Пока что Иньит не сказал ничего особенного нового, и она не понимала, куда он клонит. От мнимого союзника всегда можно было получить нож в спину, вне зависимости от списков, которые сочинил Тэрьин.
- "Боялся" - какое правильное слово, - мрачно произнес Иньит. - Мы боимся даже Гередьеса, хотя он пустое место. Мы сидим в Серебряных Прудах, как в тюрьме, в которую сами себя заперли. Главный советник удерживает короля от любых решительных поступков, потому что боится того, к чему это может привести; королеве не рассказывают об истинном положении вещей, потому что боятся, что она начнет сама принимать решения; и все мы в глубине души боимся, что кто-нибудь из претендентов на трон осмелится и нападет на нас. Мы изображаем из себя действенное правительство, хотя на самом деле мы раскрашенные куклы, которые исполняют каждодневные бессмысленные церемонии и постоянно трясутся от страха и бессилия.
Невеньен поджала губы. Сказанное очень походило на оскорбление, и если бы она не чувствовала правоту Иньита, то молча встала и ушла бы отсюда. Впрочем, она сама позволила ему говорить прямо. Пожалуй, если ей еще раз когда-нибудь что-то такое предложат, стоит отказаться.
- Моя королева, у вас есть сила оживить этих кукол, - внезапно произнес лорд.
- Что? - растерялась она.
- Мы боимся, потому что у нас слишком мало войск, - терпеливо объяснил Иньит, подливая вино в опустевший бокал гостьи. - Поэтому мы и вынуждены ждать, когда кто-то что-то сделает, и только потом реагировать на это. Но если у нас будет армия, то мы сможем ударить первыми и вселить страх в наших врагов.
"Глупость какая-то", - подумала Невеньен. Он должен был обратиться к Ламану или Акельену. Зачем он говорит все это ей? Она не полководец и уж точно не сможет вытащить из рукава вместо птичьих костей огромную армию, как поступали героини сказок.
- Какое это имеет отношение ко мне? - сердито спросила Невеньен.
- Генерал Стьид вместо богатого приданого за дочерью обещал поддержку своей армии, если истинный король нападет на Тэрьина. Как выдумаете, кому охотнее будут подчиняться войска - человеку, чье благородное происхождение можно поставить под сомнение, или вам, дочери их предводителя?
Невеньен замерла с открытым ртом, хрусталь снова звякнул о блюдо. Лестно, конечно, что Иньит видит в ней великого полководца, но она в военные вожди точно никогда не метила.
Лорд весело смотрел на нее и болтал вином в бокале.
- Вы удивлены, - с утвердительной интонацией произнес он. - И наверняка думаете о том, что в Кинаме женщины, выйдя замуж, переходят в семью мужа и полностью вычеркиваются из жизни семьи своих родителей. Но это не совсем так. Согласитесь, что для отца и матери ваше мнение будет важнее, чем мнение вашего мужа, человека, которого они практически не знают. Только в вашей воле убедить генерала Стьида, что время пришло, что пора выполнять обещанное и отправлять войска.
- Но я не полководец, - слабо возразила Невеньен.
- Вы королева. По древнему северному закону - а вы замужем за потомком северной династии, не забывайте, - вы принимаете на себя управление армией, если король болен или отсутствует. Вы можете в любой момент отдавать приказы гвардейцам, и они обязаны вас слушаться. К тому же вы дочь генерала, и поэтому у вас больше прав управлять вашей армией, чем у кого-то другого.
У Невеньен закружилась голова, то ли от вина, то ли от слов Иньита. В начале истории Кинамы некоторые королевы, овдовев, действительно принимали на себя не только бразды правления, но и руководство армией. Но это было очень давно, и Невеньен никогда не примеряла на себя образ воинственной девы. Да и, в конце концов, кто позволит четырнадцатилетней - пусть ей и почти пятнадцать! - девчонке помыкать солдатами? Так она, рассмеявшись, и сказала Иньиту.
Его это не смутило.
