* * *
Когда улеглась первая бурная и вполне естественная радость, Грэм приступил к головомойке. Ему было плевать, кто перед ним - тан, дюк или сам король Тео. Он дал выход накопившейся злости и обрушился на медейцев с яростью, поразившей его самого.
Для начала он наорал на парней за то, что они оставили девчонок одних, не дождавшись его возвращения. Как только додумались? Ведь девушкам предстояло провести ночь одним, и только Безымянный знает, что могло случиться! Потом огреб персонально Ив. Как это он, такой расчетливый и недоверчивый, оставил свою принцессу (при этих словах Ив вспыхнул и бросил недоуменный взгляд на Ванду, однако же промолчал) на подозрительного проходимца, которого сам не раз и не два называл головорезом и которому приписывал все мыслимые и немыслимые преступления? Почему он не подумал, что может, вернувшись, обнаружить расчлененные тела убитых и изнасилованных девушек? О чем он, Безымянный его побери, вообще думал? Ив выслушал гневную отповедь на удивление спокойно, лишь мрачно сверкая глазами из-под насупленных бровей. Грэм ожидал, что в ответ услышит много интересных слов, но не услышал ничего. И удивился. То ли Иву и впрямь нечего было сказать, и он признавал свою вину, то ли он готовился к более серьезной словесной перепалке и не хотел бросаться в бой прямо сейчас. Зато Оге смотрел такими жалобными глазами, ну точь-в-точь побитая собака, что на секунду Грэмом овладело искушение смиловаться над медейцами и закончить свою обвинительную речь. Но приступ человеколюбия быстро прошел; стоило только бросить взгляд на хмурого, злого Ива, который, несмотря на молчание, выглядел не слишком-то виноватым. Грэмом овладел прежний гнев, и он продолжил метать молнии.
Он удивлялся сам на себя. Злился он редко, а когда это все-таки случалось, то выражалось в том, что он становился еще более холодным, замкнутым и резким, чем всегда. Таких приступов огненной ярости, как сейчас, с ним не случалось уже очень давно, наверное, лет шесть, с тех пор как он решил, что пора научиться держать себя в руках. Выглядел он во время этих приступов, надо думать, страшно. Об этом ясно свидетельствовали испуганные глаза девушек и крайне изумленные - Оге. Грэму было плевать.
Продолжать в том же духе он мог очень долго, если бы его не остановил Оге, буквально взмолившийся о пощаде. Девчонки не смели и рта раскрыть, так они были ошарашены неожиданным гневом, пусть даже и не них он был обращен, а Ив замкнулся в угрюмом молчании. Чем все могло закончиться, только боги знают, так что Оге, рискнувший сунуться под руку кипящему Грэму, просто спас ситуацию.
Грэм, остывающий так же быстро, как и заводящийся, одарил напоследок обоих парней совсем нелестными и в чем-то даже неприличными эпитетами (девчонки их не поняли, а вот Ив понял и побледнел) и замолк. Теперь он хотел собраться с мыслями. Вопросов накопилось множество, но сначала нужно было как-то рассортировать их по степеням важности.
Пока он остывал, инициативу перехватила Ванда, которая довольно агрессивно поинтересовалась у Ива, где же их носило столько времени. Все же молодец девчонка, даром что принцесса. Как быстро взяла себя в руки!..
- Где вы были? Мы уже не знали, что и думать! Где вы гуляли три дня, а? Ну что вы так смотрите на меня? Отвечайте!
Вид у Ванды был донельзя свирепый, глаза метали молнии. Грэм невольно залюбовался ей, забыв обо всем на свете. К делам насущным его вернул голос Оге, который хотел было отмолчаться, понадеявшись на Ива, но видя, что тот молчит, словно немой, принялся оправдываться сам. Молчание Ива внушало подозрения, у Грэма даже мелькнула шальная мысль: не вырезали ли ему касотцы язык?
- Ну что с нами могло случиться, Ванда? - оправдывался Оге, поглядывая на своего товарища. - Мы просто немного поплутали…
- Ах, поплутали! - еще больше разозлилась Ванда. - А с самого начала нельзя было об этом подумать?!
- О чем? - совсем скуксился Оге.
