сумочка на скамейке и забытый женский шифоновый серо-зеленый шарф, остались как напоминание обо всем произошедшем. Легкая ткань шевелилась на ветру, словно живая. Она как будто говорила. Я живу, и вы ничего с этим не сделаете. Забывайте меня, затаптывайте, а я все равно живая. Все равно…
Безлюдная аллея, все так же оставалась тихой и пустой. А сумочка и шарфик, медленно, очень медленно растворились в воздухе.
Глава 12
Право на смерть
Дождь. Это точно дождь. Закрытые тяжелые веки, мешали определению источника шума. С трудом, но я сообразила, тихий шорох, обозначает, что на улице идет дождь. Я не понимала, почему мне никак не удается проснуться. Да и сам сон. Такой странный, такой реальный. Да, нет, это не сон. Это все-таки реальность. Грустно, что Михаил оказался свихнувшимся маньяком. Надо попробовать сообщить Ищейкам. Хотя. Стоят ли люди, которые тогда избегнут справедливого возмездия, моего участия в своей судьбе? Но Михаилу все равно не удастся расправиться со всеми. Это только в дурацких боевиках возможно такое. Реальная же жизнь ничего общего с кино не имеет. И потом, с этой своей одержимостью, он перебьет половину населения планеты, если понадобиться. Так что надо сообщить в органы. Еще бы глаза открыть. Удалось проделать данную операцию не сразу. Но получилось же.
Открыла глаза, и тут же закрыла их обратно. Свет, льющийся в окно, прожигал насквозь радужку, сил терпеть такую пытку не нашлось. Правда, беглого взгляда хватило, чтобы понять, что нахожусь я в отдельной палате в больнице.
- Галин. Как ты? - муж, сидевший у кровати, очнулся от тяжких дум.
- Слабость. И глазам больно на свет смотреть, - мой голос дрогнул, когда я вспомнила, причину своего плохого самочувствия.
- Почему ты ничего не сказала о своей болезни? - Сергей взял меня за руку.
- Я сама только узнала, - приоткрыла один глаз, не век же с закрытыми гляделками лежать.
- Надо было позвонить, - супруг расстроено потер лоб, свободной рукой, не выпуская мою конечность из другой, - Мы бы нашли хорошую больницу. А не так, чтобы оказаться неизвестно где, и неизвестно как. У меня есть знакомые. Они могут порекомендовать замечательных специалистов.
- Не надо Сереж, - остановила я этот словесный поток, вырвав свою руку из захвата. - Пойми. Для меня не осталось шансов. Никаких. Я понимаю это. Только все никак не смирюсь. Любой день может оказаться последним. Просто пойми и прими.
- Не могу и не хочу понимать, - упрямо поджал губы мужчина. - Надо бороться. Если необходимо, делать операцию. Деньги я найду.
- Скажи. Зачем тебе головная боль, связанная со мной? Для чего ты проявляешь заботу о том, кто тебе уже давно не дорог.
- Ты не права. Семь лет брака за спиной, это не пустой звук для меня. И ты близкий и нужный мне человек.
В ответ на эту фразу я открыла глаза, и горько усмехнулась. Сколько лет я ждала этих слов. Нет, не слов любви. А просто признания себя нужной ему. Но как поздно он их мне сказал.
- Не надо, Сереж. В твоей жизни нашелся уже человек, который стал и нужным, и близким. Теперь я могу только сказать, что сама во многом виновата. Например, в том, что так и не научилась не бояться любви. И в том, что могла быть лучшей женой для тебя. За это прошу простить меня. А вот все остальное. Имеет ли оно сейчас значение? Мне, кажется, нет, не имеет. Осталось так мало времени впереди. Давай не будем тратить его на выяснение отношений и ссоры. Их практически не было в нашей прошлой жизни. Пусть их не будет и сейчас.
- Ты все о том же, - его губы скривились в непонятной ухмылке. - И опять не хочешь ничего слышать. Но я заставлю тебя слушать. Ты должна знать правду.
- Сережа, - страдальчески поморщилась я. - Я же попросила. Давай, не будем выяснять отношения. На это у меня нет ни времени, ни желания. Мне уже ничего не надо. Я просто хочу провести оставшиеся дни в покое. Я просто хочу жить. Видеть солнце или дождь за окном, а лучше в живую. Дышать, ощущать, как бьется сердце. Только это. А все остальное. Просто суета. Если удастся выжить, тогда я с удовольствием послушаю твои объяснения. Пока же, прошу. Не нужно ничего говорить об этом. Просто прошу. Надеюсь, ты услышишь мою просьбу.
