- То есть, ты хочешь сказать, что лично ты никаких выгод не видишь?
- Я только хочу сказать, что магики представляют реальную угрозу для простых людей…
- Разумеется, представляют, - согласился Эмиль, мгновенно закипая. Сколько раз он твердил себе, что нужно сохранять спокойствие, но каждый раз, когда речь заходила об опасности магии, вспыхивал, как мальчишка, и бросался в бой, забывая о хладнокровии. - Ровно в той же мере, в какой вооруженный мечом человек представляет угрозу для человека безоружного. И почему никто из вас не хочет этого понять?! - он отвернулся от окна и уставился на Альберта, прищурив глаза. - Дело не в нас, а в вас! В вашем страхе! Именно страх заставлял таких, как вы, столетиями убивать людей, подобных мне. А я хочу прекратить эти бессмысленные убийства.
Он говорил о страхе, но Альберт, похоже, не очень-то его боялся. Он смотрел прямо на Эмиля, и в его серых глазах не было страха.
- Тут я не совсем согласен с вами, ваше величество. Страх перед магиком не кажется мне бессмысленным и глупым. Подумайте сами: мы знаем, как защититься от человека с мечом, но от магии у нас нет защиты. Как же тут не испугаться? Люди защищаются всеми доступными им средствами, уничтожая или по возможности изолируя источник угрозы.
Слова Альберта были не лишены смысла, и Эмиль посмотрел на него уже с интересом.
- Ну, ну, продолжай.
- Отсюда и костры, и башни, - Альберта не надо было просить дважды. - Ударить первым, чтобы самому не попасть под удар, понимаете? Вы думаете, что, даруя свободу магикам, вы освобождаете людей от страха, но на самом деле вы избавляете от страха только самих магиков. Ими ведь тоже владеет страх, иначе почему они позволяют толпе, которая, в общем-то, слабее их, лишать их свободы воли и самой жизни? Откуда такая покорность, как не от страха?.. Так вот, ваше величество, вы должны придумать, как убедить простых людей перестать бояться магиков. Иначе вы никогда не освободитесь от ненависти.
- Говоря "вы", ты имеешь в виду лично меня или вообще магиков? - уточнил Эмиль.
- И лично вас, и вообще.
- Хм… А ты-то сам чью сторону держишь, магиков или "простых" людей?
- Я держу вашу сторону, ваше величество, - твердо ответил Альберт.
Эмиль задумался.
- А ведь интересно получается, - тихо сказал он, - я сам - ни то и ни другое… Я магик, но правлю обычными людьми. А значит, должен постоянно балансировать посередине. Только, боюсь, я все же лучше понимаю магиков.
- Это естественно, ваше величество. Только ведь, если у магиков отобрать их способности, они тоже станут обычными людьми.
- Нет, - возразил Эмиль. - Они станут калеками. Но тебе этого не понять… к счастью. Мы все проклинаем этот Дар, но что бы мы делали без него?
А в самом деле - что? подумал Эмиль. Если бы этот дар не свалился на меня в тринадцать лет, я бы уже благополучно женился на какой-нибудь дюкессе, и жил бы себе припеваючи в приграничном замке в окружении кучи детишек. И ведь, наверное, мне и в голову не пришло бы строить заговоры против брата-короля - я и так был бы всем счастлив и доволен. Впрочем, кто знает?.. И совсем другое дело, если бы я лишился Дара теперь. Обрадовался бы я? Вот уж вряд ли. Скорее, повесился бы от отчаяния и бессилия. Да просто от осознания собственной ущербности и беспомощности.
Однако, дискуссию надо заканчивать. А то вон мальчишки рты пораскрывали: еще бы! император в минуту откровенности! Где еще такое увидишь? Не-ет, совсем я что-то распустился, скоро уже начну искать, в чью бы жилетку поплакаться. Противно! А причиной всему - усталость, проклятая усталость. Выспаться бы… но где взять время? Просто удивительно, сколько вещей императору, первому лицу в государстве, приходится делать самому. Вот взять хотя бы этот треклятый список башен… Так! Он снова оборвал себя. Хватит ныть! Надо сосредоточиться.