- Король никогда сам не разрабатывает тактику и стратегию, он дает своим полководцам цель, а те организуют солдат. Один верный генерал у вас уже есть. Лорд Ламан прислушивается к вам, разве вы не замечали?
Она не замечала, потому что не говорила ничего такого, к чему следовало бы прислушаться, кисло подумала Невеньен. Впрочем, к доводам Иньита снова было не придраться - Ламан на каждом совете, как и сегодня, донимал королеву непредвиденными вопросами, только она полагала, что северянин стремится ее поддеть. Похоже, она ошибалась.
Невеньен залпом осушила бокал и тоскливо уставилась на синеву хрусталя, подперев щеку рукой. Прислушиваются к ней или нет, она не способна решить ни одну проблему - ей на это постоянно указывали сначала отец и мать, а потом Акельен, да и любой лорд на советах в Малом зале. Ей всегда говорили, как она должна поступить, а любую самодеятельность, если она не касалась вышивки, встречали либо с громким, либо с молчаливым укором. Ее попытки усилить свое влияние вроде узора из ястребов или посещений Вьита ничего не давали - придворные продолжали не замечать королеву. Как изменить отношение к себе, Невеньен не представляла, хотя очень этого хотела.
- Ну и что мне делать? - с отчаянием спросила она у себя, с опозданием сообразив, что произнесла это вслух. Хоть и разбавленное, вино явно подействовало на ее разум.
Тихий голос Иньита принес успокоение и забрал с собой все ее волнения.
- Все очень просто, моя королева. Настаивайте на своем мнении. Для начала убедите вашего мужа, что он должен взять вас к Гередьесу. И почаще напоминайте отцу, что нам нужна его армия. Вам пора брать управление в свои руки, и тогда, - он снова прикоснулся к ладони Невеньен, и по ее телу прошла дрожь, - они наполнятся силой.
* * *
Невеньен стояла у окна в молитвенной комнате и смотрела, как собирается отъезжать ее муж. Первое сражение с ним было жестоко проиграно - никакие аргументы не убедили его, что он должен отправиться к Гередьесу вместе с женой. И впервые Акельен накричал на нее из-за того, что она заставляет его отступиться от своего слова и пристает с дурацкими затеями. Позавчера Невеньен проплакала почти всю ночь, заснув на рассвете. Зато на следующий день ей удалось отстоять то, что советы в Малом зале должны продолжаться в отсутствие короля. Правда, она добилась этого большей частью потому, что Тьер настаивал на том же самом.
Она вздохнула и прислонилась лбом к окну. Ее тонкая золотая диадема тихонько ударилась о стекло. Утром прошел дождь, и размешанная ногами земля во дворе превратилась в жидкое месиво. Один из двоих слуг, тащивших тяжелый сундук с вещами короля, поскользнулся, и его ноша упала в грязь. Кеппи, старший слуга Акельена, заорал на обоих починенных и потребовал вычистить сундук. По двору, и так полному суеты, забегали еще и служанки с тряпками, сталкиваясь с пажами и нервируя лошадей. Животное под Нэньей, дневным магом и телохранителем короля, носительницей единственного в поместье майгин-тара, взбрыкнуло, и женщина принялась ругаться, что ей дали непослушную лошадь. Конюх громогласно оправдывался, что если бы кобыла Нэньи не собиралась так некстати ожеребиться, то все было бы в порядке. За ними разворачивалась целая процессия - десять королевских гвардейцев, превосходных солдат, призванных защищать жизнь Акельена. Взять охранников ему посоветовала Бьелен, и нельзя было не признать, что это мудрый совет, поэтому блеск их начищенных доспехов вызывал у Невеньен раздражение.
Двор представлял собой хаос, и каждое мелкое происшествие задерживало отъезд короля. Акельен со скучающим видом сидел в карете уже полчаса. То и дело в каретном окошке показывалось красное лицо Вьита - он что-то увлеченно рассказывал королю, не замечая его кислую мину. Возможно, сейчас Акельен сожалеет, что не взял с собой жену вместо казначея, мстительно подумала Невеньен.