- О том, как обратно будете возвращаться! Болваны!
- Ванда, - тихо, мрачно и как-то угрожающе сказал вдруг Ив, давая возможность убедиться всем, что язык у него все-таки на месте. - Успокойся, пожалуйста. Следи все-таки за тем, что говоришь. Не хотелось бы продолжать разговор в подобном тоне.
Ох и зря он это сказал! Ванда резко повернулась к нему, с такой злостью на лице, что Грэму даже стало неуютно. Не хотел бы он, чтобы она так посмотрела на него. Ив, впрочем, ничуть не смутился и не отвел взгляда, даже когда девушка заговорила с ним, отнюдь не вежливо и почти срываясь на крик:
- А ты-то уж помолчал бы! Тебя я вообще не желаю слушать, ясно? Знал бы Дэмьен, кому он доверяет! Знал бы отец!
Ив выслушал ее спокойно и голову не склонил. В душе у него, однако, едва ли царило такое же ледяное, мрачное спокойствие, которое было написано на лице. Зато Оге явно было нехорошо и неуютно. Правда, вид его вызывал скорее не сочувствие, а смех, до того забавно он выглядел с жалобной физиономией, словно обиженный, испуганный маленький ребенок.
- Обоих вас слушать не желаю! - продолжала бушевать раскрасневшаяся от гнева Ванда. - И видеть вас не желаю! И говорить с вами не желаю! Убирайтесь куда хотите! Чтоб я вас не видела! Не смейте показываться мне на глаза! Катитесь отсюда! Мы без вас обойдемся, это безопаснее будет, а вы - уматывайте домой!
Словарный запас у нее оказался несколько неожиданным для принцессы.
Поскольку уматывать домой никто не собирался, так же как не собирался исчезать с глаз ее долой, Ванда решила уйти сама. В шатер. При этом дернула полог с такой силой, что чуть было не сорвала его.
- Ох, - перевел дух Оге. - Ничего себе…
- Получили? - поинтересовался Грэм все еще зло, но уже гораздо спокойнее. - Маловато, я бы сказал, получили. Не по заслугам.
- Маловато? Ничего себе! У меня до сих пор в ушах звенит. Теперь она будет до вечера дуться. Раньше завтрашнего утра к ней лучше не подходить, точно.
- Что, неужели такая отходчивая? - усмехнулся Грэм. - Добрая у вас принцесса… Я бы на ее месте…
- Принцесса? - вытаращил глаза Оге. - А ты откуда знаешь??
- Да наверняка ему сама Ванда и рассказала, - подал голос Ив и взглянул на Корделию, демонстративно игнорируя Грэма. - Так?
- Я ему рассказала, - тихо ответила та. Прошедшая буря словно и не коснулась ее, такое спокойствие было в ее взгляде. - По просьбе Ванды, конечно.
- Вот и отлично, - оживился Оге. - А то тайны эти… Кому они нужны? Ив! А ты-то хорош! Молчишь, как рыба, а я отдувайся? Что же ты не объяснил все Ванде? Да еще и ума хватило такое брякнуть…
- Оге, - мрачно отозвался Ив, - помалкивай лучше. А то ты не знаешь, что в таком состоянии Ванда никаких объяснений не приемлет.
- Ну и не говорил бы вообще ничего! А тоже - сунулся! Завел ее еще больше!
Ив посмотрел на приятеля с такой яростью, что стало ясно: сейчас грянет еще одна буря. Для одного дня это был бы уже перебор, и Грэм решил вмешаться.
- Прекратили препираться, - не поднимаясь, сказал он тихо, но так, что все трое сразу посмотрели на него. Оге, надувшийся было, словно драчливый петух, сразу успокоился. - Хватит уже. Сглупили вы ужасно, хуже не придумаешь, но кончилось все, к счастью, благополучно. Это мы уже обсудили, так что хватит в ступе воду толочь, - (Корделия одобрительно кивнула). - Теперь мне хотелось бы услышать о результатах вашей поездки. Только тогда мы сможем решить, что делать дальше и куда ехать.