- Итак, за работу, господа, - Эмиль кивнул на заваленный бумагами стол. Резвый ветер уже успел скинуть с него несколько листков, и они разлетелись по комнате. Адъютанты не замечали беспорядка; все их внимание было приковано к Эмилю. - Будьте добры разобрать все эти документы в течение часа, и принесите их в мой кабинет. Я собираюсь сегодня же просмотреть их.
Адъютанты, словно очнувшись ото сна, отмерли и бросились ловить бумажные листки и складывать их в стопки. Эмиль с минуту понаблюдал за их деятельностью, усмехаясь, потом вышел из комнаты. У него был час свободного времени, и он намеревался немного отдохнуть, перед тем, как опять с головой нырнуть в ворох бумаг.
- 4-
- …Послушай, Берти, нам надо поговорить с императором. Мне кажется, он с ума сошел, вытворяет такие штуки, каких я от него и ожидать не мог. Так и до беды не долго!
Вернер заметно нервничал, и щеки его покрывал яркий румянец, придавший его лицу невероятное очарование. В этот момент с него можно было писать какую-нибудь романтическую картину, например "Юный рыцарь, спешащий на свидание". Он, впрочем, никуда не спешил, а стоял под раскидистым дубом, изящно привалившись боком к его стволу и скрестив на груди свои белые руки. Рядом стоял Альберт, ковыряя носком сапога траву. Он тоже нервничал, но совсем по другой причине: они оба покинули лагерь без ведома императора, и им могло здорово влететь за подобное своеволие. Время от времени он посматривал на небо. Тяжелые тучи, ходившие с утра, явно не предвещали ничего хорошего. Дожди в последнее время почти не прекращались, и это обстоятельство тоже заставляло его нервничать. Угодить под ливень вдалеке от навеса Альберту очень не хотелось.
- Какой там еще беды? - скучным голосом спросил он. - Объяснись, раз притащил меня сюда.
- Я говорю о той королевской девке, которую Барден тащит за собой из самой Скааны, - Вернер так и пыхал негодованием. - Не могу понять, какая ему в ней нужда теперь. Папаша ее - покойник, королевство Барден уже прибрал к рукам - так какой в ней толк? Ладно бы хоть, красавица какая была, так ведь нет, бледная немочь, кукла слепая, умом тронутая. Не по-ни-ма-ю! - от избытка чувств Вернер даже влепил кулаком в ствол.
- Поосторожнее с выражениями, - оживляясь, посоветовал Альберт. - Барден услышит - башку вмиг тебе снесет. С него станется, раз из-за нее целое королевство с землей сравнял. А что до понимания - не твоего это ума дело. Успокойся.
Но успокоиться Вернер не мог.
- Но не любит же он ее, в самом деле!
Альберт покачал головой. Он считал, что никому не стоит браться судить о сердечных привязанностях императора. Ибо император был человеком совершенно особенным, ни на кого не похожим, и привязанности его, наверняка, имели довольно специфический характер. Вернер, который уже год состоял на службе при императоре, и сам прекрасно знал это… но почему-то иногда забывал.
- А может, и любит, - сказал Альберт. - Откуда ты знаешь, кого он любит, а кого - нет. Вот я, например, предполагать не возьмусь. Да и послушай, тебе-то лично что за дело до королевны? Тебе-то она чем помешала?
- Мне - ничем. А вот разброд в войске из-за нее начаться может, - зловещим голосом сказал Вернер.
А ведь он, пожалуй, в чем-то прав, подумал Альберт. Может разброд начаться, еще как может. Простые солдаты, бравые вояки, прошедшие не одно сражение под командованием самого императора, ждали, несомненно, что королевна из разоренной Скааны поедет в Касот как пленница, как самый ценный трофей, захваченный имперской армией. Подразумевалось, что и обращение с ней будет соответствующее. И никто не ожидал, что Барден даст пленнице целую свиту слуг, хороших лошадей, отличный экипаж и позволит ей везти с собой более чем громоздкий багаж. Правда, он приставил к ней и охрану, но на фоне всего остального эта охрана выглядела, как почетный эскорт. Никто ничего не понимал, в том числе и старшие офицеры, и слухи по лагерю витали самые разнообразные, но все без исключения для императора не слишком лестные.