Упрямо поджатые губы, сморщенный лоб и жесткое выражение лица говорили о том, что он не послушается. И понимать, что все это было и прошло не хочет. Смиренно приготовилась слушать его объяснения.
- Надеюсь, ты передумаешь. Скажешь, как будешь готова выслушать все, что я хочу тебе сказать. Не сомневайся, это действительно важно, - от удивления я даже дернула головой, что вызвало не очень приятные ощущения.
- Ты действительно не стал настаивать? - приподняла руку и коснулась его колена.
- Да, действительно, - подтверждение прозвучало как-то рассеянно, а мужская ладонь накрыла мои пальцы. - Не могу же я насильно заставить тебя слушать. Но, надеюсь, ты переменишь свое решение.
- Так странно слышать от тебя слышать все вышесказанное. Но спасибо, что не стал настаивать.
- Просто ты права, - непримиримое выражение исчезло с его лица, - Сейчас лучше потратить время на поиск хорошего врача, а не на споры. Обо всем другом мы сможем поговорить, когда ты пойдешь на поправку.
- Да, конечно, - отвернулась я, пряча слезы, навернувшиеся на глаза, при мысли, что возможно уже завтра я не увижу больше неба.
- Ты главное, верь, - прижал мою руку муж к своему колену. - Мы обязательно найдем способ справиться с бедой.
- У меня не хватит решимости сообщить маме, - решила я сменить направленность разговора, - Сможешь, ей сам рассказать?
- Тяжелая задачка. Но я попробую, - не стал он отказывать мне в моей просьбе.
- Нет. Конечно, если не получится, то я сама скажу. Ты только предупреди меня. Хорошо? Чтобы я знала нужно мне маме звонить или нет, - мои пальцы, которые он так и удерживал на своем колене, предательски задрожали.
- Я обязательно расскажу про результаты переговоров, - супруг ласково улыбнулся.
- Буду ждать, - забрала я у него свою руку, очень уж неудобно она лежала, затекла.
- Думаю, если получится сегодня решить вопрос с клиникой, то перевезем тебя в другую больницу. Есть у меня одна мысль. Как ты на это посмотришь?
- Я просто не верю этому чуду, - вздохнула я. - Надо же, прежде чем решить, ты спросил меня.
Воцарилось молчание, на мое замечание муж не стал отвечать. Я тут же начала заниматься самоедством. Зачем пытаюсь его задеть? Для чего, если ранее сама просила без лишних волнений прожить день?
- Извини, - покаянно произнесла я.
- За что? - пожал плечами Сергей. - Все правильно. Обычно я не спрашивал тебя, когда принимал какие-то решения касающиеся нас двоих. И я должен просить прощение у тебя. А не ты у меня. Из меня получился плохой супруг. Так что прости меня дурака.
- Вина лежит на обоих. - Предложила я компромиссный вариант. - Но мы опять пришли к тому с чего начали. Давай, не будем о грустном. Лучше помоги мне встать. Голова кружится, боюсь, сама упаду.
- Зачем? - встрепенулся задумавшийся супруг.
- Хочу в окно посмотреть, - вымученно улыбнулась я.
- Но это неразумно, - возразил он, - Врач сказал, что тебе лучше лежать.
- Кто знает, возможно, у меня не будет больше возможности увидеть жизнь за окном, - голос предательски дрогнул.
- Даже не думай. Все будет хорошо, - но подняться мне помог.
Процесс оказался сложным. Пугающе сложным. Сам переход в вертикальное состояние сопровождался сильным головокружением и потемнением в глазах. Оперлась о плечо мужа и отдышалась.
Каждый шаг к окну давался огромным усилием воли. Все время казалось, что земля уходит из-под ног. Мир поражал своей неустойчивостью и зыбкостью. Когда мы подошли к окну, я попросила отпустить меня. Вцепившись пальцами в подоконник, я долго ждала, пока туман перед глазами рассеется. Мучительное ожидание закончилось через несколько минут, и я смогла выглянуть в окно. Стекла вставшие на пути моего взгляда раздражали, и я попросила слабым голосом:
- Открой, пожалуйста, окно.
- А если простудишься? - но к окну подошел и, дернув за раму, открыл его.