Акельену, судя по всему, надоело терпеть Вьита, и он распахнул дверцу кареты, спустившись на ступеньку. В этот момент внизу снова поднялся шум, но его причину от королевы скрыл козырек крыльца. Кеппи с изменившимся лицом бросился ко входу в поместье, кто-то из служанок ахнул. В следующее мгновение по двору разнесся скрипучий, надломленный старческий голос.
- Гемми! Мальчик мой, Гемми, куда же ты едешь? Кто позволил ему ехать? Мальчику нельзя покидать поместье, так приказал сам король Ильемен! - возмущалась старуха.
Акельен смертельно побледнел. Пожилая женщина успела выскочить на середину двора, и Кеппи со слугой-сасаа пришлось схватить ее подмышки, так что ее костлявые ноги в испачкавшихся юбках приподнялись над землей, и силой увести обратно в дом. Служанка, молоденькая девочка, приставленная к старухе, обливалась слезами и причитала, что ничего не могла с ней сделать.
- Плохое предзнаменование, - пробормотала Невеньен. Голос старухи, запрещающий истинному королю покидать поместье, звучал голосом богов.
В Кинаме был всего один человек, который мог засвидетельствовать, что Акельен - внебрачный сын Ильемена Идущего, и этим человеком была Кеса, женщина, которую только что уволокли со двора. Увы, она с годами тронулась умом. Для нее погибший десять лет назад Ильемен был жив, а Акельен навсегда остался всего лишь Гемми, безродным мальчиком-слугой. Он рвал и метал, когда слышал это имя, а его настроение портилось на весь день. Хуже этого начала путешествия не придумаешь.
Король, похоже, считал так же.
- Живее, сукины дети, живее! - заорал на слуг.
Как назло, рядом с ним в этот момент поскользнулся помощник конюха, юноша-сасаа. Пытаясь удержаться, он случайно задел карету и сильно ее толкнул. Ему это не помогло - он все равно упал на колено, но Акельен, который задирал ногу, чтобы вернуться к Вьиту, из-за него пошатнулся.
- Тупица! - выкрикнул король, разворачиваясь и пиная поднимающегося с земли сасаа ногой в лицо.
Слуга рухнул в грязь, раскинув руки. Невеньен охнула. Какая жестокость! Из носа сасаа потекла красная струйка. Он схватился за лицо, размазывая кровь и грязный отпечаток сапога Акельена по безусым губам. Затем, опомнившись, подскочил и поклонился, бормоча извинения. В его глазах стояли слезы боли. Король не обратил на него никакого внимания - он уже забрался в карету, хлопнув дверцей.
Слуга поспешно убежал в конюшню, так и не отняв руку от кровоточащего лица. Будь он кинамцем, Акельен не поступил бы так, однако подобное обращение с сасаа всеми считалось нормальным. Отец Невеньен тоже часто бил слуг-южан, причем ограничивался выговором за те же проступки, если их совершали кинамцы. Но разве это правильно? Не существовало никаких законов, по которым сасаа должны были занимать более низкое положение, чем другие граждане страны. Когда северяне завоевали Тьерру - так называлось государство на землях, которые теперь были в Кинаме центральными, - тьеррцы не превратились в рабов, даже наоборот, со временем подавили северян численностью и стали играть большую роль в государстве. Учителя истории и политики говорили, что благодаря этому Кинама превратилась в могущественную державу. И поведение Акельена... Невеньен тяжело вздохнула. Король не должен так относиться к подданным, кем бы они ни были. Почему он этого не понимает? И не начнет ли он - пальцы девушки кольнуло холодом стекла - когда-нибудь обращаться с женой так же, как с сасаа?
Нет. Она его перевоспитает, вот что она сделает.
За ширмой закашлялся Лэмьет, нетерпеливо зашуршала Эсти. Всем, в том числе и Невеньен, надоело сидеть в молитвенной комнате, но от традиций было никуда не деться. Королева провожала своего мужа, не выходя из поместья, потом закрывалась в храме или специальном помещении и молилась Небесам, чтобы королю в поездке сопутствовала удача. Однако Невеньен успела три раза прочитать предписанные молитвы и еще попросить Тельет о заступничестве, а карета Акельена до сих пор стояла внизу. Соблюдая порядок, девушка не выходила из комнаты, по крайней мере затем, чтобы не сталкиваться с мельтешащими слугами. Они носились так, будто узнали о готовящемся путешествии только что, хотя о нем объявили три дня назад.