Кроме того, присутствие скаанской королевны и ее служанок в лагере нервировало солдат еще и по другой причине. Поход длился уже несколько месяцев, явственно ощущался недостаток женщин, а император даже пленниц, захваченных в замке скаанского короля, в конце концов отпустил по домам, чем вызвал у солдат большое неудовольствие - они-то намеревались натешиться вволю. А тут - эта Туве, или как ее там. Вернер обозвал королевну бледной немочью, но Альберт не мог с ним согласиться: девушка обладала своеобразной, хоть и не яркой, красотой. Она не блистала, как, скажем, блистал Вернер, но притягивала взгляд незаметно, исподволь, и уж после, приглядевшись, от нее глаз оторвать было нельзя. Разумеется, солдаты пускали в ее адрес слюни, и несколько раз Альберт становился свидетелем не слишком пристойных разговоров, касающихся северной девы. Но дальше этих разговоров, полагал он, дело не пойдет. Солдаты знали, что император сделает с тем, кто коснется королевны хотя бы пальцем. Никто из них не осмелился бы на такой опрометчивый поступок, как бы сильно ни было вожделение.
- Даже если что-то и начнется, ты все равно ничего с этим сделать не сможешь, - вздохнул Альберт. - Так что лучше не забивай напрасно голову и не волнуйся. Кроме того, все солдаты - да и офицеры тоже - императора страсть как боятся.
- Боятся, - согласился Вернер. - Боятся и почитают, как бога. Но эта девка для них - слишком сильное искушение! Если уж она так нужна ему, он мог бы отправить ее с сопровождением вперед, чтобы она не маячила ни у кого перед глазами. Но он слишком самоуверен, думает, что влияние его на людей не имеет предела, и что он может сдерживать их с помощью страха бесконечно.
- Ты полагаешь, он так думает?.. - усомнился Альберт.
- Послушай, Берти, - Вернер гнул свою линию, не отвлекаясь на сторонние вопросы, - ты должен поговорить с ним. Убедить его отослать эту девку вперед.
- Я? - Альберт вытаращил глаза. - Убедить императора? Но почему я-то?
- Потому что у него к тебе особое отношение. Да-да, не делай вид, как будто ты не замечал. Именно тебя он подпускает к себе ближе, чем кого бы то ни было. Может быть, - Вернер понизил голос, - ты даже мог бы в чем-то повлиять на него.
- Что?!
- Да не ори ты… Что, скажешь, все это не так?
- Н-не знаю… - выдавил Альберт и задумался. Да, ему иногда казалось, что император разговаривает с ним как-то иначе, чем с другими. Мягче, что ли… Но он списывал это на свое собственное особое отношение к императору. Ну, вроде как отражение эмоций: ведь все знали, что император "слышит" мысли и чувства людей. Для Альберта же Барден был не просто повелитель, правитель империи и облеченный огромной властью "одержимый" колдун… Альберт, каким бы странным это ни казалось, по-настоящему любил своего императора.
- Чего ты не знаешь? - подзуживал Вернер. - Ты что, боишься?
- А ты - нет?
- Я - боюсь, - признался Вернер, тряхнув кудрявой гривой. - Меня он без раздумий по стенке размажет, если ему что не понравится. А тебя - нет.
- Преувеличиваешь…
- Ничуть. Короче, Берти: ты обещаешь поговорить с ним или нет? Учти, присутствие в лагере этой скаанки до добра не доведет.
- Ладно… - вздохнул Альберт. - Я попробую.
- Вот и ладно, - явно обрадовался Вернер и отлип, наконец, от дуба. - Давай тогда возвращаться, пока нас не хватились. Да и дождь, кажется, начинается.