- Только при Ванде, - тут же отреагировал Ив. - У меня нет желания пересказывать все по два раза. Да и вообще…
Последняя его фраза не несла в себе никакого конкретного смысла, но тон его ясно говорил об отношении Ива к презренному бродяге, который нагло взялся командовать, хотя никто его не просил. В Грэме снова поднялась утихшая было злость, до того его раздражал этот надутый высокомерный нобиль.
- Пока мы будем сидеть и ждать, когда ее высочество соизволит выйти к нам, - сдерживаясь, сказал он, - касотцы времени не теряют. Мы и так торчим на одном месте слишком долго, и просто счастье, что на нас до сих пор не наткнулся касотский патруль. А если вы еще попались им на глаза…
- И правда, - согласился Оге. - Ив, ведь нас действительно могли заметить, пока мы крутились около моста. Вдруг за нами следят?
- Оге, ты - болван, - коротко сказа Ив и встал. Пояснять свою мысль он не собирался, хотя Оге и смотрел на него непонимающими глазами. - Впрочем, делайте, что хотите. Я устал, как собака, и собираюсь лечь спать. Поговорим завтра.
- Не понимаю, - зашипел доведенный до крайней степени бешенства Грэм, сверля взглядом полог шатра, за которым исчез Ив, - не понимаю, как вы еще не проиграли войну при таком-то разброде?! У вас что, ни у кого мозгов совсем нет? Мы вот-вот можем угодить в лапы касотцам, нам отсюда убираться надо немедленно, а вы спать собрались? Вы же не дети, неужели ничего не понимаете? Нам крупно повезло, что нас еще не нашли! - повторил он свирепо. Никто и никогда не злил его так сильно своей беспечностью и легкомыслием. - Оге! вас и впрямь могли видеть?
- Ну… - растерялся Оге. - Я не знаю… наверное, могли. Мы совсем близко подбирались, хотя и по кустам…
- Ясно. Оге, Корделия, растолкайте этих спящих красавиц. Немедленно! Мы уезжаем.
- Куда?
- В лес, болван! Или хочешь организовать торжественную встречу для касотцев? И вообще, хватит! Все вопросы и подробности - по дороге! Как и отчет о ваших приключениях. Давайте же, шевелитесь!
Если Оге и Корделия промедлили хотя бы еще полминуты, донимая Грэма вопросами, он, пожалуй, дал бы им пинка для ускорения, не посмотрел бы на титулы. Он уже понял, что с этой компанией иначе общаться нельзя: их надо брать за шкирки, как котят, и тыкать носом. Иначе они ничего не сделают. Но медейцы не стали искушать судьбу. Одного взгляда на рассвирепевшего Грэма им хватило, чтобы понять: перечить или задавать вопросы не стоит. Себе дороже выйдет. Их словно ветром сдуло.
Оставшись в одиночестве, Грэм с минуту постоял на месте, подергивая за кольцо в ухе и собираясь с мыслями. Он мало что понял из реплик горе-разведчиков, но одной было ясно: касотцы могли их видеть. А значит, гости могли пожаловать с минуты на минуту. Нужно было собирать вещи и уходить немедленно. Грэм принялся упаковывать сумки и уничтожать следы лагеря. Рейнджер и следопыт из него был никудышный, но ему более или менее удалось привести место стоянки в порядок как раз к тому моменту, когда из шатров одновременно, словно сговорившись, вышли все четверо медейцев.
- Что происходит? - поинтересовался Ив агрессивно, оглянувшись вокруг и вонзив в Грэма взгляд горящих черных глаз.
- Мы уезжаем. Немедленно. Выспишься позже. Есть еще вопросы?
- По какому праву ты тут распоряжаешься? - кажется, Иву очень хотелось добавить "смерд", но он почему-то удержался. - Как ты смеешь указывать, что мы должны делать?..
- Ив! - гневно прервала его Ванда и взглянула на Грэма. Ох и странный это был взгляд! У Грэма даже перехватило дыхание, но отчего, он не смог бы объяснить. Ощущение было такое, словно ему обожгло душу. - Умолкни. Приказываю тебе. Слышишь? Теперь мы будем слушать Грэма. Он доказал, что заслуживает доверия куда больше, чем ты или Оге.