Невеньен села на стул и принялась ждать. Это единственное, что оставалось делать верной жене. После отъезда мужа королеве запрещалось покидать дом, точнее, не рекомендовалось - с веками жесткие требования традиций ослабли. Впрочем, Невеньен некуда было уйти из Серебряных Прудов. Она горестно подумала, что Иньит совершенно прав, называя и ее, и всех поселившихся здесь лордов куклами. Они действительно куклы, которые без воли хозяина не способны покинуть свою полку.
Миновало еще полчаса, прежде чем король и его сопровождающие наконец тронулись с места. Убедившись, что карета исчезла за горизонтом, Невеньен попросила Эсти отодвинуть ширму и направилась в свои покои. Лестница в середине коридора навеяла на нее воспоминания о трех предыдущих вечерах. Королева, уходя от Иньита, не могла определить, это она раскачивается или ступеньки так расшатались, что убегают из-под ног. Лишь после третьего ужина с лордом и этого опыта со спуском - а еще пренеприятнейшей ночи в обнимку с тазиком - она поняла, что вино вовсе не разбавленное и ударяет в голову ничем не хуже обычного. Эсти, к счастью, быстро сообразила, чем помочь госпоже, и принесла утром чай с какими-то травами от головной боли.
Сегодня встречи с Иньитом не будет - через несколько часов он, вслед за Акельеном, собирался отлучиться из поместья по своим делам, и Невеньен не знала, огорчаться этому или радоваться. Она поразительно быстро успела привыкнуть к его компании и заговорщицким улыбкам на советах. Акельен так и не заметил, что его жена пропадает по вечерам, и ничто не мешало королеве присоединяться к лорду-разбойнику в час перед закатом.
Иньит ненавидел долгие вступления и сразу выдавал резкие суждения или советы, этим захватывая ее внимание. Он не смягчал факты, как это делал Тьер, и если он считал Ливьина напыщенным идиотом, то так об этом и говорил. Сначала его прямота ужасала и сбивала с толку, но скоро Невеньен ее оценила. За кружевными выражениями других лордов иногда было не разобрать суть, зато всегда было ясно, что имеет в виду Иньит. Он не стеснялся объяснять королеве, что она делает не так, и никогда не злился и не раздражался на нее за глупость или непонимание, терпеливо рассказывая все по второму разу другими словами. И он подбадривал ее. Верил в нее. Искренне, без масленых глазок и вежливой маски на лице, как у некоторых леди или лордов, которые пытались подольститься к королеве. Пожалуй, это подкупало Невеньен больше всего.
Она была уверена, что Иньит попросит что-нибудь за свои советы, например пост главного советника, когда Тьер окончательно состарится, или что-то вроде того. Но он ни разу так и не упомянул о награде, зато постоянно мечтал о том, какой прекрасной будет королева с ее армией. Невеньен это смущало, однако сама она не начинала разговор о благодарности. Тьер предупреждал, что правитель должен щедро одаривать только за результат, и если Иньит будет полезен ей и дальше, то она найдет, как продемонстрировать ему свою признательность.
Воспоминание о лорде вызвало у нее вздох. Удивительно, что этот человек, такой безучастный на советах, оказался настолько неравнодушным к будущему королевы.
- Дорогая сестра, уже тоскуете по мужу?
Едкий голос Бьелен прозвучал так неожиданно, что Невеньен вздрогнула, и ее ножка в атласной туфельке соскользнула со ступеньки. Невеньен вцепилась в полированный поручень, еле удержавшись от падения. Наверное, Бьелен на это и рассчитывала. Забери первозданный Хаос тот день, когда эта мерзкая женщина вошла в семью Стильина и стала будущей сестрой для Невеньен! Ни Бьелен, ни ее служанка-тень не шелохнулись, чтобы поддержать королеву.