Их, к счастью, не хватились. Решив не тянуть время, Альберт сразу направился в императорский шатер. В лагере кипела обычная походная жизнь, люди занимались каждый своим делом. Никто не обращал внимания на холодный моросящий дождик, зарядивший, как видно, надолго. Альберт шел торопливо, оскальзываясь на сырой траве, и все равно успел промокнуть до нитки.
- Ваше величество! - позвал он, остановившись у входа в шатер. - Могу я войти?
- Заходи, - раздался голос императора.
Альберт вошел. В просторном шатре было сухо и тепло благодаря небольшой переносной жаровне. Она же служила и источником света. Рядом с ней был устроен импровизированный стол, за которым на раскладном походном стуле устроился император. Он был один и потому одет весьма небрежно: камзол и рубаха его были расстегнуты и распахнуты, открывая курчавые рыжие волосы на груди. Подобную вольность он позволял себе только наедине с собой или с адъютантами. Перед ним была расстелена карта, которую он внимательно изучал. Волосы, которые постоянно лезли ему в лицо, он, чтобы не мешались, стянул на затылке в хвост. Император носил волосы длиной всего до плеч, так что хвост получился коротким и забавно торчал вверх. Впрочем, даже с такой дикарской прической смешным император отнюдь не выглядел.
- Опять дождь? - коротко спросил он, взглянув на Альберта. - Ну, сохни пока. Расскажешь что-нибудь новое?
- Новое - едва ли, - осторожно ответил Альберт, протягивая озябшие руки к жаровне. - Все старое.
Император молча поднялся и потянулся, закинув руки за голову.
- Все старое, - повторил он. - В том числе и дождь. И так уже грязи по уши, сколько можно? Скоро мы совсем увязнем…
- До Эдеса осталось совсем немного, ваше величество.
- Да, немного. Но выступать надо было раньше. Безымянный! Где была моя голова?
Альберт мог бы высказать предположение, что голова его, вероятно, была больше занята скаанской красавицей, чем предстоящим возвращением в столицу, но, разумеется, счел благоразумным промолчать. Впрочем, о королевне все равно придется говорить. Он сделал глубокий вдох и начал:
- Ваше величество, в лагере неспокойно. Людей тревожит присутствие среди них скаанки.
- Что? - император удивленно приподнял соломенные брови. - Тревожит присутствие скаанки? Это почему же?
Еще раз обреченно вздохнув, Альберт принялся излагать свои соображения. Император снова сел, уперся, по своему обыкновению, локтями в колени и, хмурясь, стал его слушать. Лицо его заметно омрачилось. А Альберт говорил и удивлялся: почему император теряет время, выслушивая его, вместо того, чтобы за секунду прочесть в мыслях все, что он хотел сказать? Ведь довольно часто император обрывал своих офицеров на середине фразы, улавливая их мысли раньше, чем они были высказаны вслух. С людьми он не церемонился.
Альберт закончил излагать и умолк. Молчал и император, глядя на него со странным выражением в желтых крапчатых глазах.
Ну, что ты смотришь? подумал Альберт нервно. Скажи что-нибудь. Ведь я, в отличие от тебя, мысли читать не умею!
Император вдруг усмехнулся и отвел взгляд.
- Хорошо, - сказал он странным тоном, и Альберт непонятно от чего покрылся холодным потом. - Я отправлю ее вперед, в Эдес, с сопровождением. Но ты и Вернер поедете с ней. Не возражай! Молчи и слушай. Вы проследите, чтобы она благополучно доехала до Эдеса, и устроите ее во дворце. Привлеките, кстати, к этому делу Тармила. Я пошлю ему сообщение, попрошу приглядеть за гостьей. Пусть немного отвлечется от дел гильдии, нужно же ему какое-то разнообразие.
- Ваше величество! - решился вдруг Альберт; он удивился тому, как хрипло прозвучал его голос. - Зачем вам нужна эта девушка? Не лучше было казнить ее вместе с отцом и братом?
- Не лучше, - не глядя на него, ответил император. - Я хочу жениться на ней.