При этих словах Оге понурился, Ив же, с перекосившимся лицом, коротко поклонился Ванде, бросил на Грэма ненавидящий взгляд и направился к своему жеребцу, прихватив седельную суму. Приторочив ее, он вернулся к своему шатру и занялся его сворачиванием. Оге поспешил ему на помощь.
- Поможешь нам? - повернулась Ванда к Грэму.
- К твоим услугам, - склонил голову тот.
Они молча возились с шатром минут пять, потом Грэм решил заговорить.
- Зря ты так с Ивом. Не думаю, что он будет долго сносить такое обращение. Смотри, как бы тебе не нажить врага…
Ванда фыркнула.
- Он не посмеет. Неужели ты думаешь, что он способен пойти против меня? Он не из тех людей, что нарушают клятвы. Уж поверь мне, я знаю Ива с детства.
- Хорошо, что ты так уверена, но все-таки… прошу тебя: не надо помыкать им, - очень серьезно повторил он.
- Может, ты боишься, что он станет твоим врагом? - усмехнулась Ванда.
Грэм пожал плечами.
- Не хотел бы я, чтобы Ив стал моим врагом. Он опасный человек. А у меня и так хватает забот.
- Ну, ну…
Минут пять они молчали, занятые делом. При этом, не сговариваясь, держались недалеко друг от друга, словно их соединяла невидимая веревка, не позволявшая разойтись слишком далеко. Корделия, словно тень, скользила мимо них, не поднимая глаз. Снова Грэм почувствовал, что у него защемило сердце. Ванда была рядом, только протяни руку - и коснешься. Но это близость была кажущейся.
- А ты хорошо держишься, - снова заговорила Ванда.
- В смысле?
- Или тебе часто приходится общаться с принцессами и высшей знатью?
- А… вот ты про что. Нет, не часто, но приходилось.
- Серьезно?!
- Угу.
- Странный ты человек… Почему-то мне кажется, что ты меня обманул.
- Когда?
- Ну, когда сказал, что ты вор.
- Уверяю тебя, это чистая правда… Безымянный меня побери, - вдруг невесело засмеялся он, - первый раз приходится уверять кого-то, что я действительно вор! Обычно я доказываю прямо противоположное…
- И тебе верят?
- А мне вообще всегда верят… всё, девушки, идите, проверьте вещи, я и один дальше справлюсь. И поторопитесь.
* * *
Грэм решил, что нужно скрыться в лесу и поискать переправу. В крайнем случае, попытаться перейти реку вброд, там, где она не будет столь широкой и бурной. Решение его никто не стал оспаривать. То ли надоело уже пререкаться, то ли просто не возникло возражений. Грэм не стал докапываться до причин столь редкого единодушия, рассудив - молчат, и хорошо. Потом ему начало казаться, что молчание слегка подзатянулось. Конечно, было чудесно ехать в тишине, но хотелось узнать, что же все-таки видели разведчики. И он, не обращаясь ни к кому конкретно, полюбопытствовал, что интересного есть на мосту. Еще с минуту длилось молчание: видно, и Оге, и Ив, каждый ждали, пока заговорит другой. Но, наконец, высокомерный медеец соизволил открыть рот.
Ничего хорошего он не сказал. Мост, по словам Ива, сохранился в целости и сохранности, но подобраться к нему незаметно совершенно невозможно как для группы путешественников, так и для одинокого путника. На дороге, ведущей к мосту, через каждую лигу понатыканы касотсткие патрули. Можно подъехать к мосту не по дороге, а по местам диким, как и собиралась сделать спасательная экспедиция, но пересечь его все равно нереально. По обеим сторонам моста расположились заставы, по сравнению с которыми дорожные патрули казались просто отрядами оловянных солдатиков. Одна застава была как маленькая армия.
Движение через мост оказалось довольно оживленным: подтягивались отряды, скакали гонцы, шатались туда-сюда какие-то странные личности, но слиться со всей этой массой народа не получилось бы в любом случае: всех внимательно досматривали на заставах, и при малейших подозрениях брали под арест. Грэму, скорее всего, удалось бы пересечь мост, но вот четверке медейцев туда не стоило и соваться. Парни поняли это и не стали подъезжать ближе. Все наблюдение они вели из зарослей кустарника, ползая по нему, словно заправские следопыты. Коней пришлось оставить под защитой деревьев. Поползав по кустам, медейцы поняли, что надо уходить, уж слишком много в этом районе касотцев.