- Спасибо. А если простужусь… Какая разница, - прошептала я, смотря на качающиеся от сильного ветра деревья.
Прохладный воздух ворвался в палату свежей струей. И на миг почудилось, что я свободна. Свободна от всего в этом мире. Захотелось расправить несуществующие крылья и полететь. Далеко. Туда где нет боли, нет страха, где есть счастье. В голубое небо. В простор полный света.
Опустила взгляд на грешную землю, дабы избежать искушения встать на подоконник и прыгнуть в небо, и нахмурилась. Под окном стоял человек. Мужчина. Правда, сверху плохо видно кто. Темноволосая голова и серая куртка навевали определенные мысли. Неужели Михаил? Зачем он пришел? Сплясать на моей могиле? Или для того чтобы убедиться, что мне точно не выкарабкаться?
И чего я злюсь? Возможность дожить оставшиеся мне несколько дней он оставил. Стоит ли плохо думать о нем? Надо попросить Сергея помочь мне связаться с Ищейками. Тьфу. Голова, точно, стала плохо соображать. Сергей и не подозревает о существовании этой теневой стороны жизни. Придется самой.
- Слушай, а сколько сейчас времени? - повернулась я к мужу, вспомнив, что потеряла сознание вечером.
Голубое же небо и яркое солнце никак не походили на это время суток.
- Два часа дня, - мельком взглянул он на часы и зябко передернул плечами.
- Как я сюда попала? - долго же я провалялась в отключке.
- Какой-то незнакомый мужчина принес тебя на руках. Потом исчез. Ты знаешь его? - подозрительно прищурил глаза Сергей.
- Откуда? - снова повернулась я к окну, заработав очередную порцию головокружения и тошноты.
Под окном, все так же топтался подозрительно знакомый индивидуум. Так Михаил это или нет? Этаж где-то третий. Я выглянула из окна, крепче вцепившись руками в подоконник. Точно. Третий.
В этот момент, стоящий внизу мужчина поднял голову вверх. Михаил! Я отпрянула от окна и почувствовала, как меня пробила крупная дрожь. Зачем он пришел? Зачем? И видел ли он меня?
Комната поплыла перед глазами, пол уехал из-под ног и я поняла. Все. Мое время пришло. Осознание того, что дальше ничего нет, стало страшным открытием. И в то же время. Проплыла мысль. Что, наконец-то. Станет так легко. Свободно.
Я не видела, как мужчина кинулся к упавшему на пол женскому телу. Я не видела, как начались судороги. Я не видела, как меня откачивали. Я просто плыла по волнам. Теплые, мягкие они покачивали меня, даря ощущение покоя и уюта. Так хорошо, так спокойно.
Я совсем не удивилась, когда призрачная фигура помогла выбраться мне из воды. На секунду меня посетило сожаление при мысли о теплоте и ласке волн. Но я его отбросила и без колебаний последовала за своим старым знакомцем.
- Я так боялся, что ты больше не придешь, - привлек он меня к себе.
- Пришла же. Сразу хочу извиниться. Ты был прав во всем. - Отстранилась от него и заглянула в туман, заменяющий ему лицо. - Но я предпочитала прятаться от правды. Сейчас же смысла в коконе нет. Зачем он мне? Тем более что у меня почти не осталось времени.
- Что ты. Это я не прав. Нельзя было так огорошивать тебя. Но я не удержался. Я же видел твою истинную суть и так хотел, чтобы ты поняла, как много теряешь, - сегодня мы гуляли по сказочному саду, яркому, но тихому.
- Не нужно слов. Тем более я пришла попрощаться.
- Попрощаться? - серебристые искры, из которых он весь состоял, потемнели.
Недоумевает.
- Я ухожу, - просто ответила я и, не ожидая от себя такого, прильнула к нему.
Тепло. Уют. Покой. От него веяло всем этим. А еще сдерживаемой страстью. И грустью. Так необычно чувствовать его эмоции и понимать, что он ощущает. Если бы в реальности я обладала такой способностью, скольких проблем удавалось бы избегать.
- Нет. Не уйдешь. Я не позволю. Я сделаю все, чтобы ты осталась, - он говорил так, словно уже давно все обдумал и решил.
- То, что случилось, не переломишь, - ласково провела пальцем по туману в той его части, где должна находиться щека, - И времени так мало. Так мало. Давай не будем терять его.
- Ты, правда, этого хочешь? - голос мужчины дрогнул.