- Что?!
- Хочу сделать ее своей императрицей, - терпеливо повторил император и добавил с убийственной серьезностью. - По-моему, она будет прекрасно смотреться в этой роли, как ты считаешь?
Говорит ли он серьезно или шутит? Альберт не мог понять. Иногда у императора просыпалось довольно своеобразное чувство юмора. Он, как мальчишка, любил водить за нос своих подданных.
- Но, ваше величество, почему именно она?
Император усмехнулся и промолчал.
- Она согласилась стать вашей женой? - Альберт чувствовал, что переходит всяческие границы терпения - донимать императора расспросами было все равно, что дразнить тигра. Но остановиться он не мог, неожиданная новость никак не укладывалась у него в голове. - Согласилась после того, что вы… что вы сделали?..
Молчание. Вместо ответа император вновь уткнулся в карту. Обсуждать свое решение он явно не намеревался. Но, по крайней мере, он хотя бы не гневался. Кажется, не гневался, - поправил себя Альберт.
Альберту страшно хотелось знать, согласилась ли скаанская пленница по доброй воле выйти замуж за касотского императора после того, как он лишил ее королевства, разрушил ее дом и убил всех ее родных. Если согласилась, то, должно быть, это еще более странная девушка, чем кажется. А впрочем, может быть, ее вообще никто не спрашивал? Как знать, о чем шел разговор между ней и Барденом тогда, неделю назад, в скаанском замке? Может быть, он просто поставил ее перед фактом.
- Люди будут говорить, что вы сожгли Скаану только ради того, чтобы заполучить в жены эту девушку, - вырвалось вдруг у Альберта. Эта мысль только что пришла ему в голову, и он не смог сдержаться, подумал вслух.
- Так оно и есть, - неожиданно сказал император, бросив на него короткий взгляд, и Альберт потерял дар речи.
- Вы шутите, - выдавил он.
- Может быть. Между прочим, ты уже высох? Тебе нечем заняться? - император вдруг заговорил резко и насмешливо. - Позволь, я найду для тебя дело. Пригласи-ка ко мне сюда герра Риттера и дюка Энгаса. И принеси нам вина и каких-нибудь закусок. Привлеки к делу заодно и Вернера - где его, кстати, носит, когда он нужен? - не вставая, он принялся медленно застегивать камзол. - Вы с ним совсем распустились, никогда вас на месте нет. Ну, отправляйся, что глядишь?
Альберт коротко поклонился, развернулся и вышел под дождь. В горле стоял комок, который никак не удавалось проглотить. Резкие перепады настроения императора были хорошо известны всем, но никогда эти перепады не бывали беспричинными. Сейчас, например, он явно не хотел продолжать разговор о скаанской королевне, потому и набросился так на Альберта. Впрочем, император обошелся с ним еще мягко, вполне мог бы просто рявкнуть: "Пошел прочь!" Не было такой вещи, которая не сошла бы ему с рук, что уж говорить о грубости… Расстроил я его, думал Альберт, как пить дать - расстроил. Но чем?
- 5-
В Эдес Эмиль возвращался тайно, оставив войско в пяти лигах от города. Ему совершенно ни к чему была торжественная встреча, а ее не избежать, если он войдет в столицу во главе своего победоносного войска. Поэтому Эмиль послал к Борону всех офицеров, возмущенных и встревоженных его решением, и открыл телепорт из шатра прямо в свой личный кабинет столичного дворца.
Кабинет, как и следовало ожидать, был пуст. Никто не смел заходить сюда в его отсутствие, даже слуги не прибирались тут. Плотные занавесы на окнах были опущены. На книгах, свитках и мебели лежал толстый слой мохнатой пыли. "Отлично, отлично", - проговорил Эмиль, сдирая с плеч опостылевший, отяжелевший от влаги плащ и кидая его прямо на пол. Освободиться от нагрудника самостоятельно было сложнее, и Эмиль, недолго думая, полоснул по удерживающим его ремням кинжалом. Борон с ним! Починят…