- А вы идете помолиться Небесам о счастливой поездке своего брата? - язвительно отозвалась Невеньен.
Бьелен снисходительно улыбнулась, дернув обнаженными плечами. Только дурак не понимал, что она смотрит на Акельена не как на брата. Да и он - нет смысла лукавить - видел в ней не сестру.
- Я думаю, ваша горячая молитва уже впечатлила всех небесных богов, но все равно помолюсь о его скорейшем возвращении.
Она застенчиво опустила длинные ресницы, и Невеньен скрипнула зубами. Конечно, ведь вернется Акельен в ее постель, а не к жене.
- Моя королева!
Невеньен вздрогнула от резкого голоса Бьерда, молодого управляющего, который смотрел на нее со ступенек внизу. Денек у него выдался нелегким из-за отъезда короля, а сейчас, судя по его растрепанности, на него свалилась какая-то новая напасть.
- Что случилось, Бьерд? - как можно ровнее спросила Невеньен, стараясь не выдать страх перед тем, что ей скажет управляющий. Точнее перед тем, что она не сможет с этим разобраться.
Королева редко решала возникающие в поместье проблемы. К Невеньен старались обращаться как можно реже, приходя вместо нее к секретарям, главному советнику или королю, если вопрос был важным. Первое время управляющие, советники и обычные просители не тревожили ее из уважения и боязни оттолкнуть юную королеву валом просьб. Потом они перестали приходить к ней потому, что видели растерянность в ее взгляде, а она все равно перенаправляла их к другим людям. Бьерд был одним из тех, кто продолжал досаждать ей вопросами. Невеньен подозревала, что он делал это по указанию Тьера - чтобы у нее появилось больше опыта в общении с просителями. Однако пока она все больше разочаровывала и без того загнанного Бьерда, чем помогала ему.
- Приехал лорд Таймен Ригнар из далеких северных владений, моя королева. Он огорчен тем, что ему не удалось застать короля Акельена, и хочет дождаться его возвращения из поездки. Я бы предложил разместить его и его слуг в комнатах в Синем флигеле, если на то будет ваше позволение.
Лорд Таймен? Невеньен что-то слышала о том, что он требовал увеличить приличествующие ему выплаты, но не знала, зачем он приехал сюда, как и то, откуда он и что из себя представляет. Синий флигель построили для гостей победнее, тех, чья поддержка не была для Акельена особенно ценна. Бьерд должен был видеть этого Таймена, ему было проще определить ранг гостя, и если он советовал Синий флигель, значит, пускай так и будет.
Однако стоило Невеньен открыть рот, как Бьелен резко развернулась к управляющему, взметнув шелковые юбки.
- Ни в коем случае не Синий, Бьерд. Это родовой цвет лорда Таймена, но не нужно селить его туда только по этому признаку. Он недоволен, а нам нужно умаслить его. Пусть он займет Зеленый флигель.
- Да, моя гос... - уже поклонившись, Бьерд сообразил, что проигнорировал королеву, и осекся. На его лице появилось выражение ужаса. - Я... Я прошу прощения, моя королева, вы одобряете это предложение? - заикнувшись, спросил он.
Ей показалось, или она скрипнула зубами слишком громко? Первозданный Хаос! Слугам уже безразлично ее мнение, а какая-то купеческая дочка лучше нее помнит лордов и их родовые цвета!
- Одобряю, - сжав челюсти, ответила Невеньен.
А что еще ей оставалось? Бьелен права, и противоречие ее словам может привести к испорченным отношениям с лордом Тайменом. Акельен наверняка будет очень зол.
Спустя мгновение молниеносный Бьерд бежал вниз по лестнице, выкрикивая приказы слугам. Бьелен склонила голову перед королевой, но та успела заметить насмешку на губах соперницы. Нарочно медленно она поднялась на третий этаж и пошла по коридору, причем в другую сторону от молитвенной комнаты. Невеньен глубоко вдохнула и выдохнула, пытаясь успокоиться. Она никогда - никогда! - не покажет, как глубоко ее ранят выходки Бьелен.