Вполне вероятно, что во время этих бдений парней засекли. Это было бы совершенно неудивительно, если учесть, с каким шумом Оге передвигался по лесу. Правда, откровенно предполагаемая слежка со стороны касотцев ни в чем не проявилась, но во время обратного пути Ив сильно нервничал, поскольку ему все время казалось, что за ними кто-то едет. Может, так оно и было, но преследования обнаружить не удалось, зато тревога Ива передалась и Оге. Ситуация усугублялась тем, что они в самом деле немного заблудились и довольно долго блуждали по кругу, прежде чем сообразили, куда все-таки нужно ехать. В частности, этой нервотрепкой и объяснялось крайне мрачное настроение Ива по возвращении в лагерь.
Такова была короткая версия рассказа о разведывательном рейде. Длинная версия Грэма уже не интересовала, поскольку он не видел в ней нужды. Все это он знал и раньше. Стоило лишь немного подумать, чтобы понять расстановку сил у моста, и в глубокой разведке необходимости не было.
Так что, ничего нового они не узнали, зато, возможно, приобрели "хвост". Впрочем, нет, тут же поправился Грэм мысленно, польза все-таки есть. Твердолобые медейцы убедились, наконец, что ехать через мост - самоубийство, и согласились повернуть в лес.
В лесу скорость передвижения заметно снизилась, зато Грэм чувствовал себя гораздо в большей безопасности под защитой деревьев. Несколько дней отряд двигался в обратную сторону, вверх по течению Серебряной. В том месте, где они выехали к реке в лесу, перебраться вброд не представлялось возможности. Течение казалось послабее, чем на равнине, но рисковать не стоило. Тем более, что Оге, по его собственному признанию, не умел плавать. Грэм прикинул, что сам он, пожалуй, сумеет перебраться а другой берег вплавь, но другие не были так уверены в себе. Нужно было искать брод.
Двигались по кромке леса. Река просвечивала сквозь стволы деревьев. На берег не выезжали: кто знает, вдруг на том берегу таким же образом прогуливаются касотцы. Из соображений же безопасности почти не разговаривали.
На второй день путешествия по лесу Ванда выбрала момент и пристроилась к Грэму, когда тот ехал в одиночестве в хвосте отряда.
- Не возражаешь, если я нарушу твое уединение? - поинтересовалась она, когда он удивленно взглянул на нее.
Грэм качнул головой и заметил, как обернулся на них Ив.
Некоторое время девушка ехала молча рядом с Грэмом, искоса на него посматривая и покусывая губу. Он старался не слишком пялиться на нее, делая вид, что внимательно оглядывает окрестности.
- Грэм, помнишь наш разговор на холме? - спросила Ванда вполголоса, глядя в сторону.
- Помню, - удивился Грэм.
- А помнишь то, что ты сказал мне?
- То, что ты просила никогда не повторять? Помню.
- Сказал бы то же самое теперь, когда знаешь, кто я такая? - она наконец взглянула на него. В глазах ее был вызов.
- Да, - ответил Грэм.
- Даже под угрозой лишения головы? Мой отец шутить не любит.
- Да зачем мне голова, если… - он осекся и вспыхнул. - Прости, я, кажется, несу чушь.
Ванда неожиданно смутилась и покраснела так, что все ее веснушки исчезли, растворившись в густом румянце.
- Скажи, Грэм, а ты хотел бы получить титул?
Грэм еще больше удивился и понял, что ничего не понимает. Вандина логика была недоступна его разуму.
- А в чем дело?
- Ты ответь!
- Честно говоря, не хотел бы.
- Это правда? Ты не лукавишь?
- Почему ты спрашиваешь?
- Остановись, - вдруг потребовала Ванда, а для пущей убедительности схватила за уздечку коня Грэма. Подъехала к нему боком так близко, что их колени соприкоснулись. - Поцелуй меня, - приказала она, глядя ему прямо в глаза.